Мурчащий

— …а ещё вчера Трампл обманул кипера и утащил ведро с рыбой, как же это было смешно! Чимин на эмоциях толкает Чонгука в плечо, засмеявшись от всплывших перед глазами воспоминаний, а Чонгук, у которого из-за действия друга кофе выходит за края стаканчика и липкими каплями стекает к пальцам, закатывает глаза до боли в глазницах и отходит от него на шаг в сторону, чтобы допить хотя бы остатки напитка. — Кто такой Трампл? И пусть Чонгуку, хорошо разбирающемуся в физике, известно, что создание вечного двигателя невозможно, он бы назвал Чимина этим термином — если дать омеге тему, он будет трещать, не умолкая. Слова в словаре закончатся — он изобретёт новые, чтобы продолжить рассказ. Пара заворачивает в сторону главного входа в институт, минуя забитую машинами и мопедами парковку, среди которых одиноко, но уникально стоит прикреплённый замком велосипед Чонгука, и Чимин оскорблённо оборачивается к другу, возмущённо охая: — В смысле, кто? Я тебе о нём только минут пятнадцать рассказывал. О Трампле он рассказывал пятнадцать минут, а прошедшие полтора часа речь шла ещё о Блэке, Сапфире, Амуре и прочих, прочих, прочих, которых Чонгук уже через пять минут его рассказов перестаёт запоминать, потому что это невозможно — хранить столько кличек животных в памяти. Он до сих пор, когда навещает племянника, путается в именах его котов. А их всего четыре. У Чимина в голове живности более пятисот видов. Иногда он завидует его памяти и не понимает его увлечённости животными. Во-первых, Пак Чимин — друг Чонгука, что удивительно с учётом закрытого характера альфы и несовместимой открытости и энергичности Чимина — учится по специальности дизайн архитектурной среды. Проще говоря, он без конца что-то рисует, всюду таскает с собой альбом с набором карандашей и линеек и всё свободное время посвящает развитию навыка. Во-вторых, Чимин уже несколько месяцев едва ли не каждые выходные ходит в городской зоопарк, иногда ради рисования в своём, как он любит говорить, «особенном» альбоме полюбившихся мест, животных или людей, иногда ради уединения с природой и звуками животных, чтобы заняться учёбой и выполнить какой-нибудь проект или задание. Если бы Чонгук не знал его лично, решил бы, что этот парень учится на каком-нибудь хореографическом направлении или, если уж и говорить о рисовании, то по специальности дизайнера-модельера. Чонгук не сексист, считающий, что омеги должны учиться только на специальностях, связанных с творчеством — образ Чимина никак не вяжется с человеком, нацеленным на проектирование зданий и комплексов или общественных пространств и интерьеров. Сейчас, зная Чимина третий год подряд, он убеждён в его цели стать дизайнером, но теперь, слушая часовые истории о том, как он наблюдал за зверушками все выходные и научился игнорировать ароматы из загона с зубрами, он не понимает, почему Чимин не поменял своё решение и не поступил в ветеринарный. Чимин на такое заявление однажды рассмеялся, объяснив: «Вот ты не любишь пить чистый алкоголь, поэтому, когда мы собираемся у тебя дома, ты всегда смешиваешь его с другими напитками и угощаешь меня коктейлями. Почему ты не решил стать барменом? Или, к примеру, ты не любишь ездить на автобусе или машине отца, поэтому выбираешь велосипед. Почему ты не стал спортивным велогонщиком?». Вопросы поставили Чонгука в тупик, ведь он относится к этому, как к хобби или предпочтениям, и Чимин согласился, что для него работа на свежем (насколько это возможно в окружении вольеров с животными) воздухе — предпочтение, а наблюдение за животными и изучение каких-нибудь фактов о них — хобби. По Чон Чонгуку видно с первого взгляда, что он из «заучек». Он не носит очки и выглаженные костюмы, не просиживает часы в библиотеке и избегает студенческие вечеринки. Но Чонгук в стенах института почти никогда не обсуждает что-то внешнее и личное, типа его увлечений, обновлений в компьютерных играх, в которые он рубится дома, новых симпатичных сотрудников в привузовских кафе и коворкинге. Все его разговоры завязаны на том, чем забит его мозг в моменте — на учёбе, на студенческих проектах и презентациях, на спорах, какой бетон лучше выбрать для фундамента или для какой почвы подойдёт тот или иной формат бассейна. Чонгук много чем загружает себе голову, иногда он пытается прыгнуть выше головы и изучить главу по сопромату на месяц вперёд, но только потому, что ему искренне интересна его специальность. Он вдохновлён братом его отца — у которого, к слову, и есть тот самый племянник с четырьмя котами, — потому что его отец особенно к высотам не стремился и остановился на обычном менеджере в торговой фирме. Его брат, дядя Чон Джэук, пошёл дальше, набрался опыта, работая рядовым инженером-проектировщиком, и впоследствии основал свою строительную компанию. Чонгук, очевидно, мечтает или работать в его компании, достигнув должности собственными силами, или основать такую же компанию под своим управлением. Но это, конечно, сейчас только мечты. Отец несильно радуется его целям, но не потому, что имеет что-то против инженеров, наоборот, по его мнению, это прибыльная и успешная профессия. Вся проблема заключается в их отношениях с братом Джэуком. Чон Джэук — предпочитает альф, и более того, живет с альфой и сыном своего мужчины от первого брака в одном доме. Это не трагедия для Чон Хэджина — отца Чонгука, но предпочтения брата альфы и его жизненная позиция ему, как, между прочим, старшему брату, не симпатизируют. Сам он взращён традиционными ценностями, живёт с женщиной и имеет от нее сына, а вот младший брат Джэук на эти ценности наплевал, на омег и женщин после средней школы заглядываться перестал, с семьёй разругался и после колледжа ушёл жить так, как того требовала душа. С тех пор, кстати, он с отцом — дедушкой Чонгука, — не общался, но не находил в этом поводов для грусти, потому что теперь его жизнь наполнена счастьем, к которому он стремился. Отношения братьев более-менее наладились, когда Джэук основал компанию, а у Хэджина родился Чонгук, они начали чаще видеться. Джэук желал больше времени проводить с ребёнком, но, конечно, своих возлюбленных он Чонгуку не демонстрировал, и вообще Чонгук узнал, что его дядя спит с альфами в один день, когда сам осознал свой интерес не к омегам, а к кому-то более сильному, убедился в нём к семнадцати годам и пришёл признаться в этом отцу. Хэджин был в ярости, во всём винил Джэука, а Чонгук в моменте ссоры не мог понять, причём тут дядя. Хэджин был вынужден поведать их семейную «страшную» тайну, посчитав, что на каком-то генетическом уровне этот «вирус» передался ему от Джэука, и Чонгук, потеряв напряжение от ссоры, расхохотался, но ни в чём никого убеждать не стал. Он-то не биолог, а будущий инженер. Альфа и инженер, интересующийся альфами, но что ж теперь поделать? Вакцину пока не изобрели. Вся его жизнь — учёба, институт, самоподготовка, практика (читать как бумажная помощь) на работе дяди, и снова учёба, институт и по порядку. Иногда, конечно, в его планы врывается Пак Чимин со своими гулянками, он слишком неожиданно влетает в его привычный распорядок дня и своими хотелками рушит всё задуманное Чонгуком ранее. Чонгук, не отрекшийся от жизни молодого студента человек, он всё ещё парень, всё ещё умеет интересоваться другими людьми в романтическом плане, он любит что-нибудь выпить или отвлечься от занятий и сходить на премьеру в кино или встретиться с Чимином, странным образом вписавшимся в его жизнь, чтобы где-нибудь повеселиться или съездить куда-нибудь загород, но такое случается редко или пару раз в месяц. Всё остальное время Чонгук, как и Чимин, тратят на саморазвитие в той области, которая им интересна. Они связаны одной сферой, но их цели кардинально отличаются, и как они до сих пор общаются третий год подряд, Чонгук не может даже предположить. Он даже вспомнить не может, как они стали друзьями, и становились ли вообще. Просто в один день рядом нарисовался Чимин, и теперь он существует с ним, как приложение. — Трампл, это сивуч, Чонгу. Пора запомнить. — М, — соглашается с ним, придерживая дверь, чтобы Чимин прошёл в здание института, и проходит следом за ним. — А сивуч это морской котик? Чимин довольно часто упоминает Трампла, поэтому Чонгук давно запомнил, что сивуч это вид из семейства ушастых тюленей, но смотреть на то, с каким шоком омега поворачивается к нему и глубоко вдыхает, чтобы начать нравоучительную лекцию, приносит Чонгуку удовольствие. Пока Чимин распинается о важности в понимании видов животных, особенно в важности понимания тех, о ком он рассказывает, потому что: «Это же мои любимчики, ты должен их знать», Чонгук продумывает, какие документы ему осталось собрать, чтобы оформиться на практику в компанию дяди Джэука. В том, что он будет проходить производственную практику в его компании, не сомневался даже его отец, далёкий от интересов сына. По учебной программе заданий будет достаточно мало, и все они будут связаны, в основном, с чертежами и заполнением технической документации, Чонгук уже с половиной успел справиться до начала самой практики, ему останется только отредактировать содержание, чтобы оно соответствовало компании. В дни практики ему предстоит глобальная работа — Чонгуку доверят из первых рядов наблюдать за планированием, развитием и реализацией строительного проекта. Если повезёт, он даже сможет проявить свое «я» и засыпать инженеров интересующими вопросами и просьбами разъяснить непонятные моменты. До начала пары после большого перерыва остается чуть меньше десяти минут. Чимин занимает свободный диван в холле, отдаёт Чонгуку пустой стаканчик из-под молочного коктейля с намёком, чтобы он выкинул сам — обижается, что Чонгук «не помнит», кто такой сивуч, — и достаёт из шоппера свой «особенный» альбом. Чаще всего — впрочем, всегда — в их паре говорит Чимин, а Чонгук молча слушает, иногда дополняя речь, чтобы Чимину не казалось, что он стучит в одни ворота, или наблюдает за тем, как он рисует, погружаясь в свои мысли. Этот процесс его успокаивает, а Чимину наблюдения не мешают, поэтому они в балансе проводят время вместе. Когда Чонгук избавляется от пустых стаканов и присаживается рядом, вытянув гудящие после прогулки до кафе через два квартала ноги — Чимин маниакально любит ходить в одно конкретное кафе за несколько километров от института, очевидно, что Чонгук ходит с ним, даже если сам того не хочет, — Чимин уже редактирует свой недавний рисунок, который Чонгук ещё не видел. Вероятно, он был сделан на выходных в известном им двоим зоопарке. Чонгук приваливается — осторожно, чтобы не столкнуть карандаш, иначе Чимин превратится в бомбу мгновенного действия — к плечу друга, достаёт из кармана телефон и открывает мессенджер, чтобы ответить на пришедшие сообщения от одногруппницы, но боковым зрением бегло осматривает его новый эскиз, в котором узнаёт очертания вольера с пумами, их недавно родившимся котёнком, шерсть которого напоминает котёнка леопарда, и замечает неизвестного ему ранее человека, которого Чимин как раз и обрисовывает. Он забывает про открытую переписку и подвисает. Чимин передаёт рисунки достаточно реалистично, и даже в чёрно-серо-белых цветах кажется, будто в альбом вложена старая фотография, а не рисунок, созданный рукой. Пока в его альбоме изображён только эскиз, Чонгук не может оценить незнакомца, но он подмечает, что это мужчина, с большей вероятностью, альфа, у него собранные в хвостик на затылке волосы, широкие ровные плечи и осанка, и мощные — художник обычно не преувеличивает — крепкие бёдра. На теле появляются очертания формы сотрудника зоопарка, Чимин добавляет в области нагрудного кармана бейджик. Он редко рисует людей, чаще отдавая предпочтение животным или природе, но если такое случается, это означает, что или человек чем-то Чимина зацепил, или он ему понравился в романтическом смысле. Заметив чужой интерес, Чимин на мгновение стреляет взглядом в разблокированный экран Чонгука и тут же несдержано хмыкает. — Ты знаешь, что телефоны фонят радиацией? Чонгук нехотя отвлекается от рисунка, потому что что-то его в этом образе цепляет настолько, что хочется приклеиться взглядом к альбомному листу и смотреть. Он возвращает внимание телефону, на который ему продолжает написывать его настырная одногруппница, не знающая о его предпочтениях в отношениях — Чонгук не скрывает интерес к альфам, но и не делится этим на широкую публику в надежде избежать высмеивания или необоснованной агрессии, — которая и стала причиной, почему Чимин отвлёкся и зафырчал, как ёжик. Он пытается вдуматься в содержание ее сообщений, но теряет смысл за тонной смайликов и стикеров, которые несут какой-то подтекст, не улавливаемый мозгом Чонгука. — Это миф. — Почему миф? Какая-то компания в США, которая всё это изучает, написала, что… — Онкологическое общество. Они пишут, что есть вероятность развития опухолей при длительном контакте с телефонами, но в той же статье добавляют, что энергия, излучаемая телефонами, достаточно низкая и её не хватит для того, чтобы вызвать рак. Учёные не могут однозначно сказать, что использование телефонов причиняет нам вред. — Но ведь шанс есть. И не зря же говорят, что телефон излучает радиацию? Чимин обводит глаза незнакомца и стирает ластиком на кончике карандаша ненужные линии. Чонгук, не пытаясь вчитаться, отправляет «палец вверх» одногруппнице и блокирует телефон, прикрывая глаза, когда на экране появляется поток уведомлений с новой тонной смайликов от неё. На секунду ему становится страшно от мысли, что он на что-то согласился, не