Отпусти мои грехи

      — Хо! — кто-то радостно вскрикнул и вцепился в руку спокойно идущего парня, обнимая.       — Эй! — раздражённо взглянул тот на помеху. — Ты кто такой? Отлипни!       — Мы же только вчера познакомились, ты забыл? Я Феликс, друг Хёнджина, — округлёнными от удивления глазами смотрел на Минхо светловолосый парень.       — Хёндж… — задумался Ли, — а! Хорька!       — Это грубо называть друзей животными.       — А кто сказал, что он мне друг? Свали.       Парень распыхтелся и ушёл в другую сторону, не желая больше вести разговор с таким грубияном. Настроение Минхо зависело от дня, иногда он мог быть дружелюбным, но порой ему надоедало натягивать на себя эту маску. Все вокруг актёры, и он не исключение. Он рос в богатой семье, у него было всё и даже больше, поэтому все относились к нему соответствующе. Ему порядком надоело это лицемерие вокруг, и он перестал пытаться искать настоящих друзей среди всех тех подлиз, что тянулись не к нему, а к его деньгам. У него были так называемые «друзья», он не любил тусоваться один, поэтому оставлял несколько человек рядом, поддерживая связь для очередных весёлых выходных с кучей девушек и выпивкой за его счёт. Хёнджин был одним из таких, но Минхо прекрасно понимал, что им просто пользуются, он слышал шушуканья за спиной, когда отходил в туалет. И, кажется, сейчас он потерял это подобие друга, нагрубив его знакомому. Это не имело значение, он с лёгкостью найдёт нового, все всегда велись на него, по университету ходили слухи про щедрого, избалованного грубияна, и Минхо это вполне устраивало, он привык. Девушки вешались ему на шею, стоило с ними заговорить, а парней, которые подходили со странной затеей, никак не дружеской, он покрывал матом и устраивал «весёлую» жизнь, имея возможность заплатить тем, кому надо, чтобы этих гомиков выперли из университета. Разрушить чужую жизнь, за неправильно брошенное слово или за тупой подкат, для Ли Минхо было сущим пустяком, он считал себя возглавляющим звеном всей этой жизненной пищевой цепи.       — Эй, Хёндж. да как тебя там, идёшь сегодня в клуб? — завидев возле аудитории знакомую макушку, Минхо на автомате, выплюнул эти слова.       Хёнджин чуть сдвинулся в бок, открывая вид, на улыбающегося Феликса и бросив укоризненный взгляд в сторону Ли, развернулся утаскивая за собой блондина.       — Подумаешь! — Минхо старался кричать как можно громче, — я и собирался пойти один, просто искал того, кто подержит мой член, когда я буду ссать, если сам буду не в состоянии это сделать.       Минхо явно не нужна была сегодня компания, потому что все эти лицемеры порядком надоели ему, а то что Хёнджин так кстати отвалился, вообще было подарком судьбы, не иначе. Сегодня он проведёт время так, как давно хотел, в гордом одиночестве, которое скрасит бутылка любимого алкоголя, а может и две, кто знает, куда его занесёт сегодняшний вечер. А пока что ноги несли его в сторону любимого ночного клуба, где собирается вся элита города, простым смертным сюда точно не попасть, и это не могло не радовать.       Расстегнув две верхние пуговицы на шёлковой рубашке красного цвета, Минхо шагнул внутрь и направился в залитый красными неонами центр танцпола, попутно прихватив бутылку дорогущего коньяка в баре. Сегодня ему не хочется формальностей, поэтому пить он будет прямо из горла.       Он просто хотел напиться и забыться. Перед глазами уже двоилось, а улыбка не сползала с лица. Он опустошил уже больше половины бутылки, поэтому вернул её на стойку, чтобы не мешала, и танцевал среди разгорячённых тел, закрывая глаза и полностью отдавая себя музыке. Он почувствовал пристальный взгляд и, обернувшись, увидел, как какой-то симпатичный парень шёл прямо к нему, пританцовывая так грациозно и плавно, что выбивалось из просто дёргающейся под ритм толпы. Он был совсем рядом, и Минхо напрягала эта чрезмерная близость, поэтому он постарался отойти подальше, но парень следовал прямо за ним, это напрягало. В песне всё близилось к шумному моменту, раззадоривая публику, и в момент, когда все радостно закричали, в Минхо вцепились мёртвой хваткой за талию и уткнулись в шею. А потом боль, жгучая