Written in Blood

      — Я так понимаю, вы все-таки не послушали Поттера? — спросил Северус, сидя на диване и наблюдая за каждым движением Гермионы.       — Собственно, как всегда, — ответила девушка, пока доставала из сумки колбы и иглы и тщательно раскладывала их на столе.       — Все такая же гриффиндорка, — он насмешливо поднял бровь, закатывая рукав.       — Потому что я храбрая? — она мило улыбнулась ему.       — Потому что вы по-прежнему бросаетесь в самое пекло, как всегда, не обращая внимания на риски.       — Вы не кажетесь мне опасным. — Она поднесла шприц к его руке.       — Тогда, возможно, вам следует начать лучше оценивать свое окружение, — сказал Северус, наклонившись вперед. Шелк его баритона растекся по ней, как густой сироп.       Мужчина поморщился, когда серебряная игла вонзилась в его кожу, и заметил, что Гермиона не отстранилась от него.       — Возможно, вам не помешало бы вспомнить, кто я, — она уверенно встретила его взгляд.        — Невыносимая всезнайка, которая никогда ничего и никого не оставляла в покое? — почувствовав одновременно смесь восхищения и раздражения, он замаскировал чувства привычным оскорблением.       — Вы считаете меня невыносимой, потому что я действительно все знаю? — ее взгляд был прикован к медленно наполняющейся колбе, и она была уверена, что если бы посмотрела на Северуса, то невольно обратила бы внимание на то, как его язык обводит один из клыков.       — Если бы вы действительно «знали все», вас бы здесь не было, — он уставился в окно, пытаясь игнорировать боль в своих клыках, которую, как он знал, можно было унять только вонзив их в девушку.       — Вы все еще считаете, что знаете меня, — пробормотала она, меняя полную колбу на пустую.       — Нет, — он закрыл глаза, — я просто уверен, что если бы вы знали, чего моя собственная кровь требует от меня прямо сейчас, вы бы убежали и никогда не захотели бы вернуться.       Гермиона отложила вторую наполненную колбу в сторону и сказала:        — Попробуйте меня.       Он резко открыл глаза и сосредоточился на ее сердцебиении, пытаясь использовать его в качестве контроля. «Возможно, мне удастся отпугнуть ее». Он быстро наклонился так, чтобы его губы коснулись сонной артерии девушки.       — Прямо сейчас она пытается убедить меня, что единственный способ вернуть хоть какое-то подобие контроля над моими нынешними желаниями — это вонзить в вас клыки и взять все, что захочется, из соблазнительной кровавой реки, текущей прямо в ваших жилах.       Гермиона сглотнула, из-за чего ее шеи коснулись волосы цвета вороного крыла. Она почувствовала, как длинные прохладные пальцы легли на ее затылок, мягко наклоняя голову набок.       — И когда бы ваши силы начали иссякать, я бы раздвинул ваши бедра и погубил вас. Я бы насыщался до тех пор, пока от вас не осталась бы оболочка, унылая и бесчувственная. Или же безжизненная. Чего вы не понимаете в этом проклятии, так это того, что оно хочет окрасить мир в кроваво-красный, независимо от желаний тех, кто находится в нитях его ловушки.       — Если это так соблазнительно, как вы описываете, тогда как вы можете сопротивляться этому? — ее голос прозвучал хрипло.       Он откинулся назад, и она пожалела об этом.       — Вы никогда не поймете, насколько сильно я пытаюсь сдерживаться в данный момент.       — Тогда перестаньте сдерживаться, — слова вылетели сами собой, и ее глаза расширились.       Выражение его лица стало суровым, и он резко встал, вырывая иглу из руки.       — Мы закончили.       Гермиона ошеломленно смотрела Северусу вслед, пока единственным напоминанием о нем не осталось лишь накопившееся напряжение. «Не могу поверить, что я...» Девушка коснулась того места, где его губы были так близко к ее коже. Несмотря на слова мужчины, она ничего так сильно не хотела, как того, чтобы он погрузился в нее в тот момент. Всеми возможными способами. Эта мысль напугала ее. Не потому, что он был вампиром, и не потому, что он был Северусом Снейпом, а потому, что это означало, что она хотела кого-то. Похоть никогда не предвещала ничего хорошего, когда ей нужно было быть особенно бдительной. Не помогло и то, что голос волшебника вился вокруг нее, как струйка теплого древесного дыма в холодный зимний день, не говоря уже о том, как восхитительно от него пахло. Он всегда привлекал ее внимание, но это... Это было что-то темное, опасное, соблазнительное и... вызывающее привыкание. Хотел он того или нет.       — Возможно, это тоже одна из уловок проклятия, — коротко предположила она вслух.       Вынырнув из омута своих мыслей, она наклеила волшебные этикетки на колбы и очистила инструменты как раз в тот момент, когда Люциус и Драко вошли в комнату. Все еще терзаемая размышлениями, она собрала образцы крови и поспешила домой проверять собранные материалы в попытке скорее избавиться от образов некоего хмурого вампира, прежде чем начнет представлять, как он исполняет свои угрозы. Однако, когда она легла спать той ночью, она обнаружила, что было уже слишком поздно.