дочитав её сообщения, но он тут же расслабляется, потому что у него всегда есть крепкая отмазка — практика, проекты. Недавно, вот, такими отмазками он начал писать научную статью, которую потом вложит в портфолио для диплома. — Часы, произведённые в прошлом веке, излучают радиацию, — равнодушно делится Чонгук. — Телефоны излучают радиочастотное поле. Это разные вещи. — Мне это ничего не дало. — Ну, это неионизирующее электромагнитное излучение, которое может поглощаться тканями. Грубо говоря… — Чонгук прячет разносчика излучения в карман и удобнее устраивается на костлявом плече Чимина, приверженца диет и пилатеса. — Не знаю, как проще объяснить. Электромагнитное излучение от мобильных телефонов неионизирующее. Это значит, что, независимо от степени облучения, излучение от телефона не способно ионизировать атом, спровоцировав разрушение клетки и появление опухоли, но оно способно нагревать ткани головы глубиной до двух сантиметров, понимаешь? Большинство их одногруппников уверены, что эта парочка встречается, потому что остальные в их окружении не могут позволить себе так легко взаимодействовать с противоположным полом, словно обниматься или лежать на плечах друг у друга с друзьями-омегами это эквивалентно браку и созданию детей. Пара не отрицает, Чимину известно о взглядах Чонгука, Чонгуку выгодно, чтобы к нему меньше липли. Некоторые, однако, существование Чимина всё равно игнорируют. Например, одногруппница с тонной смайликов. — Значит, когда я говорю по телефону, я нагреваю себе мозг, но не способствую развитию рака? Чимин сверяется со временем на часах и добавляет пару штрихов к волосам незнакомца. — М-м-м, не мозг, а ткани головы. С тем же успехом ты нагреешь себе щеку, если прижмёшься к ней рукой. — А атомные станции излучают радиацию? — Ну… да, но она намного ниже, чем, например, та, что вырабатывают тепловые электростанции. — Он потягивается, напрягая мышцы бёдер, и зевает. — Атомные станции сильно изолированы от окружающего мира, там сотрудники берут на пробы грунты, воду и всё прочее для проверки в лабораториях, чтобы вокруг было безопасно. Так что, по сути, станции безопасны. Мы всё равно в обычной жизни облучаемся от всего на свете. Чимин подравнивает ещё пару линий, стирает мешающие, стряхивая остатки от ластика с листа, и прячет альбом в шоппер. Он выравнивается, спихивая с плеча Чонгука, которого за мгновение начало клонить в сон. — От чего? Их двоих ждёт совместная пара по культурологии, препода по которой они взаимно не жалуют, поэтому никто не спешит рваться в аудиторию, даже когда звенит звонок. Чонгук поднимается с дивана и ловит себя на мысли, что так сильно не хочет к преподу выслушивать о гендерных ролях в обществе — тема, от которой подгорает у большинства каждой из групп, — и «теории межкультурной коммуникации», что он с удовольствием прогулял бы и занялся чем-нибудь более его привлекающим. Например, продолжил бы свою статью, или, если не нашлось бы сил, поиграл бы в приставку или поставил бы на фон летсплэй, чтобы немного позаниматься. Он не ходит в зал, ему вполне хватает подручного инвентаря, чтобы поддерживать тело в форме. Чимин выглядит не менее уставшим, несмотря на бьющую ключом энергию, он на глазах становится ленивым и медленным. — Солнце, бетон, мрамор, гранит. — Пара перемещается к лестнице, медленно поднимаясь в толпе с такими же уставшими или заскучавшими студентами. Большинство из них направляется в ту же аудиторию. — Рентген, сигареты… а, бананы. — Бананы? — восклицает, коротко засмеявшись. Чонгук разводит руки в стороны. — В бананах содержится радиоактивный изотоп калия. — Мне больше не нравится с тобой общаться, Чонгу. Чонгук хмыкает, проходя в аудиторию и резво минуя одногруппницу, которая порывается столкнуть с соседнего места незнакомого ему омегу и усадить на скамью Чонгука. Чимин, замечая её попытки, с закатанными глазами хватает Чонгука за ладонь, ускоряется по лестнице и занимает место в верхнем ряду, которому преподы обычно не уделяют внимания. Одногруппница злобно стреляет в него взглядом и отворачивается к доске. Он раскладывает набор карандашей, достаёт сок в коробочке, орехи в глазури, оставляя их посреди стола, чтобы Чонгук мог угоститься, и альбом. Чонгук достаёт телефон, пауэрбанк и наушники, потому что да, он любит учиться, но плевать он хотел на культурологию и человека, её преподающего. Вот бы у неё подгорело, узнай она, что Чонгук не то что не согласен с ней, а идёт против общественных правил, влюбляясь в альф. Но Чонгуку ещё диплом защищать. — Сколько мне надо съесть бананов, чтобы облучиться? — Штук… не знаю. Сейчас посмотрю. Пока он ищет информацию о радиации в бананах, место на кафедре занимает та самая преподша, присутствие которой никто даже не замечает — правильнее сказать, игнорирует, так же, как она игнорирует понятие «толерантности» и успешно практикует дискриминацию с сексизмом в высшем учебном заведении. Как от количества жалоб её до сих пор не уволили, никто не знает. — Десять миллионов, как минимум. — Отлично, в меня столько не влезет. Время летит мучительно медленно. Препод распинается и пытается доказать свою точку зрения, которую считает сто процентов верной и считает, что и окружающие должны её поддерживать. Поддерживают её, однако, только те, кому нужен красный диплом, и всё равно на их лицах проносится весь спектр негатива и нелюбви к этому предмету. Чонгук пытается отвлекаться от пищащего где-то внизу голоса, переписываясь с одногруппниками, обсуждая последнюю пару по инженерной геологии, слушает несколько треков, читает статью про бананы и количество радиации, излучаемой солнцем, но в конечном итоге сдаётся, укладывается на парту, подперев голову сложенными руками, и наблюдает за рисующим Чимином. Он продолжает превращать эскиз в полноценный рисунок. Ближе к концу пары он стопорится над лицом незнакомца. Чонгук почти успевает заснуть, но вздрагивает, когда Чимин вытаскивает из сумки телефон, с лёгким шумом опустив его на стол, и принимается что-то искать, кусая кончик карандаша. Он с таким интересом листает фотографии в телефоне, которых больше девяти тысяч, что Чонгук невольно заражается интересом и подглядывает уже за его телефоном. Однако Чимин не даёт ему увидеть то, что он искал. Он резко подхватывает телефон, отворачивается с хитрой улыбкой и некоторое время пялится в экран. — Что ты делаешь? — Узнаешь. К концу пары, когда звенит звонок и все резко подскакивают с мест, не дослушивая пищалку за кафедрой, Чонгук протирает сонные глаза и разминает шею. Практика начнётся чуть меньше, чем через три недели, у него сданы все требуемые для допуска предметы, кроме культурологии, зачёт по которой пройдёт в четверг через две недели, поэтому он по праву может посвятить себя отдыху, предложить Чимину собраться в местном рестобаре, сходить в бассейн или, в конце концов, просто напиться дома. Впереди суббота. Но когда Чимин складывает свои вещи в сумку и протягивает Чонгуку альбом, последний чувствует, что разучился дышать, и в моменте понимает, что выходные он займёт не выпивкой. С листа на него смотрит мужчина, всё тот же, что был изображён на эскизе, но теперь с дополненными чертами лица, тела и окружающего мира. Это всё тот же мужчина с густыми волосами, вероятно, развивающейся на ветру отросшей до скул челкой и хвостиком на затылке, с выразительными улыбающимися глазами и густыми ровными бровями, с крупным носом, идеально гладким подбородком и в форме сотрудника зоопарка. Теперь рисунок наполнен жизнью. Чонгук видит рядом с ним лежащих на траве пум, видит, как мужчина держит в руках котёнка и широкой и странной, но такой привлекательной улыбкой улыбается животному, а смотрит будто в душу, словно позируя Чимину. В рисунке нет ничего необычного, Чимин не раз показывал, как сотрудники парка кормят животных, как заходят в вольеры к диким и опасным животным, но возятся с ними, как с домашними щенками, как львы ластятся о ноги своих кормильцев, как волки переворачиваются на спинки и ждут, когда их погладят по брюшку. Чонгук видел, много раз видел, но этот человек, взрослый мужчина с теми же широкими плечами и приятными чертами лица, в жесте которого столько любви и нежности, лишает дыхания и почвы под ногами. Чонгук, кажется, даже приоткрывает рот от удивления, потому что Чимин начинает смеяться и подталкивать его на выход, по пути собирая его вещи самостоятельно. — Почему ты его изобразил? Почему-то от представления этого человека в реальной жизни его словно окатывает ледяной водой и сердце начинает бешено биться, будто он выходит после воды на мороз. — Когда я пришёл, вольер был окружён кучей школьников из художки. Тэхён сказал, что тому, кто достовернее всех нарисует его с Пальмой, он разрешит в техпомещении его погладить. Он альфа, кстати. Очень незаметно добавляет Чимин, и Чонгук на мгновение выпадает из транса, закатывая глаза. — Как его зовут? — Ким Тэхён, — со смешком делится Чимин, не акцентируя внимания на том, что Чонгук из вредности не спросил, кто такая Пальма — она же, пока что, единственный котёнок пумы. Он видит заинтересованность в чужих глазах и довольно щурится. — Что такое, рисунок нравится? — А… — Чонгук против воли отрывается от альбома и возвращает его в руки Чимину. Мужчина красивый, определённо завораживающий, но Чонгук оказывается не готов к такому. Резко взорвавшиеся в груди чувства и эмоции пугают его. — Нет. Пойдём, мне нужно домой. — Чонгу-у, стой, — уже вовсю смеётся Чимин, догоняя ускорившегося Чонгука и на ходу убирая альбом в шоппер. Он понимает, что Тэхён ему понравился, но почему Чонгук так резко реагирует на собственную симпатию, не может предположить. Почему его пугает интерес не знает даже Чонгук. Возможно, дело в том, что он влюблялся за жизнь, по его ощущениям, раза два-три, и все разы не увенчались успехом, раз он всё ещё одинок. С другой стороны, он считает, что его главная цель в жизни — карьера, а всё остальное — отношения, веселье, путешествия и всё прочее, подождут, этим можно увлечься и в двадцать пять, и в тридцать, даже в сорок. О детях он, очевидно, не задумывался. Какой парень в двадцать один год думает о том, сможет ли он создать семью? Он не думает о невозможности создания семьи — Джэук же живёт в семье. Как минимум, можно забрать на воспитание ребёнка из приюта, но Чонгук в целом просто не думает. Не тот возраст и не то время. Отношения тоже много места в голове не занимали. Да, бывало, он расстраивался, когда с кем-то, кто был ему симпатичен, не складывалось, но это не влекло за собой истерики или конца света, он брался за книги и продолжал жить, учитывая свой возраст и осознание, что впереди ещё целая жизнь. Этот Тэхён, которого он видел исключительно на рисунке, чем-то тянет. Настолько, что от мысли, что и с ним ничего не вышло бы — Чонгук реалист, в первую очередь он думает рационально, да и велик ли шанс, что некий симпатичный мужчина заинтересуется им? — неприятно тянет в груди. Будто им вместе детей растить… Он не умеет вовремя отключать мысли, которые своими масштабами разрастаются быстрее, чем щелчок Таноса, распускают свои липкие лапы сомнения и изводят на пустом месте. Это, кажется, называют временной страстью — или влюблённостью с первого взгляда. Правильно ли говорить о первом взгляде, если он его даже в живую не видел? То самое чувство, когда ты идёшь в торговый центр за брокколи, а выходишь с пиццей, потому что подростки обсуждали то, что ты не планировал, но что тебе нравится. Чувство, когда ты открываешь интернет-магазин, чтобы купить брюки, а покупаешь монополию, потому что она попалась на глаза и соблазнила яркой рекламой. Когда тебя охватывает мгновенное желание получить, попробовать, утолить любопытство, когда ты зарекаешься больше не курить, но тут на улице кто-то проходит прямо перед тобой с сигаретой, и в тебе загорается желание срочно выкурить одну, чтобы успокоить желание. Когда ты видишь человека, что-то тебя в нём так жёстко цепляет, что крыша едет, и тебе срочно нужен он, чтобы это чешущееся и раздирающее изнутри желание удовлетворить. С Чонгуком это звучит ироничнее, потому что он человека даже не видел. Он впервые видит Тэхёна на рисунке друга и понимает, что ему срочно нужно с ним. Что-то. Поговорить, поесть, погулять, подержаться за руки. Просто с ним. И от этого ещё страшнее. Какое-то то ли тоскливое, то ли будоражащее чувство предвкушения, от которого скручивает в животе. — Чонгук! Чонгук, подожди. Он выплывает из мыслей только в тот момент, когда его обгоняет Одри, одногруппница, которой он ответил вслепую. Она хватается за его руку своими и смотрит снизу вверх круглыми и густо подведёнными карандашом глазами. Интересно, какого цвета глаза у этого Ким Тэхёна? — Чего? — Мы же договорились после пар сходить в зоопарк вместе, уже забыл? — она поджимает губы, наверняка думая, что над ней могли подшутить. Чонгуку стоило прочитать переписку. — А, я… — он теряется и ищет взглядом Чимина. А Чимин стоит недалеко от них, опираясь спиной о стену, и с усмешкой наблюдает за ним, скрестив руки на груди. Помощник. Чонгук пытается собрать мозги в кучу, но путается в собственных желаниях. Одна часть говорит: «Иди, ты же хочешь увидеть Тэхёна, вдруг получится застать его сегодня, рискни», а другая требует развернуться, послать всех к чёрту и закрыться в комнате, чтобы никакие влюблённости и назойливые девчонки не выводили его из душевного равновесия и зоны комфорта. А Чимин тем временем приподнимает из сумки часть альбома и упрямо тычет в него пальцем, посмеиваясь.

