Охота на волка

«Ты скоро привыкнешь уже к цепи И, может, привыкнешь ко мне» "Ягода" - Лев Печеньев, БЫДЛОЦЫКЛ

***

Это становилось совершенно невыносимым. Она, как ворон предвещающий смерть, преследовала её, заставляя дыхание сбиваться. Рыжие пряди то и дело мелькали среди толп людей. Её голос можно было расслышать под окнами, молящий, порой настроенный недоброжелательно. От неё не куда спрятаться, она везде находила. То ли серыми, то ли голубыми, но такими холодными, глазами пронзала. Только глянет и ты словно голая стоишь перед ней, не способная сделать ничего. Именно эти чувства сопровождали Райдос последнюю неделю. Всё началось с того момента как Василий прознал о измене с этой рыжеволосой зазнобой, забрал детей и сказал, что им нужен перерыв. Он уехал к маме, а детей взял, по той причине, что они давно не были у бабули. Именно с того дня, голубо(или серо)глазую ведьму как подменили. Осталась оболочка и какие-то старые повадки, но в остальном её было не узнать. Она стала конченой психопаткой с дикой паранойей. Что так на неё повлияло до сих пор оставалось неизвестным. Виктория пила кофе, абсолютно раслебленная, наблюдала как на серый город опускается ночная пелена. Улица затихает, одни лишь кошки блуждают в поисках ночлежки потеплее. Луна потихоньку обретает блеск, небо становится темнее, но на нём по-прежнему можно рассмотреть облака. В долю секунды всё переменилось, когда послышался настойчивый стук в дверь. Это она стоит. Вика уверенна на все сто процентов. В последние дни явление частое. Каждый раз она лишь просила уйти и не решалась открыть дверь. Иногда утром, выходя в магазин, она находила её спящей у входа, старалась прошмыгнуть незаметно. Всегда это сделать получалось. По возвращению, её в подъезде уже не было. Порой, женщина чувствовала взгляд и оборачиваясь видела, что рыжеволосая наблюдает за ней. Это можно было назвать сталкерством. Ноги понесли ближе к входной двери. Стук вновь повторился. Отдавался звоном в ушах. Таким противным и пугающим, что на секунду она впала в оцепенение. С другой стороны, чего ей бояться? Не убьёт ведь она её, не настолько у ведьмы крышу снесло. Впервые она решилась и всё-таки повернула замок, дальше дёрнув белую металлическую ручку. Почти сразу её прижали к стене. В нос ударил запах алкоголя. - Марьяна, отпусти меня! - Голос словно надломился. Ей действительно было страшно. - Почему ты избегаешь меня? Я не понимаю. - Освободить пленницу Романова была не готова, лишь со слезами на глазах ждала ответа. - Ты испоганила мне жизнь! Сколько раз повторять? Это было ошибкой. Огромной ошибкой! - Темноволосая попыталась выскользнуть из цепких рук, но сделать этого не удалось. - Не могла. Ты ведь любишь меня. - Она всё также буравила слезящимися глазами, сильнее зажимая тело напротив. - Нет. - Быстро и грубо отрезала, вводимая в гипноз женщиной напротив. - Ты любишь меня! - Гостья, внезапно подняла руку, схватив хозяйку квартиры за шею. - Марьяна, я говорю нет! - Ладонь на её коже чуть сжалась, заставляя тело получать чуть меньше кислорода. Больше ничего сказать у неё не получилось. В губы по-животному вцепились. Почувствовался вкус крепкого алкоголя. Виски. Это поистине было страшно. Настолько, что кровь начала стыть в жилах, но несмотря на это, низ живота предательски свело от мазахистского удовольствия. Чужой язык грубо исследовал её полость рта. Прижимающая к стене рука, та что давила на грудь, легла на талию, но всё ещё придерживала тело, не давая шанса на побег. - Прекрати! - Пересилив себя, Виктория чуть оттолкнула ведьму. - Ты, чёрт возьми, любишь меня! - Рукой замахнулась, стала бить по стене, опустила голову. Голос её надрывался. - Признай это сейчас, потом будет слишком поздно! Я просто хочу это услышать! - Что ты... - Её вновь прервали поцелуем. Уже бесполезно было бороться с собой. Желание слишком возрастало, заставляя мокнуть. Даже удивительно, как в мгновение ока они поменялись местами и прижатой к холодной поверхности стены была уже шаманка. Покусывая губы, её начали утягивать за собой в спальню. Не заметила как оказалась на мягкой постели. Это и не важно было. Пусть и напилась, но эту ночь она обязана запомнить. Словно последнюю. Нависающая фигура жрицы прижималась всё сильнее, словно желая слиться с бледным, словно больным, телом. Плоть, дарованная для общения, сместила фокус внимания на тонкую кожу шеи , принялась оставлять бордовые отметины. Печати. Тяжёлые вздохи доносились до ушей, руки на спине прижимали сильнее. Она знала, что поступает ужасно. Снова делая это с ней, вновь предавая мужа. Знала, но не понимала и не была способна понять сейчас, когда возбуждение ударило в голову посильнее, чем медицинский спирт, являющийся самым высокоградусным пойлом, каким балуются алкаши. А ведьма под ней уже давно ничего не понимала, словно в бреду жила последнюю неделю, абсолютно не осознавая что делает и говорит, лишь поддаваясь неведомым инстинктам достать свою жертву в лице Виктории. Серым волком в этой сказке была именно Марьяна, не смотря на то, что "красная шапочка" взяла