***

      Поздним субботним днем Северус сидел в кабинете Люциуса, нетерпеливо ожидая появления Гермионы и желая поскорее избавиться от ее присутствия. Зная, что девушка запомнила путь с прошлого раза, он решил быть максимально готовым ускорить процесс, поэтому заранее закатал рукав своей рубашки. Ее последнее появление серьезно взволновало его, особенно когда он на краткий миг почти поддался шепоту проклятия. Раздражало и приводило в замешательство то, как легко она разорвала его и без того тонкие нити самоконтроля. С силой выдохнув, он решил, что это будет очень, очень надоедать.       Он почувствовал ее сердцебиение еще до того, как услышал шаги, его вены начали пульсировать в том же ритме, что и девушки, пока она приближалась. Встретив ее с выражением ледяного презрения, когда она переступила порог, он быстро понял, что она не обращает на него абсолютно никакого внимания. Ее лицо искривилось в легкой хмурой гримасе, и она уронила свою сумку на стол. Когда она ничего не сделала и только замерла со сжатыми кулаками, он прочистил горло.       — Я ненавижу то, что все еще колеблюсь, проходя мимо этой комнаты, — пробормотала она.       Северус молчал, не желая разжигать эмоции, которые, как он знал, вызывала эта тема. Но, казалось, это ничего не изменило, когда она встретилась с ним взглядом и застенчиво спросила:        — Не могли бы вы... попробовать это свое «убеждение» на мне? Совсем немного, чтобы я могла понять, на что это похоже?       — Нет, — он сохранил нейтральное выражение.       — Пожалуйста? — сказала она срывающимся голосом и провела рукой по волосам. — Хотя бы на минуту, чтобы я могла понять...       — Ни в коем случае, — он стиснул челюсти.       — Но вы сами предложили, — она нахмурила брови, и в ней начал нарастать гнев.       — Я не должен был, — он отвел взгляд.       Ее плечи опустились, когда она поняла, что нет смысла спорить с ним из-за этого.       — Хорошо. Я найду свой собственный способ преодолеть свои страхи. Забудьте об этом.       Она резко села на пол и молча приступила к своей работе, старательно избегая его взгляда. Наблюдая за ней, Северус еще раз мельком заметил шрам на ее предплечье и непролитые слезы, которые скопились в уголках ее глаз. Ее прошлое было похоже на его, он хорошо понимал девушку. И если бы кто-то предложил ему какую-то крошечную надежду, разве он не захотел бы отчаянно уцепиться за нее?       — Одну минуту. — Она удивленно моргнула, когда он заговорил снова. — После того, как вы закончите.       Она кивнула, и ее движения стали более уверенными, она продолжила собирать кровь, позволив своему разуму плавно перетекать от одной мысли к другой. Как только образцы были убраны, а инструменты были подготовлены для Малфоев, которые сейчас разбирались с несколькими сбежавшими павлинами, она неловко встала перед Северусом.       — Должна ли я сесть? Или?..       — Оставайтесь на месте, — он поднялся на ноги рядом с ней. — Так вам будет легче сбежать, если что-то пойдет не так.       Не отрывая взгляда от пола, Гермиона тихо откашлялась.       — Закройте глаза, — мягко сказал он.       Она подчинилась и внезапно осознала, насколько близко он стоит, особенно когда мужчина наклонился еще ближе и продолжил приглушенным голосом:       — Очистите свой разум, мисс Грейнджер. Я хочу, чтобы единственным, на чем вы были сосредоточены, были мои слова.       С трудом выбросив не нужные мысли из головы, учитывая, что большая их часть кружилась вокруг напряжения в нижней части ее тела, девушка сосредоточилась на нем.       — Хорошо, — он мог видеть, как на ее лице отразилось усердие. — А теперь сосредоточьтесь только на моем голосе.        Она представила, как открывает дверь в свое сознание и впускает его, и сразу же почувствовала приятный гул, подчеркивающий его и без того бархатистую интонацию.       — Превосходно, — она покраснела от его похвалы. — Представьте, что что-то касается вашей щеки. Вы чувствуете это?       Она кивнула, подумав, что легкое покалывание на ее коже можно было принять за дыхание.       — Теперь следуйте за этим ощущением, вдоль своей шеи, касаясь ключицы, — Северус был так же загипнотизирован, как и девушка, не обращая внимания на окружающий мир, когда увидел, как мурашки покрыли ее кожу после его слов. — Представьте, что вам жарко, — продолжил он, — как будто вы стоите у края ночного костра, языки пламени лижут воздух рядом с вами.       Ее губы приоткрылись в легком вздохе, и он почувствовал, как участилось ее сердцебиение. Или, возможно, это было его собственное сердцебиение, совпадающее с ее.       — Прикосновение стало тверже, скользнуло по пояснице, как ищущая рука любовника.       Он переместился и встал перед ней, видимая точка пульса на ее шее манила его, но выражение ее лица интересовало его намного больше.       — Оно сжало ваше бедро. Собственнически, настойчиво. Вы чувствуете это?       На этот раз ее кивок был более уверенным, она впилась зубами в нижнюю губу. Ей отчаянно хотелось сжать ноги вместе, но она не могла, потому что он бы все понял.       — Кончики пальцев впиваются в вашу плоть, когда хватка на вашем бедре опускается вниз, вдоль боковой части бедра.       Северус терял себя, он знал это. Но он также не мог заставить себя остановиться.       — Сейчас прикосновение переходит на внутреннюю сторону вашей ноги, выше... Вы хотите, чтобы оно поднялось еще выше?       Ее немедленное «Да» прозвучало как мольба.       — Да будет так, — прозвучало низким голосом; мужчина был загипнотизирован так же, как и она. — Оно поднимается, пока не касается места, где сходятся ваши бедра.       Гермиона захныкала, и этого звука было достаточно, чтобы мгновенно разрушить связывавшие его чары. Он впился ногтями в ладонь и постарался, чтобы голос звучал ровно.        — Одна минута прошла.       У нее даже не было возможности открыть глаза, прежде чем он вылетел из комнаты, оставив ее разгоряченной и взволнованной. Ошеломленная, она уставилась в дверной проем, уже смирившись с осознанием того, что спать она этой ночью спокойно не будет.       И пока она собиралась с мыслями, Северус направился прямиком в свою комнату. Он немедленно отправил Патронуса Катарине — они давно решили, что это лучший способ связаться друг с другом в чрезвычайных ситуациях — с просьбой прийти в понедельник, а не во вторник. Он был убежден, что эти повторяющиеся ошибки в суждениях о Гермионе имеют прямое отношение к его растущему голоду. Ответ рыжеволосой пришел быстро и прозвучал в облике затуманенного волка: «Я прийду в понедельник».       Позволив себе вздохнуть с облегчением, он наполнил бокал бренди и одним глотком осушил его, прежде чем налить еще. Его вампирский метаболизм был слишком быстрым, чтобы алкоголь оказал на него хоть какой-нибудь эффект, но он обнаружил, что само по себе действие успокаивало, потому что напоминало о тех временах, когда он еще не вел войну со своей кровью. Его рука дрожала, пока он пил, из-за чего бокал зацепился за кончик его клыка и мгновенно разбился, осыпав осколками и остатками бренди мужчину и пол. Он усмехнулся над беспорядком и убрал его магией, отчаянно надеясь, что понедельник наступит быстро.

