Дрессировщик

      С какой радостью Хюррем принесла ему донос на Ибрагима! Это надо было видеть. Казалось, лицо его законной жены сейчас расползется от с трудом сдерживаемой улыбки, а сама она лопнет от распиравшей её радости. Да, Ибрагим натворил дел. Называл себя султаном, сказал, что Сулейман - лев, а он, Ибрагим - его дрессировщик. За это можно было казнить, но Сулейман не хотел делать этого. Он поклялся когда-то, что никогда не тронет Ибрагима, что тот не умрёт от его руки или по его вине. Но Хюррем так и подталкивала его к этой идее. Так, что он отослал её прочь, потому что с трудом поборол в себе желание дать ей оплеуху со всего маху.       Что ты делаешь, Ибрагим? На что нарываешься? И зачем? Проходили дни. Ибрагим не отрицал своей вины, но сказал, что так вынужден был поступить ради государства, с целью впечатлить иноземных послов, когда принимал их у себя. И Сумейман понимал - трон, дорогие перстни, даже звание "Султана главнокомандующего" можно было оправдать. Но дрессировщика... Ибрагима надо было наказать. Но если Хюррем ещё раз предложит ему его казнить, он за себя не ручается. Как бы законной жене не пришлось убегать в слезах из его покоев.       Сегодня Ибрагим ужинал у него, и Сулейман попросил его остаться на ночь в соседней комнате. Он видел во дворце Хюррем, которая смотрела на мужа, скрипя зубами, ведь уже понимала, что её план устранить Визиря сорвался в очередной раз.       Сегодня ночью Сулейман покажет ему, кто на самом деле из них двоих дрессировщик.       Ибрагим, затаив дыхание, ждал. Он чувствовал - сегодня Сулейман придёт к нему. Наконец-то! Последнее время Ибрагим усиленно нарывался на наказание. Поскольку Сулейман дал клятву не убивать его, Ибрагим был достаточно безрассуден, чтобы ждать наказания другого рода. Он же видел, как Сулейман смотрит на него. Всегда смотрел. Он готов был поклясться, что Сулейман хочет его не меньше, чем он сам жаждет принадлежать ему.       Дверь комнаты открылась. Сулейман стоял на пороге. Его глаза были полны решимости, губы исказила ухмылка, а в руках он держал баночку... Со специальным средством... Точно! Да! Ибрагим закусил губу.       Султана бросило вперёд.       - Значит, дрессировщик, да, Ибрагим?       "О, он надеялся, что эти слова произведут на Сулеймана именно такой эффект!"       Он качнул головой, соглашаясь, и хитро улыбнулся султану.       Мысли в голове кричали: "Накажи меня, Повелитель!"       Сулейман нахмурился, но быстро отошёл и усмехнулся:       - На колени!       Ибрагим почувствовал, как из него вышибло воздух и пересохло во рту.       - На колени, Ибрагим, если хочешь жить! Я сказал!       "Да!" - мысленно застонал визирь и упал на колени перед султаном, который быстрым движением раскидал полы своей одежды и достал то, от вида чего Ибрагиму захотелось стонать в голос.       - Открой рот, дрессировщик! - Приказал Сулейман, поднося эрегированный член ко рту паши.       Ибрагим послушно разомкнул губы.       Сулейман вошёл сразу и резко, на всю длину, заставив Ибрагима уткнуться носом в его пах.       Хотелось приласкать, зарыться рукой в волосы, гладить, но нужно было наказать. Это был не акт любви, Сулейман должен был покарать Визиря таким образом, подчинить себе, заставить забыть и никогда больше не произносить тех слов, за которые ему угрожала смерть. Он взял Ибрагима за голову и резко задвигал тазом, вбиваясь в любимый рот, беря, подчиняя.       - Ты мой, принадлежишь мне, ничто без меня, запомни, дрессировщик! - Говорил Сулейман, вбиваясь в податливое горло.       Но он не знал, что Ибрагим с радостью принимал его в себя, что визирь в последнее время только этим и грезил, что он даже специально растягивал горло, пользуясь находившимися под рукой фруктами. Эта тактика оправдала себя. Не сказать, что принимать Султана было совсем не сложно, тем более, что Сулейман не церемонился, но в целом удовольствие от процесса перевешивало дискомфорт. А главное, что Сулейман не догадывался даже, что его друг постепенно его подводил именно к этому и что сейчас он делал то, чего на самом деле долгое время втайне желал Ибрагим.       "Да, я твой, возьми меня, бери себе, подчиняй!" - орал мозг, пока Ибрагим чувствовал ртом и горлом приятную тяжесть и размеры Сулеймана.       "Ты во мне сейчас, мой Султан! Моё Солнце. Не в Хюррем, Махидевран или ком-то из своих рабынь. И я не с Хатидже, Нигяр или кем-то ещё... Я твой. Принадлежу тебе. Да, Сулейман, я так долго ждал этого, Любовь моя!" - Сделав две последние фрикции, Султан излился прямо в рот своего визиря. Ибрагим проглотил всё. В комнате наступила тишина. Сулейман смотрел куда-то в стену. Ибрагим влюбленными глазами смотрел на него, хотя в глазах его застыли слезы из-за физического неудобства, ведь его только что отымели в горло, а губы и подбородок были перепачканы в слюне.       - Она хотела, чтобы я убил тебя. - Сказал Сулейман куда-то в стену, страшась посмотреть на друга. О, как же давно он хотел это сделать с ним! Его тёмная сторона безумно желала визиря. Он сдерживал себя, запрещал даже думать такие вещи о своём друге, муже своей сестры. Убеждал себя в том, что Ибрагим для него как брат. Не смог. Но сейчас у него был выбор либо сделать с ним то, что он сделал, чтобы доказать своё первенство над визирем, либо убить. Сулейман не мог его убить.       - Ты подчиняешься мне, Ибрагим, запомни! - Сказал Сулейман куда-то в стену и хотел выйти из комнаты, как снизу раздалось охрипшим голосом.       - Посмотри на меня, Сулейман! - И Ибрагим дотронулся до его руки. Сулейман вздрогнул всем телом, но все же опустил взгляд вниз. Он ожидал увидеть во взгляде Ибрагима обиду, горечь, сломленность, возможно, злость, а увидел мужчину, уверенно смотрящего на него влюбленными счастливыми глазами. Мозг отказывался воспринимать такое. Слишком велик был контраст.       - Не понимаю... - Проговорил Сулейман недоумевающе.       - Повелитель, я люблю Вас! - Сказал Ибрагим. - Я мечтал о том, чтобы принадлежать Вам. Я счастлив, что Вы отметили меня своим вниманием.       - Ибрагим... - Султан всё ещё ничего не понимал. Осознание накатило жаркой волной. - Ты специально?! Ты вынудил меня сделать это?! Действительно, дрессировщик...       - Я Ваш раб, Повелитель. И не потому, что Вы - Султан Османской империи, а меня привезли сюда мальчишкой в услужение. Нет. Потому что я Вас люблю. Я знаю, кто есть я, но знаете ли Вы, что Вы - моё Солнце? Знайте, Повелитель...       Сулейман упал рядом с ним на колени и обнял своего друга:       - Ты - сумасшедший, Ибрагим! Я же мог казнить тебя.       - Но Вы не сделали этого. Вы пришли и наконец-то сделали меня своим. Я так долго ждал этого, Повелитель...       "Ждал" - Прокатилось в мозгу Сулеймана. - "Когда я хотел и не смел позволить себе это, чтобы не обидеть тебя - ты ждал. Ты буквально вынудил меня взять тебя насильно..."       - Я так виноват, Ибрагим! - Сказал Султан, прижимая к груди свое сокровище. - Как я мог быть настолько слепым?       - Главное, что ты сейчас со мной... Я могу тебя просить ещё кое о чем?       - Да?       - Баночка в твоей руке. Ты же приготовил её для меня, Сулейман?       - Ты - сумасшедший! - Сказал султан, целуя визиря в губы и чувствуя свой собственный вкус.       - Я хочу этого. Хочу принадлежать тебе полностью. - Ответил Ибрагим. - Возьми меня, Любовь моя! Пожалуйста!       - Тебе ни к чему об этом просить. Я безумно хочу этого тоже. Но, Ибрагим, готов ли ты сейчас к этому?       - А если не сейчас - то когда? Завтра ты вернешься в объятия к Хюррем. - Пробубнило это чудо, отвернувшись от своего Султана.       - Не вернусь. Ты можешь мне не верить, Ибрагим. Но я всегда хотел тебя не меньше, чем ты меня, я люблю тебя и ни на кого не променяю. А сейчас пойдём на постель.       - Ты сделаешь меня своим?       - Лучше. Мы будем спать, а я буду обнимать тебя со спины. Моим ты станешь потом, я клянусь тебе. - Сказал султан, укладывая свое чудо на постель.       - Учти, Повелитель, я поймал тебя на слове. - Сказал Ибрагим, потянувшись за поцелуем.       Сулейман нежно и глубоко поцеловал его.       "Никогда никуда больше не отпущу" - Прозвучало в голове у обоих.