Золушка и Король! My Abusive Highschool Love

      Эма подходила к месту встречи, немного волнуясь. Во-первых, это было второе свидание в её жизни и всё ещё с тем же самым хулиганом Сукуной, который продолжал её немного пугать своим агрессивным поведением. Во-вторых, сегодня она, по случаю праздника, решила надеть традиционное кимоно – юката с коротким рукавом. Девушка не очень привыкла носить такое, потому что, как правило, надевала японские одежды только на фестивали, не чаще раза или двух в год, поэтому идти в деревянных сандалиях гэта ей тоже было не очень-то удобно. Мама помогла ей повязать пояс оби, потому что сама бы она с этими хитрыми узлами не справилась, и теперь она взволнованно поправляла ткань, боясь, что что-то пойдёт не так. И всё же она очень хотела надеть именно кимоно, своё красивое розовое кимоно, расшитое цветами сакуры.       Рёмэн уже ждал её. Он сидел на скамейке и залипал в телефон, периодически поднимая взгляд и сканируя пространство на предмет появления Кавахары в радиусе видения. Как только он заметил знакомую фигурку, то уже не смог отвести от неё взгляда. В своём нежно-розовом кимоно с красным поясом она выглядела очень кроткой и традиционной японкой, её облик совсем отличался от того, как она ходила, например, в школу. Юката придала ей женственности и добавила мягкости угловатым подростковым формам. Кроме того, она красиво забрала волосы наверх заколкой, а завершала образ маленькая сумочка-узелок в руках.       Парень слегка покраснел от смущения при виде неё, когда она подошла.       – Ну и стоило оно того? – вместо приветствия спросил Сукуна, по своему обыкновению пряча смущение за придирками. – Плетёшься в этой обуви, как черепаха. Я ждать тебя должен?       Эма глубоко вздохнула, стараясь держать себя в руках.       – Да, должен, Рёмэн-кун, потому что я твоя спутница. В идеале, ты мог бы и вовсе подать мне руку, что я опиралась на тебя…       – Вот ещё, – фыркнул он, тем не менее, представляя себе в голове эту милую картинку. – Заняться мне больше нечем?        Но Кавахара не отступает от воспитания.       – Кроме того, Рёмэн-кун, ты мог бы сделать комплимент моему внешнему виду... Знаешь, так обычно делают парни на свиданиях.       Он явно заскрежетал зубами, но молча проглотил её аргументы. В конце концов, они вроде как договорились (Кавахара настояла), что это свидание будет показательным, а Сукуна будет вести себя так, чтобы ей понравиться, чтобы произвести на неё хорошее впечатление. Пока что он, впрочем, безостановочно лажал.       – Давай, это ведь не сложно, – подначивала девушка. – Я начну, покажу, как надо. Рёмэн-кун, ты выглядишь очень стильно сегодня. Мне нравится твоя косуха.       Школьник тяжело вздохнул, после чего все же выдавил из себя, глядя в сторону и чуть прикрывая рукой лицо, чтобы не демонстрировать своё смущение так явно.       – Хорошо… выглядишь.       – Спасибо, – Кавахара улыбнулась в ответ на его комплимент так искренне и обрадованно, ни слова не сказав про его смущение, что Сукуна даже растерялся. Он чувствовал себя уязвимым, показывая свои эмоции, но никто не стал нападать на его слабость, и это его удивило. – Ну что, пойдём? Я мечтаю поймать золотую рыбку сегодня…       Парень поднялся со скамьи, и они вместе двинулись в сторону улиц на территории японского святилища, где должен проходить праздник Танабата. От станции в ту сторону уже двигалось довольно большое скопление людей, так что они просто влились в эту толпу и стали двигаться вместе со всеми.       Сукуна впервые, по-настоящему и не находясь в иллюзиях, нервничал. Ему это не свойственно – он как смерч, принимает вызовы и никогда не проигрывает. Но воспоминания их первого свидания пронеслись в голове довольно... болезненно.       