Love...Untold.

3 года и месяц они знакомы. Целых 1126 дней они знают имена друг друга. И это не плохо... Это просто ужасно! Ким Сынмин обычный студент. Он также как многие его сверстники учится, работает и имеет какие-то увлечения и предпочтения. А ну и ещё конечно обязанности, куда без них. Вполне себе нормальная жизнь. Без всяких трагедий, расставаний и драм. Хотя, откуда им взяться, если весь круг общения Кима состоит из мамы, папы и лучшего друга, которого никогда не дождёшься с дополнительных пар. Больно умный. Но Сынмин понимал, что вся прелесть его жизни заключается именно в этом. Тихая, спокойная и необременительная. Хотя, всегда есть одно маленькое но... Стоп. А почему маленькое-то? Это "но" 1,80 ростом между прочим! Вдобавок ещё и жутко заносчивое, вечно выпендривающееся, пафосное и драматичное, также вечно ноющее. Как вы поняли, Сынмин просто "обожает" обладателя всех этих характеристик. Теперь представьте весь масштаб горя, узнав что с этим недочеловеком, Сынмин видеться чуть ли не каждый день.   – Менеджер Ким Сынминка, тебя зовёт капитан команды. – Это не может подождать?!– немного нервно шипит Ким. – Капитан сказал, что ни в коем случае. – Чёрт, всего лишь часок попросил меня не трогать. Один хер, всё как всегда. Сынмин хватается за голову, сжимая меж пальцев чуть жёсткие волосы, сплошь шоколадного цвета, и с громким грохотом опускает голову на стол. Снова он не может посидеть в спокойствии хоть чуть-чуть. Что он там говорил о спокойствии в его жизни  Засуньте в зад всё вышесказанное. Киму только снилось чёртово спокойствие. – Думаю не стоит так сильно биться головой об стол. Может в ней мозги есть?– смеётся этот бессмертный, что потревожил Кима. – Шутка уже давно не смешная.– говорит он вздыхая, и наконец поднимаясь с места. Даже не успел ноги отсидеть, разве так можно?! – И вообще, хотел бы я так просто разбить мозги, из-за которых меня и взяли в эти блядские менеджеры. Сынмин оставляет все учебники, что позаимствовал у потрёпанных бордовых полок, от которых приятно пахнет старым деревом и бумагой, и направляется к выходу из библиотеки, где надеялся его не найдут. Но зря. Его всегда ищут. Нарушитель спокойствия, а именно паренёк что старше Сынмина аж на год, с милыми вьющимися волосами и внушительными мышцами, сегодня светится ярче обычного. Он плетётся за менеджером и пытается хоть как-то привлечь к себе его внимание. – Позволь узнать, почему всю дорогу ты прожигаешь меня взглядом, Со Чанбин? – А, да так. Ничего особенного, менеджер Ким. Просто настроение сегодня хорошее. – Оно у тебя хоть когда-то было плохим? – Неа. Но разве это не лучше, чем ходить как ты. Вечно угрюмым и замученным.– Бин строит гримасу другу, после чего улыбается сам себе. – В отличии от тебя, я не гоняю бесцельно мяч на протяжении всего дня. У меня есть много забот и это знаешь ли, утомляет.– говорит Ким раздражённо. Ему явно не импонирует радостное настроение старшего. – Эй! Я тоже не бездельник! Почти с утра до ночи, я занимаюсь непосильным трудом в зале! Что и тебе бы посоветовал делать, время от времени. А то смотри какой дрищ. Сынмин чувствует как его талию обхватывают крепкие тёплые руки. Сжимая худощавые бока, они притягивают ближе к чужому мускулистому телу, отчего всё лицо младшего заливается румянцем. Ким чувствует пальцы старшего, которые скользят по его рёбрам и жмуриться, сдерживая смех и одновременно смущение. Чанбин не знает, что Сынмин слишком чувствителен. Ну и, что Сынмину нравятся парни. Конечно не лично Со, Сынмин видит в нём лишь хорошего приятеля. Но даже несмотря на свои заносчивость и ребячество, нельзя сказать что Чанбин не привлекателен. Время от времени, сердце Кима подпрыгивает рядом с этим темноволосым красавцем, но Сынмин вовремя возвращает непослушный орган обратно в грудную КЛЕТКУ. Ким просто не может позволить себе такую огромную привилегию, как любовь. Да и зачем? – Чанбин пусти! Ще...щекотно же!– Сынмин смеётся, пытаясь выбраться из стальной хватки хёна. Тот даже не думает отпускать, лишь довольно улыбается, также смеясь. Видеть злобное лицо обычно серьёзного Кима, так смешно.– Чанбин-хён! – Ого, уже Чанбин-хён. Видимо тебе правда нехорошо.– но действия продолжаются. Сынмин хочет что-то сказать, но чувствует как ноги отрываются от земли, и теряет дар речи. Чанбин подходит к дверям спортзала, и толкая одну из них ногой, заходит с Сынмином в руках. Оба смеются, не замечая направленные на них взгляды.– Привет, братва. Я притащил менеджера. – Когда ты говорил "притащить", я не думал что это будет в прямом смысле.– говорит один из команды, недавно поступивший новичок - Ли Минхо.– Но это действенно, не поспоришь. – Правда долго.– вмешивается другой, стоящий по правую руку от того самого Минхо, Бан Чан. К слову, капитан команды.– Сынмин, почему убегаешь? Я тебя по всему универу ищу. – Прости, я пытался спрятаться лучше.– саркастично улыбается Ким, исследуя глазами других игроков. Кажется длинноволосая заноза взяла выходной. Это радует. – Как не стыдно говорить это, официальному менеджеру баскетбольной команды. Ай-йа-яй,  Сынмини.– чёрт, отныне новый лозунг по жизни: не делай поспешных выводов! Сынмин поднимает взгляд медовых глаз, и видит стоящего на трибунах Хван Хёнджина. Занозу всей его школьной, и теперь уже университетской жизни. Словно кошмарный сон он преследует его вот уже 1126 дней, а нет 1127, не давая и дня передышки. Мокрые дорожки бегут по его бесстрастному лицу, перебираясь на длинную шею, что подрагивает под тяжестью полотенца. Волосы цвета сахарной ваты, влажные, и прилипли к ушам, скулам и лбу. Пухлые, раскрасневшиеся губы причмокивают, а кошачий взгляд разбирает тебя как детское Лего, заставляя копаться в себе. Что собственно и делает Сынмин, каждый раз сталкиваясь с этим взглядом. – Хёндж спускайся, продолжим тренировку.– говорит Чан, недовольно закусывая губу. – Так зачем ты меня звал?– Сынмин раздражён. Он смотрит то на Хвана, то на капитана и думает о том, что зря он снова согласился стать менеджером. Неужели три школьных года ничему не научили? – Нам не хватает инвентаря. – Что?! Новые мячи прибыли неделю назад!– Ким возмущённо голосит и смотрит на Бана. – Ну...один потерялся.– виновато чешет макушку Бин. – Второй попал в лапы моих пушистых негодников, когда я оставил его дома.