Вальс с Зимой

      Наверное, он зря это сказал. Зря упомянул о бале в школе. Ох, зря, ведь знал, что кто-то из стариков, в тайне надеясь, что это всё-таки будет он, решит научить молодёжь злосчастному вальсу.       — Юрий Иванович, не надо, я сам как-то... — продолжает отнекивается подросток. — И вообще, я не пойду на него, что мне там делать? Неинтересно даже... — вновь пытается Коля, краснея от близкого контакта с упомянутым, отчего голова кругом идёт. Мужчина голову к нему поворачивает и брови сводит с прищуром хитрым, отчего в уголках глаз залегли маленькие морщинки.       — Ага, ну так һин идёшь? — усмехается он, подмигивая Сибирякову, что удивлённо хлопнул глазами и поджал губы, раздумывая: идти или нет? Ну что будет, если пойдёт? Земля схлопнется? Нет, конечно. Просто попробует потанцевать, будет, наконец, настоящий повод дотронуться до Юры потом всё равно будет сидеть на празднике, чего ж терять? Нечего.       Он кивает.       — Бик яҡшы, — улыбается ярко брюнет. — Пойдём разучивать танец в спортзал, унда много места и как раз никого нет хәҙер. Барыһы ла на миссии.       — Хорошо, — лишь остаётся ответить ему и они идут в назначенное место.       Подросток сильнее краснеет, когда мужчина берёт его за руку, ведя в самую середину утемнённого, наверняка происки ИскИна, зала.       — Смотри, вначале мин веду, чтоб һин понял, как именно был совершается, после мин передаю ведение һиңә, там и посмотрим с чем у һине проблемы. Как скажешь? — парень не слушал, лишь наслаждался хрипотцой в голосе и холодным ощущением контакта с металлической рукой. — Земля вызывает Колю, — пощёлкал он перед его носом бионическими пальцами, разжав их соединённые ладони. — Һин мине слышишь?       — Д-да, — заикается он и краснеет сильнее, замечая беспокойство в противоположных глазах.       Такие красивые, чёрные, словно беззвёздное небо, не освещаемое луной, отчего кажется, будто в сказку попал, два, манящих к себе, омута глядят на него.       — Һин был, то в жар, то в холод прыгаешь. Заболел, что ли? — бионика прикасается ко лбу и он млеет, жмясь ближе.       «Люблю я вас!» — хочется крикнуть младшему, но он упорно молчит и качает отрицательно головой.       — Устал в школе просто. А в жар и холод меня не бросает, у вас что-то с тепловыми рецепторами в руке. Возможно, сбились, — пытается говорить безразлично, но он знает, что Зимнего Солдата не проведёшь, оттого в глаза не смотрит. — Давайте начнём?       — Давайте, — подражая ему, произносит Юра, сощуриваясь хитро.       Музыка, включенная по просьбе мужчины «Алисой», льётся из динамиков тоненькой, лёгкой струйкой, журчащей какой-то очень известной многим и знакомой мелодией, но название которой не знает Коля. Она вливается в ваше сознание тёплым ручейком, контролирует тело, все ваши движения, каждый взмах, шаг и поворот головы, всё она.       И Сибиряков это чувствует. Ведь недаром он ни разу не наступил на ноги своему учителю, что кружил (вместе с тем таща за собой только успевающего перебирать ногами подростка) по всему залу, улыбался счастливо, отчего даже и не хотелось прерывать занятия, чтобы подольше полюбоваться им.       Он вновь пытается глянуть себе под ноги, боясь навредить Юре (смешно звучит, не так ли?), но чуткое зрение суперсолдата прерывает его, держит аккуратно за подбородок, поднимает голову, смотрит сквозь полуприкрытые ресницы, шепчет тихо:       — Миңә, тик миңә генә ҡара.       Ноги подгибаются, он почти падает, но снова ему помогают, придерживают за талию. Кружат дальше, пока не заканчивается столь сладкая мелодия.       Ощущения, будто танцевали всего секунду. Но дальше есть ещё множество уроков. И он этому безумно рад.       Юра теперь в роли девушки, прикрывает глаза, держится заманчиво легко, спокойно толкается бедром ему то в одну ногу, то в другую, направляя куда двигаться, как, что делать, вновь ведёт он, а не Коля, хотя должно быть наоборот. Но никто не против, это кажется отчего-то нормальным. В глазах парня. О чём думал всё это время Солдат, что лишь в такт, чувствуя каждую ноту мелодии, чуть улыбаясь уголками губ и перекатывая нервно пластины на руке, — неизвестно. Но понятно одно: ему это нравится.       И это не кажется удивительным, раз уж он умеет с Татьяной Васильевной танцевать балет, отчего не уметь вальс?       Сибиряков чувствует под ладонями напряжённые, налитые словно свинцом, мышцы, как те перекатываются под футболкой, когда они оба движутся. Это так... это... это для него слишком. Слишком всё. Слишком близкий контакт, слишком открытый Юра, слишком раскрепощённый чёрный взгляд у него. Всё это сильно давит, из-за чего тяжело делать даже такие обычные вещи, как, например, дышать.       Мелодия снова заканчивается, а значит, что скоро они вновь будут разучивать тот момент, когда у него всё идёт наперекосяк.       А это значит, что они смогут побыть ещё три минутки вместе. Или больше. Намного больше.       Из динамиков громкими басами раздаётся по всему школьному залу какая-то попса. Он не вслушивается. Лишь видит, что все танцуют, всем весело. Скоро должен начаться, как говорят, медлячок. И вот все выбирают пару, приглашают её на танец, те соглашаются, выходят на танцпол. Резкая и громкая музыка сменяется лёгким течением вальса.       — Можно тебя пригласить? Всё равно один сидишь, — улыбнувшись смущённо, произносит девушка, незаметно подошедшая к нему. Коля склоняет голову, смотрит себе под ноги и думает.       Его научили танцевать, почему бы и нет? Проблемы, вроде, нет. Но вряд ли всё пройдёт точь в точь как с... ним. Будет ли он наслаждаться танцем с ней? Будет ли та же эйфория, когда Юра касался его? Будет ли те же взгляды?       — Конечно, — ответил Сибиряков, вставая с насиженного места, чтобы протянуть широкую ладонь девушке.