Перезвон колокольчиков

Николай снова стоял у дверей богатого особняка. Но в этот раз никто не смотрел на него с непониманием и удивлением, он не колотил в дверь, а внутри не скручивался тугой узел беспокойства. Впрочем, пожалуй, беспокойство все равно никуда не делось — лишь притаилось где-то глубоко, изредка заставляя офицера нервно поправлять ткань перчаток. Спокойно, сказал он себе. Госпожа Кроу уже нашлась, и ее жизни ничего не угрожает. От этой мысли в Николае на миг вскипела досада от того, что это не он отыскал и спас девушку. Кто-то мог бы счесть такую эмоцию всего лишь признаком уязвленной гордости, но на самом деле это был вопрос принципов и чести. Он обещал, что доведет Эстер до дома. Это с его корабля ее похитили. И теперь не смог даже сам найти ее. Поток невеселых мыслей прервался щелчком дверной ручки. Николаю показалось, что к этому звуку примешался едва уловимый, тонкий перезвон колокольчиков. Возможно, это был всего лишь мороз в ясный день, а возможно, охраняющая магия. Мужчина не придал этому большого значения, вместо того вглядываясь в темноту растущего дверного проема. Сначала он увидел волосы. Прежде всегда аккуратно спрятанные под меховыми шапками и уложенные в элегантные прически, сегодня они вились длинными, непослушными, буйными огненно-рыжими волнами. На ум пришли старые гравюры и плакаты, изображающие весело хохочущих ведьм, заслоняющих луну тенью своего полета. Но стоило из мрака прихожей показаться женскому лицу, как все мысли об ухмылках и смехе в ветре исчезли. Ореховые глаза были устало полуприкрыты, с щек еще не до конца сошел лихорадочный румянец, а губы… губы потрескались от сухости, но одна деталь мгновенно приковала все внимание Николая — на нижней губе розовела рана, покрытая тонкой пленкой регенерирующей ткани. Казалось, одно неверное движение, касание — и снова потечет капля крови, оставляя за собой неровный липкий след. Эстер, кажется, заметила пристальное внимание мужчины и слегка кашлянула, отступая от двери и пропуская гостя внутрь. Усилием воли заставив себя оторвать взгляд от мягко размыкающихся губ, Николай слегка поклонился. —Госпожа Кроу. Эстер. Если сейчас не лучшее время для визита, я могу… —Нет! — она прокашлялась, голос сухой и надтреснутый — нет, прошу вас, заходите. Я думала и сама к вам ехать. Николай все же не удержался от ироничной ухмылки. —Я бы на вашем месте не рвался так отчаянно в то место, где меня совсем недавно похитили. Ответом ему служили лишь закаченные глаза и хлопок двери за спиной. В доме все было так же, как и прошлым утром, но исчезло нервное ожидание, ощущение отсутствия чего-то важного. И высокая черная фигура верховного ведьмака. Николай прислушался: в комнатах было совершенно тихо. Он не был уверен, работает ли где-то заклинание звукоизоляции или в доме действительно больше никого не было, но во всяком случае, Ворон не появился, чтобы поприветствовать гостя. И капитан был этому даже рад. Пройдя за Эстер в натопленную гостиную, он уселся на кресло напротив нее, закинув ногу на ногу. —Может, желаете чай или кофе? —Не хочу вас лишний раз обременять. Можете просто объяснить мне, где кухня, и я все сделаю сам. Эстер посмотрела на него удивленно, но ее лицо быстро расплылось в хитром прищуре. —Боюсь, здешняя кухня несколько… специфична. Вам может оказаться трудно ею пользоваться. —Ха! Я, разумеется, аристократ, но я также и военный. Вы не беспокойтесь, разной кухонной утвари я повидал немало. И, не постыжусь сказать, управляюсь с ней весьма неплохо. —Возможно, я вам верю, капитан. Но не думаю, что вы знакомы с магией готовки. —Вы меня оскорбляете. Во время многомесячных плаваний команда исключительно высоко отзывается о моей стряпне. Так и говорят, представляете, “волшебные сегодня консервы, ваше благородие!” Они было рассмеялись, но ранка на натянутой губе Эстер лопнула и снова закровила. При виде