ten. co̶o̶c̶k-time

Ладонь скользит по засыпанной мукой поверхности. Сан бросает попытки удержаться за стол и перехватывает Сонхва под бёдра, протаскивая его по столешнице и заставляя мычать. — Сколько раз я мечтал об этом, даже не сосчитать, — он наматывает на кулак ткань фартука, скомканного на животе Сонхва, и тянет на себя. — Тебе идёт белый, хён. Внутри Сонхва жарко и мокро, и Сан двигается в нём плавно, как никогда чувствуя нетерпение. Сонхва же, весь испачканный белым порошком муки, только пытается зацепиться хоть за что-нибудь — столешница большая, квадратная, припудренная поверхность не оставляет шанса задержаться даже влажными руками. Сонхва беспомощно стискивает пальцы в кулаки. Сан обводит жадным взглядом его смуглое тело, контраст его карамельной кожи и белёсой муки, этот розовый нелепый фартук, который Минги притащил с собой с одного из фансайнов — и тем не менее даже сейчас, лёжа распластанным на столе, Сонхва прекрасен. Сан наклоняется над ним и мягко целует живот, отодвигая фартук и продолжая вбиваться в тугой жар. — Очень-очень красивый, Хва-я, — довольно мурлычет Сан в кожу груди и прикусывает один сосок. Он, уже весь разбухший и заласканный, выделяется ярко-красным пятном на белом торсе, и Сонхва выгибает спину над столешницей, словно желая уйти от болезненного прикосновения. Он снова мычит — глухо и влажно. — Что скажешь, Минки? Минги, стоящий по другую сторону от стола, трясёт головой, беззвучно соглашаясь. Когда его голова начинает двигаться, со рта капает слюна — на стол, на лицо Сонхва, лежащего ниже, на пол. Минги, может, и рад бы её сглотнуть, жаль только, кляп не позволяет этого сделать. Сан облизывается, видя, как прозрачная нить тянется до солнечного сплетения и мажется по бледной коже торса Минги. — Обожаю те моменты, когда твой большой рот занят, — Сан усмехается, глядя на Минги исподлобья. — Может, надо было разложить тебя на этом чёртовом столе и позволить Хва трахнуть твою глубокую глотку? Минги жмурится и всхлипывает, потому что, вероятно, слова Сана подействовали не только на него — отсасывающий ему Сонхва, свесивший голову с края стола, громко стонет. Слюна пузырится вокруг чёрного резинового шарика во рту Минги, и Сану хочется собрать её ладонью, чтобы… — Подойди, Минки. Минги, толкнувшись пару раз в Сонхва, послушно отстраняется и обходит стол. Сан мягко выскальзывает из Сонхва, давая ему маленькую передышку — он втягивает воздух ртом глубоко и шумно, Сан видит, как он поднимает дрожащие руки над столом и вытирает лицо от слюны, потому что она, вероятно, забивается в нос и не даёт дышать нормально. — Если бы ты не был таким болтливым, мы бы могли обойтись и без этого, — снисходительно произносит Сан и, положив одну ладонь на затылок Минги, второй собирает обильную липкую влагу на его подбородке. Размазывает по пальцам и, сплёвывая на них же, приставляет их к растянутому, блестящему входу в горячее тело Сонхва. Проникает глубоко, голодно, надавливает рукой на шею Минги, вынуждая его наклониться. — Красиво, да? Ты посмотри на себя, Минги, выглядишь, как бешеный пёс, — Сан почти что смеётся, когда изо рта Минги льётся ещё больше слюны прямо между ягодиц Сонхва, потому что он начинает шумно ею хлюпать. — Пиздец, Минги-щи. Сан резко отпускает его, и у Минги, кажется, подкашиваются колени. Он ложится животом на стол, притираясь ближе к Сонхва, и Сан видит в этом жесте почти что нужду — Минги льнёт к Сонхва, хватает его за руку, переплетаясь с ним пальцами. Сонхва усмехается на тщетные попытки Минги спрятаться от Сана и треплет его по волосам. — Вот можете же быть тихими, когда захотите. Нет, вам нужно было разбудить меня, хотя подозреваю, что вы сделали это нарочно, — Сан с силой шлёпает Минги по заднице, отчего тот проезжается животом по столешнице. — Ах, не ворчи, Сан-а, — осипшим голосом говорит ему Сонхва. — Ну, потрахались разок на кухне, с кем не бывает. Не тебе одному этот фартук не даёт покоя. — Я не ворчу, — бубнит Сан и снова входит в Сонхва, набирая быстрый темп. — На самое интересное не зовёте. Он хлопает Минги по попе