боль, что вызвала крик, который смешался со звуками толпы. Этот чёртов парень укусил его, да не просто укусил, а въелся своими острыми зубами, прокусывая кожу до крови. Минхо мягко говоря был в шоке, он попытался отбиться от парня, но его было просто не сдвинуть с места, хотя был он совсем некрупным на вид. Ли чувствовал, как из него выкачивают кровь, а тело постепенно теряет силы, как такое может быть. Когда этот псих, видимо, насытился, оттолкнул от себя парня и с выпученными глазами кинулся бежать прочь. Минхо сразу прижал рукой рану на шее и рванул за ним, спросить, какого вообще хрена, но, выбежав на улицу, след того простыл, в какую бы сторону ни смотрел Ли.       Ему ничего не оставалось, кроме как поплестись домой. Веки тяжелели, а во всём теле будто закипала кровь, носясь с бешеной скоростью, сердце стучало так громко, что отдавалось в висках, а рану на шее будто жгло, распространяя жар по всему телу. Минхо сразу подумал, что тот парень, точно, больной, вдруг у него бешенство, и он его заразил, ведь с каждой секундой становилось всё хуже, ноги отказывались идти, а от жара, что он ощущал, уже выступали капельки пота на лбу. Нужно будет точно сходить в больницу на следующий день. С этой мыслью Минхо опёрся о стену дома в какой-то подворотне, чтобы перевести дух и хотел было лишь на секунду прикрыть глаза, но всё, что он почувствовал, это удар всем телом о землю и темнота, в которую погрузилось его сознание.       Крепко зажмурив глаза, от попадания по ним прямыми лучами солнечного света, Минхо быстро проморгался и, резко поднявшись на ноги, стал озираться по сторонам. Память невольно начала прокручивать воспоминания прошлой ночи.       — Точно! Тот припадочный, он же меня укусил!       Ли принялся ощупывать шею, где должна была быть рана, но её будто и не было никогда, более того, у него ничего и не болело. Голова, к великому удивлению, тоже не раскалывалась на части и это после такого количества выпитого крепкого спиртного. Минхо уже начал сомневаться в своей адекватности, неужели, ему это всё показалось, а может он вообще словил белку и пора завязывать с такими ночными тусовками, не в том он уже возрасте. Единственное, что его беспокоило это огромная жажда, ему казалось, что он может осушить целый океан, не будь он солёным, хотя сейчас даже это не стало бы ему помехой.       Сорвавшись на бег, Минхо направился в сторону дома и на удивление, оказался возле своей входной двери как-то быстро. Либо же дорога домой всегда быстрее, либо он вчера допился до сверхспособностей, иначе, как объяснить полное отсутствие отдышки после такого марафона.       Зайдя в свою квартиру, Минхо первым делом побежал к зеркалу и начал пристально рассматривать отражение, которое, почему-то, смотрело на него парой красных глаз и нет это было не наличие множества лопнувших капилляров на белках глазного яблока это были самые что ни на есть настоящие, ярко-красные радужки и второе, что врезалось в его взор, клыки, которые почему-то стали длиннее, или же ему это показалось.       — Что за хуйня такая, — оттягивая нижние веки руками, Минхо пристально вглядывался в зеркало, — что это за чума бубонная, — парень принялся гуглить симптомы в интернете, но ничего дельного не нашёл.       Отложив телефон в сторону, он взял стакан, что стоял рядом с раковиной и, открыв кран, наполнил его до краёв. Минхо залпом выпивал стакан за стаканом, он уже потерял им счёт, но жажда так и не покидала его. Он опёрся руками на раковину, чтобы выдохнуть, как вдруг услышал треск. Обломки керамики посыпались на пол. Минхо вскрикнул от неожиданности, он же даже не прилагал никаких усилий, чтобы сломать раковину, да даже если и приложил бы, его сил явно было бы не достаточно для такого. Он опустился на пол в ванной комнате, опираясь спиной о холодный кафель, и взмолился.       — Господи, если ты есть, сука, помоги, — закрывая лицо ладонями, всхлипывал Минхо, — меня заразили бешенством, чумой и теперь я, кажется, становлюсь халком.       