—Давай проведем эту ночь за статуей пионера плавца?

Им казалось,что именно здесь,за этой статуей их не видно. Не видно их нежных поцелуев, которых было не мало,не видно их самих,а их отсутствия никто и не замечает. Слишком много «их»...но главное, что не по отдельности. Среди этого всего множества того,что они могли сейчас попрактиковать это были лишь объятия и незначительные чмоки в губы,нос,щеки и лоб. Юрка аж покрывался мурашками. Это казалось таким ребячеством,но когда это делал Володя,то таковым это казатся перестало. Эти ласковые соприкосновения подушечек пальцев и нежной кожи, невинные касания губами вызывали табун мурашек. А когда Володя мимолётом произносил:«—Ты такой красивый..»,«—Юрочка», «—Не бросай играть,у тебя всё получится!»,—«Сладкий..», —«Самый лучший-мой Юрочка!», то это вызывало жар внизу живота. Юра конечно доверял Володе,но о таком сказать стеснялся. Видимо, боялся что вожатый вновь начнет винить во всем себя. —Давай проведем эту ночь за статуей пионера плавца?— по-детски глядя на Володьку,не то что спросил,утвердил Юра. —Юр,я обеими руками за,но так нельзя! Если кто-то узнает что ты ух....—Ой,Володя!—перебил его Юрка.—я знаю что нельзя! Не надо мне сейчас пречитать тут будто мне 7,и я Пчелкин! Володя промолчал,а потом добавил:—Какой же ты всё ещё ребенок... Они ещё долго молчали,но молчание сменилось на сладкое,когда пионер решил проявить своего рода «инициативу». Юрка уместился между Володиных колен,а старший зарылся рукой в его волосы. Юра не смекал чем это может быть плохо,а Володя просто не хотел его обижать. Вернуться в лагерь под утро это самое плохое,но они бы туда и не возвращались,если можно бы было. Горячее дыхание опалило Володину шею когда Юрка решил развернуться лицом к нему, чтобы можно было видеть и целовать Володино бледное личико. От этого он слегка вздрогнул,что предало неуверенности Юрке. Но чтобы избавить себя от нее,Конев выбрал слегка странный метод. Он прильнул губами к чужим, уже всеми возможными способами намекая Володе, чтобы тот разрешил поцеловаться так,как нравится Юре. Володя помешкался,неуверенно хлопая глазами,но всё же разрешил. Юра неопытно проскользнул языком в чужой рот,так же неопытно двигаясь там. Этот поцелуй длился секунд двадцать,а дальше уже не хватило воздуха. Юра глубоко дышал, Володя тоже. Оба уже устали. И казалось бы, как можно устать целоваться с любимым человеком? А представьте, можно. Эта неопытность выходила боком обоим,и поскольку обоим,то стыдно ни капельки не было. *** Это всё та же глубокая ночь, всё та же статуя. Юра ласково поглаживал Володеньку по затылку,за что в ответ получал насложденное мычание и объятия в ответ. Они говорили о разном. О пятом отряде, прошедшей зарнице,Юра жаловался на Машу, Ирину и всех кого бы не вспомнил. Володя же умилялся такому Юрке. А какому «такому» сам до конца не понимал. Вроде рассерженному,а вроде спокойному и всё одновременно. От этого Володя опускался в свои мысли,думал о Юрочке, смотрел на него и часто не слушал что ему говорят. А Юра и не успокаивался. Что-то бормотал, где то хихикал. А глаза уже слипались. Юрка позже тоже сопел на его плече. Володя знал,что его придется разбудить,но точно не сейчас. Не сейчас,когда он такой настоящий, растрёпанный и нежный лежит на его плече. Перед глазами мелькали сердечки,как будто деткская влюбленность. Сквозь сон Юра мычал от поглаживаний по затылку. Володя не мог отрицать что ему тоже нравится что-то подобное,но напрямую и сказать не мог. Стесняется вожатый. И это было всегда так умилительно. Он смущенно отводил взгляд, прикрывая глаза рукой и снимая очки. И только Юрке подворачиволось его видеть таким. И это был самый главный повод для гордости. Не то что он вновь заиграл на пианино,а то,что у него есть Володенька. На последних секундах перед тем как уснуть здесь, Володя протянул спящему Юрочке:—Спокойной ночи,Юрка.—Быстро чмокнул чужой затылок и вырубился сам. Наяву сбылся самый страшный кошмар.