ещё раз, на этот раз задерживаясь и разминая упругую ягодицу. Розоватый след от первого удара чуть припухший, рельефный. Сану хочется провести пару раз языком по очертаниям своих пальцев, чтобы почувствовать жар чужой кожи. Двойное удовольствие — и от нахождения внутри Сонхва, и от созерцания сразу двух своих парней около себя — заставляет Сана быть жадным. Сан любит это чувство. Ему нравится, когда в нём просыпается именно такой голод — до вкусных запахов, до мокрых тел, до сочных звуков. До изученных созвездий родинок на плечах и бёдрах, до прядей волос, зажатых в кулаке, до взглядов, наполненных самыми разными эмоциями и чувствами. В такие моменты ему кажется, что он любит крепче, чем обычно. — Не обижайся, сладкий, — тянет Сан, зная, как это обращение действует на Минги — Ёсан обычно называет его только так, потому что Минги сразу становится мягким, как зефир, плавающий в какао. — Мы с тобой потом поговорим, ладно? Минги молча — конечно же — елозит по столешнице, пытаясь покачать задницей из стороны в сторону. Сан, поджимая губы в улыбке, шлёпает его снова, сразу же замечая, как Минги стискивает в ладони пальцы Сонхва и приглушённо мычит. — Одна миленькая, маленькая птичка принесла мне новость, что наш большой мальчик примерял на себя колготки, — вдруг вспоминает Сан и даже останавливается. Сонхва тоже приподнимает голову над столом и изумлённо выгибает брови. Он, весь в муке и слюне, выглядит так ещё более комично. — О-о-о, и даже хён не в курсе. Замечательно. Минги привстаёт на один локоть и оборачивается на Сана, начиная вопросительно мычать. — А я, Минки? — Сан мнёт ягодицу под своей ладонью, возобновляя движение в Сонхва. Тот опрокидывает голову обратно, стукаясь затылком о столешницу, и жалобно стонет. — Я тоже хочу. Всего лишь стринги с клубничками. Минги закатывает глаза и опять мычит в ответ. — Потрясающий, бля-я-я-ть… — зная, что будет говорить Сонхва, Сан притягивает его к себе под поясницу и входит резко несколько раз подряд, — у вас разговор. — Можешь снять. Минги начинает возиться с застёжкой кляпа, что путается в волосах и не поддаётся. — Дай сюда, — Сонхва тянет к нему руки, но не попадает с первого раза, потому что Сан продолжает трахать его, как назло не сбавляя темп. — Ты мне так все кишки взобьёшь, — жалуется он, и Сан притормаживает. Вместо благодарности Сонхва глубоко вздыхает и всё-таки расстёгивает кляп на голове Минги. Тот разминает челюсть, надавливая на неё основанием ладони с двух сторон по очереди. — Какие, нахрен, клубнички, Сан-а? — возмущается наконец он. — Я фермер тебе или что? — Очень милые клубнички, — воодушевлённо произносит Сан, прикрывая глаза. — Розовые. И трусишки милые, с рюшками. — Конченный, — Минги укладывается обратно на стол, но частично — кладёт голову на живот Сонхва и легко дует на полувозбуждённый член. Тот дёргается на это действие, и Сонхва ударяет Минги по плечу. — Чего сразу конченный-то, а-а? — Сан всё ещё двигается внутри Сонхва, и этот совершенно неуместный разговор, который они ведут втроём, выглядит, наверное, странно. Сан не будет думать о том, что они в общем — посреди кухни, с мукой, рассыпанной на столе, трахающиеся на этом самом столе, тоже наверняка выглядят странно. — Возьми свои слова назад, Минги-щи, — дуется Сан. — Нет. — Господи, вы там заткнётесь или нет? — прикрикивает на них Сонхва. — Это ты взял мои колготки, Минки? Минги бурчит в ответ что-то неразборчивое, а затем опускается ртом на член Сонхва, отчего того аж передёргивает. Сан моментально забывает о своей напускной обиде и возвращается в состояние наслаждения своими парнями — несмотря на шутки и смех, он всё ещё хочет их обоих прямо сейчас. Далеко не всегда получается собраться, как следует, и провести спокойный, общий вечер, чтобы насладиться друг другом по полной программе. Чаще всего вот такие спонтанные — почти — встречи, быстрые дрочки или минеты по пути из ванной в спальню, поэтому они все научились ловить момент и кайф от этих лёгких, ненапряжных перепихонов. Сонхва тянет Минги за волосы, но тот, хоть и морщится, всё же не