Он был уверен, что лучший способ понравиться девушке — это быть собой. Сукуна был собой. В итоге, на долю секунды ему показалось, что Эма не оценила такой подход. Предложить выпить пива явно оказалось лишним. Они только-только встретились, а его уже пожирают неприятные мысли.       Кавахара оглянулась на парня. Его выражение лица снова было напряжённым и... боже, ну просто раздражающим. Сукуна довольно плохо старается, и она бы приняла этот факт, если бы не была такой доброй. Дать ему ещё один шанс ведь не будет ошибкой, правда? Она спасет ситуацию, как сможет. И пусть он только попробует в очередной раз заставить её краснеть за него… Эма отступает в сторону, а Рёмен плетётся за ней, как тень, едва ли понимая, что происходит.       – Знаешь, нужно как-то разбавить твою угрюмость. Покормим тебя, Рёмен-кун, – говорит она и хватает его резко за руку. Тонкие, утонченные пальцы обхватывают запястье, а он не может оторвать от них взгляда.       Блуждает глазами по её гладкой коже, не слыша, как она гневно дышит от его заторможенности, незнания, непонимания. Ведёт к ближайшей лавке, ухоженные ногти так и норовят впиться в его кожу.        В реальность он возвращается спустя минуту. Хлопает глазами, раздражение и недовольство светятся на его лице.       – Я тебе что, трёхлетний брат? – взрывается он. – Руки у меня более чем функционируют, и не думай, что мне тяжело это доказать, – решает атаковать Сукуна.       Эма сейчас не самый нежный цветочек, она возложила большие надежды на этого растяпу. Зря жаловалась матери. Иногда, может быть, нужно просто взять всё в свои руки. Как и его руку. Взять. В свою. Изящным лёгким движением мягкие подушечки её пальцев соскользнули на его пульс, и губы Сукуны разомкнулись. Это что?... Для чего?... Он хочет сейчас выдохнуть или противостоять?       – Пульс подскочил, Рёмэн-кун, – заметила девушка, продолжая тянуть неугомонного парня за собой.       – А может быть потому что... Чёрт возьми! – Сукуна споткнулся о собственную ногу, хмурясь. – Потому что я, как на марафоне, бегу, пытаясь угнаться за тобой?       Парень неожиданно остановился, вырывая руку из её слабой хватки. Эма пошатнулась от его резких движений. Они уже были совсем рядом с лавкой, откуда доносились ароматные запахи еды. Вокруг ходили люди, стараясь найти места поудобнее, чтобы насладиться атмосферой волшебного места.       Парень смотрел выжидающе. Какого чёрта она творит? Стоит тут перед ним, пытается что-то вообразить, но получается ужасно. Она искусала губы и сделала два глубоких вздоха, и её рот, наконец, открылся, чтобы сказать.       – Сказать честно? – спрашивает Эма. Рёмэн уже не выдерживает.       – Сказать то, что не заставит меня скривиться, – предлагает он.       В ответ её хрупкие руки медленно легли на пояс кимоно, в области живота, слегка потирая его круговыми движениями. Сукуна задержал удивлённый взгляд на этом жесте.       – Я не позавтракала, чтобы влезть в это кимоно.       Да ну нахрен. Он действительно настолько отвратительный на свиданиях, что после первого Кавахара решила буквально издеваться над ним?! Откуда такая прямолинейность?       – То есть, покормить себя, а не меня, ещё и за мой счёт? – помрачнел парень. Эма подняла брови. Запах морепродуктов из лавки неподалёку затуманивал её разум... Одна парочка неподалёку от них сидит на скамейке и романтично поедает вкусности.       – Мы же не договорились, кто платит, – взволнованно ответила девушка.              Сукуна делает шаг навстречу, глаза скептически смотрят на маленькую сумочку в её руках.       – Начнём с того, что это само собой разумеется.       Ого. Ого?! Эма шокирована настолько, что и моргать не может. Улыбается, хочет уже ответить, что его забота бесподобна…       – И наверняка в этой декоративной мелкой сумке не поместится даже тот жук, что ползёт по твоему плечу. Что уж про деньги говорить?       