Ли отстранил ладони от своего лица и уставился на пару выступивших капель крови, на своём указательном пальце, желудок скрутило узлом и в горле, кажется, пересохло ещё больше, он невольно облизнулся, и в голове пронеслась безумная мысль, как же сильно, он хочет слизать эти манящие капельки со своей кожи. Тряхнув посильнее головой и выкидывая эту дурь прочь, он подорвался на ноги и побежал на кухню.       В голове крутилась догадка, которую он никак не мог принять, ведь этого просто не может быть, такого не бывает. Но красные глаза, клыки, наличие силы, скорости и желание попробовать кровь на вкус, говорили об обратном, напрочь убивая и без того растерянный разум. Схватив из холодильника зубчик чеснока, Минхо обмотал его зубной нитью, что была прихвачена им из шкафчика в ванной комнате, и повесил этот самодельный оберег себе на шею.       — Нужно срочно, что-то делать!       С этими словами Минхо вылетел пулей из дома в направлении ближайшей церкви, чтобы молитвами и исповедью излечить себя от этого наваждения.       Выбивая дверь чуть ли не с ноги, тем самым привлекая всеобщее внимание и вызывая негодование прихожан, Минхо направился в будку для исповеди. Он бесцеремонно одёрнул шторку и обнаружил там ошарашенную бабулю.       — Прости, ба, мне нужнее, я тут, похоже, одержим и умираю.       Старушка подорвалась и вылетела прочь, как ошпаренная, не забыв три раза перекреститься и прочесть все молитвы себе под нос. Минхо же уместился на скамейку и нервно поправил бархатную шторку.       — Умоляю, окропите меня святой водой, ибо я не понимаю, что со мной происходит, — прислонившись чуть ближе к окошку, откуда исходил источник слабого света, Минхо зашептал, — возможно, потребуется обряд экзорцизма.       — О чём ты говоришь, дитя божье?       — Да о том, что я точно одержим! — уже сорвался на крик парень.       — Тише, тише. Где же ты согрешил, что думаешь про себя такие вещи?       — Ох, не пересчитать, сколько я согрешил, где и с кем, но из-за этого не должны вселяться демоны, разве нет?! Вы, отец, тоже не девственны, это же очевидно, но в вас никто не вселяется!       — Попрошу тише, юнош…       — И вы разве не проводили весёлые выходные за выпивкой с друзьями? Ну и что в этом плохого? — всё не мог перестать кричать Минхо, пугая бабку за дверью, заставляя её покинуть церковь.       — Вам стоит успокоиться, никто в вас не…       — Да я говорю, мне точно нужен обряд или…       Минхо не успел договорить, как шторка распахнулась, представляя за ней светловолосого парня в рясе. Глаза Ли округлились, он точно узнал это нахальное лицо и эти большие глаза.       — Ты! — гортанно рыкнув и выпучив глаза, он направил указательный палец на этого парня.       — Отец Хван, тут точно нужны долгие молитвы, оставьте нас, — кинул он священнику, что всё ещё сидел за перегородкой.       Тот сразу вышел, как по приказу, и мигом направился к выходу, попутно выпроваживая оставшихся прихожан, и закрыл за собой двери церкви.       — Это был ты! Псих, что заразил меня или, я не знаю, проклял? Потому что предположение, что со мной, которое у меня в голове никак не вяжется с реальностью, — Минхо встал, переходя в наступление и тыча прямо в грудь этого священника.       — Не псих, а Джисон. Твоей фантазии нет предела, — усмехнулся парень, перехватывая руку, — ох, ты порезался, — провёл языком по указательному пальцу парень, и ранка на глазах затянулась.       — Какого хера?! — Минхо сразу высвободил руку, оглядывая место, где секунду назад был порез.       — Кто я, по-твоему? — раскинул руки Хан.       — Ты недосвященник, вот кто ты. Притворяешься святошей, а на деле ходишь по клубам и кусаешь обычных людей, ты… — Минхо застопорился.       — Кто же? — улыбка расплывалась по лицу.       — Кровосос ебучий.       Джисон рассмеялся, а после отошёл подальше и стянул с себя чёрную мантию, представляя свой истинный облик. На нём была белая блуза с рюшами и чёрные штаны с высокой талией, а глаза, что до этого были карими, стали кроваво красными, как и у самого Минхо.       — Теперь ты тоже, Минхо.       — Ты сделал меня вампиром?! И откуда ты знаешь моё имя?!       — В самом деле, я не нарочно. Твоя кровь была такой вкусной, что я не смог вовремя остановиться и впустил яд. А имя твоё отразилось в сознании, когда я тебя обращал.       — Яд? Ты сдурел? Отравить меня решил? — всё ещё орал Минхо, не переставая удивляться происходящему.       — Ох, какой же ты громкий, — глаза опасно сверкнули, и Джисон в миг оказался перед носом Ли, как-то слишком близко, — мне придётся научить тебя слушаться.       — С чего я должен… — парень не договорил, потому что в нос ударил сладкий запах, а инстинкты внутри завопили.       Джисон поднёс палец, на котором красовалась капелька крови как будто от укола булавки, к лицу Ли, и он шумно сглотнул, не отрывая от неё взгляд.       — Твои силы не проявятся полноценно, если не попробуешь, и потом ты жалко умрёшь от жажды.       Минхо недоверчиво глянул в чужие глаза, а после снова на палец, в животе всё скручивало, а во рту скапливалась слюна. Тишина продлилась достаточно, чтобы Хан понял решение Минхо.       — Что ж, если выбрал умереть, то… — хотел уже отойти Джисон, но Ли вцепился в руку мёртвой хваткой, облизывая палец.       Он обсасывал его, прикрывая глаза, томно выдыхая и пытаясь выдавить из пальца как можно больше, но ничего не выходило, пары капель было недостаточно, чтобы усмирить ту жажду, что он испытывал.       — Хороший мальчик, — погладил по голове Хан.       — Ещё, — оторвался от пальца Ли и потянулся к парню, чуть ли не заваливая его на пол.       Минхо обнимал Джисона за плечи, водя носом по шее, он чувствовал, как кровь под тонкой кожей бурлила и как вкусно она пахла. Он не мог держать себя в руках и впился клыками в шею, ощущая невероятное блаженство и жар, что пробирал всё тело. Он бы так простоял ещё очень долго, пытаясь выкачать всю кровь из этого наглеца, что посмел испортить его нормальную, пусть слегка и паскудную, но вполне сносную жизнь, но он почувствовал крепкую хватку на своём плече и запястье. Джисон резко развернул его, прервав такую желанную трапезу, и мгновенно преодолев расстояние до скамейки, нагнул Минхо, впечатывая его лбом в деревянную спинку.       — Ты что себе позволяешь, паршивец, — усаживая Минхо на скамью, он впился своими изящными пальцами в бёдра парня, чтобы удержать его на месте, — что за фамильярности по отношению к своему создателю? — Джисон смерил Ли яростным взглядом, — ты можешь пить мою кровь только тогда, когда я тебе это разрешу, иные попытки я буду пресекать, Минхо.       — Ты членосос кровососущий, руки свои убрал, — выпитые несколько глотков крови придали Минхо сил, чтобы суметь всё-таки скинуть с себя чужие запястья, — хуярь в свою Трансильванию, там туристов пугай! Устроил он тут, вершитель чужих судеб! — Минхо вскочил в лавки, переходя в наступление и тыча пальцем в чужую грудь.       — Давай, давай, исповедуйся, — ухмыльнулся Джисон, вновь расставляя руки в стороны в своей излюбленной манере, — вершитель чужих судеб, говоришь? Никого не напоминает, а, Минхо?       — Ах ты, упырь, пидоророждённый, — Минхо орал как ненормальный, выпуская уже пар из ноздрей, — это! Это другое! Не смей лезть в мою голову и душу!       — Минхо, — испустив смешок, — у тебя больше нет души.       — Ты! Да я тебя…       Хотел дёрнуться Минхо, но его рот перекрыли рукой, а напротив появились красные, разъярённые глаза.       — Ты слишком много болтаешь, — сказал Джисон и стал напирать до момента, пока Минхо не столкнулся спиной с какой-то из икон, — придётся постараться больше, чем я думал.       С этими словами Минхо почувствовал укус на своей шее и вскрикнул в руку, но от неожиданности, совсем не от боли, странно. Жар снова окутывал тело, и парень не понимал, что с ним происходит, ему было приятно, до чёртиков перед глазами, а колено, оказавшееся между его ног только больше давило на его самообладание. Он выдохнул, кажется, пустив стон в руку. Это же парень, так ещё и наглец, обративший его в монстра, но почему-то тело само реагировало, будто существовало совсем отдельно от мозга. А ведь этот вампир не так и плох, он сразу показался привлекательным, нет-нет, о чём он только думает. Но эти клыки и язык, что теперь проходился по укусу, дарили волну какого-то возбуждения по всему телу, а крепкая хватка второй руки на талии так приятно сжимала.       