***

      — Северус, вот ты где. Перестань слоняться по поместью и присядь со мной и Драко, — Северус ничего так не хотел, как отказаться, но следующие слова блондина заставили его сделать паузу. — Если ты продолжишь вести себя, как подросток в период пубертата, я буду вынужден подбодрить тебя.        Мужчина вздохнул и прошел в гостиную, скрестив руки на груди и усевшись в кресло напротив Малфоев.        — Ну вот, — он нахмурился, — я сел. Теперь я могу идти?       Люциус закатил глаза.       — Нет, пока ты хотя бы самую малость не поучаствуешь в разговоре. Считай, что это плата за мое гостеприимство.       — Заставляешь меня говорить с тобой? — Северус ухмыльнулся. — Боже, как далеко ты пал от своих светских дней, Люциус.       — Я так скучаю по вечеринкам, — блондин промокнул уголок глаза салфеткой.       — Я так сожалею, — проворчал черноволосый вампир, заметив, как Драко фыркнул в знак поддержки.       — Вот, — старший Малфой протянул тарелку, на которой лежали коричневые квадратики, — Ты обязан попробовать один из этих брауни. Алехандра принесла их прошлой ночью, и они божественны. Они действительно могут скрасить унылый понедельник.       Северус скептически разглядывал шоколадные пирожные. Он не сомневался, что они вкусные, скорее, мысль о том, что он действительно сможет их попробовать, подпитывала его цинизм. Из-за трансформации вкус еды сильно изменился, оставив кровь единственным, что действительно ощущалось на их языках.       — Ладно, ты точно не сможешь почувствовать шоколад, — вздохнул Люциус, пододвигая тарелку поближе к своему другу, — но все равно это нечто.       — Ты оставишь меня в покое, если я попробую?       — Даю тебе слово, — усмехнулся Люциус.       Северус скривил губы и взял одно из пирожных, подозрительно разглядывая его. Он поднес его ко рту, откусил небольшой кусочек и удивился, когда металлический привкус крови заполнил его вкусовые рецепторы.       — Она нашла способ сделать брауни специально для нас, — широко улыбнулся Люциус. — Что ты думаешь?       В ответ волшебник откусил кусок побольше; странное чувство, которое он принял за безмятежность, заметно овладело им. Он сразу насторожился.       — Что там еще?       — Только кровь, — невинно ответил Люциус.       Северус, наконец, заметил шальную улыбку на лице Драко и то, как он, казалось, зациклился на бахроме брошенной подушки.       — Люциус, — тон Северуса был предупреждающим.       Блондин вздохнул.       — Возможно, а может и нет, кто-то пожертвовал свою кровь, находясь под кайфом, кто знает.       Северус ущипнул себя за переносицу и бросил остатки своего брауни на стол.       — Ты накачал меня наркотиками.       — Я хотел, чтобы этот брауни открыл твой разум чему-то новому, что мы не могли получить со времен трансформации. Я думаю, мы могли бы даже продавать это другим вампирам, Драко уже поддержал мою идею.       Младший волшебник все еще был сосредоточен на подушке, когда вмешался:        — Мы могли бы назвать их Кровауни.        Медленно выдохнув через нос, Северус поднялся со стула и почти сразу же опустился обратно.       — У тебя небольшие проблемы с равновесием, старина? — Люциус хихикнул.       — Так и должно быть?       — Как ты думаешь, почему мы с Драко все еще сидим за столом?       Бывший мастер зелий пришел в себя, пытаясь сосредоточиться на своих чувствах и определить, какие способности — если таковые вообще были — остались нетронутыми. Но все, казалось, плыло в туманном мерцании, и ему пришлось снова открыть глаза.       