🦭

Одри девчонка хорошая, на самом деле, не отказывает, когда её просят помочь со списанной или купленной домашкой, знает имена всех их преподавателей, записанные в блокнотике, чтобы успеть вовремя подлизаться — потому что она та, кто стремится к красному диплому, не имея желания учиться. Такие определённо есть в каждой группе. Единственный её минус — два минуса — в том, что она немного глуповата, из-за чего может что-нибудь вкинуть абсолютно не в тему, и она чересчур прилипчивая и по этой причине успела побывать в отношениях уже, минимум, с шестью альфами из группы за три года совместного обучения. Об остальных парнях ходят слухи, но ни одна из сторон их подтверждать не спешит. Они в современном обществе, никто её ни в чём не осуждает, она молода и красива. Может, она ищет парня мечты, но когда вступает с ними в отношения, понимает, что что-то в них не так, поэтому расстаётся и ищет дальше. Может, она просто ищет того, с кем удобно или выгодно устроится в жизни. Такие сто процентов есть абсолютно в каждой группе. А может, это в ней что-то не так, и бросают её, а не она их. Чонгуку плевать. Он считает, что, не интересуй его упругие мужские задницы с твёрдыми мышцами под пальцами и насыщенными тяжёлыми ароматами, он всё равно не стал бы с ней встречаться, потому что она… он уже упоминал и не раз Чимину, что назойливая, прилипчивая, глуповатая, шумная и все вытекающие из этого синонимы. Она вешается на его предплечье, без конца чем-то делится из своей жизни и вузовских фактов, упоминает сплетни, потому что, кто не любит сплетни? Выпрашивает сахарную вату и корн-дог в сухарях. И это за десяток минут с момента, как они вошли в зоопарк. Что будет дальше, Чонгук не представляет, но он терпит. Пока они ехали к парку, он успел несколько раз передумать, стрессануть, дать заднюю и передумать передумывать. Они уже вошли, билеты успешно сдали, браслетики получили, сфоткаться — под натиском женских рук — успели, поесть поели, осталось самое главное — обойти парк, наблюдая за животными, и найти Тэхёна. Обратного пути уже нет. В идеале, ему нужно оторваться от девушки, чтобы запечатлеть встречу с Тэхёном в одиночестве с бешено бьющимся сердцем и мокрыми от нервов ладонями. Он думает, что даже омеги, собираясь на свидания, так не волнуются, как он. Словно предчувствуя, Чимин незадолго до их входа в парк прислал сообщение: «Тэхён сегодня будет в секторе Б. Там, где котятки». Тэхён, кажется, котяток любит. Чонгук не то чтобы не любит зоопарки, но он и не фанат их посещать. Он бывал там несколько раз в детстве и, может, раза два в сознательном возрасте, один из которых значился, как свидание с девушкой в шестнадцать лет, когда он пытался найти себя в этом мире, а второй раз, около полугода назад, когда Чимин заставил его познакомиться с родившимися маленькими щенками в семье капибар. Он испытал что-то приятное, но желания посещать парк каждые выходные, как Чимин, у него не появилось. Ему хватает любоваться черепахой матери, эта пресмыкающаяся без конца пытается убиться, скинувшись с лестницы, и перегрызть Чонгуку провода. Дружбы у них, как таковой, не выходит. Но он, кстати, был бы не против погладить котёнка пумы. Или засунуть голову в пасть ко льву. Чтоб наверняка не страдать. — …слышишь? — А? Они останавливаются посреди сектора А, это зона с птицами, и от осознания, что они почти добрались до Тэхёна, у него скручивает живот. — Говорю, слышишь, как орёл пищит? «Орёл клокочет, дура». Чонгук тактичен, но когда он начинает нервничать, рамки приличия в его голове стираются, он перестаёт заботиться о том, как быть обходительным. Но, к счастью, всё ещё в его голове. А Одри всё равно умом не блещет, так что, в теории, он и не оскорбил её мысленно, а всего лишь констатировал факт. — Одри. Мне нехорошо. Ты могла бы купить воды? Я подожду возле орла. Одри, конечно, соглашается, торжественно вручает ему сахарную вату со словами: «Пока ищу тебе воду, поешь, чтобы поднять настроение», явно не думая о том, что при плохом состоянии сахар вряд ли помог бы, и летит к киоску с водой, в котором очередь тянется едва ли не до самого выхода из парка. Чонгук хитрым путём урывает себе минимум десять свободных минут. Он, словно опаздывая на последний автобус, несётся в сектор Б, пытаясь сориентироваться на территории по едва заметным под листвой деревьев указателям. Сахарная вата по пути летит в мусорное ведро. Обычно люди покупают карту зоопарка, чтобы не потеряться, Чонгук над этим не задумывался, увлечённый мыслями о Тэхёне, а Одри было интереснее поесть и повиснуть на Чонгуке, чем полюбоваться зверушками. Он минует несколько вольеров с птицами разных размеров, пересекает линию на асфальте с табличкой «Сектор Б» и замечает толпу людей возле широкого и длинного загона посреди территории, предположив, что именно там сейчас могут кормить кого-нибудь из семейства котов. Он ускоряется, сжимая рукой лямку рюкзака, кстати, с бутылкой воды, одной книжкой, тетрадкой из двенадцати листов и переносной зарядкой. Ему много на пары носить не нужно, большинство учебников они используют в электронном виде, для этого есть телефоны, которые избавляют их от тонны лишнего груза, как было в школе. Хотя не Чонгуку жаловаться, в школе он усиленно учился только на тех предметах, которые были ему интересны, он не стремился — и не стремится сейчас — к хорошим оценкам по всем дисциплинам, главное, чтобы предмет был понятен, а оценки сами собой не скатятся, пока он реально шарит, поэтому и носил он достаточно мало книг. В школе, к примеру, он не шарил в иностранных языках, информатике и литературе, поэтому аттестовался по ним, практически, только из-за хороших отношений с учителями, которые, видя, что он силён в других предметах, таких, как физика, химия и математика, не решались портить ему будущее. Один, правда, пытался, залупившись на то, что «без знания основ информатики ты ничего не добьёшься, сейчас в век информационных технологий — это один из самых важных предметов». К счастью, Чонгук успел угомонить свою упёртость и вовремя промолчать, чтобы не создать себе проблем. А затем смог уговорить руководителя класса, чтобы он убедил учителя по информатике принять минимальный уровень знаний Чонгука и поставить, пусть и низкую, но оценку и отпустить его в свободное плавание. Прошло три года с момента окончания школы, информатика ему так и не пригодилась, а делать презентации и нажимать пальцами ctrl c + ctrl v его научила жизнь, а не учебник. Ну и инструкция в ютубе. Другие быстрые клавиши нашлись в компьютерных играх и инструкции перед каткой. Чонгук не особо эмоциональный сам по себе. Если в школе он ещё был силён ругаться с учителями, качать права и отстаивать свою точку зрения, то сейчас ему проще согласиться, а потом сделать по-своему, сейчас он умеет вовремя замолчать, а где-то вовремя вкинуть что-нибудь остроумное. Очень полезное свойство: затыкаться, когда того требует ситуация. Возможно, некоторые оценки в школе были бы повыше, овладей он таким навыком лет шесть назад. Он не жалеет, всё равно ведь поступил, куда душа требовала, главное, что сейчас он прошлые ошибки не допускает. Почти. Везёт, что май в этом году выдался прохладным. Если в прошлом году в те же дни, что и сейчас, он изнывал от жары и осушал полулитровые бутылки с таким успехом, словно у него затяжное похмелье, то сейчас он спокойно выходит на улицу в плотных толстовках и иногда даже захватывает с собой ветровку и зонт, на случай, если пойдёт дождь. Сейчас дождь не наблюдается, но Чонгук всё равно в моменте, пока несётся до толпы у загона, резко чувствует что-то холодное у себя на груди сквозь плотную толстовку, настолько холодное, что он от неожиданности тихо матерится и отскакивает в сторону, думая, что попал под автоматические распылители газона. Распылителем, однако, оказывается стакан с каким-то напитком, в который не пожалели кинуть кубики льда и взбитые сливки с мармеладными зверушками. Его толстовка на груди буквально в сливках и кусочках льда, прилипнувших к нагретой телом ткани. Первое, о чём он думает, что если обладатель этой дряни ребёнок, он не посмотрит на его родителей и надерёт ему задницу (условно, конечно). Второе, о чём он собирается подумать, это… неважно, потому что он не успевает подумать, когда поднимает голову. — Ты в порядке? Имея чересчур чувствительное для альфы обоняние, первое, что он чувствует, это тонкий шлейф кошачьей шерсти и запаха соломы вперемешку с кормами и нотками, по ощущениям, лошадиного загона. Второе, что окутывает его со всех сторон и словно заключает в объятия, это резко контрастирующий с окружающими запахами аромат моря, свежести, соли и оседающий привкус водорослей. Аромат, вызывающий ощущение бескрайней свободы, вызывающий внезапное вдохновение и прилив сил. Чонгук непроизвольно принюхивается, и альфа напротив не может его винить, потому что его мощный аромат и атмосфера вокруг заставляет оборачиваться каждого, кто проходит мимо, только Чонгук никого не замечает, он смотрит прямо в чужие глаза и не двигается. Второй запах не удаётся расшифровать научно, Чонгук не может назвать соединения, которые он чувствует, биологическими терминами, но коротко может расшифровать нотки аромата, как озон — тот самый аромат, остающийся после дождя с грозой. Ким Тэхён выглядит черта в черту, как на рисунке Чимина. Только в реальной жизни его внешность обретает цвета, появляются незаметные издалека родинки, небольшой шрам под глазом ближе к уху, отросшие волосинки над лбом, не убирающиеся в хвост, но и не имеющие достаточной густоты, чтобы называться чёлкой. Трапециевидная мышца между шеей и плечами оказывается немного шире и мощнее, чем на рисунке, мышцы рук кажутся сильнее, чем Чонгук себе представлял, сравнивая со своей фигурой, а изящные запястья и тонкие пальцы, наоборот, оказываются осторожнее и аристократичнее. И вообще Чонгук на его фоне кажется немного меньше и ниже. Ему так кажется только по ощущениям, потому что альфа перед ним вызывает восхищение и слабость в ногах, но по телосложению они почти похожи. Разве что Тэхён подкачен немного больше и имеет преимущество в росте, но не больше, чем на пятнадцать сантиметров. Наверняка такими крепкими руками он смог бы удержать целого альфу на весу. От взгляда на Тэхёна при таком расстоянии, кажется, трясутся ноги, но от такого Тэхёна трясётся всё. А они ещё даже, чёрт возьми, не знакомы. Наверное, со стороны это выглядит кринжово — Чонгук в мокрой толстовке посреди зоопарка в разгар прохладного мая пялится на альфу с пустым цветастым стаканом из-под коктейля