отстраняется. Сан же теперь двигается мягко и нежно, стараясь довести себя и Сонхва до финальной точки и совсем капельку извиниться перед Минги. Сан кладёт ладонь ему на щёку, ощущая под ней член Сонхва, и немного поглаживает. Минги закрывает глаза, продолжает двигать головой навстречу толчкам Сана, и в глазах самого Сана это выглядит просто восхитительно. Разнеженный ранее Сонхва очень чувствительный, он стонет звонко и коротко всякий раз, когда Сан входит в него, а Минги принимает его член глубже. Такая потрясающая, слаженная работа, которая в считанные секунды может довести до экстаза. — Хочешь, чтобы Хва кончил тебе на лицо, м? — ласковым голосом спрашивает Сан, давя кончиками пальцев на оттопыренную членом щёку Минги. Тот, не открывая глаз, лишь жмурится и более отчётливо качает головой. — Конечно, хочешь. Будь твоя воля, ты бы смиренно ждал, пока мы бы кончали на тебя по очереди все семеро, да, Минки? Сан наблюдает, как Минги медленно открывает глаза — слегка помутневшие от слёз и мыслей. Он сосёт ещё несколько секунд, прежде чем выпустить член Сонхва изо рта — того скручивает над столом так, что он приподнимается вместе с Минги и рычит низко-низко, когда тугими толчками начинает выплёскиваться сперма. Как в замедленной съёмке Сан видит, что она попадает на щёки, на губы, на лоб Минги, путается в ресницах и бровях, и тот моргает несколько раз, когда что-то, вероятно, попадает ему в глаз. Сан — абсолютно заворожённый — размазывает сперму ладонью по всему лицу Минги, на что тот лишь хнычет. — Пиздец, Минги-щи… — неверяще шепчет Сан и, ощущая подступающий жар, выходит из Сонхва, чтобы рывком дёрнуть на себя Минги и перевернуть его на живот. Он кончает на следы от собственных ладоней — уже успевшие хорошенько взбухнуть и налиться кровью. Контрастно, очаровательно красиво и так возбуждающе, несмотря на кусающий за икры оргазм. Двигает рукой по члену, догоняясь и наблюдая, как с каждой проходящей секундой и каждой оседающей на чужих ягодицах каплей, шея Минги становится всё розовее и розовее. — И ты ещё меня называешь конченным, — Сан усмехается и, развернув Минги обратно, наклоняется к нему, чтобы поцеловать. Тот отворачивается, явно не желая демонстрировать себя, сгорающего со стыда, во всей красе, но Сан сдавливает его лицо за щёки, вынуждая смотреть на себя, и смачно целует в губы, слизывая сперму Сонхва. — Давайте вы пососётесь потом, у меня спина сейчас отвалится, — прерывает их Сонхва, пытаясь спихнуть Минги с себя. — Реально, мы еще и не завтракали. — Надо позаботиться о Минки, — Сан, обнимая Минги за талию, поднимает его с Сонхва, и тот, кряхтя, слезает со стола. На спине и заднице большие красные следы от долгого лежания на твёрдом; мука, превратившаяся в склизкие комья от пота, прилипает к волосам и лопаткам. Сан очарованно вздыхает, когда Сонхва шлёпает мимо них и выковыривает из своих потрясающих волос комочки образовавшегося теста. Сан любит своих парней даже такими. — Позаботься сам, я в душ, — ворчит Сонхва напоследок. — И чтобы убрались тут оба. Сан хихикает в ответ и, прижимая Минги к себе, гладит его по спине. Тот стирает с лица остатки спермы и морщит нос в недовольстве, потому что в этом наверняка нет ничего приятного. — Так и всё же, Минки, — Сан мягко целует Минги в плечо. — Клубнички. — Ни за что, Сан-а, — подвывает Минги, строя из себя сердитого, но то, как он обнимается в ответ, показывает его истинные чувства. — Я не буду запихивать свой член в стринги ни за что на свете. — Тебе жалко, что ли? — Сан дует губы. — Ты меня не любишь? Почему другим можно, а мне — нет? Всего один разочек запихнём твой прекрасный член в мои прекрасные стринги и всё. — Чхве Сан, — Минги, не сумев сдержать хохот, начинает громко смеяться. — Я сказал — нет. — Ну, Минки, пожалуйста, — напрягая всё тело, Сан берёт Минги на руки. Тот с испугу хватается за плечи и охает. — Хочешь так? Хочешь, чтобы я трахнул тебя на весу? Сан, лицо которого теперь на уровне ключиц Минги, видит, как чужой кадык нервно дёргается от этих слов. В яблочко. — Так что, Минки, клубнички, да?