Руки Минхо, что до этого твёрдо упирались в чужие плечи, теперь переместились на шею, поднимаясь к голове и вплетаясь в шелковистые светлые волосы. Ему хотелось большего, ощутить что-то ещё от этого вампира, его тело молило об этом, обращаясь ко всем святым в этой церкви.       Джисон отстранился от шеи, смотря в эти полузакрытые томные глаза и на покрасневшее лицо перед собой. Он усмехнулся и убрал руку ото рта, но, не отходя, позволяя лишь вздохнуть.       — Ты используешь какие-то чары? — тяжело дыша, спросил Минхо.       — Нет, твоё тело само реагирует на меня, доставая из закутков сознания твои истинные желания.       Минхо не хотел больше слушать, его слишком тянуло к этому парню, и он решил, что к чёрту всё, его жизнь и так перевернулась верх дном, терять уже нечего, поэтому он впился губами в чужие, чувствуя привкус собственной крови на языке. Джисон усмехнулся в поцелуй и сразу углубил его, проникая языком в чужой рот, исследуя его и напирая всё жёстче. Его руки уже блуждали по чужой талии, задирая рубашку, и будто ошпаривая кожу прикосновениями.       Одним резким движением Джисон сорвал рубашку с Минхо и отлетевшие пуговицы с характерным звуком покатились по полу. Минхо лишь тяжко вздохнул, потому что Хан уже спускался поцелуями на шею, а руки его поднимались выше, задерживаясь на сосках, которые моментально твердели от умелых ласк парня.       — Давай хотя бы отойдём от иконы, а то мой зад упирается прямо в Иисуса, — Ли пытался выровнять сбившееся дыхание, — мне неловко.       — Это Дева Мария, бестолочь, — хохотнул Джисон, впиваясь в ягодицы Минхо с такой силой, что из груди парня вырвался звонкий стон, который эхом разнёсся по всей церкви. Он утягивал Ли за собой, не прекращая целовать и покусывать выпирающие ключицы.       — Да они все на одно лицо.       — Какой богохульник, — заталкивая Минхо в исповедальню, Джисон звонко шлёпнул его по бедру, вызывая мычание.       — А сам то, — Минхо вцепился в светлые прядки, сдерживая бешеный напор парня, — бездушная тварь, пытаешься трахнуть меня в церкви и работаешь священником.       — Ну, люблю я пофарисействовать, — Хан уместил руки на ремне Минхо, быстро расправляясь с ним, — а сейчас, давай я отпущу тебе твои грехи.       — Самодовольный вампир, — с этими словами Минхо начал расстёгивать пуговицы на чужой рубашке, но только начала виднеться грудь, как его грубо развернули лицом к стенке, заставляя опереться на неё руками.       Джисон рывком стянул ненужные ткани на чужом теле до колен и облизнулся на эту никем не тронутую дырочку, что маняще сжалась от напряжения. Хан терзал руками ягодицы, раздвигал, а после прислонился стоящим в штанах членом, потираясь. Минхо ахнул от того, как для него это было необычно, но такие движения возбуждали ещё больше. На секунду Джисон отстранился, и Минхо краем глаза заметил, как из какой-то щели, прикрытой мантией, парень достал бутылёк и начал выливать содержимое на пальцы.       — Смазка? Тут? Откуда?       — У Иисуса вымолил.       Минхо хотел что-то съязвить в ответ, но из него вышел только несдержанный громкий стон от того, как что-то проникло туда, куда не должно было. Палец Джисона хоть и был холодным, он обжигал изнутри, а поцелуи, что посыпались на спину, раззадоривали и отвлекали, это именно то, чего добивался вампир. Минхо сдерживал стоны, переходя в мычание, и это явно не устраивало Хана, ведь он начал активнее двигаться, подгибая фаланги. Свободной рукой Джисон прошёлся по чужой шее к лицу, а именно к губам, заставляя приоткрыть рот и впуская туда пальцы. С этим жестом сзади добавился второй палец, это вызвало стон, который теперь нельзя было удержать за сомкнутыми губами. Минхо почувствовал, как растягивается и от этого прикусил пальцы во рту, задевая острыми клыками, отчего выступило немного крови. Как он мог позволить ценной жидкости оставаться незамеченной, никак, поэтому он обсасывал пальцы, жадно причмокивая и обводя языком каждую фалангу. Джисон вытащил пальцы изо рта и дотронулся до сосков, вызывая очередной громкий стон. Трение было настолько скользким и приятным, что Минхо забыл о жжении в области ануса. Хан выцеловывал его спину, проходясь периодически клыками по коже и слизывая образовавшиеся капельки крови. Тело Минхо полностью отдавалось этим ощущениям, он хотел получить большего и стал сам насаживаться, чтобы проникновение стало глубже.       — Ну что я творю, я же не пидар, — хныча, стонал Минхо, продолжая активно двигать задницей.       — Нет, Минхо, ты не пидар, — Хан согнул пальцы так, что они коснулись чувствительного места. Он довольно ухмыльнулся, когда в ответ послышался несдержанный крик, — ты просто хочешь, чтобы тебя трахнул парень, но это совсем не по-гейски, не переживай.       — Мне кажется, ты где-то меня обманываешь, — он разочарованно простонал, когда почувствовал пустоту внутри себя.       Джисон вынул пальцы из разработанной дырочки и облизнулся, когда схватился за ягодицу, слегка отодвигая её в сторону, чтобы детально рассмотреть, как Минхо сжимается вокруг пустоты, ожидая, чего-то большего и как смазка стекает из ануса по внутренней части бедра. От такого вида Хан уже полностью терял контроль над собой. Свободной рукой он наспех расправился с пуговкой и молнией на своих брюках и, ловко подцепив пальцами резинку трусов, приспустил их, доставая наружу колом стоящий орган. Обильно полив его смазкой, Джисон приставил головку к дырочке, но входить не спешил, только подразнивал, шлёпая членом по ягодицам и проходясь по покрасневшему колечку мышц.       — Прекрати издеваться, — Минхо резко поддался назад, пытаясь самостоятельно насадиться на член Джисона, но в ответ получил звонкий шлепок и блядскую усмешку, что вылетела изо рта блондина.       — Минхо, звучишь совсем не как натурал.       — Плевать! — парень не прекращал ёрзать бёдрами, он хотел уже скорее почувствовать Хана в себе, — просто трахни уже меня, блядский ты кровосос!       — Где твои манеры? — одной рукой Хан продолжал водить членом по дырке Минхо, а вторую запустил в волосы, перебирая прядки, своими холодными пальцами и крепко сжал их, заставляя глаза парня закатиться под слегка прикрытые веки, — продолжаешь грубить мне, даже в таком положении. Тебе придётся долго отмаливать свои грехи.       Оттянув голову Минхо на себя, Джисон спустил руку на шею и впечатал парня щекой в деревянную стенку, по которой сразу же пошли трещины. Ли протяжно замычал, но не от боли, её он особо не почувствовал, его всё больше возбуждал дерзкий напор парня, от которого, казалось, он может кончить прямо сейчас. Звонкий крик, вызванный неожиданным проникновением и точным попаданием по простате, заставил Минхо вернуться в реальность и осознать, что этот вопль был рождён именно его ртом, от чего глаза округлились. Джисон одним рывком вошёл до упора, сопровождая это звонким шлепком бёдер о ягодицы. Он уместил обе руки на талии Минхо, вцепившись мёртвой хваткой в бледную кожу, и начал натягивать парня на свой член, сразу же задавая бешеный темп.       Минхо чувствовал нечеловеческую силу в каждом движении и понял, что никогда ему так приятно не было. Из его горла вылетали громкие стоны, что разносились по всей церкви, а Хан что-то рычал, трахая быстро и грубо. Минхо не мог даже пошевелиться и задать свой темп от того, как сильно его держали за талию. Он впивался ногтями в древесину, оставляя на ней полосы страсти, он не мог даже смотреть куда-то, потому что от очередного толчка его глаза вновь и вновь закатывались в блаженстве.       Джисон притянул парня к себе вплотную, одной рукой прижал к себе, а вторую положил на чужой член, доводя до пляшущих чёртиков перед глазами. Хан ускорился, хотя казалось, куда быстрее, и кончил внутрь, закусывая шею, от чего голос Минхо сорвался в очередном полукрике. Зрелище перед Ли выглядело нестандартно в стенах церкви, исцарапанная древесина, по которой стекала сперма. Минхо чувствовал блаженство, внутри всё было заполнено, с шеи стекала капелька крови, которую сразу подловили, проходясь горячим языком по чувствительной шее. Он совсем обмяк в руках этого вампира.       — Если бог наказывает таким образом, то грешить я буду очень много.       — Я помогу замолить твои грешки.       Хан повернул к себе голову парня и втянул в глубокий поцелуй с привкусом крови и страсти. В церковь не могли попасть весь оставшийся вечер.