Эма не может дышать. Сначала она хмурится, обрабатывая информацию. Волосы коснулись лица, когда ветерок дунул на неё, приводя в чувства.       Переводит взгляд на собственное плечо.       Чего?       – Что?! – девушка подскакивает, вскрикивая и размахивая руками. – УБЕРИ ЕГО! – кричит она. – Чего встал, как баран, помоги мне, идиот!       Сукуна не ожидал такого потока прелестных слов и стоял на месте, то и дело открывая и закрывая рот. Из-за какого-то жучка позориться на всю улицу? Она серьёзно? Парень большим шагом подходит к девушке и пытается поймать пальцами несчастного жука. Эма дёргается из стороны в сторону, люди оглядываются на них, а потом Сукуна получает от неё по щеке.       – Хватит дёргаться, бешеная! – прошипел он, жалея о том, что вообще сказал об этом создании у неё на плече.       – Шевели своей накачанной задницей! – прыгает на месте Кавахара, её щёки покраснели, а глаза таращатся на плечо.       – А ты своей тощей перестань, нахрен! – не выдержал Рёмэн, наконец-то сбрасывая жука с неё.       Эма замерла, в голове туман, а сердце бешено колотилось. Господи... На ней сидел огромный жук. Мысли в беспорядке. Сукуна пытается привлечь её внимание и переключить на себя расфокусированный взгляд.       – Ты что, отмороженная? Алло?       Щёлкает пальцами перед её лицом, да так близко, что почти касается её носа, и Кавахара теряет равновесие на своих каблуках, когда наконец-то возвращается в этот мир. Её тянет назад, она беспорядочно пытается ухватиться за воздух.       – А-ай!       Сукуна реагирует моментально, руками обхватывает её туго завязанную поясом талию. Он удерживает девушку на весу, растерянно и непроницаемо смотрит на зажмурившееся лицо Эмы. А она чувствует тепло его рук, которые сегодня слишком часто... Касаются её. И они нежные, очень бережные.       Рёмэн не двигается, некоторые люди вокруг шепчутся о них. Он не возвращает их в обратное положение, не собирается выпрямиться и спросить, не ушиблась ли она. Ждёт, когда её испуганные глаза откроются. Кавахара не заставляет ждать долго. Медленно раскрывает их, сдерживая сдавленный вздох.       – Я надеялся, что в таком одеянии ты действительно целый вечер будешь держать свой яд в клыках, – усмехается парень. – В итоге…       И молчит. Боже, он просто специально молчит. Кажется, что не собирается стирать эту гадкую улыбку со своих губ и перестать так крепко держать её на весу, словно она какая-то принцесса. Сердце пытается защититься от него, и бьётся... Бьётся быстро-быстро.       – О, эм, тебе не кажется... Что ты слишком близко? – тихо спрашивает Эма. Сукуна хмыкает.       – Бросить тебя на землю? – спокойно уточняет он.       Разглядывает её вблизи, пока есть такая возможность. Да, объект для спора удивительно красивая. Красива настолько, что он засматривается.       – Попробуй приподнять и поставить на ноги... – неуверенно шепчет Кавахара.       – Но не так, чтобы сделать лишнего? – перебивает её, давит.       Кавахара сглатывает. Да что на него нашло? Неужели этот маленький инцидент не вызывает у него недовольства? Это случайность, да, но давно пора уже отстраниться и покинуть её личное пространство.       – Это я сама проконтролирую, – вздыхает Эма.       Сукуна поджимает губы, прячет ухмылку и не упускает своего шанса. Пока поднимает её, не спеша, обратно на ноги, кончиком ровного носа слегка касается приоткрытой кожи на тёплой шее. Эма покрывается мурашками, тихо вздыхает и покрывается предательским румянцем. Как он... Как он может?       – Что будете заказывать, сладкая парочка? – их прерывает голос продавца, который уже долгое время оценивал разворачивающуюся на его глазах любовную сценку.       Теперь нашёл момент, чтобы вытряхнуть их кошельки. А, нет, всего один кошелёк. Рёмэн действительно намерен заплатить.       – Мы не встречаемся! – пролепетала Кавахара.       – Такояки две порции, – бросил Сукуна, а потом словил тяжёлый взгляд спутницы. – Ну чего тебе? Опять насекомые? – недовольно отозвался парень.       Эма подошла ближе к продавцу и одними губами сказала:       – Добавьте побольше соуса, пожалуйста.             – Как скажешь, милочка! Больше соуса! – громко повторил мужчина. Девушка закрыла глаза. Чёрт возьми.       Сукуна сзади фыркнул, цокая языком.       – Обжора, господи.       – А можно ещё в порцию парня добавить немного мозгов? – мило дополнила школьница.       – А? – не понял мужчина.       – Замечательно, – Рёмэн развёл руками.       В лавке все сидячие места забиты, и они выходят на улицу, чтобы поесть такояки по дороге. Эма жмурится от удовольствия, поглощая приятные сочные шарики, которые буквально сочатся жирком и соусом. Сукуна посматривает на неё с усмешкой, а потом тянется рукой, влезая в её личное пространство.       – Ну ты и свинья, Кавахара, – говорит он, вытирая соус с её щеки. Девушка густо краснеет и отворачивается, вытирая следом за ним щёку сама.        – Кто бы говорил, Рёмэн-кун, – ощетинилась она.       Он посмеивается над ней, а потом берёт её за запястье, возвращаясь в её личное пространство: народу становится больше, и выше шанс, что их разнесёт толпой. Сукуна не хочет бегать по улицам в поисках потерявшейся малявки. Эма немного смущается от этой близости, но прекрасно понимает практичность этого решения.       Они гуляют по улицам, участвуя в традиционных развлечениях. Кавахара хочет ловить золотых рыбок, и это вызывает у Сукуны классическое закатывание глаз до белков: что она, маленькая девочка, что ли? Его не смущает, что возле палатки кингё:сукуй стоит небольшая толпа взрослых, которые тоже не против поучаствовать в этом, как он выразился, “детском” увлечении.        – Давай на спор, кто больше поймает? – предлагает девушка, беря в ручки маленький сачок. Азартный парень тут же принимает её вызов. Это его слабое место.       – Готовься проиграть, Кавахара, – ухмыляется он.       – Какой самоуверенный, – дразнит она, – ничего у тебя не получится.       Она как в воду глядит, потому что, зачерпнув с полдюжины рыбок в свой ковшик, Сукуна случайно ломает сачок, чем вызывает хохот у девчонки. Он скрипит зубами, наблюдая за тем, как ловко, по одной, одна за другой, Эма вылавливает золотых рыбок.        Дружелюбный владелец лавки предлагает пакет с водой, куда он может поместить свой “золотой” выигрыш, но школьник великодушен. Ему эти рыбки нахрен не сдались. Он переливает их в пакет с водой Кавахары, так что в сумме у неё их теперь даже больше дюжины.       – Спасибо, – растерянно поблагодарила она. – Тебе правда не жалко?       – Не-а, – фыркает он. – Сдались мне эти рыбы. Всё равно спустил бы в унитаз…       Она шлёпает его по плечу и смотрит осуждающе. Сукуна ухмыляется так довольно, что она уже даже перестаёт понимать, серьёзно он ей говорит или просто издевается. Не факт, что парень и сам понимает.       Они снова чуть не разделяются из-за толпы, и девушка ловко хватает его за рукав. Парень чувствует, как она тянет его за ткань, и он не может определить, что за странное чувство возникло у него в груди. Смущение? Негодование?        – О, смотри! Давай повесим тандзаку, Рёмэн-кун? – предлагает Эма. Её глаза сверкают, она явно в восторге от этой идеи. – Как красиво!       Он не разделяет её восторгов. А она даже делает снимок на телефон, говорит, потом покажу Фусигуро-сэмпаю, вдруг ему понравится фотография? Деревья украшены разноцветными бумажными листочками с пожеланиями и стихотворениями. Выглядит так, словно дерево буквально дало плоды в виде этих листов. Сукуна кривится. Он не хочет думать о фотокружке на свидании, он не хочет вешать пожелания.       – Заняться, что ли, больше нечем? Глупость какая…       Кавахара одаривает его таким взглядом, что он тут же прикусывает язык и молча вместе с ней встаёт в очередь, чтобы купить тандзаку. В конце концов, он обещал, что будет вести себя хорошо, даже если придётся показать немного свой характер. Он, в конце концов, не так уж и против этой дурацкой традиции – загадывать по малейшему поводу желание. Просто удобнее прикрываться отмазками и говорить, что это девчачьи штучки, нежели признавать, что его хрупкая мужская душа тоже заинтересована в таких обычаях.       – Что ты загадаешь? – интересуется Эма, размышляя над тем, что бы ей такого написать.       – Дура, что ли? – огрызается её спутник. – Не скажу, а то не сбудется.        – Ну расскажи, – она пытается подсмотреть ему через плечо, но Сукуна ловчее, проворнее и выше: он поднимает листок с пожеланием у себя над головой, наслаждаясь тем, что превосходит Кавахару своим ростом. Она стоит перед ним, вся такая мелкая, тянется руками вверх, и ничегошеньки сделать ему не может. Картина – мёд, он ради этого живёт, по крайней мере, так кажется.       Эма сдаётся, перестаёт тянуться и обиженно надувается, хотя сама прекрасно знает, что рассказывать своё желание ни в коем случае нельзя – вдруг действительно не сбудется. Ей просто хотелось, чтобы парень сказал что-то приятное... Ишь чего захотела.        Школьница, наконец, придумала своё собственное пожелание и вывела аккуратными красивыми иероглифами: “хочу влюбиться”. Рёмэн пытается разглядеть, что она там такое пишет, но Кавахара прикрывает ладошкой написанное. Она знает, что стоит ему увидеть эту надпись, то позора не оберешься. Сукуна будет использовать её “жалкое девичье желание” до последнего дня старшей школы, не стесняясь высмеивать Эму при всех. Такая картинка, по крайней мере, возникает в её голове. Репутация.       – А ты что загадала? – интересуется Рёмэн у неё как бы невзначай.       – Не скажу, а то не сбудется, – возвращает она ему его же слова. Он посмеивается, уязвленный тем, что она сохранила всё в тайне.       – Ну и дура, – и всё, вот так просто.       Эма даже ничего не отвечает, решила, что и хватит с неё с ним препираться. Хочет считать её дурой – пускай считает. Вот только он эту дуру сам же на свидание и пригласил, причем, дважды, если с оговоркой.        Пара школьников подходит к дереву и присматривает пустые ветви, на которые можно было бы повесить свои тандзаку. Сукуна двигается спокойно, с ленцой тянется за веткой повыше – все нижние уже заняты, никто тянуться особенно не хотел да и ростом японцы маловаты. Кавахара мучается, стараясь найти свободное место на ветвях, ведь до высоты роста парня она не достанет. Он несколько секунд с наслаждением наблюдает за её мучениями и потугами найти местечко, а потом берет ветку повыше и тянет её вниз, чтобы девчонка смогла дотянуться и повесить своё пожелание.       – Тц. Ну ты и шмакодявка, Кавахара, даже до ветки дотянуться не можешь, – говорит он, чувствуя своё превосходство над ней.       Эма игнорирует его слова и с улыбкой вешает своё пожелание, и Рёмэн тут же отпускает ветвь, отчего та резко взмывает в воздух. Она испуганно взвизгивает и смотрит на него рассерженно, но ничего не говорит.       Тем временем уже совсем стемнело.        Сукуна смотрит на часы и понимает, что до салюта осталось всего двадцать минут, а это значит, что надо торопиться и занимать лучшие места – если посчастливится, то они даже смогут сесть на скамейку. Люди постепенно тоже начинают продвигаться в сторону смотровой площадки, откуда должен открываться лучший вид на салют над городом. Эма и Сукуна идут туда же, не отклоняясь от традиционной линии.       – Ну чего ты там плетёшься? – спрашивает он раздражённо. – Ногу что ли натёрла в своих неудобных тапках?       – Ага, – шмыгает носом Кавахара. Он видит, что она начала прихрамывать, явно не привыкла к этой своей деревянной обуви.       И зачем только надо было выпендриваться и надевать все эти японские тряпки? И в кроссовках же было бы хорошо…       Рёмэн садится напротив неё и видит, что на белом носке таби проступила кровь на перемычке между большим пальцем и остальными. Реально натёрла, а ещё, похоже, ей очень больно. Парень выругался себе под нос и оставил её стоять в сторонке.       – Схожу в аптеку, дурная ты девка, – ворчит он, оглядываясь в поисках магазина.       Тот, благо, находится близко, и Сукуна величественно возвращается с антимозольными пластырями. Эма сидит на низеньком заборе, поглядывая в сторону смотровой: людей там уже довольно много.       Девушка снимает носок, шипя от боли, потому что ткань приклеилась коркой крови к ранке. Школьник хмурится, потому что это реально выглядит болезненно. Несмотря на протесты Кавахары, он берет осторожно её ступню и клеит пластырь так, чтобы при дальнейшей ходьбе она не натёрла себе ногу ещё сильнее. Затем он с невозмутимым видом помогает ей надеть носок, и она вдевает ногу в сандальку.        Сукуна поднимает голову и видит красные щёки Эмы, а из ушей разве что пар не идёт. Хочет сказать что-то, уколоть, пошутить, но решает лишь запечатлеть в памяти эту чудесную картинку, чтобы садистически вернуться к ней позже.       – Ты что... только что сделал? – растерянно спросила Эма, едва приходя в себя.       В его еду подсыпали зелье доброты и чуткости? Кавахара щурит глаза, пытаясь прочесть его искренние намерения. Видит она мало, и в голове пролетает мысль, что пора бы признать: Рёмэн-кун не самый жестокий человек в мире.       – Ничего, что заслуживало бы такого внимания и удивления, – расслабленно ответил парень, не скрывая ухмылки и поигрывая бровью.       Кавахара смущённо улыбается, отводя взгляд в сторону, чтобы скрыть появившийся там блеск. Вот так дела, он... Прошел целую реабилитацию, чтобы вызвать в ней столько очарования. Только в этот момент. Ведь так?       Их путь к смотровой площадке продолжается в неторопливом темпе. На душе удивительно спокойно.       Кавахара сглатывает. Рядом с ним так быть не должно. Сегодняшний день был не без приключений и сомнений, но сердце упорно доказывает, что хочется попробовать. Пробовать ещё. Стараться. Пытаться…       – Это свидание мне нравится намного больше, – на одном дыхании говорит Эма.       Спасибо, сердце! Она позорится сейчас только из-за того, что разум ослаб. Соберись, Эма, это же Рёмэн Сукуна, он – невежа. Он – только смех и неловкость. Девушка сжимает в тонких пальцах сумочку.       – Приятно, когда я сокращаю дистанцию? – тянет парень.       Взгляд Кавахары помрачнел, а брови сдвинулись. Желание скрыться от него моментально вернулось. Это издевка? Это наглость? Сколько можно намекать на эту грязь?       – Обязательно сексуальный подтекст вкладывать? – чуть ли не сжимает зубы девушка.       – Что? – приподнимает брови Сукуна, открывая рот. И тут Кавахара понимает, что из её уст вылетело что-то... Идиотское.        В целом, он же не говорил напрямую, о чем именно шла речь. В целом, ей бы следовало не воспринимать всё так, словно он хотел от неё чего-то настолько близкого. Эма взволнованно теребит одежду, сумочку, перебирает пальцами всё, что попадается, и резко вырывается вперёд, оставляя его позади.       – Я, эм... Эм, ничего, – громко отвечает она, желая закрыть неловкую тему.       Но нет, Сукуна отлично видит дрожащие руки, неловкие жесты и её смущение. На самом деле, он не имел в виду ничего такого, явно не в такой обстановке сказал бы что-то подобное. Скептически смотрит ей в спину и догоняет широкими шагами.       – Ты сама это сказала, – щурит глаза парень, поравнявшись с ней.       