– улыбается Минхо, нервно ведя бровью. – А ещё несколько порвались во время тренировки.– заканчивает Бан, виновато вздыхая.– Прости, Сынмин. – Прости? Серьёзно, Чан? Вы порвали несколько мячей, которые я самолично покупал и привозил сюда. И за всё это сухое "прости"? Я думал ты умнее, в силу своего возраста, но... – Это я порвал мячи. Сынмин смотрит на появившегося между ребятами Хвана, который всё ещё держит в руках полотенце. Он зачёсывает прядь выбившихся волос и смотрит прямо в глаза Сынмина. – Это сделал я. – Какого чёрта?! – Нервный срыв был. Вот и не сдержался.– Ким смотрит на спокойное лицо старшего и закусывает губы. Вечно он такой безэмоциональный! Бесит.– Накажешь меня за это? Ухмылка, что следует за этими словами сбивает с толку, но Ким не отводит взгляда. Он не 15-летняя девчонка, влюблённая в такого козла, которая стала бы смущаться и таять от одного взгляда. Он взрослый парень, который ненавидит стоящего перед ним выскочку. – А что, если я скажу да? – Я очень обрадуюсь.– всё также ухмыляясь, говорит Хван. Он скручивает меж пальцев край полотенца, притом неотрывно смотря на Кима.– Всегда приятно получить хороший урок от менеджера. – Вот как.– Сынмин не знает что сказать. Возразить или замолчать? Ким выбирает второе. Он снова обращается к Чану.– Хорошо, оборудование будет через пару дней. Надеюсь у вас есть хоть один мяч для тренировки. – Один точно найдётся.– лыбиться Бин и подходит ближе к Киму, якобы незаметно. – Собственно, это всё что я хотел сказать.– говорит Чан, надевая резинку на голову, чтоб волосы не мешались. Все четверо стоят перед Сынмином в баскетбольной форме университета. Бордовый с белыми полосками к лицу всем и каждому. Ким даже немного забывает о своём раздражении, глядя на всех (почти) лыбящихся ребят.– Ты можешь идти. – Я пожалуй останусь. – Правда? Сынмин, ты отошёл от состояния кипящего чайника?– смеётся Минхо, пока не получает по лбу от младшего. – Я подумал, что лучше посмотрю на вашу тренировку, и создам правильную стратегию на ближайший матч. Это ведь тоже входит в мои обязанности. Ким достаёт из неоткуда цветастый блокнот с зверушками, пока Хёнджин смотрит на суетящегося младшего. На губах того виднеется улыбка. Сердце Хёнджина пропускает удар, и он не может не думать о мягкости губ менеджера, хотя понятия не имеет верно ли его утверждение. Но самое страшное, он хочет это узнать. Хёнджин не может оторвать глаз от Кима, пока тот садится на одну из скамеек, закидывает ногу на ногу и начинает что-то чертить в блокноте. Желание подойти, схватить за подбородок и впиться в манящие губы растёт с каждой минутой. Но Хван привык подавлять в себе любые желания. Он знает, что Сынмин ненавидит его. Знает, что была бы воля Кима, он даже не находился бы с ним в одном помещении. Это так ранит и разочаровывает. – Сынминка, можно я с тобой посижу?– слышится звонкий голос хёна. Хёнджин поворачивается и видит как Чанбин садится к Сынмину, и приобнимает его за плечи. Каждая клетка Хвана встаёт на дыбы при виде этой картины.– Сынминка, ну ответь! – Чанбин-хён, я занят.– Сынмин отталкивает прилипчивого Со и корчит недовольную рожицу, отчего Хван усмехается. Личико Минни всегда такое милое. Стоп, сейчас есть вещи важнее! Сынмин всё ещё возле Бина. – Иди займись делом! У тебя если что, тренировка. – Я же просто посижу!– Бин дует губы и обхватывает уже всего Сынмина, пока Хёнджин хочет написать заявление в суд. – Чанбин, уйди! – Ну Сынминка~ В этот момент Хёнджин роняет на пол бутылку воды, тем самым привлекая общее внимание. Хван смотрит прямо на Кима и Со, взглядом расщепляя обоих на атомы. – Тренировка не место для ваших сюсюканий.– говорит он холодным тоном, после чего облизывает губу и отворачивается. Рука скользит в копну волос, оттягивая их до предела. Как же он зол! Слова вырываются сами собой. Он продолжает тихо шипеть – Глупый Чанбин, убери от него свои руки, иначе я их тебе сломаю! Сынмин и Бин смотрят на напряжённую атмосферу вокруг Хвана, а после друг на друга. Ким хмурится, а после отталкивает старшего. – Ты чего толкаешься?– орёт Со чуть ли не на весь спортзал, но никто не удивляется. – Из-за тебя этот придурок убил меня взглядом! Уверен, сейчас он продолжает осыпать меня проклятиями. Мне придётся смотреть по сторонам пока я хожу на улице, чтоб меня не сбила машина или осторожно жевать еду, чтоб не подавиться. – Пф, я защищу тебя от всего. – Иди лучше потренируйся. А то только на хвастовство и горазд. Чанбин закатывает глаза, но в последний момент широко улыбается. Уходит, оставляя Сынмина в компании с делами и мыслями. Младший сдавленно выдыхает радуясь своей победе. Наконец-то удалось избавиться от этой липучки! – О чём задумался, Сынмо?– Мин поднимает голову, видя перед собой Минхо. Снова ему не дают посидеть в тишине. – Рисую план игры.– Ким мысленно бьёт себя по лбу, понимая что вызвал интерес у Ли. Надеется что тот просто улыбнётся и уйдёт, но конечно нет. – Ооо, покажи ка мне!– Минхо садится рядом, пихая младшего в бок, отчего тот тушуется.– Я вот думаю, что на следующую игру нам нужна новая стратегия. – Её то я и рисую. Пока Минхо жмётся ближе к Киму, заглядывая в его блокнот, и то и дело спрашивая о каждой новой начерченной линии, Хёнджин сжимает в зубах полотенце, умоляя себя не закричать. Чёрт, чёрт, чёрт! Возле Сынмина сегодня что, распродажи? Почему все то и дело жмутся к нему? Ну, Минхо не Чанбин. Его можно и поколотить. – Минхо-хён, ты забыл где находишься? Хёндж кидает в старшего потное полотенце, усмехаясь вслед. Минхо отлично ловит лицом пропитанное влагой полотенце, а после раздаётся громкое: – ЙАААА! Хёнджин оно же воняет! – Поднимай задницу, хён. Иначе я продолжу кидать в тебя инвентарь. Видишь ту гирю весом 5 кг? Она выглядит довольно привлекательно.– ухмыляется Хван. – Да я сейчас тебе это полотенце в глотку затолкну, ясно?– Минхо поднимается, когда Хван подходит совсем близко. Джин мило (маниакально) улыбается, отчего Минхо становится не по себе.