Тейбл Тайм

В комнате смолкли последние слова тихой молитвы. Пусть Софи и понимает, что вряд ли этой ночью поспит, — как и прошлую, и позапрошлую, и множество ночей до того…бессонница преследует её даже после смерти, — читает слова, что словно в голове её выпестованы непрекращающимися повторениями. Здесь молитвословы ей взять неоткуда, потому Софи боится забыть ещё и это, продолжая читать наизусть. Девушка тяжело вздохнула. Может, ещё одну кружку кофе? По крайней мере, после смерти ей уже едва ли грозят проблемы с сердцем. Тихо, чтобы, не дай Бог, никого в Отеле не разбудить, — не хватало своим присутствием принести ещё больше проблем, — водяная прошла к кухне, откуда уже слышались тихие шум и шорохи. Из-за неплотно прикрытой двери виднелся свет лампы. Кажется, кто-то в этот момент всё же бодрствовал вместе с ней. Невольно улыбнувшись, совсем чуть-чуть приподнимая уголки губ, девушка вошла, вполне ожидаемо увидев шарящего по шкафам Остина, с которым примерно с заселения они уже пару раз пересекалась по ночам. Мужчина был теперь не в своей любимой охотничей жилетке, а в обычной зелёной рубашке с закатанными до локтя рукавами, из-под которых выглядывали лианы. Пуговицы сверху были расстегнуты, но это не придавало Остину босятский вид. Скорее он выглядел по-домашнему. Заслышав шаги девушки, он прекратил рыскать по верхним шкафчикам и обернулся: — Привет, Софи. Ночной жор, да? — последние слова были скрашены усмешкой. Водяная всё же позволила улыбке стать чуть более явной, не замечая ни того, как кожа чуть посветлела, а глаза уже были явно одной формы и цвета, чистого, голубого, и покачала головой. — Если бы. Бессонница замучила, кажется, ещё с тех пор, как я была жива. Решила кофе выпить. А ты?.. — девушка кивнула на Остина и открытые шкафчики, где он рылся буквально минуту назад. В ответ мужчина пожал плечами и бросил: — Тоже. А ещё печенье. Хмыкнув напоследок, Остин вернулся к поискам. Софи ещё раз посмотрела, как мужчина занимается пока что бесплодными поисками, и, подойдя к другому шкафу рядом, безошибочно нашла кофе, в тумбе ниже выудила искомое печенье. Пара секунд — на столе стоят две чашки и разложенное в тарелку печенье вместе с открытой банкой кофе, сама же Софи уже ставит чайник с водой. Поворачивается к Остину и, с той же улыбкой, спрашивает: — Молоко или сахар надо? Глаза напротив округляются и мужчина удивлённо чешет голову под шляпой: — Да как вы это делаете? Я уже целую вечность ищу, — но, вздохнув, Остин отвечает, — Без всего. Люблю чёрный. Девушка понятливо кивнула на слова о кофе, себе же в чашку добавив и молоко, и сахар. — Просто запомнила. Я тут почти каждую ночь кофе пью. И ты обязательно запомнишь, — Софи ещё раз улыбнулась, подмигнув мужчине на этих словах, встала перед столом и начала читать молитву, чуть прикрыв глаза и шепча совсем едва слышно, чтобы не мешать. Через несколько минут чайник должен был как раз закипеть. Остин закатил глаза на действия девушки, но не стал ничего говорить. Вместо этого он взял сладость и откусил большой кусок, начав жевать. Но скептический взгляд всё равно невольно падал на Софи. Водяная быстро закончила читать и, не обращая внимания на взгляд, которым одарил её мужчина, присела на стул рядом, что-то напевая себе под нос в ожидании пока наконец не закипит чайник. Несколько минут стояла почти полная тишина, которая, признаться, не была неловкой или неправильной. Просто… Спокойной. В ней было спокойно. Софи практически перестала уже напевать и просто сидела, о чём-то думала с прикрытыми глазами, пока чайник наконец не закипел. Тут же подорвавшись, девушка начала разливать воду по чашкам и делать кофе. Чайник снова на плите, чашка кофе без каких-либо добавок отдана Остину, кофе наоборот, и с сахаром, и молоком, в руках у девушки. Та сделала глоток и, наконец, решилась всё же спросить: — Что такое? Бездумно отхлебнув напиток, Остин отмер и неловко переспросил: — О чём ты? — О том, как ты на меня посмотрел. Софи протянула руку к печенью, бездумно повертев одно в руке, в итоге макнула печенюшку в свой кофе и затем откусила, запивая её этим самым кофе. — Думаешь, глупо, да? — Не глупо. Скорее… странно. Не пойми меня неправильно, но мы в Аду. Богу, или кому ты там молишься, мы нахрен не сдались. Он даже королю этому не отвечает, а ведь он его сын. Ладно, может у них случилось что-то, но внучку мог и проведать. Славная она. Мужчина пожал плечами и лианы на его руках красноречиво заползали. За что заслуженно получили по листьям. Девушка снова отпила, и, уставившись в чашку, минуту над ней медитировала, прежде чем тихо ответить: — А, может быть, нас просто плохо слышно. Знаешь… Когда люди друг от друга далеко, им трудно встретиться снова. А Ад — место далёкое, — Софи рассеянно чуть покрутила чашку в руках. — И… Глупо, но, даже зная, что это далеко и меня скорей всего не слышно, не пытаться я не могу. В конце концов, мы с мамой тоже нечасто сразу начинали разговаривать и обе часто могли подолгу о чём-то молчать. Может, и тут… Прости, — водяная словно очнулась. Кожа и глаза снова потускнели и потемнели, волосы беспокойно задвигались пока не успокоились и не перестали светить разноцветными пятнами. — Я тут сижу вываливаю на тебя всё это… — Да. Редко можно услышать нечто искреннее здесь, — мужчина неопределённо махнул рукой, — В любом случае, людям всегда нужна была надежда, так? Каждый ищет её по-своему. Главное в этом деле не рехнуться. Остин подбадривающе похлопал Софи по плечу, но сразу убрал руку, чтобы треснуть надоедливое лианы, которые теперь лезли уже из-за спины: — Брысь, я сказал!.. — Тоже верно. Спасибо, — девушка допила кофе и искренне улыбнулась, тут же хихикнув, заметив наконец, как мужчина возится с лианами. — Можно? Дай-ка я… — она слегка коснулась одной лианы, делясь с ней водой и чуть поглаживая кончиком пальца. Та стала поспокойнее. Остин сначала молча приоткрыл рот в изумлении, а затем сжал губы в тонкую полоску и со злостью зыркнул на растения. Те мгновенно словно скукожились и прижались вплотную к рукам так, чтобы не мешать демону. — Это было лишним. Девушка незамедлительно одёрнула руку, тут же сжав её другой, словно боялась, что та сама собой снова потянется к лианам. — Да, прости, прости… Прости. Софи продолжала снова и снова, никак не поднимая взгляд на мужчину, бормотать извинения, которые становились всё тише. Плохо. Очень плохо. Она снова где-то накосячила Куда ты, блять, полезла, идиотка ты прилипчивая?! Девушка вся потемнела и попыталась успокоиться, сделав вдох Куда, блять, ты даже когда дышишь — дрожишь. «Кажется, я снова всё испортила.» — Извини, я-я… Я больше не буду. Я… пойду. — Эй, тише, — Остин выставил ладони перед собой, как бы успокаивая, — Ты сейчас весь отель своим шёпотом перебудишь. Я же не... Поняв, что, возможно, лёгкая паника Софи вызвана его недовольством, Остин закрыл лицо рукой и провел по нему, выдыхая. Какие нынче люди странные пошли… — Смотри. Он поднял рукав рубашки выше, оголяя предплечье. Теперь стало видно как лианы впивались в тело, словно черви в кору. Они вырастали из мест, где раньше были шрамы, которые будто оставили чьи-то когти. — Им не нужна вода. Они питаются мной. Софи не переставала дышать в попытке успокоиться. В ушах стоял гул от бесконечно повторяющихся самоуничижительных фраз, того, что хотел сказать Остин почти не было слышно, водяная полностью ушла в себя. Тем не менее Софи через силу заставила себя успокиться. Только тогда она наконец услышала то, что сказал мужчина, и уставилась на пожираемые лианами руки. — Прости. Можно ли… что-то с этим сделать? — Пытался, — рукав оказался на прежнем месте. — Вырывал, вырезал, выжигал даже. Один раз даже сходил к местному «врачу», пусть в Аду я им не доверяю. Только помер пару раз, а этим ублюдкам здесь как будто мёдом намазано, — с губ сорвался смешок. — Потом