Они доходят до места назначения. Останавливаются возле свободной скамейки, но не садятся. О, Сукуна намерен закрыть этот вопрос. Точнее, намерен раскрыть её намерения. С чего бы девочке вроде неё думать о том, что он хотел её прикосновений и контакта с ней?       – Я не подумала, Рёмэн-кун, – глубоко вздыхает Эма.       Плечи опустились, она всячески избегает его взгляда. Ей хочется закрыть лицо руками, а лучше перемотать время назад и забрать у себя возможность говорить.       – Поздновато оправдываться, – с насмешкой наклоняется к ней Сукуна, пытаясь поймать её взгляд.       Кавахара скованно отстраняется, оглядывается вокруг. Парень настойчивый, не собирается, черт возьми, отставать.       Хочется наброситься на него с кулаками и выбить из него весь нарциссизм. Он допытывается только потому, что хочет услышать, как она думала об этом. О том, как он может обнимать, поглаживать, легко касаться и удерживать… Боже, ей нужно выбираться из этого катастрофически опасного положения.       – А нет, знаешь, как раз вовремя оправдываться, – Эма вкладывает всю уверенность в свой голос. Глаза искрятся, когда она встречается с ним взглядами. Он хотел правды? Она задушит его этой правдой. – Ты весь вечер пытаешься соприкоснуться со мной, – заявляет девушка. – Что ещё оставалось ответить на твой неоднозначный комментарий? – складывает руки на груди.        Сукуна раздражённо вздыхает и делает настойчивый шаг к ней. Ей не защититься от него сейчас, о нет. Он заставит её поверить, что всё было иначе.       – Чёрт возьми, Эма, сколько ещё оправданий ты себе придумаешь? – вздыхает он, несдержанно.       Он не шутил и не смог бы. Рука касается её, ощущается давление на талию, подушечки пальцев скользят по мягкой ткани её красивой одежды. Быстро и резко притягивает хрупкую фигуру к себе, а Кавахара прикрывает ладошкой рот, не ожидая такой поспешности. Близость. Близость, которая тяжело бьётся в её сердце.       – Я могу... Я могу запросто изменить своё мнение, если ты не перестанешь... И... и тогда это будет второе худшее свидание в моей жизни, – дрожащим голосом пытается достучаться до него Эма.       Сукуна навязывается, как может, потому что сильнее сжимает её талию и хмыкает ей в лицо. Хмыкает надменно, не уступая какой-то лживой просьбе школьницы.       Через несколько минут в небо запустят фейерверки.       – Уверяю тебя, будет очень сложно отрицать, как билось твоё сердце каждый раз, когда ты поднимала на меня взгляд, – неожиданно мягко произносит Сукуна.       Довольные возгласы людей окружают их. Все ждут взрывов, которые прорвутся в небо и окрасят его вспышками.       – О-о, начинается!       – Ну, ну! Двигайтесь!       – Эй, там спереди, усядьтесь!       Эма не слышит ничего, кроме дыхания Сукуны. Он. Он сейчас позволяет себе всё, что непозволительно.       Наклоняется к ней ближе, и Кавахара пытается отстраниться, прогибается в спине, но Сукуна не даёт сбежать. Несколько секунд, и его губы нависают над её, в полном ожидании того, чтобы захватить их и окунуться во всю нежность и…       – Да что с тобой не так? – шепчет девушка.       – Задашь этот вопрос позже.       Губы, что пытаются атаковать мягкость её губ.       – Нет.       Сильная и гневная пощёчина летит в ответ на действие Рёмэна.       Ночное небо горит яркими вспышками, и фейерверки разукрашивают его узорами. Смех людей искренний, висит в воздухе, фейерверки продолжают запускаться в небо и, как капли воды, растекаются по тёмной поверхности.       Голова парня повернута к ней боком. Кожа на щеке вспыхивает насыщенным красным цветом. Ладонь Эмы замирает в воздухе, глаза испуганные, взгляд стеклянный, а губы плотно сжаты. Что она только что сделала?       – Рёмэн-кун... – зрачки Кавахары расширились в смятении. – Я... Я не хотела, правда... Боже мой, тебе больно? Давай присядем и... и…       Она медленно опускает руку.       – С меня достаточно, – шипит он в ответ.       Сукуна в шоке. Он чувствует, как ярость растекается по венам, как этот грёбаный фейерверк в небе. Грубо хватает хрупкое запястье, выводит её из толпы, у него в голове бушует зверь. Он сжимает зубы, напрягает мышцы челюсти, сейчас бы вообще швырнул эту девчонку на землю.       Эма спотыкается, плетётся за ним, а потом вскрикивает, когда он прижимает её к стене. Они оказываются за туалетами, в абсолютно безлюдном месте. Совершенно одни и эмоционально взвинченные.       Тяжёлое дыхание обжигает её лицо.       – Ты ведёшь себя как грёбаная принцесса, Эма, – с нажимом на её имя говорит Сукуна. – Избалованная принцесса, которой не помешало бы спуститься с небес на землю, – хрипит он, едва сдерживаясь, чтобы не ударить о стену кулаком. – Не думаешь, что пора снизить свои ожидания? М? – фыркает он. – Для тебя ничего не значит то, как я, нахрен, пытаюсь выйти из своей зоны комфорта ради... Твоего признания? – от этого он злится ещё больше.       Чёрт, да он ради этого спора унизился настолько, насколько это никому не под силу! Он ломается каждый день, просто чтобы она стояла рядом с ним! Последнее, что он готов терпеть, это подобные выходки…        Кавахара пытается унять дрожь в руках, которые прислоняет к груди от страха. Вдалеке слышатся приглушённые голоса людей. Девушка открывает рот в попытке ответить, но снова его закрывает. Что сказать? Господи, что ему ответить? Эма снова пытается разрушить тишину, но вдруг до неё доходит…       А это она виновата? В том, что он старается настолько хреново. Она ему скажет.       – А какого чёрта ты вообще прицепился ко мне?! – рвётся наружу давно накопленное. Рёмэн застывает на месте. – С самого первого учебного дня ты показал мне, что тебе со мной некомфортно, что я не твоя компания и... И... – задыхается, пытаясь высказать всё одним предложением. – И тогда зачем ты пытаешься записать меня в свои "подружки"? – твёрдо заканчивает Эма.       Сукуна осмотрелся. Кругом темнота, взгляду не за что зацепиться, чтобы отвлечься.       – В “подружки”? Ты что сейчас, прикалываешься? – шипит парень, возвращая огненный взгляд на её лицо.       – Все эти свидания выглядят как прогулка двух случайных прохожих! – громко продолжает Кавахара.       Парень отстраняется от неё, хочется отойти подальше, чтобы не чувствовать её запаха. Не замечать, как ветер поднимает пряди её волос и как она искренне не понимает, что с ним.       – О, ну извини, что я не хороший и добрый мальчик, полный оптимизма, – сказал Рёмэн, не сдерживая саркастической ухмылки, которая моментально спала. – Даже так…       – Ты импульсивен, Рёмэн-кун, – Эма перебивает его. Хватит с неё этого бреда. – Ты ужасно импульсивен, я не понимаю, как найти к тебе подход... – она решает выплеснуть на него всё. – Но, боже мой, а почему это я должна стараться за двоих?! – всплеснула руками девушка.       – Потому что... – Сукуна стискивает зубы, не находя слов.       – Ну? – ждёт Кавахара.       – Эма, хватит указывать мне на…       Опять. Сукуна не знает, что ей ответить. Поэтому поднимает пустой взгляд. Да, он облажался. Это полный пиздец.       – Я дура, раз думаю, что внутри тебя есть что-то, кроме равнодушия ко всему, кроме себя любимого, – фыркает Эма, поднимая сумочку, которая упала на землю во время того, как он прижал её к стене.       Прохладный ночной воздух ещё сильнее её изводит. Она разворачивается, чтобы уйти, но чертов Рёмэн Сукуна не собирается затихать. Делает шаг к ней, а Кавахара оборачивается, одними глазами остановив его.       – Может быть, Рёмэн-кун, это будет твой последний шанс.       Теперь он не двигается с места, давая ей возможность отступить от его очередного провала.