14 поездов

Утро началось с того, что, открыв холодильник, Юнги осознал, что у молока кончился срок годности. Обычно он сладко зевал, отгоняя остатки сна осыпаться на подушку, а сам плелся на кухню, тыкал в кофеварку и пока она монотонно гудела, создавая очередной шедевр для тощего желудка, медленно заползал в холодильник за порцией молока или сливок для кофе. Сейчас одинокая полупустая бутылка оповестила о том, что приказала долго жить до вчера. И рисковать желудком Юнги не решился. У него где-то стояли сливки, но он запоздало припомнил, что по доброте душевной вылил остатки своим котам, которые сейчас нежно обвивали тонкие ноги. Май еще не ласкал. Прохладный ветер гулял меж угрюмых людей и морозил души. Мелкие почки и листья деревьев еще с утра бли покрыты инеем. Сегодня у Юнги первое в очереди собеседование. Работу он потерял на так давно – фирма обанкротилась, и решил немедля искать новую. Он злобно посмотрел на сомн кофеина на дне кружки и осторожно пригубил, горечь тяжело потекла по горлу и осела где-то на сердце. В случае неудачи, в которой он бы уверен, он отправил свое резюме еще в большое количество компаний, поэтому собеседования у него будут идти каждый день на протяжении двух недель. Каин и Хан – два черных кота с голубыми и зелеными глазами, прилегли на диване, и, немного прикрыв глаза, следили за мельтешениями хозяина. Тот аккуратно выгладил старую рубашку, повязал галстук, надел лакировпнные туфли и, взяв портфель, вышел из квартиры. Переживания медленно наливались, затапливая, удушая легкие и бурлили, бегая импульсами по телу. Если раньше уверенность в завтрашнем дне упруго сидела в голове и он спокойно ложился спать, то сейчас руки дрожали, ведь теперь весь его фундамент резко обрушился и похоронил его уверенность под собой. Подходя к метро, закопавшись поглубже в свои мысли и тревоги, он не с первого раза услышал. – Молодой человек, вы обронили! Он повернулся и все мысли связались в один тугой узел и замолкли. Его маленький брелок с котом лежал в огромной ладони какого-то мужчины. Ну как мужчины? Мечты. Крупные плечи были затянуты в черную водолазку и эластичная ткань плотно облегала мощную шею, на которой проглядывали татуировки. Рука, держащая брелок, тоже была забита причудливыми символами. Его нельзя было назвать горой мышц, но спрятаться за его спиной можно было спокойно. Юнги резко выдохнул все из легких и пролепетал: – Спасибо, я очень им дорожу.., – и резко выхватил вещицу, прижав к груди. Только он развернулся на пятках, чтобы второпях покинуть поверхность, как тот мужчина вновь его окликнул. – Вы до Синагавы? Юнги нервно-сердито повернулся к нему. – Даже если так? Вы хотите со мной? – Конечно, вы очень занимательны! – и заговорщически ухмыльнулся. Мин закатил глаза и пошел вровень с мужчиной. Он незаметно затолкал брелок поглубже в карман брюк и посмотрел в темные глаза напротив. Там плескалось неприкрытое любопытство, будто ребёнок смотрит на что-то, ему неизвестное и пытается понять, что же его так тянет. Он резко хитро прищурился, выравнивая шаг, лицо заострилось, принимая какое-то хищное выражение. – Зовите меня Чонгук, либо Гук, как больше импонирует, – отвернулся, разглядывая пропускных у турникетов. – Вы так говорите, как будто мы в вами еще пересечемся, хотя я уверен, что я вижу вас первый и последний раз, – Юнги хмуро кивает охраннику и расплачивается картой, медленно шагает в сторону вагонов. Чонгук хмыкает. – Будет интересно посмотреть на ваше сконфуженное лицо завтра. Я более чем уверен, что мы с вами неслучайны. – Ладно, черт с вами. Чонгук смущающий, с ним очень неловко и Юнги с ним не нравится. Он Юнги не нравится. Он прилипчивый, Мин таких не любит. Он любит спокойных, словно холодное море, а этот с самого начала разогрел какой-то неприятный, неуютный огонь. – Ну и куда вы собираетесь сегодня? – Чон присел возле Юнги и наклонился, с озорством заглядывая в глаза. – На работу. – На какую? – На новую. – А чего так? – Старой фирмы больше нет. – А что так? – Обанкротилась, – обречённо вздыхает. Это надолго. – А где теперь работеате? – Пока нигде. Собеседование. – А где собеседование? – В пизде. – О, вы гетеро. – Не факт. – У меня есть шансы? – А у вас есть деньги? Чонгук удивленно посмотрел на него. – Хотите, чтобы я вас содержал? – Вай нот? – Юнги веселила эта бессмысленная беседа. – Тогда бросайте эти собеседования, я согласен. – Я пошутил, – зашуршал какими-то обертками в карманах Юнги и поднялся. – Моя остановка, прощаемся. Чонгук резко подорвался, но потом сел обратно, грустно провожая взглядом худую фигуру, под тяжестью сомнений сгорбившегося, удаляющегося прочь. Он подобрался, лицо его стало холодным и непроницаемым. Он проехал еще тринадцать остановок, что-то спокойно вычитывая в телефоне, его гладкий портфель блестел под искусственными лампами. Телефон завибрировал, уведомляя о входящем. На экране вылезло "Хосося". – Ну и где вы шляетесь, господин Чон?