– Лучше пойду. Сейчас начнём играть. Минхо быстро убегает к Чану, прыгая тому на шею и трепля волосы. Хёнджин радуется своей победе. Слетелись тут все, понимаешь ли!? Сынмин принадлежит только ему! Даже если он пока этого не знает. – Тебе стоит быть осторожным, Хёнджин. От голосовых вибраций этого парня сносит крышу. Скажу по секрету, у Хвана фетиш на чистый голос Кима. И ещё один секрет, раз уж пошла такая пьянка, Хёнджина давно мучает вопрос: также ли прекрасны его стоны? – Надеюсь ты помнишь, как последний раз за такую выходку, отобедал салфетками из рук Минхо-хёна?– Сынмин хмурит брови, отчего становится невыносимо милым. Хёнджин держится из последних сил, пытаясь не расцеловать всё лицо младшего. – Не твоего ума дело.– ухмыляется Хёнджин, нагинаясь к самому уху Кима.– Но спасибо за беспокойство, щеночек. – Прекрати меня так называть! – Сейчас лопнешь от злости. Лучше следи за нашей игрой. А за номером 7, особенно.– Хёнджин кладёт сынминову ладонь на свою бордовую форму с белой семёркой. Улыбается, надеясь что даже под тканью футболки Сынмин услышит его молниеносное сердцебиение. Наконец поймёт... Хван уходит, а Сынмин возвращается из окаменелого состояния. Это что вообще такое было?! Такое чувство, будто Хван с ним флиртует. Или это и есть так? Да нет, бред сивой кобылы. Чтоб такой как Хван Хёнджин– великий идол универа, суперкрасавец, лучший во всём! И влюбился в простого смертного Сынмина? Жизнь не дорама, и уж точно не турецкий сериал. Но мозг быстро переключаются на другую информацию, ведь об этой можно спорить вечно. – Его сердце бьётся слишком быстро. Стоит ли отвести его к врачу? Сынмин снова качает головой, вытряхивая из неё всё лишнее, когда слышит свисток знаменующий начало игры. Он сжимает в руках корпус ручки, и смотрит во все глаза за игрой Чана и его команды. Все безусловно, выдающиеся игроки. Университетскую команду собирают по принципу "лучший игрок в школе", и каждый здесь им и является. Особенно хорошо Сынмин знает Хёнджина. Каким бы паразитом и придурком тот не был, в игре ему равных нет. Слишком талантливый, слишком быстрый, слишком ловкий, слишком... Хван Хёнджин. Сынмин знаком с этим существом, которого обожествляют все кому не лень, с первого класса старшей школы. Тогда учителя назначили его менеджером баскетбольной команды решив, что исполнительность и пунктуальность Сынмина в этой работе лишней не будет. Сначала тот хотел отказаться, ведь перспектива быть на побегушках у целой команды не особо радовала. Но услышав о особых привилегиях и небольшой поддержке со стороны учителей, а она была нужна ведь Сынмо явно не отличался интеллектом, Ким быстро поменял решение.     Так они и познакомились с Хван Хёнджином. В школе тот был капитаном команды, и Сынмин просто не мог не контактировать с ним, хотя очень хотелось. С самой первой встречи Ким понял, что Хван явно не его полёта птица. Слишком уж идеален, Сынмину до такого далеко. Правда как бы там не было, Сынмин и Хёнджин поддерживали связь, ведь вопросы о инвентаре, зале и соревнованиях никуда не денутся. Так и завязалось между ними это "недообщение", которое продолжается три с лишним года. Однако так всё выглядело лишь со стороны Сынмина. Хёнджин же намного оптимистичнее относился к встрече с Кимом. – Хёнджин, левее! Блокируй наступательные движения!– кричит Чан, находясь на той стороне поля. – А я что делаю?– орёт Хван, перехватывая мяч у Чанбина и убегая в противоположную сторону, к кольцу противника. – Разве это честно?! Почему против меня всегда выходит Хёнджин?!– возмущённо вопит Чанбин, утирая несуществующие слёзки. – Нечего было с ростом 167, соваться в баскетбол.– Хёндж бесстыдно показывает язык, разворачиваясь и кидая мяч точно в корзину.– Счёт 1:2 в нашу пользу. Минхо гневно смотрит на Со и остальную часть своей временной команды, пока Чан и Хёндж обмениваются пятёркой. Сынмин глядит на Чанбина и проникается жалостью к хёну, видя его подавленное состояние. Сынмин слишком хорошо знал, как старший комплексовал из-за роста. И пусть бог обделил его сантиметрами, зато теплотой и шуточками одарил сполна.  – Чанбин-хён не расстраивайся!– кричит он, когда Со дует губы.– Ты играешь лучше любой дылды! Ты молодец, продолжай в том же духе! Даже если Ким неоднократно повторит, что Со та ещё липучка и капризуля, ещё больше раз он скажет о том, как сильно уважает и любит своего хёна, просто потому что он Со Чанбин. – Сынминка~ Ты заставляешь меня плакать! Дай я тебя обниму~ Со делает шаг в сторону младшего, но чувствует как за ворот его хватает огромная ладонь. Холодная аура Хвана ощущается за спиной слишком яро, отчего хочется сжаться как ёжик. – Чанбин, у нас остался ещё один тайм. Не следует расслабляться и распускать сопли. Иди на свою часть поля. Чанбин хочет что-то сказать, но Минхо кивает головой, зовя на место. Бин разочарованно вздыхает и бросая грустный взгляд на Сынминку, уходит прочь. – Что я говорил тебе насчёт глаз?– Хван не кричит, но знает что Сынмин слышит его. – Смотри только на меня. Номер 7, помнишь? – Что за бред ты несёшь?– Сынмин кричит вдогонку, но Хван уже уходит. Чёрт, что за тронутый тип? Сколько бы его не знал, Ким не может понять ход мыслей этого парня. Да и нужно ли это ему? После этого небольшого познавательного диалога, что-то пошло не так. Может у Сынмина начались галлюцинации, а может мир сошёл с ума в эти несколько минут, но Хёнджин начал творить необъяснимые Киму вещи. То, что старший никогда не делал прежде. Постоянное закусывание итак сверх пухлых, алых словно клубника губ. Вдобавок хождение по ним языком. Постоянно поднятая футболка, оголяющая слишком идеально очерченный пресс, по которому то и дело спускались капли блестящего пота.  Зачёсывание светло-розовых волос назад, и вечные голодные(?) взгляды в сторону самого Кима. Наверно Сынмин просто перегрелся на солнце. Да, именно. Ему просто всё кажется. Видимо гормоны берут своё, а треклятое воображение помогая им, рисует несуществующие картины. Сынмин мотает головой из стороны в сторону, возвращая сознание в порядок. Ему просто надо освежиться! А то лезут понимаете ли в голову всякие Хёнджины. Наверняка, белая горячка. – Урааа~ 1:3! И мы снова выиграли!– Чан запрыгивает на Хвана и треплет его потную макушку. – Мы разорвём команду Пусана в клочья! Нам нет равных! – Урааа!– кричат все участники, ликуя и обнимая друг друга. Предстоящая игра как неиссякаемый источник адреналина. – Предлагаю сейчас переодеться и пойти выпить! Кто со мной?