и болванчиком кивает на всё, что ему произносят. Что — не слышит, но всё равно кивает, надеясь, что не открыл рот, из уголка которого течёт слюна, иначе это можно было бы назвать фэйлом. — Пойдём? — Да. Куда — плевать. На Одри, ждущую его где-то возле орлов или куропаток или кого там в клетках ещё держат — плевать. Он идёт с без пяти минут знакомым Тэхёном и едва не припрыгивает от радости, мысленно составляя Чимину благодарственное письмо. Весь этот спектр эмоций происходит в голове Чонгука, сам он продолжает идти вслед за Тэхёном с непроницаемым лицом и даже не морщится, когда его мокрую на груди толстовку атакует прохладный ветер, забавно треплющий на затылке Тэхёна тот самый хвостик. Глаза у него, кстати, светло-карие. Под глазом заметен шрам, он давно заживший и почти вернувший телесный оттенок. Ещё на нижнем веке правого глаза есть очаровательная маленькая родинка. Ещё у него двойные веки и родинка на кончике крупного носа. А ещё ему, кажется, под тридцать, Чонгук может ошибаться, но его твёрдый голос, уверенный шаг и острые черты худощавого для такой крепкой фигуры лица создают впечатление, что ему около или больше тридцати. И Чонгук не понимает, как к этому относиться, но ничего негативного он не испытывает, только любопытство и стойкий интерес в том, какие у него щёки наощупь. Потрогать его лицо теперь кажется какой-то больной идеей фикс. Они оказываются в служебном помещении, в котором, помимо садового инвентаря, стоит несколько металлических, напоминающих хирургические в ветклиниках, столов, на стенах прикреплены шкафчики с различными медицинскими баночками, над потолком висят клетки с набитой на дно соломой, и если бы Чонгук не знал, где находится, то решил бы, что это какое-то убежище браконьеров. Тэхён его изучающий взгляд замечает, но ничем делиться не спешит. Он подходит к одному из металлических шкафов, стоящих в углу вдоль стены, набирает код и открывает дверцу, вытащив полотенце. Возвращается ясность ума, Чонгук промаргивается и вспоминает, кто он и где, и на секунду он снова чувствует себя адекватным человеком, не охваченным страстью. — Предлагаю снять толстовку и воспользоваться полотенцем. У меня есть чистая футболка, — делится Тэхён, отдав полотенце, и кивает в сторону шкафа, в котором Чонгук замечает перекладину с парой вешалок, вещами, полочкой с обувью и всякой мелочью. — Если это как-то спасёт ситуацию, могу её отдать. Чувствуя, что с каждой проведённой вместе секундой, Чонгук начинает дышать глубже, уже не пытаясь это скрыть, перспектива заснуть сегодня с футболкой Тэхёна кажется ему убийственно привлекательной. — Я же сам налетел на тебя и уничтожил напиток. Почему не ругаешься? Удачно, что Тэхён начал их разговор сразу на «ты», это помогает избежать неловкости. Чонгук только сейчас осознаёт, что он в самом деле налетел на него посреди парка, испортил старательно созданный напиток, судя по количеству взбитых сливок и пищевого декора у него на толстовке, не проронил ни слова, не извинился и теперь молча сидит на одном из стульев в помещении для сотрудников, ещё и принимает помощь, хотя сам должен её предлагать. Тэхён на его вопрос усмехается и расслабленно опирается бёдрами на один из металлических столов, скрестив руки на груди, и, о боже, зачем он это сделал, Чонгук вмиг ощущает себя школьником в период полового созревания. Лицо остаётся безучастным, но его нервозность выдаёт дернувшаяся бровь и уголок губы. Они всегда дергаются, когда Чонгук пытается контролировать эмоции из последних сил. Он пялится на его крепкие руки увитые венами с подвёрнутыми рукавами, на скрещенные в щиколотках ноги с обтягивающими бёдра ровными брюками песочной окраски. Почему рабочая форма делает его настолько сексуальным? Он убирает за ухо прядь, выбившуюся из хвостика, и Чонгук вновь теряет связь с космосом. — Купишь два в знак извинений. Чонгук купит двадцать, если Тэхён согласится несмотря ни на что пойти с ним на свидание. Вместо этого Чонгук произносит скромное и уверенное: — Обязательно. И принимает его футболку. Он стягивает с себя одежду, оголяя торс, с удовольствием ловит на себе спокойный, но заинтересованный взгляд из-под бровей с приподнятым уголком губы — и как ему это растолковывать? — протирает влажную область на груди. Чужой взор обжигает кожу, Чонгук фантомно ощущает прикосновения везде, где Тэхён может его рассмотреть. Когда он натягивает футболку на тело, сдерживает дрожь от ставших чувствительными сосков. Кипер включает найденный за столом обогреватель и опускает на него толстовку, предлагая немного подождать, когда она подсохнет. Чонгук тактично не признаётся, что у него в рюкзаке есть куртка. Тэхён выглядит куда более сдержанным, но Чонгук всё равно замечает, как его ноздри трепещут, и так он догадывается, что альфа тоже принюхивается. — Спортсмен? Всё-таки рассматривал. Чонгук сдерживает улыбку, опустив голову, и зачесывает растрепавшиеся на ветру волосы. — Просто слежу за формой. Я отвлёк от работы? — Смена закончилась, — он сверяется со временем на часах на запястье, — пятнадцать минут назад. Шёл сюда, чтобы переодеться и допить коктейль, а тут ты. — Что за коктейль? Тэхён оглядывается в поисках чего-то, затем отклоняется от стола в бок, из-за чего на бёдрах штаны натягиваются лишь сильнее, заставляя Чонгука сдержать позорное желание шумно проглотить накопившуюся слюну и заскулить, что делать альфам не положено. Мужчина выискивает среди чужого хлама электрический чайник, отходит от своего места к навесному шкафу и находит на одной из полок банку кофе. — Не знаю, не поинтересовался. Здесь практически каждую неделю меняется «чайная», — он берет слово в кавычки пальцами, — карта. Есть кофе, будешь? — Буду. Это выглядит ирреалистично. Ещё несколько часов назад Чонгук пялился на нарисованного Тэхёна и мирился с мыслью, что его охватило какое-то больное желание увидеть этого человека в реальной жизни и что ему ничего не светит, а сейчас он сидит напротив настоящего Ким Тэхёна и пьёт заваренный на скорую руку кофе, разглядывая бейджик на чужой груди. По большей части он, конечно, уже без стеснения пялится на фигуру Тэхёна, не решаясь вернуть ему вопрос «Ты спортсмен?», но параллельно задавая другие. — Твоя должность называется кипер? — Неофициально, — соглашается, отпивая, и проверяет, чтобы обогреватель нагрелся до нужной температуры. — Официально я зооинженер. Чонгук невольно усмехается, пряча улыбку в кружке кофе, и на вопросительный взгляд Тэхёна машет головой. — Я учусь на инженера-строителя. Твоя должность звучит гармонично. — Интересно, — кивает Тэхён. — С инженерами-строителями я ещё не общался. Ты первый раз в зоопарке? В моменте Чонгук ловит себя на мысли, что ему так безумно уютно в эту секунду, что хочется, чтобы так было каждый день. Чтобы он приходил после пар и ждал здесь Тэхёна, тот возвращался с работы и они сидели и пили дешёвый кофе, обсуждая, как у кого прошёл день. Если смотреть в масштабе, бегущие впереди Чонгука мысли вновь кажутся чем-то неправильным — нельзя, только познакомившись, представлять такое глобальное будущее, хотя Чонгук не представляет ничего незаконного, в его мыслях они просто ежедневно проводят вместе время по вечерам в этой подсобке, — но в моменте ему кажется, что он обрел покой, что его страсть удовлетворилась и перешла на стадию «А теперь давай купим новые занавески в нашу спальню». От этих мыслей першит в горле, и Чонгук вынужденно прочищает его. — Холодно? Согреешь? — Всё нормально. Я бывал здесь последний раз полгода назад, когда у капибар родились щенки. — Я устроился как раз за пару дней до этого события. — Жаль, что не увиделись раньше. — С удовольствием облился бы коктейлем осенью? Тэхён коротко хмыкает, вскинув бровь, а Чонгук с улыбкой поджимает нижнюю губу, качая головой то ли в согласии, то ли в несогласии. Появляются новые вопросы. Например, почему Чимин не поделился им раньше, почему скрывал Тэхёна от него целых полгода, почему Чонгук не соглашался на походы в зоопарк каждые выходные. Теперь это станет его любимым способом проводить свободное и не свободное время, потому что теперь он будет приходить, чтобы посмотреть на Тэхёна, что бы он ни делал, даже если у них не получится просто дружить. — Почему ты стал зооинженером? Некстати вспоминается, что Чонгук бросил Одри одну где-то в парке, но совесть его совершенно не колет, она девочка взрослая, сама догадается, что одногруппнику просто «стало плохо» и он молча умчал домой, а понаблюдать за зверушками она может и самостоятельно. В любом случае, он не мудак. Купит ей что-нибудь сладкое, чтобы не держала зла. И не то чтобы его это сильно волновало. — Решил, что с животными ладить проще, чем с людьми. — Не знаю, сейчас ты вполне справляешься. — Вас в институте не учат чувству такта? — Я прогулял эти пары. Повисает тишина, и через мгновение оба переглядываются с улыбками. Чонгук не понимает, как получается так, что они словно за мгновение ловят одну волну, словно говорят об одном и том же и полностью понимают друг друга, чувствуют рамки, за которые не стоит выходить. Будто Чонгук оказался в каком-то идеальном мире, и Тэхён — идеальный, и ему совершенно не хочется, чтобы всё это оказалось сном. — Слышал, ты кормишь диких животных. Это правда? — Приходи завтра днём, увидишь. — Приду. Толстовка высыхает, их беседа продолжается ещё некоторое время, остатки кофе остывают, время неминуемо ускользает, как просыпавшийся сахар. Чонгук одевается и делает вид, что изучает клетки над потолком, пока Тэхён сменяет рабочую форму на обычные бледно-голубые джинсы, бежевую рубашку и пастельно-голубой свитер без горлышка. Его бёдра скрываются за стоящим, словно препятствие, металлическим столом, а видимой остаётся только изгиб спины, настолько идеальный и привлекательный, что Чонгук в этот раз не сдерживается и сглатывает, вновь нагло изучая его тело взглядом. Тэхён видит этот взгляд в зеркале в шкафу, но ничего не говорит. По нему, как и по Чонгуку, непонятно, что он думает или испытывает. Нашли друг друга — эмоциональные инвалиды. Чонгук цепляется за приглашение прийти завтра, поэтому не рискует спрашивать номер. Возможно он под эмоциями, возможно атмосфера уютного вечера и нового знакомства кружит ему голову, поэтому он может всё не так растолковать. Он решает оценить обстановку завтра и тогда решить — просить его номер, не увиливая и обозначая свой интерес в близком общении или тесной дружбе, или оставить всё как есть и иногда приходить и сходить с ума от необъяснимых чувств. Зато теперь он может употреблять фразу «с первого взгляда».