понял. Каждая отнятая, загубленная, сломанная жизнь здесь… То ещё наказание, но зато и польза есть. Софи после этих слов всмотрелась в лианы ещё раз. Уже внимательнее, подмечая те или иные детали, вдумчивей и… И с вот уже лет двадцать не загоравшейся с такой силой исследовательской искрой в глазах. В конце концов, по образованию Софи была врачом. Она любила своё дело, отдавалась ему со всей душой и искренне желала помогать людям. Кроме того, медицина — всё ещё своего рода наука. А в любой науке есть место исследованиям и открытиям. — Я могу посмотреть чуть ближе? Или это слишком? Остин удивлённо вскинул бровь на вмиг переменившуюся девушку, а затем приподнял уголок губ, дёрнув плечами: — Если не боишься, что сожрут. Водяная на это лишь хмыкнула, тут же оживившись и подобравшись как можно ближе, едва ли глазами не припадая к лианам и осторожно ощупывая их руками, подобно тому как делала это ещё давно, при жизни, во время оказания помощи или осмотра. — Если бы я за себя боялась, не оказалась бы тут. Когда Софи прикоснулась к месту, где лианы впивались в кожу, Остин поморщился и дёрнулся. Девушка тут же понятливо убрала руки и продолжила осматривать, стараясь оставлять лианы недвижимыми благодаря трюку, проделанному ранее — может быть, им и не нужна была вода, но они определённо доставляли чуть меньше неудобства с такими махинациями. От процесса отвлекает неловкий кашель. Остин обернулся на звук. — Эм… Фетишисты, я всё понимаю, но что вы за сцены с тентаклями устраиваете на общей кухне? В дверях стояла Ли, которая пришла несколько секунд назад, хотя она была удивлена, что её не заметили раньше из-за света пламени, что был ярче на фоне тусклой лампы. На грешнице были надеты всё те же майка и шорты, будто она и не переодевалась для сна. Но, вглядевшись в заспанные глаза, можно было понять, что она только встала. С абсолютным отсутствием стыда и совести водяная невозмутимо продолжила осмотр, буквально вытащив один из глаз на тянущейся из глазниц тонкой ножке. Он дополнительно был покрыт чем-то прозрачным и оттого казался ещё больше. Собственно, именно для этого Софи и проделала манипуляции со своим глазом — дабы увеличить изображение, видимое ей, и изучить лианы подробнее. — Не моя вина, что любое нахождение поблизости автоматом приравнивается здесь к разврату, моя дорогая. Ты, кстати, чего тут? Чего не спишь? Лицо огненной девушки непроизвольно вытянулось при виде этой картины и, покинувшего своё законное место, глаза. Ради приличия она лишь тряхнула головой, немного поморщившись, и с уже более спокойным видом подошла ближе: — Пить захотелось. Но, я так понимаю, кот меня укокошит, если я буду хозяйничать в его баре, так что поищу что-нибудь здесь, — Ли открыла парочку кухонных шкафчиков в поисках того, в чём присутствует спирт. В частности, алкоголь. Софи понятливо кивнула, всё так же не отвлекаясь от своего дела. Её нога тем временем изменилась, потянулась тонкой водяной полосой прямо к шкафчику снизу чуть в стороне от Ли и, открыв его прямо за дверцу, скользнула внутрь. Обёрнутая лентой ожившей воды прозрачная бутыль спирта с маркировкой была благополучно сунута прямо в руки огненной девчушке. — Ого, тёть Соф! Спасибо, — хохотнула Ли, поразившись познанию содержания этой кухни у водяной. Грешница с интересом оглядела бутылку в руках. Чистый спирт она ещё не пробовала пить. Мужчина не стал обращать большое внимание на изменения в теле Софи. За свою жизнь на земле и в преисподне он видел множество странных вещей. Остин устроился поудобнее и пару раз хрустнул шеей. Повернувшись к Ли, он задумчиво окинул её взглядом. Пусть они и были в Аду, но алкоголь на всех демонов влиял поразному. Когда в руках Ли оказалась заветная бутылка, мужчина не упустил возможности пошутить: — Может это был его стратегический запас. На слова Остина огненная девушка цокнула: — Ага, чтоб самогон бодяжить. Дядь, с него не убудет за один раз. А если