верх в данной ситуации. - Не медли, снимай эти чёртовы шмотки, иначе я их разорву. - Рыжеволосая хрипло посмеялась. Райдос оторвалась от кожного покрова, избавилась от лишних тканей и то же самое помогла сделать Романовой. Несколько секунд любовалась доступным для неё телом, ровно так же как и та, с видом на фигуру "победы". Изгибы, плавные. У "серой волчицы " худоба была такой, что в некоторых местах кости проступали. Можно было рёбра посчитать. Устроившись между согнутых в коленях ног, она принялась осыпать кожу груди, а дальше и живота поцелуями, иногда сжимая молочные железы, на что получала тихие стоны. Уж слишком они были прекрасны, хотелось громче. Да так, чтобы соседи принялись по батареям возмущённо стучать от нарушенного покоя. Её руки, словно змеи, перемещались по спине. Вызвали мурашки и ощущение тревоги, как будто вот-вот и вцепяться, отравляя тело токсинами. Почему-то хотелось, чтобы это произошло. Хотелось быть отравленной ей. - Вика, хватит сюсюкаться. - Сбивчиво проговорила рыжая, слегка запрокидывая голову, заставляя локоны волос рассыпаться по шёлковой ткани. Действительно хватит, одна ладонь осталась на груди, а вторая медленно спустилась к лобковой кости. Пальцы скользнули между половых губ, чувствовалась влага. Пьянящая, зазывающая влажность. Первое движение и первый громкий стон. Теперь уж точно назад дороги нет. То, что она называла ошибкой, опять происходит, заполняя комнату странными электрическими импульсами. Два оголённых провода. Красный и синий. Они начинали искриться при контакте друг с другом. Два пальца вошли во влагалище, резко, заставляя Марьяну вскрикнуть, большой остался на клиторе, принося ещё большее удовольствие. В тот момент ладони её наконец ужалили. Ногти впились в кожу, будто разорвать плоть готова. Глаза всё больше мутнели, полностью лишая шаманку остатков хоть какого-то разума. Движения внутри её тела заставляли неприлично громко стонать, а иногда и кричать. Запустив пальцы в каштановые пряди, она притянула лицо Виктории к себе, завлекая в грубый поцелуй, сплетая языки и издавая соответствующие звуки в её губы, отдавая вибрацией. И пусть соседи думают, что хотят. Злятся, ругаются, опять-таки - бьют по батареям. Это было восхитительно и заканчивать абсолютно не хотелось. Темп всё нарастал, губы ласкали шею и уши. Скоро должна придти долгожданная разрядка. Ногтями Марьяна наверняка исполосовала всю спину. Жгло, но это было приятное жжение, смешанное с удовольствием от контроля над лежащим телом. Власть. Она смущала ровно так же, как и наполняла энергией, такой волнующей, как море в преддверии шторма. - Вик, сильнее.. - Пронеслось между сторонами. Её ненасытность поражала, куда уж сильнее? Но Райдос попробует. Руку стало сводить, но зато глазам открылась великолепная картина. Ноги рыжей напряглись, так же как и пальцы, оставляя новые отметины от ногтей. Даже стало казаться что это и не ногти вовсе, а когти, звериные, способные вспороть жалкую человеческую оболочку. Мышцы внутри влагалища пульсируя сжимались. Поясница выгнулась до предела и финальный вскрик. У Марьяны в глазах потемнело. Тело расслабилось полностью, чувствовалось лишь как чужие пальцы выбрались из слизистой. Каждая пыталась отдышаться. Романова с самодовольной ухмылкой изучала жрицу. Темноволосая же разминала кисть руки, смотря в стену, не подозревая, что в следующую секунду её уложат на постель. Рыжая оказалась сверху, с горящими глазами, она медленно опустилась к лицу, коснулась губ, перешла на шею. Всё честно теперь её очередь работать. Колдовать над чужим телом. И всё бы ничего, но осознание того, что произошло накрыло кареглазую. Она поднялась, принимая вертикальное положение паралельно Романовой. - Слезь. - скомандовала, довольно грубо, от чего рыжая недовольно сощурившись сползла в бок. Райдос начала одеваться, встав с кровати. Гипнотизировала взглядом пол, а после подняла одежду ведьмы и швырнула в неё. - Одевайся и вали отсюда нахрен. - Хотела было уйти за дверь, но чужой голос остановил, заставляя обернуться. - Может прекратишь отнекивается и признаешься не только мне, но и себе? - У неё снова слёзы на глазах, но при этом и нахальная улыбочка. - Это не должно было происходить снова. Катись к чертям! Ты преследуешь меня, вынуждаешь так поступать по отношению к семье и требуешь чего-то. - Она взмахнула руками. - Ты хоть каплю совести обрети! Что стало с тобой? - Не со мной. - Начала одеваться, отвернулась. - Что стало с тобой? - В смысле? - Кареглазая нахмурилась. Ответа на вопрос она не получила, одевшись, Романова просто ушла, оставляя темноволосую в раздумьях. Теперь Райдос была уверена: больше дверь она не откроет. И всё это могло закончиться именно так, если бы не сообщение, что она увидела как только проснулась следующим днём.

«Я жду тебя у Горовалдайского озера в 22:00. Не придёшь - спалю твою квартиру к чёртовой матери)»

Она знала, что Романова не шутит, с учётом того, какой она стала за последние дни. В конце концов, это был повод наконец разобраться во всех вопросах и попрощаться навсегда.