🦭

— Ты знал, что коты спят около восемнадцати часов в сутки? На фоне раздаётся низкий смех, после чего Чимин кряхтит, чем-то шуршит, встаёт, вероятно, с постели, что слышно по его дыханию и звуку ударяющихся тапочек о паркет, и постепенно отдаляется от чужого смеха, спалившего его с тем, что ночует он сегодня не дома, или дома, но явно не один. «Ты время видел?». Чонгук переводит взгляд на наручные часы — современные, кстати, без радиоактивного напыления, — и качает головой. Пол двенадцатого. А он даже не дошёл до дома. Над ним висит полукруглая бледная луна, завораживающе отражаясь в водной глади реки, с другой стороны берега мигают и переливаются яркими бликами огни ночного города, из-за которых Чонгуку не видно практически ни одной звезды на небе. Он опирается о спинку скамьи и вытягивает ноги, проезжаясь пятками кроссовок о песок и зевая. — Кто с тобой? «Не ревнуй, мы скоро увидимся». Он усмехается, прислушиваясь к звукам в наушниках, и переводит взгляд на пустынную набережную, на которой, кроме песка, скамеек и отключенных фонарей, ничего нет. Омега хлопает дверями, и Чонгук делает вывод, что ночует он всё же не в своем доме. У него дома годовалый брат, папа и его возлюбленный, по совместительству отец его брата и его отчим, которого Чимин на дух не переносит. Но жаловаться ни Чонгук, ни Чимин не пытаются, или оба награждены статусами терпил, или слишком просто мирятся с триггерами и учатся с ними сосуществовать, чтобы не портить себе нервы. Что-то из разряда «уметь вовремя заткнуться ради собственной выгоды». В любом случае, всё временно — недалёк тот день, когда вместе с первой полноценной работой появится первая съёмная квартира. С одной стороны, долгожданная свобода и никаких правил, с другой — оплата счетов, самостоятельная уборка и готовка. Чонгук, да и Чимин, всё ещё живут со своими семьями под одной крышей, но третий год это происходит обособленно, каждый сам по себе. Взрослые дети и родители встречаются на кухне или в гостиной по выходным, но в остальное время каждый приходит во столько, во сколько им нужно, занимается тем, что им интересно, мальчики взрослые, как никак, к ним в комнату уже не ворвёшься без стука. И у родителей уже другие приоритеты, по большей степени. Папа-омега Чимина, к примеру, пытается воспитывать младшего сына, но когда появляется свободное время, он ходит по выставкам или посещает с подругами и друзьями-омегами занятия по йоге, потому что сам является безработным и может наслаждаться жизнью, пока его возлюбленный обеспечивает его и своего сына. Чимину он деньги даёт, конечно, но скрипя сердцем, и что они не поделили — до сих пор оба не признаются, но обходят друг друга издалека. А вот родители Чонгука не сказать, что семейная пара, каждый словно живёт своей жизнью, но вынужденно ночует в одной постели. Чонгук даже однажды, оставшись с матерью наедине, поинтересовался, почему они продолжают жить вместе, если у них исключительно деловые-бытовые отношения. Чонгук даже ни разу не слышал, чтобы отец признавался матери в любви. Зато вырос на традициях, зато жена, дерево, дом и сын. Есть, чем гордиться. Мать пожала плечами и сказала, что не видит смысла что-то менять. Вероятно, до тех пор, пока кого-нибудь из них двоих не окутает страсть, заставляющая однажды переночевать не дома. А может она и есть, но тщательно скрывается от посторонних глаз. Чонгук в чужие постели не заглядывает, со своей бы разобраться для начала. Чимин, судя по звукам, оказывается на улице, вероятно, на балконе или террасе. Вновь шуршит, чем-то звякает, шумно вдыхает и выдыхает. Альфа коротко закатывает глаза, скрещивая руки на груди. — Знаешь, сколько радиации излучает пачка сигарет? Облучение от одной пачки сигарет эквивалентно больше ста сделанным рентгеновским снимкам груди за раз, при курении в воздух выделяется… «Давай определимся, Чонгук», — с затяжкой предлагает друг, на выдохе продолжая, — «ты хочешь обсудить факты о котах, вред от сигарет или первую встречу с Тэхёном?». — Знаешь, суп можно подогреть с помощью звуковых волн… «Я отключаюсь». — Я видел его полуголым. Если сравнивать эмоциональность Чимина и Чонгука, то первого можно было бы назвать неуравновешенным, потому что Чонгук довольно легко контролирует свои эмоции. Взять ту же дневную ситуацию, когда ему крышу рвало от Тэхёна — мысленно он от эмоций уже разорвался и заново собрался по частям, внешне у него лишь задёргались части лица. Чимин так не умеет, он эмоциональнее Чонгука, его просто обидеть или разозлить, просто заставить смеяться или плакать. Он может за минуту отразить весь спектр эмоций, если одновременно будет есть лимон и смотреть дораму в жанре мелодрама и ему к лимону незаметно подсыпят имбирь. О, как же он ненавидит имбирь. «Чего?!». Чонгук искренне надеется, что его друг ночует где-нибудь за городом, иначе его крик испугал бы не только его ночного компаньона, но и разбудил бы весь квартал. Ушам альфы, к примеру, стало больно настолько, что он, вздрогнув, резко снизил звук на телефоне до нижних единиц. «Вы когда… он же… вы же только… пиздец, Чонгук, у меня слов нет». — Он просто переодевался. Мы только познакомились, я даже не знаю, интересуется ли он альфами. Останови свой мыслительный процесс. Чимин не отвечает. Зато меньше, чем через минуту, в том же помещении или на той же площадке появляется тот самый обладатель низкого смеха, спрашивающий, всё ли в порядке. Чимин заявляет: «Да, тут Чонгук интересную историю рассказывает». И Чонгук даже не пытается спросить, почему некий мужчина — а он уверен, что голос принадлежит мужчине, потому что ровесниками омега не интересуется — о нём знает, а он о человеке — нет. Он оставляет этот разговор до личной встречи, не при посторонних. Он ёжится, поправляя толстовку с пятном на груди, и накидывает на голову капюшон. По вечерам и ночам температура опускается ниже, чем днём, но он всё равно не спешит домой. После расставания с Тэхёном он погулял по центру города, потом вернулся в свой район, зашёл перекусить рамёном в маркете, захватил баночку кофе и пошёл на набережную, где просидел почти час, любуясь рекой. Ему было необходимо проветрить голову, чтобы вернуть себе самообладание и ясность мышления. Все мысли крутились вокруг Тэхёна, и Чонгук пытался убедить себя в том, что в этом нет ничего странного, люди влюбляются в людей, кто-то, возможно, с первого взгляда, кто-то с первого рисунка, кто-то путает страсть с любовью и наоборот, и всё в мире возможно. Даже Вселенная каждую секунду расширяется. И пусть науке неизвестна энергия, благодаря которой Вселенная растёт, но и любовь не подвластна человеку, она просто появляется и исчезает, это такой скрытый… что? механизм, свойство, материя, нечто неизведанное. Чонгук сухо делится первой встречей с Тэхёном, не вдаваясь в красочные подробности. Всё просто: столкновение, уничтожение (чонгукова сердца), короткая беседа, приглашение провести вместе завтрашний выходной посмотреть на кормление котёнка пумы. В глазах Чимина наверняка рисуются целые дорамные сюжеты, где один падает от столкновения, второй ловит его за талию, и вот, с неба сыпятся блёстки и конфетти, из глаз звёзды, между ними искры, на фоне радугой блюют единороги. Короче, Чимин — это сборник коротких романов, Чонгук — инструкция к стиральной машинке. — Он переоделся и предложил завтра… — сверившись со временем, добавляет, — уже сегодня посмотреть на показательную кормёжку. Твой парень всё выслушал? Заворожённо слушающий и местами мечтательно вздыхающий Чимин моментально признается, что да, слушает, а потом с «ой» смеётся и шуршит телефоном. Чонгук стойко игнорирует короткие звуки поцелуев на фоне. «Я познакомлю вас на днях… через неделю… в субботу. Да?». Таинственный парень соглашается, сообщая, что пошёл спать. Чимин ещё раз высказывается о том, как он безумно рад за их с Тэхёном встречу, будто он с этим Тэхёном близкий друг и давно это планировал… Почему-то Чонгук не думал об этом раньше. — Чимин, а ты давно с Тэхёном знаком? «С февраля где-то. Давай обсудим его завтра, хорошо? Мне нужно идти». Отпрашивается под крыло своего «ушедшего спать» мужчины, как скулящий щенок. Откуда в голове Чонгука такие пошлые ассоциации? — Ладно. Чимин на ходу прощается, Чонгук сбрасывает и прячет наушники в чехол, вытащив из кармана телефон. Зарядки остаётся примерно на пять песен, до дома Чонгуку идти около десяти-пятнадцати песен, поэтому он прячет чехол с наушниками в карман, поднимается на ноги и открывает сайт с зоопарком, в который раз за последний час пролистывая последние новости. От вечерней прогулки постепенно клонит в сон. Он возвращается на главную страницу сайта, в который раз убеждается, что кормление хищных кошек начнётся завтра с шестнадцати дня, и переходит в контакты в надежде найти что-нибудь полезное, и в тот же момент улавливает взглядом значок инстаграма. Чонгук не ведёт свой аккаунт, он практически пустой, не считая пяти фоток, аватарки и трёх сохранённых в актуальное историй, добавленных к себе от Чимина, который снимал его на камеру, а затем выкладывал к себе в профиль. Он заходит в приложение, только когда хочется бездумно полистать рандомные короткие видео, когда Чимин требует пролайкать и прокомментировать его новые фото или когда всё тот же печально известный Чимин заставляет его опубликовать сделанные им фотографии Чонгука. Он должен признать, фотки получаются красивыми, но Чонгук желанием постоянно вести свою страничку не горит. Найти Тэхёна не составляет труда. Чонгук не программист, конечно, он же информатику в школе не учил, но зайти в список пролайкавших последнюю опубликованную фотографию не составляет труда и не требует особых умственных усилий, даже если Чонгук умный сам по себе. Он вот, к примеру, не додумался сразу поискать в инстаграме. Он нажимает «подписаться» и листает ленту. У него живой аккаунт, больше двухсот фотографий и пятнадцати рилсов, несколько опубликованных историй за сегодня и больше тысячи подписчиков. Большинство фотографий, очевидно, сделаны с животными, но на некоторых он находится с другими людьми, где-то на фоне ресторана, где-то на фоне какого-то рекламного стенда, на фоне зданий с красивой архитектурой, в других городах, судя по отметкам «места» над публикацией. И судя по количеству фотографий из других городов и даже стран, больше, чем на полгода, он нигде не задерживается с… две тысячи семнадцатого. От такого открытия и осознания, что он прожил в этом городе уже полгода, неприятно давит в груди. Чонгук не рискует узнавать что-нибудь ещё, на сегодня с него хватит потока информации. К счастью для него, телефон садится, и он продолжает путь в информационной тишине. Дома он кидает выключенный телефон на зарядку и прячется в одеяло, пытаясь заснуть, чтобы поток мыслей прервался. Проснувшись утром и едва не опоздав, он по пути в зоопарк замечает среди прочих уведомлений, что Тэхён подписался на него взаимно, и на секунду ему пробивает под дых. Тэхёна он находит в вольере с манулом. Там же находит толпу из, кажется, тридцати человек, как минимум. Чонгук остаётся вдали, находит удобный выступ и приподнимается на носочках, чтобы увидеть, как альфа манит кота кусочком мяса, как маленький артист бегает от него по всей площадке, со скоростью света (условно, да, мини-физик в Чонгуке такие сравнения недолюбливает) взбирается на небольшое дерево, соскакивает и прячется в своей искусственно созданной пещере. Чонгук на мгновение чувствует волнение. Нет, не из-за того, что маленькая хищная кошка может разодрать не защищенному масками или касками Тэхёну лицо. Он думает о том, что не замечает поблизости сотрудников, которые могли бы броситься на помощь, если что-нибудь случилось бы. Ведь в таких ситуациях счёт идёт на секунды. Но когда хищник приближается к альфе, доверчиво хватает оставленный кусок мяса с камня и тащит его к дереву, под которым минутами ранее крутился в песке, только лапами и сверкая, Чонгук облегчённо выдыхает и хмыкает. В Тэхёна даже животные влюбляются. Тэхён отвлекается от кушающего кота и обводит взглядом толпу, девушки-художницы в первых рядах довольно гудят и машут ему руками и карандашами, а он продолжает смотреть. Когда его взгляд останавливается на Чонгуке, которому в моменте хочется втиснуться в дерево позади себя от волнения или, правильнее заметить, внутреннего смущения, он коротко кивает. И Чонгук на сто процентов уверен, что кивает он ему. А когда часом позже Тэхён, закончив с кормлением в соседнем вольере, уходит из него и появляется за спиной Чонгука чуть позже — у них подземные тоннели, что ли? — в повседневном прикиде, состоящем из обычных широких ровных джинсов и свободной бежевой толстовки, касаясь его плеча, Чонгук вздрагивает и резко разворачивается, едва не падая с выступа, на котором удобно примостился. Тэхён хватает его за предплечье, слегка тянет на себя и помогает вернуть равновесие. Конечно, не как в дорамах, но из глаз Чонгука наверняка сыпятся звёзды. Чимин сглазил, по-любому. Тэхён коротко ему улыбается и кивает в сторону выхода из парка. — Ты должен мне два коктейля. А на фоне блюют единороги. Они присаживаются на летней веранде с навесом небольшого местного кафе-ресторана, не такого популярного, чтобы все места были заняты, но и не такого простого, чтобы здесь можно было завтракать. Цены кусаются, но Чонгук, даже не скрипя сердцем, берёт себе до ужасного банальный американо со льдом, а Тэхёну оплачивает действительно два странных напитка, напоминающих грибной суп, разбавленный молоком и корицей. Позже оказывается, что это какой-то индийский чай «масала», который варится на молоке и специях. Имея