убудет — заплачу. Постараюсь, точнее. Ли взяла ближайший к ней стакан и наполнила его наполовину содержимым бутылки. Кухню заполнял довольно уютный свет её красно-зелёного пламени. — Хм… Не-а, он стратегический запас не на кухне хранит. Это было за стенкой на другом этаже. Всё так же не смущаясь ни того, что делает, ни того, что говорит, ответила Софи, уже не просто откровенно едва ли не ползая вытянувшимися глазами по очередной лиане, но и превращая одну из ладоней в тонкие струи воды, деликатно опутывающие и прощупывающие другое растение: — Кстати, Ли, я тут подумала. А ты можешь пить воду, если в ней калий или фтор, например? Если мне не изменяет память, эти элементы с водой как раз горят. Ли немного подозрительно покосилась на Софи. Всё-таки водяная живёт здесь немногим больше неё самой, а уже знает столько всего. Если это не пугало, то поражало. На вопрос девушка пожала плечами: — Да, знаю, не зря ж я в университет на химика пошла. Но такое ещё не пробовала. Не дай Люцифер, поживу пока лучше на бухле, чем отравлюсь какой-то мешаниной или бензином! На всякий случай она сделала шаг в сторону от старших и наконец осушила содержимое стакана. Как Ли и ожидала, её пламя вспыхнуло ярче и мощнее, даже пуще, чем от алкоголя. Огненная поморщилась, мелко вздрогнула плечами, но сразу же после этого облегчённо вздохнула. Пить больше не хотелось. — На вкус ещё большая дрянь… Алкоголь в отеле был качественный. Но только в баре Хаска, а это знали все. Свет огня успокаивал, пусть и исходил от довольно вспыльчивого существа. На душе стало спокойнее. Но всё-таки Остина не покидала одна мысль. Точнее, две. — Знаешь, я не могу понять одного: откуда ты всё здесь знаешь? Не пойми меня неправильно, но мы пришли в отель с небольшой разницей. Кажется, — мужчина защелкал пальцами, пытаясь вспомнить, — В пару дней? После очередного прикосновения к коже, лианы зашевелились и начали извиваться, в попытке закрыть свободные участники, словно рукав. — Не могла бы ты немного сбавить обороты? Они начинают волноваться, — и он тоже начинал. Софи снова поглаживаниями и водой успокоила лианы, чтобы те не доставляли дискомфорта обследуемому и не мешали исследованиям... Нет, какая-либо тень улыбки с её губ пропала окончательно. Девушка, уже к этому времени развернувшая на лианах натуральную водную сеть, одним щелчком пальцев тут же её сворачивает, возвращаясь в состояние, в котором была днём — всё та же серокожая, разноглазая, с словно живущими своей жизнью цветастыми волосами и на несколько градусов будто похолодевшая, как речная вода. Она мило улыбается. — Просто нужно знать, с кем дружить. Ниффти очень милая и уже всё в этом месте успела облазить. У меня всего лишь память очень хорошая, вот и я запомнила когда с ней беседовала или бывала на кухне. Остин? Я немного проанализирую информацию о твоих лианах и, если позволишь, всё тебе покажу-расскажу и исследую ещё раз. Если… Если позволишь. Выслушав это, — хотя разговор её никак не касался, — Ли на какое-то время так и застыла с выражением недоумения на лице. Как самая молодая в компании и меньше всех пробывшая в Аду, она не переставала удивляться тому, какие фрики здесь могут обитать что они умеют и что говорят. Нет, Софи ей понравилась, но покачивающееся в ритме маятника пламя давало понять о противоречивых чувствах огненной. — Ну нахер… — прошептала Ли и с горла сделала ещё один глоток спирта. Пламя снова вспыхнуло на секунду, от него разлетелось несколько искорок. Остин прочистил горло, явно не ожидая такого напора от девушки. Немного погодя, он всё-таки ответил, спуская рукав ещё ниже: — Мне льстит такй интерес, но пожалуй, на сегодня всё. Чтобы занять чем-то руки, мужчина берет свой подостывший кофе и делает большой глоток. Видя, что девушка не спешит уходить, Остин терпеливо поясняет: — Я не привык к подобному. Чтобы быть объектом для изучения и всего такого, понимаешь? К тому же, — Остин