этого взгляд Николая мгновенно переменился. Он вскочил с кресла, приблизившись к девушке и опустившись перед ней на колено. Достав из нагрудного кармана чистый платок, он протянул его девушке. К его удивлению, она снова улыбнулась, тут же поморщившись от боли. —Простите. Вы просто… это все мне ужасно напоминает, что со мной случилось сразу после похищения. Только тот человек не был так, — тут она покраснела — близко ко мне. Николай мягко улыбнулся. —Тогда позвольте мне отвлечь вас от этих воспоминаний, — он придвинулся ближе, рука с платком замерла у самого лица Эстер — вы мне позволите? Она медленно кивнула, зачарованно глядя в пронзительные голубые глаза. В отличии от тяжелого взгляда грозовых глаз священника, эти напоминали утренний синий час, когда море и небо сливаются в одно, медленно уволакивая за горизонт. Наваждение развеялось от мягкого прикосновения к губе. Эстер моргнула: Николай теперь смотрел с сожалением, виновато. —Простите меня, Эстер. Еще одно осторожное касание ткани. —Я не должен был оставлять вас там. Держащая платок рука дрогнула. —Простите, что не смог помочь вам. Что не смог уберечь от того, что вы пережили. Девушка не ожидала такого. Пытаясь найти слова, она лихорадочно водила глазами по комнате, но каждый раз ее взгляд натыкался на дрожащую ладонь Николая. И она, повинуясь порыву, взяла его ладонь в свою. Он отреагировал мгновенно, накрыв ее руку второй ладонью. Поднес к своим губам. Пальцы были сухие и горячие. Губы мужчины прошлись по складкам кожи на суставах пальцев, согрели дыханием аккуратные ногти, поцеловали голубоватые венки на кисти. В этих жестах было столько нежности, что Эстер совершенно растерялась и лишь и смогла, что проговорить: —Вы не виноваты, Николай. Никто не мог знать, что меня рискнут похитить прямо под носом у целой команды. И потом, Ворон мне сказал, что вы меня искали и волновались. Мне это… очень приятно. Не вините себя, вы сделали все, что могли в вашем положении. Они так и застыли в этой позе: Эстер — сидя на кресле, Николай — стоя перед ней на колене и прижавшись губами к ее руке, будто прося о чем-то богиню. В конце концов, мужчина сдался первым. —Спасибо вам, Эстер. Я пришел сюда, чтобы убедиться, что вы в порядке. Но вы даровали мне еще и прощение. Не смею больше отнимать у вас время, тем более что вам все еще надо отдохнуть. Она хотела возразить, но остающаяся с ночной лихорадки слабость говорила о том, что капитан прав. Вздохнув, девушка поднялась, но тут заметила, что Николай продолжает держать ее ладонь. Она слабо улыбнулась, чтобы не раскрыть рану вновь. —Это входит у вас в привычку, да, граф? Уходить или просить уйти, но при этом не отпускать? Ланской мягко и до странного нежно улыбнулся. —Да, Эстер. Полагаю, с вами у меня это действительно входит в привычку. Продолжая держаться за руки, они дошли до выхода. Оба глядели друг на друга. Оба улыбались. Николай будто бы так и не хотел выпускать руку Эстер из своей, поэтому девушка мягко высвободила ее, хотя и тоже с большой неохотой. На ум внезапно пришла шальная мысль, и прежде чем рациональная часть ее разума смогла остановить глупую выходку, Эстер уже потянула мужчину за рукав, заставляя того наклониться, и оставила на его щеке, на его восхитительных веснушках, которые умиляли ее с их первой встречи, аккуратный, почти невесомый поцелуй. Быстро отстранившись, девушка уже приготовилась ругать себя за неуместное поведение, но увидела, как Ланской медленно подносит руку к щеке, а на его губах расцветает смущенная, довольная улыбка. Пришлось признать, что ее поступок действительно стоил того. Входная дверь вновь открылась, и даже за стуком крови в ушах Николай вновь услышал тонкий мелодичный перезвон. Действительно магия, подумал он. На мороз это списать бы уже не получилось. Выйдя на порог, он обернулся, чтобы посмотреть на ведьму в последний раз. —Эстер. —Николай.