неширокое представление об Индии, Чонгук удивляется, почему в составе чая нет карри, чем заставляет Тэхёна низко и продолжительно рассмеяться, блистая этой его странной, но такой залипательной улыбкой. Если Тэхён будет смеяться с таких шуток, Чонгук готов зачитывать ему анекдоты из статьи «тонкий юмор» вечно. Некоторое время они обсуждают что-то посредственное, притираются, говорят о погоде, внешнем прикиде каждого, о странных блюдах, которые им приходилось пробовать в жизни, о сложности работы в зоопарке. — С каким животным ты можешь себя сравнить? — Манул, однозначно. — Тэхён на вопросительный взгляд поясняет, отпивая чай. Насколько странно пялиться, как мало знакомый ему мужчина касается губами краев чашки? Чонгук надеется, что он не так откровенен. — Они не любят людей, не даются в руки, любят одиночество, живут, где придётся. Ещё к зиме они набирают в весе, чтобы было теплее. — Не верю, что зимой ты полнеешь. — Поверь, зимой я похож на бурого медведя. — Тогда я сравню себя со стрекозой. Тэхён успевает отвести чашку от губ, чтобы не разлить напиток из-за смеха. Когда Чонгук проснулся, по взгляду в окно ему показалось, что сегодня будет достаточно жарко и душно, но с каждой проведённой на веранде минутой погода меняется, солнце прячется за темнеющими облаками, усиливается ветер, и он на мгновение жалеет, что оделся в обычный свободный пуловер, не только пропускающий ветер насквозь, но и забирающийся под ткань. — Почему? — Я читал, что стрекозы притворяются мёртвыми, чтобы избежать ухаживания от не интересующих их особей. — Ты настолько популярен в своём университете? — Не то чтобы, — Чонгук неловко усмехается, отставляя пустую чашку из-под кофе. У Тэхёна остаётся вторая чашка с недопитым напитком, и он принимается за неё. — Не прибедняйся. Омеги бегают толпами? — Вопрос заставляет Чонгука рассмеяться, он настолько расслабляется, что забывает, что они с Тэхёном знакомы сутки, а сейчас узнают друг о друге что-то личное. Он мог бы пошутить, что из-за его аромата — орехов, перемолотых с мёдом — за ним бегают, потому что хотят съесть, но он говорит быстрее, чем успевает подумать. — Мне не интересны омеги, — говорит он так просто, словно обсуждает это с Чимином. А затем отрывает взгляд от стола, поднимает его на Тэхёна и замолкает. От волнения леденеют кончики пальцев. От Чимина подцепил брякать, не думая. Тэхён не выглядит удивлённым, не источает неприязни, вообще не реагирует как-то странно. Он с улыбкой кивает и пьёт свой чай, ожидая продолжение темы, но замечает, как Чонгук теряется от того, что признался в собственных предпочтениях, не подумав. — Я имею в виду, что… — Всё нормально, Чонгук. Мы вроде бы в современном обществе, я тебя понимаю. И эта фраза не только даёт надежду на возможную дружбу, но и позволяет выдохнуть и расправить зажатые плечи. Тэхён его принимает и понимает, о чём ещё можно мечтать. Он не морщит нос, не отпускает мерзкие шутки, как некоторые одноклассники Чонгука в школьные времена, не пытается его вразумить. Даже не спрашивает: «А ты уверен, а ты точно распробовал отношения с омегами, чтобы делать такие выводы?», и Чонгук будет готов спокойно ответить на эти вопросы, потому что они кажутся ему вполне последовательными, но Тэхён только продолжает пить чай и теперь отворачивается к дороге вдали, любуясь моросящим дождём. А Чонгук, кажется, хочет его поцеловать. Точно с первого взгляда. — Я не энтомолог, не буду подтверждать или отрицать прочитанный тобой факт, но как зоолог могу сказать, что зад бобра пахнет, как ванильное мороженое. Эта фраза слегка приглушается на фоне лёгкого дождя, но нервный смех Чонгука, постепенно перетекающий в обычный, Тэхён слышит. И Чонгук не замечает, потому что пытается заглушить свои эмоции, пряча улыбку в пустой чашке, но руки Тэхёна, на которых он поднял рукава толстовки до локтей, покрываются мурашками. — Не хочу знать, как ты это выяснил. — Это произошло случайно, но такая история не подходит к нашей беседе, поэтому я поделюсь ею позже. — А что насчёт тебя? — внезапно интересуется Чонгук, успокоившись и уже менее напряжённо задавая интересующие его вопросы. Тэхён вскидывает бровь, не понимая, о чём речь. — Ты состоишь в браке, отношениях? Или есть ли у тебя омега или… ещё кто? Теперь, зная, что Чонгуку интересны альфы, эти вопросы больше не кажутся дружескими — так думает Чонгук, — он уверен, что теперь Тэхён в каждом его вопросе чувствует подтекст, и даже если это так, он боится его спугнуть. Но Тэхён вновь сохраняет самообладание и коротко улыбается, поймав взгляд Чонгука своим. По телу Чонгука несутся электрические импульсы, он кусает щеку изнутри, чтобы не выдавать шквал эмоций, захлестывающих его. А Тэхён отворачивается, машет ладонью официанту, и через пару минут, когда им приносят два пледа, он откладывает один Чонгуку на колени, пересаживается рядом с ним на двухместное кресло, не спрашивая разрешение, не задавая таких же вопросов. Чонгук всё это время молча наблюдает, но когда мужчина садится рядом и наклоняется к нему, протягивая руку к другому плечу, чтобы перехватить за его спиной плед и укутать их двоих, у него останавливается дыхание вместе с сердечным ритмом. Тэхён едва задевает носом его волосы на виске и коротко выдыхает ему на ухо, а Чонгук снова чувствует себя так, словно его обнимает аромат моря. И Чонгук хочет быть потопленным этим морем. — Ты не против? Чонгуку бы истерично усмехнуться, но он только мотает головой и отворачивается к дороге, наблюдая за дождём. Тэхён замечает, как неестественно часто у него дёргается кадык, и усмехается. Они прижимаются друг к другу предплечьями и коленями, и у Чонгука от волнения начинает напрягаться и расслабляться нога, и он снова чувствует себя школьником с гиперсексуальностью. До того, как Тэхён пересел, он хотел сказать: «Я не понимаю значение твоего взгляда, объясни словами, есть ли у тебя отношения», но теперь признаваться и просить об этом кажется ему глупым и неуместным, поэтому он молча наблюдает, как Тэхён заглядывает в прогноз погоды на телефоне и делится с ним, что дождь будет идти до самой ночи. Он предлагает остаться тут или переместиться внутрь кафе, если Чонгуку холодно, и продолжить знакомство и обмен фактами. Но Чонгуку нихрена не холодно, он тут сгорает, его шея наверняка покрывается красными пятнами, а по затылку, словно муравьи, проносится рой мурашек. Он соглашается остаться снаружи. Они не возвращаются к теме брака и отношений и переходят к общим поверхностным темам. Тэхён узнаёт о специальности и интересах Чонгука, а Чонгук узнаёт, что Тэхёну тридцать два, он один в семье, подтверждает предположение Чонгука о том, что он путешествует по городам и странам с две тысячи семнадцатого года, но не соглашается с задержкой в каждом новом месте на полгода. — Бывает, я могу сорваться к друзьям в другой город на некоторое время, но сам я раньше года никуда не съезжаю хотя бы потому, что устройство на работу предполагает минимум год отработанного срока. Конечно, если я захочу резко уволиться через три месяца, я спокойно это сделаю и меня отпустят, но мне не очень удобно так резко срываться и менять планы. — Тебя не выматывают такие переезды? — Нет. Это наоборот помогает мне не чувствовать себя… не уверен, как корректно выразиться. — Одиноким? Тэхён коротко усмехается, задумавшись. Перед ними стоят обновленные чашки с напитками, только в этот раз они пьют какао с ванильным сиропом — после сморщенного лица и порции смеха Чонгука, — рядом с чашкой Чонгука стоит блюдце с творожным чизкейком с кусочками печенья, посыпанным кокосовой стружкой, с Тэхёном — малиновый рулет с молотыми орехами. И теперь платит Тэхён. А Чонгуку кажется, словно они на свидании. И ещё кажется, что Тэхён взял рулет, потому что в нём насыщенный привкус орехов, что заставляет думать его о том, что Тэхёну симпатичен его аромат. Но Чонгук до сих пор не имеет представления о его предпочтениях, но раз мало знакомый альфа присаживает к другому альфе, это что-то да может значить. Когда из-за затянувших небо туч на улице темнеет, на веранде зажигаются фонарики, установленные на невысоком заборе-ограждении веранды от пешеходной дороги, вторым пледом Чонгук накрывает их ноги, не имея желания терять атмосферу уединения и перемещаться в помещение, в котором уже нет таких кресел, на которых можно поместиться вдвоем, прижимаясь друг к другу. Помимо них на площадке места занимают еще пять парочек, и все они сидят в обнимку на одних креслах, кто-то смотрит фильмы на ноутбуке, кто-то тихо переговаривается, кто-то лениво целуется, заняв место в самом уголке, а кто-то — Чонгук и Тэхён, греющие ладони о чашки горячего какао и кушающие десерты за приятной беседой. — Я не чувствую себя одиноким. Да, мне бывает неуютно, когда я, например, ухожу на больничный, а все мои знакомые, которых я могу попросить прийти и чем-нибудь помочь, разъезжаются по делам или городам, но это не заставляет меня страдать. Скорее, тосковать. — Теперь ты можешь звать меня. Я приеду, даже если буду в экспедиции на Антарктиде. Тэхён слегка поворачивается к нему, легко толкая его плечом, и Чонгук неловко хмыкает, отставляя какао. Тэхён ставит на ладонь блюдце с рулетом, отламывает кусочек и замечает взгляд Чонгука, который, вообще-то, пялился на его пальцы, а не на еду, но Тэхён все равно предлагает. — Попробуй. Вкусно. С ним не спорят. Чонгук собирается взять вилку со столика, но Тэхён его окликает. — Подожди. И тянет к нему свою ложечку с отломленным кусочком рулета к губам. Чонгук уговаривает свой организм не выдавать смущения, потому что на его бледной коже легко будет заметно смущение. Он придвигается, приоткрывая рот, и Тэхён передаёт ложкой лакомство, слегка пачкая уголок губы малиновым сиропом. Чонгук пережёвывает рулет, продолжая смотреть ему в глаза, и видит, как Тэхён опускает взгляд к его губам. И снова у него холодеют кончики пальцев, а на фоне смеются единороги. Тэхён убирает блюдце и возвращает к нему взгляд, не отстраняясь. Он касается ладонью его щеки и большим пальцем стирает сироп с губы, не переставая смотреть в глаза. Альфа ловит инфаркт, приоткрывает рот и вздрагивает, когда ладонь перемещается с щеки вверх по скуле, останавливаясь у уха, и внезапно поправляет растрепавшиеся волосы. У Чонгука пересыхает в горле, он боится, что если сглотнет слюну, закашляется. Но Тэхён не останавливается его шокировать, мягко улыбнувшись и отклонившись чуть ближе к его уху, чтобы проговорить тише. — Я не состою в браке, у меня никого нет. И мне тоже нравятся альфы. Чонгука больше нет. Чонгук улетает в стратосферу.

🦭

Две недели подряд они переписываются через мессенджер. На первой неделе им удаётся ненадолго встречаться в том же зоопарке по вечерам. Тэхён через администрацию выдаёт ему временный пропуск на пару месяцев, чтобы Чонгук мог прийти в любое время и не тратить на билет деньги, и Чонгук этим пользуется, возвращаясь с пар домой, а затем приезжая в парк ближе к концу смен Тэхёна. Он не загружает его своим вниманием, они встречаются незадолго до наступления ночи, поэтому гуляют не больше часа-двух, в основном, прогуливаясь по ближайшей набережной, скверу или заглядывая в маркет, чтобы перекусить. Всего за две недели они узнают друг о друге почти всю персональную информацию, от состава семьи, даты рождения и номеров классов в разных школах до любимого цвета, вкуса в музыке и предпочтениях в одежде. Они достаточно сближаются, и Чонгук неестественно много и несдержанно улыбается, особенно сидя на парах по культурологии в телефоне, чем пугает Чимина, не привыкшего к тому, что его безэмоциональный друг умеет проявлять эмоции так часто и не привыкшего, что кто-то может вызывать в нём такой дикий интерес, что Чонгук будет даже отвлекаться от занятий. Нет, Чонгук продолжает учиться, слушать, выполнять задания, но теперь он уделяет много внимания телефону, в котором его всегда ждёт открытая переписка с одним конкретным человеком. Вот и сейчас на печально известном предмете Чонгук улыбается во всё лицо, опустившись лбом на край парты и поместив локти на бёдрах, чтобы было удобнее печатать в телефоне. Чимин вообще был уверен, что у него мышцы лица атрофированы, поэтому он почти не улыбается, а тут сидит рядом, блистает растянутыми губами, посмеивается и вечно что-то печатает. Чимин, конечно, радуется за друга, осторожно подшучивает, чтобы не спугнуть его, но Чонгук даже не замечает этого, поглощённый общением с Тэхёном. К слову, Чонгук всё же извинился перед Одри через пару дней после выходных, он угостил её обедом и признался, что уже влюблён в кое-кого. Конкретно тогда это было не совсем корректно, он испытывал сильную симпатию, но сейчас с этим вполне можно согласиться. Всего за какие-то две-три недели его жизнь круто поменялась. Было видно, что девушка расстроена, но она согласилась не держать обиду и смириться с этим. Можно сказать, что совесть Чонгука была чиста. Между общением с Тэхёном неделю назад — в воскресенье — Чимин знакомит Чонгука со своим возлюбленным. Встреча проходит недолго, потому что Ким Намджуну — мужчине Чимина — приходится отправиться на работу. Кем он работает — не признаётся, говорит, что поделится этим с Чонгуком в другой раз, когда встреча продлится на несколько часов дольше, чтобы детально ответить на все его вопросы и обсудить интересующие темы. Чонгук не спорит, он не то чтобы сильно горит желанием узнать личные подробности о парне Чимина, ему достаточно знать, что он человек адекватный, спокойный и не обижает его друга. Они провели чуть меньше часа в кафе, затем Чимин отправился домой отдыхать, потому что всю прошлую