– кричит Бин, привлекая внимание. Встречает гул голосов в ответ и шквал положительных восклицаний.– Тогда вперёд! Бухать! – Эй, только без большого разгона! А то завтра всем в универ.– сказал Чан, смеясь над поведением младших. Детишки такие детишки.– Относились бы с таким же энтузиазмом к тренировке, цены б вам не было. Пока все ликуют, Сынмин выходит хватаясь за раскрасневшееся лицо. Голова будто кружиться, поэтому и походку нельзя назвать ровной. Хёнджин наблюдая за растерянным Кимом ухмыляется, понимая как сильно подействовали на младшего его небольшие фокусы. Даже жалко стало бедняжку, Хёнджин по сути ничего не сделал, а тот уже поплыл. Настоящий милашка) – Хёндж, ты с нами?– говорит Минхо, проходя мимо длинноволосого. – Неа.– говорит Хван, всё ещё смотря на дверь, куда вышел Ким.– Кто-то должен остаться и помочь Сынмину убраться. – Благородно.– говорит Ли и хлопает друга по плечу.– Если что, мы в баре неподалёку. – Беру на заметку.   Спустя каких-то 10 минут Хван слышит шаги в помещении. Выглядывая из подсобки, он видит как Сынмин неуверенно оглядывается. Улыбается, просто потому что видеть Сынмина– значит радоваться. – Тебе нехорошо?– голос заставляет вздрогнуть Кима, прежде чем тот узнаёт его обладателя.– Вижу в твоих глазах вопросы, на которые легко отвечу. Да, я остался. И нет, не чтоб поиздеваться, а чтоб помочь. – Это удивляет. Обычно ты так не делаешь. – А разве кто-то делает?– от одной мысли что кто-то остаётся с его Сынмином наедине, Хван сжимает края корзины в руках. – Чанбин-хён. – Надо же, везде то он успевает. Мелкий зас...– шипит Хван. – Что ты сказал? – Говорю~, что маленькие люди очень шустрые.– улыбается Джин и заносит в подсобку пару гирь. – Хотел попросить... – Для тебя что угодно.– выпаливает Хван, после чего ловит обескураженный взгляд Кима. Стоп, без паники! Надо делать вид что так и планировалось. – Эм...ладно. Прекрати отпускать шутки в сторону Чанбин-хёна по поводу роста.– говорит Ким, складывая маты друг на друга.– Это его слабое место. – Я думал он привык. Но согласись, его рост это нечто. Как можно быть парнем и уступать в росте даже девчонкам!? Это выглядит абсурдно.– Хван усмехается, пытаясь вывести на смех и Сынмина. – А мне кажется, что низкий рост это очень мило. Не представляю Чанбин-хёна высоким. Да и у него не было бы такого обаяния как сейчас. Низкий рост, это круто.– Сынмин правда так считает, даже если сам та ещё дылда. – То есть, тебе не нравятся высокие? – Я сам высокий. Логично, что мне нравятся низкие. Так ведь обычно и бывает.– Сынмин пожимает плечами, смотря на Хвана. – Понятно...– шкала настроения Джина резко падает вниз и он впервые жалеет, что родился высоким. Теперь он точно знает, что в чём-то не нравиться Киму. Хотя, он весь ему не нравиться. И это делает больно. – Вроде всё занесли.– говорит Ким пересчитывая инвентарь, а после смотрит на часы– Ого, уже поздно! Извини, что задержал. Хёнджин, ты слышишь? Сынмин оборачивается чтоб найти за спиной Хвана, и находит. Правда, ближе чем мог подумать. Глаза автоматически широко распахиваются, когда видят безупречное лицо Джина в пару сантиметрах от себя. Почему Сынмину опять плохо? Помутнение, настигшее не так давно, снова предъявило права на разум Сынмина. Дыхание учащается, в горле пересыхает, а тело буквально парализует. Про сердце вообще говорить бесполезно, оно будто и не живое, и не мёртвое. То бьётся, то нет. – Хёнджин...ты... – Почему я высокий? – Что? – Почему я не низкий? Почему не нравлюсь тебе?! Почему не похож на Чанбина, которого ты так любишь?– Хван подходит ближе, вжимая дрожащее тело в одну из больших корзин. – Хёнджин, у тебя температура? Сынмин вздрагивает, когда чувствует большие холодные ладони на талии. Чужие пальцы крепко сжимаются, чуть ли не пересчитывая рёбра. Сынмин боится и двинуться. – Сынмин ты...почему ты такой?– розовая макушка опускается на плечо, а нос тут же теряется в тёплой шее, отчего у Сынмина разряды бегут по коже. – Точно! У тебя...у тебя сердце сегодня... так быстро стучало!– запинаясь тараторит Сынмин, опуская руки на крепкую грудь старшего и пытаясь оттолкнуть.– Давай пойдём к доктору! – Сынмин...как ты не понимаешь? Моё сердце стучит только из-за тебя и для тебя. Ким сжимает меж пальцев футболку Хвана и дрожит. Снова толкает, но как и в прошлые разы, это не приносит никакой пользы. Хёнджин стена, которая сжимает его сильнее. Сынмин напуган. Ему кажется что это происходит не с ним, и не сейчас. Он просто отказывается в это верить. Может это просто шутка какая-то? – Если...если ты решил приколоться... Это н-не смешно. – Сынмини~ – шёпот в самое ухо обескураживает.– Какие уж тут шутки, если лихорадка по всему телу рядом с тобой, обычное дело? Сынмин хочет перебить, но Хван продолжает. – Неужели ты правда думаешь, что я шучу? Даже если знаю все твои любимые футболки и дни в которые ты их носишь? – Хёнджин, уже поздно! И...и вообще! Отпусти уже меня! – нервы Кима не железные, и точно не стальные. Он удивлён, что терпит этого придурка так долго и даже ничего не предпринимает. Сынмин уже решается подключить ноги, как ощущает губы Хвана, касающиеся его чувствительной шеи. От страха, стыда и растерянности Сынмин сжимается. Случайно или не очень, наступает на ногу Хёнджина, вызывая шипение с его стороны. Наконец вырывается и выдыхает с облегчением. Боже, сердце ты вообще живое? – Сынмин я могу объяснить...– Джин видит страх в глазах младшего и закусывая губу, будто умоляет.– Позволь... – Не надо! Просто...просто сходи к врачу! У тебя явно что-то с головой не в порядке. Сынмин быстро выходит на дрожащих ногах, пока Хван зарывается пальцами в волосы и бьёт один из матов, падая прямо на него. – Я идиот, придурок, дегенерат... *** День игры приближается слишком быстро. Время проходит за интенсивными тренировками, и времени на всякую ерунду нет. Также, как нет времени объясниться с Сынмином. Хёнджин хотел утрясти небольшие неудобства между ними до большой игры с пусанцами, но видимо не судьба. Всё это время Ким будто (хотя нет, точно) избегал старшего, и делал это отлично. Так что, за последующие две недели они почти не пересекались вплоть до самой игры. Сейчас Сынмин стоит у скамьи и смотрит на парней, которые обмениваются кричалками. Чан смотрит в сторону Кима и улыбается. – Мне понравился твой план. Это что-то новенькое. – Я создал его специально, чтоб постараться обхитрить противника.