жених приехал

— пожалуйста, не уходи это было произнесено наверное около тысячи раз только за один вечер. от бессилия сереже хочется драться, лупить волкова по печени и почкам, чтоб побольнее, чтоб если что медкомиссия записала его в категорию Д - между строк - «дебил». сережа в отчаянии и невыносимой злости, кричит своему двоечнику риторический вопрос: почему у тебя нет плоскостопия или, хотя бы, гастрита? волкова душещипательный визг не пробирает, вызывает только недоумение, мол, а че такого то? армия и армия. разумовский просто не понимает, что это все не так серьезно. годик то, хули. и ушел «годик» затянулся на несколько долгих лет, где олег понял, наверное, все, кроме человеческой жестокости. он знает, что приказ есть приказ, но от ненависти его натурально пару раз выворачивает. восемнадцатилетний олег не думал, что война это значит терять друзей и не иметь возможности их похоронить. то, что он когда то считал не таким серьезным, оказывается смертью. и олег тоже умер. умер, когда собирал жетоны с тел товарищей. умер, когда было нечего есть. умер, когда единственного оставшегося друга убила шальная пуля. умер, когда оказался в сирии и почувствовал руки костлявой. олег больше не улыбается, просто не может. воспаленное сознание разбито, его больше не существует как личности или человека. он тупая оболочка, лишь инструмент. он хочет жить, но знает, что смерть принесет облегчение. за глазами нет ни одной толковой мысли, ни единой надежды. он просто есть. тело. он вернется домой только из-за ранения. он сломался и больше не нужен. никаких обещанных почестей, никакой репутации, только смерть. обнимаясь с сережей он заходится в немой истерике. без слез, всхлипов или криков, только стеклянные глаза и не совсем крепкие объятия. тело приехало домой. олег остался в сирии. сережа понимает это когда видит, что волков засыпает с оружием под подушкой. что просыпается от любого звука. что при любой угрозе превращается в бездушное и не принадлежащее самому себе нечто, что точно убьет. только стеклянные глаза и взгляд сквозь. от олега остались имя фамилия отчество. к сереже вместо похоронки пришла война а лучше бы и правда похоронка