неделю его не было из-за прошедшей течки, а Чонгук поехал на встречу с Тэхёном. Воскресенье всё же. Тэхён выясняет, что у Чонгука через неделю начинается практика, в связи с чем он будет раньше освобождаться после работы в компании Джэука, поэтому он договаривается с руководством парка и меняет свой график, беря на этой неделе дополнительные смены и задерживаясь на работе, чтобы следующую неделю освободить и провести её с Чонгуком. Причём, Чонгук его об этом не просил, он просто упомянул, что «жаль, у меня как раз практика и я буду чаще свободен, могли бы больше погулять», а Тэхён уже пошёл выполнять. Такой поступок совсем не по-альфьи поселяет в животе насекомых. В переписке узнаётся больше, чем они успевают обсудить в их недолгие вечерние прогулки. Тэхён делится о городах и странах, в которых побывал, признаваясь, что, в основном, он переезжал из города в город в Корее, но однажды почти год жил в Индии, а затем в Таиланде и до сих пор собирается туда вернуться и пожить ещё годик другой. Чонгук пугается, что это его план на ближайшее будущее, но Тэхён успокаивает, поделившись, что ему сильно полюбился местный зоопарк и пумы, поэтому пока у него нет необходимости уезжать. Чуть позже он добавляет, что ему нравится общаться с Чонгуком, поэтому он не хотел бы уезжать так скоро. Это греет душу. Осмелев, Чонгук флиртует: «Мы могли бы пожить в Таиланде вместе, когда у меня будут каникулы ;)». Тэхён не остается в стороне: «Такими темпами нам нужно наше свидание в это воскресенье перенести в мою квартиру». Теперь ситуация греет не только душу, но и другие причинные места. Чонгук посмеивается, и Чимин толкает его локтем в бок, потому что сейчас, всё ещё находясь на паре культурологии, студенты готовят письменный ответ на поставленный преподавателем вопрос, в который Чонгук не вслушивался. У него тут личная жизнь строится. Перед тем, как обдумать ответ, он возвращается к «нашему свиданию в воскресенье», о котором ранее речи не шло, и он чувствует, как у него горят кончики ушей. От Чонгука: «Свидание?». Тэхён не только кормит животных, он занимается научно-исследовательской деятельностью, проводит студентам биологических вузов выездные лекции, ведёт техническую документацию, при необходимости проводит общие ветеринарные осмотры или помогает врачам ветеринарам, следит и обеспечивает санитарно-гигиенические нормы при содержании и транспортировки животных. Общаясь с Тэхёном через мессенджер, Чонгук открыл для себя новые стороны альфы, например, что он довольно часто бывает игривым и любит пошло пошутить. Так, Чонгук как-то написал: «Жаль, что я не студент-биолог, я бы хотел побывать на паре с тобой», Тэхён, конечно, добавил: «Думаешь, стол бы выдержал?». С того момента их разговоры больше не казались поверхностными и неловкими, а стали более открытыми и откровенными. Сейчас он занимается бумажной работой, сидит в кабинете, одновременно пишет статью и переписывается с Чонгуком. От Тэхёна: «Хочешь просто по-дружески погулять и разъехаться по домам?». От Чонгука: «Если в эту дружескую прогулку включены поцелуи перед прощанием, тогда да ;)». Чонгук откладывает телефон экраном вниз, закусив губу, и склоняется над партой, чтобы перевести мысли. Они о многом успели пошутить, множество флирта свести в шутку, но эти шутки никогда не переходили границы «реальности», Чонгуку кажется, словно он сделал что-то неприличное, но он уверен, что Тэхён его сообщение оценит. Чимин с лёгкой улыбкой наблюдает за его метаниями. Когда на телефон приходит сообщение, и он коротко вибрирует на столе, Чонгук сглатывает и проверяет шторку уведомлений, но ответ его не радует, а заставляет напрячься. Он сводит брови к переносице и открывает переписку. От Тэхёна: «Чонгук, я хочу прояснить один момент. На что ты рассчитываешь?». От Чонгука: «В каком смысле?». От Тэхёна: «Что ты ждёшь от нашего общения? Ты хочешь просто весело провести время или ты настроен на серьёзное продолжение? Я должен понимать, к чему быть готовым». У него потеют ладони. Он себя чувствует так, как будто от его ответа зависит будущее человечества. Ладно, на самом деле, Чонгук просто волнуется, теряясь и не совсем понимая, к чему теперь настроен Тэхён. Он не задумывался наперёд, что между ними возможно, просто плыл по течению, наслаждался общением и мысленно представлял, чем они могут заняться вместе, куда сходить, куда поехать. Но он был и до сих пор уверен, что если им с Тэхёном вдвоём будет комфортно, он не захочет его отпускать и вцепится, чтобы он никуда не уехал и не бросил его. Не то чтобы сейчас так просто найти альфу и впоследствии жить с ним. Это не главная причина, просто Чонгуку хорошо с ним, поэтому он не хочет терять только-только построенное между ними доверие и уют. Он сглатывает и решает быть честным. От Чонгука: «Думаешь, я стал бы шутить о совместном проживании в Таиланде, если бы не был настроен серьёзно?». От Тэхёна: «Со мной так уже шутили, поэтому я хочу ясности». Чонгук мысленно делает заметку, что нужно обсудить его прошлое на следующей встрече, чтобы понимать, кто и как сделал Тэхёну больно. Чонгук хмурится и прикусывает губу. В этот же момент его взглядом ловит преподавательница, запищавшая с кафедры. — Чон Чонгук, отвечайте на вопрос своими силами, не используя интернет. — Ладно. Он отвечает на автомате и продолжает обдумывать ответ, но захихикавший Чимин и разозлившаяся преподша отвлекают его от процесса. Он закатывает глаза. — Вы меня игнорируете?! — Я уже закончил, — он отвлекается от телефона и смотрит на неё, а женщина, уверенная в том, что её обманывают, что и оказывается правдой, требует зачитать ответ вслух. Чонгук склоняется к Чимину и интересуется. — Какой вопрос был? — Опишите ваше отношение к нетрадиционной модели семьи. Чонгук фыркает, не ожидая чего-то особенного, и поворачивается к преподавательнице, на ходу собирая вещи в рюкзак. Многие заинтересованно оборачиваются. — Ваш вопрос не относится к культурологии, поэтому у меня нет на него ответа. — Чонгук выставляет Чимину кулачок, поскольку обняться в качестве прощания они не могут. Чимин отбивает, и Чонгук выходит из-за ряда, спускаясь вниз по лестнице. Преподавательница, естественно, дышит огнём. — Вы куда собрались? — Извините, мне срочно нужно уйти. — Я не отпускала. — Я иду спрашивать разрешение у декана и заодно поинтересоваться, почему он позволяет вам задавать такие разжигающие конфликт вопросы на паре по культурологии. Некоторые из параллельной группы гудят, Чимин незаметно хлопает, тихо засмеявшись. Преподша бросает книгу на стол, резко поднимается, опрокидывая стул, и упирает руки в бока. — Вы что себе позволяете? Вас так задел мой вопрос, Чон Чонгук? Вы относитесь к нему напрямую? — и усмехается, словно мастерски его подъебала. Но Чонгук, переволновавшись от переписки с Тэхёном, затем вспыхнув из-за того, что он не успел ему ответить и теперь Тэхён наверняка сидит и думает, что он мог сделать не так, доходит до двери, оборачивается, расслабляя напряженные брови, и улыбается. Кажется, сейчас ебанёт пик его смелости. Чимин поспешно достаёт телефон, чтобы включить видеокамеру на телефоне и направить её на Чонгука. — Если вы говорите об общей модели семьи, в которой родителями могут выступать папа-омега и дедушка-омега или отец и брат, являющиеся альфами, в которых по каким-либо причинам ребёнок остался без второго биологического родителя, то я не совсем понимаю, что должен ответить. Здесь нет ответа «хорошо» или «плохо», так нужно, чтобы человек вырос и стал личностью, и это лучше, чем один человек будет растить другого в одиночку, это необходимая мера, это поддержка внутри семьи и готовность брать на себя ответственность, я восхищаюсь теми, кто не боится помогать. Если вас интересует моё отношение к однополым семьям, в которых родители связаны интимными отношениями, то я не считаю это чем-то странным. Кажется, для этого мы и проходили на вашей дисциплине тему толерантности, разве нет? — То есть, ваши родители допустят, если вы будете жить с альфой? — она скрещивает руки на груди, продолжая ухмыляться. Чонгук улыбается ей в ответ, создавая видимость обычной беседы преподавателя и студента. — Как этот вопрос относится к моим родителям? Не им же жить с альфой, а мне. Преподавательница мрачнеет и фыркает, указав на него пальцем. — Вы считаете, что это нормально? Что это не нарушение психики, не болезнь, не извращение? — Преподаватель Сан, я не биолог, не психолог и не сексолог. Я не могу судить с точки зрения медицины, болезнь это или нет. Я всего лишь будущий инженер-строитель. Я всё ещё не понимаю ваш вопрос. Чимин приближает зум на преподшу со смешком, шепча в микрофон: — Чон Чонгук выводит культурологичку без смс и регистрации. Преподавательница выглядит так, будто взорвётся. Она довольно красиво аргументирует и парирует во время занятий, но когда Чонгук просит её задать вопрос напрямую, она словно ходит вокруг, как волк вокруг жертвы, только Чонгук в данной ситуации чувствует себя львом, который спокойно может наступить на волка. У него даже в аромате не появляется горечи, что могло бы выдать в нём злость, он спокоен и уравновешен. И отчётливо понимает, что хочет к Тэхёну. — Чон Чонгук, вы что, живёте с альфой? — Преподаватели не спрашивают такое у своих студентов, преподаватель Сан. — Вы заставляете меня думать, что вы поддерживаете это извращение. Я обязана сообщить об этом декану! — Если в нормативно-правовые акты нашей страны внесут такое определение однополых отношений, тогда я буду вынужден с вами согласиться. Сейчас об этом в законах ничего не говорится. — Это законы общества, законы нормы морали! — Вы сами говорили в самом начале дисциплины, что нам необходимы законы и моральные нормы, чтобы создать ориентир для наших действий и обеспечить справедливость и порядок. Мартин Лютер Кинг однажды сказал: «Права не приходят с течением времени, к ним приходят люди, расширяющие свои законные сферы, чтобы включить всех». Эта цитата отражает борьбу за справедливость и равенство перед законом, а это неотъемлемая часть нашего общества, преподаватель Сан, — говорит Чонгук и разводит руками. — Законы нормы морали могут привести к справедливости и равенству перед законом. Например, законы, которые обеспечивают свободу слова или защищают права меньшинств, основаны на моральных ценностях, что все люди должны иметь равные возможности и права. По этой логике, альфа имеет право жить с альфой и должен иметь такие же права, как и «традиционные» пары… — Вы не сдадите у меня зачёт, Чонгук. — Значит сдам с комиссией. Спасибо. Чонгук оборачивается, махнув Чимину рукой, который всё это время снимал беседу на видео, и покидает аудиторию. Преподавательница свирепо хватает книгу со стола, возвращает на место стул и садится, пряча лицо в книге, вероятно, чтобы успокоиться. Пока Чонгук спешит спуститься на первый этаж в холл, параллельно пытаясь прийти в себя, Чимин выкладывает видео в инстаграм, отмечая друга, и пересылает историю своему альфе и ещё одному человеку, о связи с которым Чонгук не догадывается. От Тэхёна: «Теперь она точно завалит его на зачёте». Чимин тихо хихикает, пряча лист с сочинением в шоппер, потому что, очевидно, преподавательница уже не рискнёт проводить опрос. От Чимина: «Зато защитил позицию таких, как он, и при этом не спалил свои предпочтения. Я так не умею, он крутой». От Тэхёна: «Да, Чимин, Чонгук определенно крутой». От Чимина: «Видишь, какого мужчину я тебе подогнал ;)». Чонгук тем временем спускается в пустующий холл университета и перед тем как уехать куда-нибудь, возвращается в переписку с Тэхёном, переводит дыхание, чтобы успокоиться, и нажимает кнопку микрофона, записывая голосовое сообщение. Пока его всё ещё не отпустило желание выговориться и побыть смелым, он делится чувствами. — Я не готов говорить о чём-то масштабном типа совместного быта или создания семьи. Мне интересно с тобой общаться, мне симпатизирует твоя внешность и твой запах, мне нравится обниматься с тобой, когда мы прощаемся, и если заглядывать в будущее, я хотел бы пожить с тобой… — Чонгук прерывается, оборачиваясь, ему хочется высказаться, но почему-то он чувствует себя неловко, говоря настолько для него откровенно. Речь в какой-то момент перестает быть идеально связной, как обычно. — Хотел бы там, ну, в будущем, познакомить тебя со своим дядей, тот, у которого компания, показать тебе эту его компанию, пройти через какие-нибудь бытовые штуки. Короче, ты понял. — Он сглатывает накопившуюся слюну, кусает нижнюю губу, волнуясь, и добавляет. — Наверное это можно назвать чем-то серьезным, да? И следом пишет: «Можно я приеду? Так хочу тебя обнять, что сейчас на стенку полезу». Тэхён слушает и читает его сообщения десятью минутами позже, Чонгук успевает дойти до уборной, чтобы умыться, переместиться в кафетерий и взять себе чай со льдом. Только сейчас к нему приходит осознание о возможных последствиях его поступка, и от этого в голову ударяет такое количество энергии, что от желания её выплеснуть у него начинают подрагивать кончики пальцев. А следом добивает осознание сказанных альфе слов. Чонгук редко делится чем-то настолько интимным и эмоциональным для него. Он не ходит «морда кирпичом», но не испытывает в повседневной жизни необходимости делиться чем-то чувственным и личным, да и в его семье не было принято проявлять чувства публично, поэтому он вырос не привыкший к тому, что друзья могут обниматься, омеги целовать друг друга в щёки, кто-то может устраивать ссоры на улице и реветь в процессе. Май почти заканчивается, на улице заметно теплеет, поэтому ему чаще становится жарко. Спасает Чимин, таская