– гордо улыбается Ким, неосознанно смотря на Хвана, который также пожирает его глазами. Чёрт, надо отвернуться! – Н-ну, надеюсь у вас всё получиться. Я буду следить за всем отсюда, а вы не подведите! – Сынминка~ ты лучший! Мы за тебя всех порвём.– Бин подбегает к младшему и заключает его в кандалы обнимашек, чуть не ломая хрупкие рёбра. –Рад...это слышать.– сдавленно произносит Ким, прежде чем выбраться из рук хёна. И снова он бросает неоднозначные взгляды в сторону Хвана, которые преследуют его всё время с их последнего "ахуенного" разговора. Сынмин не виноват. Просто сам того не замечая, смотрит на человека, который путает (а может пугает) всё больше и больше.– Ну всё, Бин-хён иди скорей. Игра начнётся совсем скоро! – Без меня ничего не начнётся, но ладно. Кстати, если выиграем с тебя обнимашки и несколько порций кимбап. – Всегда знал, что ты строишь мне глазки только ради халявной еды! – Ну~ отчасти. Бин машет рукой, убегая куда-то в толпу игроков. Сынмин не успевает улыбнуться проскользнувшим мыслям, когда его хватают за плечо и тянут назад. Говорят мышечная память не подводит. Может поэтому Ким сейчас испытывает те же чувства что и пару недель назад? Тело прижатое к стенке чужим, горит и воспроизводит все прошлые ощущения. Это не есть хорошо, но разве плохо? – Снова строишь глазки этому коротышке?– обрывистое дыхание касается Сынминовой кожи.– Жизнь ничему не учит? – П-послушай,– Сынмин делает максимально серьёзный вид, набирая воздух в лёгкие. И что, что Хван в паре сантиметров от него?– я сказал больше его так не называть. Почему продолжаешь? – Не строй из себя дурачка, Ким Сынмин. Ты прекрасно понял почему.– Хёнджин наклоняется ещё ближе, касаясь тела напротив торсом. Трение становится слишком сильным и Ким снова старается уйти.– Я ревную тебя, Ким Сынмин. – Не неси чепухи!– Ким толкает светловолосого в грудь, но тот перехватывает худощавые руки, возводя их над головой шатена.– Пусти Хёнджин! Игра вот-вот начнётся! – Знал бы ты как мне плевать на эти слова. – Да ты что!? Ещё скажи что пошёл в баскетбол ради меня!? – Так и было! Оба стараются перекричать друг друга. Сынмин жутко зол. В его глазах всё кажется такой несусветной ложью, что хочется просто врезать по смазливому личику напротив. У Хвана же, сейчас сердце выскочит. Сынмин ведь не совсем дурак, должен понять что старший просто напросто протянул ему своё сердце на тарелочке, с просьбой принять. – Пойдём на свидание.– слова разрезают воцарившуюся тишину. Руки Сынмина всё также над головой, а взгляд его скользит по Хвановым чертам.– Ким Сынмин, пойдём гулять. – Да ты точно издеваешься... – Да почему?!– терпение Хвана заканчивается. Он сжимает пальцы на запястьях парня, наклоняясь ближе.– Почему ты так думаешь? Почему не можешь поверить хоть одному моему слову? – Да потому что такой как ты не влюбляется в подобных мне!– Сынмин уже устал доказывать этому придурку, что они оба просто несовместимы.  – Да где такое написано?! Есть закон не позволяющий нам быть вместе?! Назови мне его! – Закон жизни. Хван Хёнджин, прекрати страдать хернёй и отпусти меня! У тебя игра через пять минут. Хёнджин шипит. Вибрации по телу вызванные злостью не прекращаются. Он закусывает губу и неожиданно подаётся вперёд, останавливаясь в сантиметре от губ Сынмина. У младшего сердце останавливается. Нет, не потому что приятно, а потому что страшно. Страшно ведь? – Не существует законов, которые нельзя нарушить.– шепчет Хёнджин, касаясь большой ладонью дрожащего лица. Сынмин заглядывает в глаза старшему, понимая как сильно его затронула эта фраза. Но может ли одна фраза поменять хоть что-то? – Я не из тех кто нарушает законы. – Зато я из таких. И скоро ты поймёшь, как это охеренно идти против системы. Секунда и тело, что чуть не растворилось в младшем минуту назад исчезает. Вместе с ним и тепло. И страх. И прилипчивое ощущение мурашек по телу. Сынмин не двигается с места. Он смотрит вслед уходящему, понимая что сказать ему нечего.  – И да,– Хван поворачивается и непонятно как и почему, просто улыбается. Так искренне, без намёка на хитрость, злость или издевательство. Просто улыбается как все нормальные люди.– если я выиграю игру, ты сходишь со мной на свидание, Ким Сынмин. – Эй, но мы так... – Это был не вопрос, а утверждение. Оно не нуждается в твоём ответе. Знай, что слов на ветер я не бросаю.– Хван снова ухмыляется в своём стиле.– Думай над тем что ты оденешь, чтоб удивить меня. Хотя, ты нравишься мне любым, Сынмини. Теперь уж точно всё. Хван ушёл, а Сынмин просто упал на ближайший стул, хватаясь за сердце. Бардак. Какой же бардак происходит у него внутри всё это время. Слова Хёнджина всегда казались лживыми. Каждую секунду, минуту, час, день. Но теперь он пожалуй не может утверждать того же. И как же глупо чувствует себя Сынмин, понимая что пол стены его сердца рухнуло от простой улыбки. Именно простой, ведь Хёнджин никогда не делал ничего простого. Всё в нём было слишком прекрасно. Слишком совершенно. До этого дня. – Да я в конец с ума сошёл, если соглашусь на его предложение всего лишь из-за какой-то там улыбки! Пф, это всего лишь улыбка. У всех она почти одинаковая. Ничего особенного. И ничего что враньё это тоже нарушение закона. *** Игра была проиграна. Вроде бы Сынмин должен быть счастлив. Команда их универа проиграла, следовательно предложение Хёнджина потеряло силу. Но ожидаемого облегчения новость не вызвала. Напротив, исчезновение Хвана сразу после игры заставило Сынмина почувствовать нечто странное. Что-то, похожее на беспокойство. Конечно ему не хотелось этого признавать, и он подумал что старший просто отдыхает от прожитой напряжённой недели. Все они заслужили отдых. Но ни спустя день, ни два, ни даже четыре, Хван не появился. И что же Сынмин должен чувствовать теперь? – Блин, в столовой сегодня рис был такой невкусный! Весь слипшийся, как каша.– ворчит Бин сидя на скамейке и жуя очередной батончик. – Но это не помешало тебе его съесть.– смеётся Минхо, ударяя младшего по плечу.– Не делай вид, что тебя это как-то беспокоило. Тебе главное схомячить. – Эй! Я не виноват, что моему растущему организму нужно больше еды. Тем более последние соревнования выдались хреновыми. – С этим не поспоришь.