посмотрел на своё искаженное отражение в кружке, — это странно. Они никогда не слушались никого кроме меня, а тут ты одним своим присутствием усмирила их, словно домашних зверят, — нервный смешок вырвался из горла. — Это реально пугает. — Я уже говорила, на что это было похоже со стороны, но повторяться не буду, — усмехнулась Ли, ставя бутылку спирта на законное место в шкафчике. Потом она направилась к выходу и махнула рукой. — Ладно уж, спокойной ночи вам обоим. До завтра, наверное. Оба помахали на прощание. Вместе с огненной девушкой из кухни ушло мягкое свечение. Водяная вернулась к разговору: — Не могу согласиться, что я что-либо «усмирила» или что меня кто-либо «слушался». Но… Я понимаю. И могу объяснить, — водяная вздохнула, и, ещё раз с выражением полного понимания всего ей высказанного, продолжила, — На самом деле, тут ничего кроме большой осторожности и максимального расчёта вплоть до мельчайшего сделанного движения. Я… Ничего не усмиряла. Я лишь немного осторожно взаимодействовала с жидкостью, что содержится в лианах, — Софи рассеянно пробежалась пальцами левой руки по правой, будто наглядно пытаясь показать, — чтобы они не реагировали на присутствие моей воды и, таким образом, по состоянию были чуть ближе к некоторому… стазису. Как если бы приняли чужое за своё и, следовательно, не обратили бы на это внимания. Одна малейшая ошибка, один лишний миллиметр и… — девушка поднимает правую руку, быстро поднося её к лиане, которую спокойно исследовала и поглаживала буквально минуту назад. Остин, как-то взволнованно повысил голос и вскочил со стула: — Эй! Ты что творишь?! Но лиана с молниеносной скоростью тут же вытянулась, обвилась вокруг руки девушки, входя концом буквально той под кожу и начиная… выпивать. В этот же момент, не медля, девушка с силой отдёрнула руку, точнее то, что от неё осталось, в след за собой мыслью позвав части руки, оставшиеся в объятиях отростка. Те с трудом просочились и струёй воды вернулись на культю, восстанавливая ту до нормальной руки. На которой красовался свежий шрам аккурат в тех местах, где руку обвивала лоза и впивалась в её плоть. — Одна малейшая ошибка в конечном итоге может обойтись слишком дорого, — Софи для наглядности покрутила рукой, будто демонстрировала не увечье, полученное ей так глупо и самонадеянно, а анатомический экспонат. — Одна секунда промедления — и в конечном итоге я могу в следующий момент тут уже не стоять. Если рука Софи вернулась к ней, то нервные клетки мужчины, если таковые в их адских телах имеются, уже было не восстановить, и он, повинуясь порыву, осел обратно на место и прикрыл ладонью лицо. Остин не был чувствительным к травмам других и точно не был настолько близок с этой девушкой, чтобы бояться за её жизнь. Только вот убийство людей, пусть и демонов, в его планы не входило. А такой безрассудный поступок Софи чуть не установил на Остине эту метку. Не то чтобы это сделает его человеком хуже, чем о был при жизни. Всё мнимое спокойствие тут же покинуло девушку, стоило ей увидеть, к чему привёл её очередной безрассудный поступок. Софи не лгала, когда говорила, что за себя ей давно не было страшно — её не трогала причинённая ей боль, до сих пор жгущая руку там, где теперь есть шрам, но для своего блага она зачастую была… слишком эмпатичная. Водяная тут же засуетилась: одёрнула широкий длинный рукав, скрывая руку с шрамом, и подлетела, сама не зная, зачем, приподняв две руки, то ли желая успокоить мужчину, то ли не зная, дёргаться ли ей за успокоительным или ещё чем. А она прекрасно помнила, где здесь лежит аптечка — лично её притащила и недавно тайком пристроила в один из шкафов. — Я… прости пожалуйста, я не хотела, нет, точнее, я хотела, но я только пояснить, я, ты ведь не переживаешь, за меня незачем переживать, но, прости-прости-прости, это глупо, это было глупо, и я полная дура и только причинила больше беспокойства, прости, я… В голове повторялись