в своей бездонной сумке ручной вентилятор. Тэхён отвечает коротко: «Жду», и Чонгук, ощущая дикое желание почувствовать запах альфы как можно скорее, заказывает такси. Дорога до Тэхёна не запоминается, смазываясь в памяти, и вот они вновь стоят в подсобке для персонала, Тэхён предусмотрительно закрывает дверь на замок и приближается к Чонгуку, который забирается на металлический стол и наблюдает за ним. — Скажешь что-нибудь? — Я подписан в инстаграме на парочку студентов-биологов, которые подписаны на студентов твоего университета… — Чонгук не понимает, как этот разговор относится к тому, что он ему эмоционально выплеснул в голосовом сообщении, но он всё равно внимательно слушает и, уже не пытаясь казаться таким уверенным и сильным, нервно теребит ремешок рюкзака, пока грудь ходит ходуном, потому что ему в голову ударило желание пробежаться по парку от внешней парковки до этого помещения. — И у меня в рекомендациях оказалось одно интересное видео. Тэхён подходит ближе, останавливаясь в шаге, достаёт телефон и показывает видео, в котором Чонгук часом ранее любезно делится своим мнением об отношениях альфы с альфой. Чонгук усмехается, коснувшись ладонью затылка, и пожимает плечами. — И я задумался. Как твои родители отнесутся к тому, что у тебя появится альфа? Вопрос, в котором звучит «к тому, что», а не «если», заставляет Чонгука непроизвольно задержать дыхание и уставиться на Тэхёна. Хорошо хоть не скулит и не сжимает бёдра. Он откладывает свой телефон и медленно придвигается ближе, наблюдая за реакцией Чонгука на тот случай, если он вдруг окажется не готов к близости в общем. Но Чонгук шумно выдыхает, хватается за бока Тэхёна и тянет его к себе, расставляя ноги, чтобы он удобно уместился между них и позволил Чонгуку обнять его бёдрами, скрестив за его спиной ноги в щиколотках. — Давай проверим вместе, Тэхён. Тэхён коротко усмехается, обвивая талию Чонгука руками и слегка склоняясь к нему, чтобы было удобнее обниматься. Чонгук ныряет руками за его спину и цепляется за плечи, прижимаясь носом в изгиб шеи. Там особенно насыщенно чувствуется успокаивающий аромат моря, и Чонгук тонет в этом спокойствии, он уже ничего не слышит, просто трётся о местечко щекой, обмениваясь запахами. В какой-то момент Тэхёну кажется, что альфа перед ним, прижимаясь губами к шее, издаёт звуки, похожие на мурчание. Когда Тэхён пытается отстраниться, чтобы предложить Чонгуку пересесть на его колени, Чонгук рыкает, не позволяя отрывать его от шеи, и прикрывает глаза, ластясь лицом, как тигры о ноги знакомых им киперов. — Чонгу, — шепчет мужчина ему на ухо и поглаживает ладонью по спине, словно пытается поддержать школьника, плачущего из-за проваленного теста. Тэхён, правда, как школьника его не воспринимает и в целом разницу в возрасте особенно не чувствует, Чонгук эрудирован, с ним всегда есть, о чём поговорить, он многое понимает и имеет своё мнение на многие ситуации, единственное, что выдает его, это его несдержанность в эмоциях, каким бы отстранённым и равнодушным он не выглядел со стороны. Для Тэхёна он желанный альфа, с красивым телом и волнующим сладким ароматом. Он также не готов говорить о масштабном будущем, но уверен, что был бы не против пожить с ним. И для начала им, как минимум, нужно начать встречаться и пройти тот самый сладкий период, первый поцелуй, первый секс, первую ссору, знакомство с родителями Чонгука. А потом можно будет предложить ему помочь перевести шмотки из родительского дома в свою съёмную квартиру. — Чонгу, — вновь зовёт. Чонгук медленно отрывается от чужой шеи, промаргиваясь, и смотрит на него так устало, словно его разбудили после десятичасового сна. Тэхён запускает ладонь в его волосы на затылке и мягко массирует корни. — Хочешь, поедем ко мне? Ты можешь у меня переночевать. — Так твои сообщения про перенос свидания в квартиру не были шуткой? — хрипит он, слабо улыбнувшись. Тэхён усмехается в ответ. — Твои же про проживание в Таиланде не шутка, мои тоже. — Он осторожно отстраняется и берёт щёки Чонгука в ладони, согреваясь его жаром тела. Чонгук всё ещё касается его руками, сжимая уже бока пальцами, но ноги опускает. — Мне нужно вернуться в кабинет, я заберу пару дел, и мы поедем, ладно? — Ты будешь работать дома? Я могу просто подождать… — Там ты сможешь посидеть на мне, пока я буду работать. — У тебя пять минут. Тэхён коротко посмеивается, кивая, и собирается отстраниться, но в последний момент передумывает, склоняется к Чонгуку и мягко целует его в лоб. И только после этого действия отстраняется и уходит, оставляя Чонгука в помещении. Чонгук горячо выдыхает и прикрывает глаза, мягко похлопывая себя по горящим щекам. Ему срочно нужен чай со льдом, вентилятор и Тэхён в объятиях. И когда это удаётся реализовать через полтора часа в его квартире, переодевшись в чужие шорты и забравшись на его колени, пока Тэхён продолжает печатать статью на ноутбуке, сидя перед столом и иногда подтягивая сползающего с колен Чонгука, он чувствует себя счастливым и понимает, о чём говорил Джэук, рассказывая, что рано или поздно Чонгук поймёт, каково это, ощущать себя в комфортной обстановке с приятным душе человеком. Их отношения начинаются странно. Не с прямого предложения «давай встречаться?», не с секса, как в подростковых сериалах про страстную студенческую любовь, не с первого поцелуя под дождём спустя месяц знакомства, как в любимых Чимином мелодрамах. Их отношения начинаются с крепких уютных объятий в бытовой обстановке. Чонгук трётся о его шею, мешая сосредотачиваться на статье, а Тэхён моментами перестаёт контролировать свой аромат, когда Чонгук, заигравшись, покусывает его плечо, и возбуждает его этим, заставляя нехотя слезть и пойти на кухню выпить воды, пока Тэхён проветривает комнату и, наконец, дописывает статью. И Чонгук от сумбурного и внезапного появления Тэхёна в его жизни чувствует себя безумно счастливым. Ночью, конечно, Тэхён исполняет негласное обещание, упомянутое Чонгуком в переписке про дружескую прогулку и поцелуи.

🦭

Чонгук сдаёт культурологию. Причём первым и без дополнительных вопросов. Он отвечает по билету конкретно по лекциям, которые диктовала преподаватель Сан, получает высшую оценку и выходит, коротко её поблагодарив. Несмотря на конфликт она соблюдает субординацию и толерантность в модели учитель-ученик, за что Чонгук на мгновение проникается уважением. Но как только он выходит из аудитории, то забывает о её существовании, пишет своему альфе, что всё сдал и готов отпраздновать событие, познакомив его со своим другом и его партнёром. Он дожидается Чимина, сдавшего также на отлично, выходит с ним на улицу и ныряет на заднее сидение машины Намджуна. Втроём они отправляются в небольшой ресторанчик недалеко от дома Тэхёна, который активно рекламировал это местечко последнюю неделю. С завтрашнего дня Чонгук официально приступает к практике, а у Тэхёна освобождается больше свободного времени, поэтому в планах у Чонгука этим вечером подготовить им двоим культурную программу. Не так давно он загорелся идеей пройти с Тэхёном туристический путь по их городу. Пусть Тэхён и живёт здесь полгода, но он, как оказалось, ещё не посетил основные достопримечательности, не сходил на премьеру мюзикла в театре, не побывал в самом огромном лесопарке города. Тэхён не был против, наоборот, сам подкидывал идей. Оставалось только как-нибудь признаться Чонгуку в том, что он узнал о его существовании задолго до встречи в парке, чтобы между ними больше не осталось недосказанностей. Они занимают свои места в ресторане, Тэхён пишет, что уже подъезжает, поделившись, что взял машину в аренду, поэтому предлагает подкинуть Чонгука вечером домой или остаться у него переночевать. Чонгук, пока друг занят беседой с альфой, прячет телефон под стол и с улыбкой пишет: «Ты задолжал мне ночное свидание в своей постели». Тэхён, поскольку за рулем, отвечает не сразу, но когда отвечает, заставляет Чонгука напрячься и прикусить губу в желании. «После таких сообщений мне хочется наплевать на всё, забрать тебя и понестись в свою квартиру». — Ты опять с ним чатишься? Чонгу, он скоро придёт, потерпи уже, а. — Твой парень здесь, а мой — нет, так что не наезжай. Намджун посмеивается, приобнимая сидящего рядом Чимина за поясницу. Не так давно Чонгук стал без стеснения признаваться, что он в отношениях. Не уточняя, конечно, с кем, но главное, что больше к нему никто не лип, что радовало и его, и чувствующего время от времени на нём чужие ароматы Тэхёна. Между ними ещё ни разу не чувствовалось напряжения из-за ревности, и Чонгук, и Тэхён были одинаково уверены в симпатии друг друга. Когда Тэхён проходит к их столику, Чонгук скромно — всё же вот так внезапно демонстрировать свои отношения на публику он не был готов, Тэхён не требовал, потому что не нуждался в этом — обнимает его и садится на диванчик, собираясь представить своих друга и его партнёра, но Тэхён… пожимает руку Намджуну и отбивает кулачок Чимина, называя их по имени и присаживаясь рядом. — Прежде чем ты начнёшь ругаться, позволь, я объясню. — Я не… — Чонгук замолкает, не понимая прикола. Он переводит взгляд на друга, который неуверенно ему улыбается и поджимает губы, смотрит на Намджуна, который кивает ему в согласии, мол, да, всё так, как ты и подумал, и затем возвращается к Тэхёну, который единственный выглядит серьёзным. — И что это значит? — Тэхён, давай по порядку начнём, — предлагает Намджун, и мужчина напротив кивает. — Чонгук, я работаю в зоопарке… — Пиздец, — перебивает Чонгук, думая, что он сам сейчас по ощущениям находится в зоопарке. —… я работаю в администрации. Мы с Чимином познакомились в приложении для знакомств. — То, что Чимин пользовался такими приложениями, было ему известно, потому что иногда Чонгук сидел в кафе «под прикрытием», на случай, если Чимину попадётся какой-нибудь неадекватный человек. — Чуть позже случайно пересеклись в зоопарке, и с тех пор он начал каждые выходные туда приходить. — Так ты не рисовать ходил, а к своему бегал… — Ну, технически, да? — Чимин виновато усмехается, пожимая плечами. Чонгук качает головой, его брови всё ещё удерживают оборону и не собираются расслабляться и опускаться на своё место. — Там же я познакомился с Тэхёном. — Вы не братья? Может, ты и об этом умолчал. — Нет, мы просто друзья, — признаётся Тэхён. — Подожди, — Чонгук выставляет ладонь начавшему рассказывать дальше Чимину и анализирует ситуацию. Он усмехается, помотав головой. — Так это получается, ты специально его нарисовал и мне показал, чтобы заинтересовать. — Чимин на его предположение кивает, и Чонгук шумно выдыхает, сцепив руки в замок. — И познакомились вы в феврале. Тогда почему ты решил «свести» нас в мае? — Ну, как-то речи об отношениях не заходило, мы не так часто виделись и общались, но потом Намджун поделился о предпочтениях Тэхёна, и у меня появилась идея вас свести. Я не хотел говорить прямо, думал, ты воспримешь в штыки, поэтому мы решили зайти из-за угла. — Пиздец. Конечно, услышанное оказывается неожиданным. В самом начале Чонгук думал о том, что всё произошло странно: внезапный рисунок, первая встреча и лёгкое общение на одной волне. Ему казалось, что это всё сон, потому что вот так быстро заинтересовать мужчину, который, как выяснилось всего-то через день после знакомства, разделяет его взгляды, невозможно. Но теперь всё в его голове раскладывается по полочкам, это везение, конечно, но обдуманное и распланированное заранее. В этом нет чего-то трагичного, просто Чонгук пытается смириться с тем, что всё это проворачивалось за его спиной. Если всё проанализировать и прийти к результату, он даже благодарен Чимину за его решение, потому что теперь у него есть Тэхён, с которым ему комфортно. Но осознать это оказывается не так просто. По крайней мере, не за две секунды. — Не злись, Чонгу, — зовёт Чимин, уже собираясь встать, чтобы полезть к другу в объятия, но Чонгук мотает головой и ладонью. — Я не злюсь. Я просто… немного охуел, — с таким же удивлённым лицом и распахнутыми глазами невинно признаётся Чонгук, чем вызывает всеобщий смех и разряжает обстановку. Подходит официант и принимает заказ. Чимин, зная друга дольше всех, резво переводит тему и обсуждает что-то не касающееся их троих, давая возможность Чонгуку побыть в уединении в мыслях и переварить услышанное. Они обсуждают премьеры фильмов, Чимин делится своими успехами в университете, они создают фон, благодаря которому Чонгук приходит в себя. Тэхён аккуратно берёт его ладонь в свою под столом и перекладывает на свое бедро, поглаживая по тыльной стороне, и Чонгук отвлекается от самоанализа, посмотрев на него и коротко кивнув. Он в порядке. Им приносят заказ и Чонгук склоняется над тарелкой, начиная есть. Тэхён не лезет с разговорами, молча его поддерживает прикосновениями, и Чонгук ему безумно благодарен за это. — Мы тут с Намджуном собираемся в кемпинг рвануть в середине июня… Чонгук поворачивается к Тэхёну и замирает, рассматривая его в свете закатных лучей. Снаружи уже вечер, скоро закончится ещё один пройденный вместе день, а между ними ещё столько неизученных фактов, столько невыясненных деталей. Чонгуку предстоит узнать о его коварных бывших и погладить котёнка пумы, а Тэхён совсем скоро станет свидетелем, как даже альфы умеют гнездиться. Не так эстетично и нежно, как омеги, но тоже вызывая дрожь внутри и желание защитить и объять любовью. У Чонгука впереди последний курс университета и диплом, у Тэхёна научная командировка в сафари парк в Таиланде, в которую он будет вынужден полететь без занятого учёбой Чонгука. У них впереди переезд в квартиру Тэхёна и одна любовь на двоих.

🍌