Родные касания

Каллисто не верил, что у такого как он есть родственная душа. Он просто не мог представить себя с кем то в паре, что будет кто-то кто примет его и не скривит лицо в отвращение или ужасе. Все они боялись его. Опускали взгляд при встрече, нервно теребили одежду или перчатки, в страхе кричали и поспешно покидали помещение. Была ли среди всех этих людей его родственная душа? Каллисто едко усмехнулся. Если да, то он предпочел бы не иметь ее впринципе. Ему никто не нужен, он — целый и никаких своих половинок он не терял. Каллисто — это вечное пламя сотканное из ярости и ненависти, которое не потухнет пока империя не обратиться в пепел. Пламя, которое не нуждается в поддержке извне, только требует его жизни. Звездной ночью нерушимое одиночество впервые получило удар, от которого потрескалось. Казалось бы вечное пламя на мгновение потухло от одного касания. Мимолетное касание неестественно бледной руки заставило Каллисто застыть статуей. На него будто вылили воду из Северного океана. — Я влюблена в вас наследный принц! — протараторила молодая девчонка с мечом у горла, выглядя как напуганный заяц рядом с тигром. И Каллисто впервые испытал интерес. Чужие изумрудные глаза отпечатались в памяти, а приятный ушам голос всплывал в голове. Он нашел свою родственную душу. Искреннее любопытство двигало его вперед, желание встретить вновь расцвело в душе. Каллисто лишь насмешливо усмехался на буйство собственный эмоций. Они вышли из под контроля. От одиночества откололось несколько осколков. Одна встреча, просто ради интереса, перешла в две, три, а после он просто перестал считать. Интерес перешел в зависимость. Простая незнакомая девушка стала ценнейшей драгоценность ради которой он сделал бы что угодно. Даже всадил бы клинок в собственное тело. А одиночество превратилось просто в груду маленьких стекляшек. Пенелопа Экхарт — нелюбимая дочь герцогства, в глазах которой бездна. Эта бездна утягивает дальше и дальше на дно, где только холод и пустота. Каллисто полностью увяз в ней. Пенелопа — это холодные руки, тяжелый взгляд и редкие, оттого еще более приятные улыбки. Каллисто — это все еще пламя, но уже спокойное, согревающее единственного родного человека. Они созданы друг для друга. Изгои для всех остальных, но целый мир для друга. Каллисто встает на колени перед ней и ухмыляется. Пенелопа аккуратно сидит на кресле не двигаясь, точно каменное изваяние. Она как ледяная статуя, ни капли эмоций на лице, но Каллисто видит багряный румянец на шее и ушах. — Принцесса, посмотри же на меня. — прошептал он, нежно целуя ее руку. — Только перед тобой я преклоню колени, моя дорогая. Пенелопа смотрит на него сверкающими изумрудами, которые кажется пустыми для других, но Каллисто видит ее смущение и робость. Только с ним ее глаза оживают, становятся живым лесом, а привычный лед будто тает. Каллисто выцеловывает один палец за другим, ощущая как после каждого касания кожа к коже, по его телу пробегаются мурашки. Пенелопа слегка дрожит от прикосновений, которые обжигают ее и ей становится тяжело дышать, но продолжает смотреть на него, не отрывая взгляда. Рубин и изумруд, страсть и робость пересекаются. Они разные, но оба полны бесконечного желания и любви. Дыхание сбивается и тишину нарушает ее громкий вздох. Каллисто кладет голову на острые колени Пенелопы и чувствует, как она аккуратно возится с его золотыми волосами, которые как она призналась привлекли ее в их первую встречу. Каллисто тихо смеется под тихое бурчание его принцессы и ощущает это всю жизнь ускользающее от него счастье.