– опустил голову Чан, теребя напульсник на своей руке. Он чувствует большую ответственность за ребят, поэтому в проигрыше винит лишь себя.– По Хёнджину проигрыш ударил кажется больше всех. Сидя среди старших и краем уха слушая их разговоры, Сынмин перестал писать конспект, услышав имя Хвана. Несмотря на голос разума, Сынмин не раз задумывался над тем, почему же заноза Хван так долго не появляется в универе. Среди них были мысли и о проигрыше. Возможно Хёнджина и вправду сильно подкосило поражение, и теперь он отлёживается дома, запивая депрессию горячим чаем. А может чем и покрепче. Но Сынмин тут же качает головой в стороны, а после гулко ударяет себя по щеке. С чего это ему должно быть дело до тупого Хвана? – Сынмин, всё в порядке?– спрашивает Бин, хватая младшего за руку. Чанбин может быть довольно серьёзным, если дело касается друзей. – Да, просто задумался. – Понятно. Значит моего вопроса ты не слышал?– сказал Чан, скрещивая руки на крепкой груди. – Ну~ не то чтобы не слышал... – Тебе не идёт врать.– обрывает того Минхо. – Окей, хотите правду? Я не слушал. – Ну хотя бы честно.– констатирует Ли, переводя взгляд на мяч в руках. – Так о чём вы меня спрашивали? – Пойдёшь со мной сегодня?– говорит Чан улыбаясь. – Куда? Зачем? Во сколько? – К Хёнджину. Просто. В 19:00. Сынмин замирает. В груди зарождается два противоположных чувства: резкое напускное безразличие и жуткий бурлящий интерес. Но всё ничто, по сравнению с биением сердца, что явно играет не в пользу Сынмина, шумя всеми возможными децибелами. – Ну так что? – А...ну. Даже не знаю. – Я могу сходить и сам. Просто подумал, что вдвоём веселее.– Чан подходит к Сынмину, приобнимая его за плечи.– У Чанбина и Минхо дополнительные пары и подработка. Поэтому остались только мы. – Тогда...– Ким чешет голову, чувствуя взгляд Бана, который смотрит умоляюще, хоть по началу так и не кажется. Истинный манипулятор.– наверное можно. – Отлично! Встретимся в семь сразу у дома Джина.– Чан смеётся, сотрясая в крепких руках Сынмо. Тот лишь хнычет, понимая что бессилен, а остальные ребята смеются. – Кто-нибудь~ спасите! – Эй, Бан Чан! А ну оставь моего Сынминку! Я сейчас тебя в кимпаб закатаю!– орёт Чанбин надвигаясь в сторону друзей как ураган. – Ой Чан, лучше беги)– смеётся Минхо, падая на скамейку и хватаясь за живот от выражения лица Со.– Если ты будешь похож на кимпаб, через пару минут окажешься в желудке Чанбина. – Спасибо за совет, так и поступлю.– также смеётся капитан, убегая от гневного Бина. – Врёшь не уйдёшь! Чанбин бежит за Чаном, а Минхо катается на скамейке, пытаясь не выплюнуть сердце со смеху. Сынмин смотрит на старших, и понимает как сильно привязан к этим взрослым детям. Он также смеётся забывая о любых проблемах на пару минут. Невольно возникает вопрос: что бы сейчас делал Хёнджин? Что сейчас он делает? *** Сынмин стоит сжимая в руках пакет с всевозможными гостинцами и пинает носком мелкие камушки. Ожидание Чана длиться вечность, хотя прошло от силы минут пять. На небе сгущаются тучи, а машины всё реже проезжают мимо беспокойного парня. Сынмин слышит собственное сбитое дыхание, похожее на дыхание человека, что только что пробежал километров десять. Что за состояние такое? Будто грипп, ОРВИ и ветрянка создали сверх комбинацию и поселились в теле Сынмина. Он капец как волнуется, и скрывать это никак не выходит. Стоит прикусывая губы и думая, куда же делся этот "пунктуальный" австралиец, которого он уже покрыл трёхэтажными матами. Но как говориться: вспомни говно, вот и оно. Правда не само лично, появится соизволило лишь сообщение. "Привет, Сынминка) Прошу не злись дружбан, и не убивай при встрече! (хотя уверен, ты уже покрыл меня матами и пожелал смерти) Меня срочно позвали домой, поэтому к Хвану тебе придётся идти самому. Не злись пожалуйста, и повеселить там;⁠-⁠)" – Да ты издеваешься!– Сынмин громко топает ногой, попадая ей прямо в лужу.– Блядь, какого хрена? Что за жизнь? Бан Кристофер Чан ты урод! Почему именно когда это не нужно, ты лишаешься ответственности! Возмущения шатена прерывает громкий раскат грома и сверкания молний. Сынмин сжимается, прячась под навес остановки и матерится. Это же надо так лохонутся! Если Чан никуда не пойдёт, получается Киму придётся с Хваном наедине сидеть? Будь он самоубийцей, может быть и выбрал этот вариант, только вот пожить ещё хочется. Пакет в его руках неприятно шуршит и Сынмин смотрит на апельсины и сладости, которые перекатываются в нём. Будет неправильно вот так развернутся и уйти, да? Дом Хёнджина в двух минутах от остановки, а вот до собственного почти час езды. – Ничего плохого ведь не случится, если я просто зайду к нему на пару минут? Я что, зря апельсины покупал? Не домой же всё это нести. Чёрт! Хватит ломаться Ким Сынмин. Идёшь, отдаёшь пакет и уходишь. Ничего сложного! Кивает сам себе, решительно сжимая ручки пакета. Пару шагов для разогрева и вот Ким уже бежит по направлению к дому старшего, пытаясь совершить невозможное под проливным дождём: не промокнуть. Дорога к дому Хвана один из путей, которые Сынмин может пройти с закрытыми глазами. Всё же три года совместной учёбы дали своё. Серые кроссовки хлюпают по лужам, оставляя небольшие капли на джинсах. Пакет Сынмин прижимает к телу, молясь чтоб апельсины не выпали по дороге. На всех порах он добирается к цели всего за 7 минут. Забегая в подъезд чувствует сильную одышку и усталость. Одежда противно липнет к телу, а волосы к векам. – Я придурок. Нет чтоб бежать от него, бегу прямо к нему домой. Лениво поднимаясь по ступеням ведущим в дом парня, что ввёл Сынмина в замешательство на эти пару недель, он вздыхает достигая нужного третьего этажа. Рука останавливается у дверного звонка. Снова раздумья. Стоит ли? И что он ему сейчас скажет? Как сможет уйти, если за окном ливень? А если не уйдёт, что они будут делать? – Блядь, заебало. Резкое движение и Ким нажимает на кнопку, звоня несколько раз. Плевать. Будь что будет. Он что, зря пришёл? Почему из-за каких-то чувств, причём ни с его стороны, он должен чувствовать себя неловко? Пусть Хван сам мнётся от смущения. Это его проблемы. – Никого нет дома. Уходите!– раздаётся громкий, недовольный голос по ту сторону. Сынмин даже шагов не услышал. Слишком погрузился в мысли.