только собственные сбивчивые мысли никак не желавшие сформироваться хоть в какие-то внятные слова, вылетающие из её бесполезного рта, кроме пресловутого «прости». Руки подрагивали, почти как при болезни Паркинсона. Со стороны мужчины послышался тяжёлый медленный выдох, а затем тихое, но твёрдое: — Помолчи минуту. Если продолжишь, я за себя не ручаюсь. Софи послушно захлопнула рот и, для надёжности убрала руки, по привычке снова начав мять и теребить широкие рукава. Взгляд постоянно глядел куда угодно, только не на сидевшего перед ней уставшего Остина. В голове прозвучала одна-единственная холодная мысль: «Ну что ж. Надеюсь, ты собой теперь довольна». Выпрямившись лишь для того, чтобы поставить локти на колени, мужчина взглянул на девушку с непонятным выражением на лице. Возможно, там читалась злость, может быть, разочарование или простая усталость. А может быть, всё вместе. Сложив обе руки на манер пистолета и приложив его к подбородку, Остин начал говорить размеренно и чётко, чеканя каждые слово «выстрелом» из воображаемого оружия: — Больше никогда не делай этого. Ясно? Софи на всё только молча кивала. — Я-я постараюсь. Правда постараюсь! Но обещаний не давала и обязательств не брала. Он не могла пообещать, что больше не полезет к нему с исследованиями, что больше не полезет к опасным лианам, что не будет ходить на риске и по лезвию ножа. Она…слишком долго так жила. Слишком долго. Она могла только пообещать приложить все силы и старания. — Обещаю, я постараюсь! Смотря на то, как Софи вся трясётся, Остин проворчал что-то невнятное и встал, выпрямившись во весь рост. Ещё когда он имел возможность путешествовать по миру и зависать в захудалых барах, больше всего ему не нравились люди, которые совершенно не ценили жизнь. Такие индивиды порой спускали курок прямо за столом, забрызгивая своими мозгами пол или стены, а то и проходящую мимо официантку. Возможно Софи была из таких, потерявших всякое достоинство, людей, а возможно нет. Но сейчас смотреть на девушку не было никакого желания. Слишком текучим было её поведение, как и она сама. На полпути к двери, Остин посмотрел на Софи через плечо, выпустив лианы в стороны на манер изогнутых копий, и обронил: — Не беспокой их больше. Иначе они выпьют тебя до капли. Слова прозвучал как угроза, особенно учитывая внешний вид отростков. Это должно было напугать. Так он задумывал. Софи в ответ лишь снова улыбнулась и покивала, мол, она всё поняла. Серая кожа щеголяла бликами подобными тем, какие видны на воде при свете звёзд и луны, один из глаз снова стал больше другого и поменял цвет, меньший глаз снова изменил форму, волосы из обычной несложной причёски сами по себе завертелись в два хитрых пучка. Улыбка одновременно притягивала к себе всё внимание и отталкивала своей натянутостью. Руки спрятались в широкие синие рукава. Остину не нужно было знать, насколько ей действительно было уже всё равно. И насколько давно. Убедившись, что нужный эффект был оказан, мужчина призвал лианы обратно под одежду, вмиг становять привычным, почти обыкновенным, Остином. Прежде, чем покинуть кухню насовсем, он всё же отсалютовал Софи ладонью: — Ночи. В комнате мигнул свет. Остин ушёл, оставив девушку в тишине пустой кухни. — Доброй ноченьки, — пожелала она в пустоту. Что ж. Светлячок ушла ещё до того, как их посиделки окончательно переросли… в ЭТО. На Остина должный… отвращающий эффект был произведён. Софи вздохнула. — Да когда ж ты наконец, женщина, определишься… Ну… Главное, чтобы в медицинских целях её, не дай Бог, если понадобится, пустили. В принципе, если действительно будет такая ситуация, то и выбора иного у него не будет. Софи тихо сделала ещё одну чашку кофе и достала из одного из многочисленных карманов ручку и блокнот, усевшись за стол. Ночка длинная, до времени когда нужно будет приготовить завтрак ещё далеко. Итак… — Значит, живые частично имеющие собственное сознание паразиты…