– Я сказал уходите! Тупые что ли? – Значит сначала признаёшься в любви, а теперь гонишь? – Сынмин? Блядь, блядь, блядь! Зачем он это сказал? Ким Сынмин ты хочешь сам себя в могилу закопать? Ему точно следует написать книгу о том, как по идиотски начать любой разговор. Или на соревнования по бестактности записаться. Там он точно выиграет. – Ты знаешь что это я, но всё равно не открываешь дверь? – Послушай...– голос тут же становится тише, мягче. С ним всё хорошо, думает Ким.– давай мы поговорим, когда я приду в универ. – Тебя там нет почти неделю. – Я скоро приду. Честно. – Что такое, Хван Хёнджин? В тебе столько уверенности было, а как игру проиграл так и хвост поджал?– Ким не понимает откуда в нём столько кислоты. Она будто сочится сквозь зубы. Так и хочется уколоть Хёнджина. Заставить его понимать, что не он один может смущать или обескураживать. – Если тебе удобно, можешь думать так. Просто уходи. – А! Кажется я понял. Ты просто нашёл новую пассию и теперь стыдно мне в глаза смотреть?– усмехается. – Это вовсе не так!– кричит Хван, ударяя в дверь.– Ты моя первая, и пока что единственная любовь. Блядь... – И даже говоря это, ты не собираешься открывать мне дверь? – Я открыл бы её, если бы знал что ты не издевательски относишься к моим чувствам.– что-то в сердце Кима сильно кольнуло. Голос Хёнджина показался дрожащим, отчего Сынмин почувствовал себя последним ублюдком. Будто он сейчас хулиган, избивающий беззащитного подростка.– Но это увы, не так. Поэтому лучше тебе уйти. – Уйти? Я тебе гостинцы принёс! – Съешь их сам. Я не просил.– голос тут же стал ровным. Даже безразличным. Именно это и бесит Сынмина! Эта его чёртова двуличность! Кажется что вот, он начинает проявлять человечность. Вот, уже показывает своё истинное лицо, как тут же прячется за дверью. И охладевает.– Ты ещё не ушёл? – Чего блядь? То есть за окном льёт как из ведра! Я к нему пришёл удостоверится, что он не сдох и с ним всё в порядке! Промок до нитки и завтра буду уже лежать с температурой в кровати! И всё равно стою под дверью, ожидая его милости! А он спрашивает не ушёл ли я? Хван Хёнджин ты мудак! Сынмин пинает по двери, чувствуя как сильно зол, до тех пор пока Хван не открывает её и не смотрит в упор. Оба встречаются взглядами, чувствуя что-то особенное внутри. – Ты хоть понимаешь какой ты эгоист! Ты просто придурок! Сынмин кричит, размахивая руками и выплёскивая всё своё недовольство, а Хёнджин лишь молча приближается, обхватывая длинными руками дрожащее тело напротив себя. Сынмин замирает, чувствуя как сильно его грудь прижата к Хёнджину. Дрожь и усталость охватывают тело, отчего на секунду хочется упасть в тёплые руки. Но быстро вспоминая кому принадлежат эти самые руки, он бодрится и упирается руками в грудь Хвана. – Пусти Хёнджин. – Именно об этом я и говорил.– шепчет Хёнджин, сцепляя руки на пояснице парня.– Не хотел тебя видеть, потому что всегда одно и тоже. Не могу не коснуться тебя. Не могу отпустить. – Мне бы твою откровенность. – Это не откровенность, а время. Я устал ждать и терпеть. Три года для меня слишком.– Хёнджин не поворачивает голову к Сынмину. Просто потому что не хочет смотреть в глаза, в которых существует его вселенная. Слишком тяжело. Тем более, когда вселенная не особо склонна к её скромному почитателю. – Что значит три года? Ты влюблён в меня три года?– Сынмин немного удивлён. Нет, он охренел. ХВАН ХЁНДЖИН! Хван, мать его Хёнджин влюблён в него три года! И он всё это время молчал? А Сынмин? Он этого даже не заметил. – Послушай, давай поговорим внутри. В подъезде холодно, а ты дрожишь как осиновый лист. Ещё я тебя задерживаю тут. Идиот.– кидает он шёпотом, прежде чем потянуть податливого Сынмина в квартиру. Ким щурится от света бьющего в глаза, но быстро моргает, ориентируясь. В глаза бросается небольшая уютная прихожая в светло-серых тонах с пятнами белого. Сынмин вспоминает, как первый раз не был удивлён практичному и стильному дизайну квартиры. Ожидаемо от великолепного Хвана. – Проходи, не стесняйся. Ванная сам знаешь где, а вещи я тебе сейчас принесу. – Предлагаешь ходить мне в твоих вещах? – Предлагаешь оставаться мокрым и слечь с гриппом?– говорит Хван, скрещивая руки, но продолжая улыбаться. Улыбка снова не такая как обычно.  На удивление она заставляет Кима расслабиться. – Хорошо. Только дай мне одежду на руки.– Хёндж подходит к шкафу и начинает копошится. Смотрит на Сынмина вопросительно, когда находит худи синего цвета и светлые домашние штаны.– Что? Вдруг ты ещё любишь подсматривать в ванной? – Блин, ты меня раскусил.– усмехается Хван. – Извращенец.– закатывает глаза Ким. Он успевает сделать два шага к ванной комнате, как рука старшего преграждает ему путь. – Что опять не так?– хмыкает младший, смотря на довольного Хвана. – Ты в душ с апельсинами собрался? – Даже если так? – Они вроде мои были. – Ты сам отказался. – Эй, отдай мои апельсины!– Хван хватает руку Кима притягивая к себе. Киму становится щекотно, отчего смех пробивается сквозь губы. Он толкает Хвана, но тот вцепляется в пакет как пёс в кусок мяса.– Ким Сынмин ты жмот! – Ты отказался от них пару минут назад!– продолжает смеяться Сынмин, как тут замечает под бровью Хвана большой красный прыщик.– Ого, я думал на таких божествах как вы о Великий, не выходят подростковые прыщи! Хван тут же отстраняется, всё таки выхватывая пакет из рук Кима. Сынмин смотрит пронзительно, пока Хван прикрывает лоб и хмурится. – Чёрт, я надеялся что ты не заметишь. – Да лад... – Теперь я тебе ещё больше не нравлюсь, да? – Стоп. Это тут причём? На отношение к человеку маленький прыщ влиять не может. – Да он же огромный!– словно ребёнок воскликнул Хван.– К тому же уже пятый день не исчезает. Позор. И без того пухлые губы надуваются, привлекая на себя всё внимание. Сынмин всегда завидовал красивым губам Хвана, даже не подозревая, что эти самые губы изначально принадлежали лишь ему. – Погоди погоди! То есть ты не появлялся в универе только потому, что у тебя выскочил прыщ?– получая кроткий кивок, Сынмин просто взрывается смехом. Опираясь о дверь ванной, он хватается за живот. – Эй! Хватит смеяться! Для меня это было важно. Не хотел я, чтоб ты меня видел в таком состоянии.– и снова он дуется. Милашка, думает Сынмин и даже не противоречит своим мыслям. – Ещё скажи, что и дверь поэтому не открывал) – Ну и что? Будешь издеваться?– Хёнджин смотрит обиженно, а после показывает язык. – Ты не перестаёшь удивлять.– Сынмин вытирает слёзы с глаз и открывает дверь ванной. – Ну что? Закончил смеяться? Теперь иди в душ и готовься пить чай. С апельсинами.– Хван уходит, а Ким бросая последнюю улыбку заходит в ванну. Под тёплыми каплями всегда думается лучше.  Пока вода проникает куда-то под кожу, Сынмина гложет мысль о том, что Хван так сильно переживает из-за одного прыщика. Конечно мило, что это из-за него, только вот дело доходит до крайностей. Не будет же Хван продолжать пропускать универ, когда появится другой прыщ?! Сынмин выходит, вытирая волосы полотенцем и вздыхает. С кухни пахнет слишком приятно, а в животе начинает неистово урчать. Хлопая большими мягкими тапочками по полу, Сынмин прячет голову в капюшон и садится на один из стульев. Наблюдает за Хваном, что стоит у плиты с повязанным на поясе клетчатым фартучком. Внутри зарождается приятное тепло. Тёплая одежда, приятные ароматы, человек рядом. Это ли и есть уют?  – С лёгким паром.– говорит Хёнджин, ставя перед младшим тарелку с пирожными и конфетами. Горячий чай идёт следом.– Угощайся. – Спасибо.– Сынмин без стеснения принимается за еду, облизывая губы.– Ум, а где апельсины? – Они мои. Я их сам съем. – Ну ты и собственник, Хван Хёнджин. – Ещё какой. Взгляды пересекаются, а напряжение нарастает с каждой минутой. Глаза Сынмина бегают от одного угла комнаты к другому, в то время как Хёнджин смотрит лишь на него. Неловко. – Ты очень красивый. – Блин, тебе реально нужно вручить приз "Откровенность года"– хмыкает Сынмин, пытаясь разрядить атмосферу. – Слова сами вырываются с моих уст, когда я смотрю на тебя. Извини, если тебе неловко. Просто я устал сдерживать себя. Как ни крути, но я чертовски люблю тебя Ким Сынмин. – Не думал, что такой как я мог тебе понравится...– Сынмин опускает голову, обхватывая длинными пальцами кружку.– Можно, я послушаю об этом больше? – У меня идея) Идём за мной,– Хван хватает младшего за руку, погружая ладонь в тёплый омут.– и возьми кружку. Всё также за руку они выходят из квартиры. Сынмин совсем не понимает что происходит. Просто смотрит как Хван закрывает дверь и кидает ключи в карман домашних штанов. – Идём наверх. Спустя пару пролётов они оказываются на чердаке, а затем на крыше. Ладонь Сынмина вспотела и стала совсем скользкой, поэтому он сам не замечает, как пальцами старается ухватиться за Хёнджина. Дождь уже прошёл, оставив за собой свежий запах весны и лёгкую прохладу. Перевалило за восемь, поэтому на улицах уже относительно тихо. С крыши слышно лишь то, как люди прогуливаются, перебирая мокрую землю обувью. Хван делает большую затяжку, вдыхая воздух до упора, а затем выдыхает. – Обожаю это место. Банально конечно, крыша все дела, но такова человеческая натура. Все мы банальны. Все хотим спокойствия, счастья и любви. Ну или денег.– усмехается он, расстилая небольшой плед. Когда он успел его взять? – Я не люблю деньги.– отчеканивает Сынмин, садясь рядом с умиротворённым Хваном.– Сколько бы пользы, выгоды или возможностей они не приносили, всё равно не нравятся. – Я тоже их не люблю.– немного морщится светловолосый, смотря куда-то в даль, ловя зрачками огни города. Волосы его развивает ветер, а сам он слегка ёжится от холода. Конечно, кто просил его выходить в одной футболке в такую погоду? – Ты замёрз. И не смей этого отрицать. – Ну окей. Даже если так, чем ты сможешь мне помочь?– улыбается Хёнджин, смотря на то как вечерний свет играет на любимом лице. Желание поцеловать растёт с каждой минутой, но приходится держать себя на огромных тормозах. Держись Хёнджин! – Могу дать толстовку. – Будешь сидеть голый? Я не против. – Тогда принесу тебе другую из квартиры. –Ключ у меня. – Так отдай. – Так отбери.– Хван указывает на карман штанов, продолжая смотреть на Сынмина. Ким в возмущении. Кажется глаза сейчас вылезут из орбит.– Есть вариант с обнимашками, если хочешь? – Отберу. Сынмин протягивает руку и старается как можно быстрее залезть в чужой карман. Хван особо не уворачивается, думает Сынмин просто шутит. Но когда ключи оказываются в чужих руках, хватает за запястье, приближаясь слишком близко. – Эй! Отдай уже! Или хочешь мёрзнуть дальше? – Зачем ты так дразнишься?– произносит Хван почти шёпотом, когда лицо Сынмина и его собственное почти соприкасаются. – Я всего лишь делаю то, о чём говорил. Может уже отпустишь?– Сынмин снова бегает глазами. Только на этот раз ни по квартире, ни по крыше, и даже не по городу позади. Лишь по этим губам, содрогающимся каждый раз когда он приближается. По глазам, в которых видны блики ночного города. По рукам, что всё сильнее тянутся к нему и забирают в свои кандалы.– Хёнджин... – Прости меня Сынмин, но я сделаю это, даже если ты против. – Глупый вопрос с моей стороны, ведь кажется я уже понял о чём ты. Но не будем нарушать законы жанра. Что ты сделаешь? – Поцелую в губы, которые изначально должны были принадлежать мне. Всего один сантиметр вперёд и их губы сливаются, сразу становясь одним целым. Хёнджин отстраняется всего на секунду, оставляя Сынмина в замешательстве, но тут же целует снова, языком подхватывая чужой. Сынмин медлит. Он в шоке. Он боится. Но ничто из этого не больше, чем чувство затягивающее  в этот поцелуй. Непонятное. Возможно ошибочное. Но слишком кричащее о том, что оно существует. Хван целует с новой силой и пальцами зарывается в волосы любимого. Он слишком счастлив. Хочется пищать, дрожать, стонать. Всё что угодно, лишь бы продолжать это снова и снова. – А я думал, что тебе не нравятся парни, Ким Сынмин.– сказал Хван, усмехаясь и дыша слишком тяжело. – Я думал, мне никогда не понравишься ты, Хван Хёнджин.– также тяжело дыша, произносит Сынмин, смотря себе под ноги и переваривая то что между ними произошло. – Сынмин, я не прошу тебя принимать моих чувств сейчас. Знаю, что ещё не время. Но знай, что теперь я точно не отстану от тебя. Будь добр Сынмо, смирись с тем, что я останусь в твоей жизни ещё слишком надолго. Если не навсегда. 1136 день их знакомства– зарождение чувств. 1300 день их знакомства– начало отношений. 2000 день их знакомства– заветное "да" и светлое будущее.