Заставив себя снова встать — и на этот раз добившись большего успеха — он поковылял к двери.       — Ты понимаешь, что мисс Грейнджер, скорее всего, придет с минуты на минуту?       Люциус пожал плечами.       — Она тоже может попробовать Кровауни.       Северус зарычал, остановившись, чтобы ухватиться за ближайший стол для равновесия.        — Что, если пирожные повысят вероятность того, что мы нападем на нее?       — Они предназначены для того, чтобы притупить наши кровожадные наклонности, а не усугубить их, — старший Малфой пренебрежительно махнул рукой. — Если что, мы будем в ее власти.       Северус нахмурился, услышав это, но отвлекся от ответа, когда почувствовал приглушенный стук в дверь.        — С вами все в порядке, мистер Снейп? — Гермиона смотрела на него со смесью беспокойства и веселья.       — Замечательно, — выдавил он, — учитывая, что Люциус накачал меня наркотиками.       — Что? — ее брови взлетели вверх, и она придвинулась ближе.       — Я только что угостил его брауни с небольшим «омфом», — воскликнул блондин. — Он драматизирует.       — Как вы себя чувствуете? — спросила она, стоя перед Северусом и рассматривая его.       — Если не считать ограниченной способности ходить и того, что все окружено кровавыми радугами, не хуже, чем обычно, — язвительно заметил он.       Гермиона попыталась подавить смех, чувствуя облегчение оттого, что пирожное уже сняло любое напряжение, которое могло быть между ними.       — Это все.       Северуса внезапно привлекло то, как свет отражался от ее волос, и он протянул руку, пропуская прядь сквозь пальцы.       — Что-то... изменилось.       — О, — она покраснела, — сегодня у меня было больше времени, чтобы попытаться приручить их.       Она не собиралась признаваться, что сделала это, чтобы заставить его смотреть на нее так же, как он смотрел на нее сейчас.       — Гладкие, — пробормотал он, придвигаясь ближе, — и пахнут... клубникой.       — Это шампунь, — усмехнулась она.       — Почему бы вам двоим не пойти и не найти комнату, чтобы немного повеселиться, — нахально предложил Люциус.       Гермиона прочистила горло:        — К сожалению, мне нужно работать. Вообще-то, я уже подготовила все в кабинете, но, поскольку у мистера Снейпа, похоже, небольшие проблемы с координацией, сегодня мы начнем с вас, Люциус.       — О, замечательно, — ухмыльнулся блондин, поднимаясь на ноги. — Мне взять с собой паддл?       — Только если хочешь, чтобы тебя им отшлепали, — фыркнул Северус в ответ.       — Мне всегда нравились властные женщины, — пристальный взгляд старшего Малфоя скользнул по Гермионе, когда он подошел ближе, и Северус понял, что ему это не нравится. — Но мне понадобится ваша помощь, чтобы добраться до кабинета.       — Ты прекрасно справляешься сам, — проворчал бывший шпион.       — Тебе кажется, старина, — глаза Люциуса сверкнули, — мне так же плохо, как и тебе.       — Я бы поспорил, — пробормотал Северус.       Гермиона посмеялась над ними и повела Люциуса в кабинет.        — Вы пытаетесь получить Аваду? — девушка спросила, когда они вошли в ее импровизированную «лабораторию». — Вы же знаете, что он это сделает.       — Мне просто так нравится его дразнить, — усмехнулся Люциус, но все его веселье быстро превратилось в непристойный взгляд из-под опущенных век. — Как, я подозреваю, и вам.       — Все-то вы знаете. — Она подтолкнула его к дивану и взяла свой блокнот.       Она не ожидала, что его голос прозвучит так близко рядом с ней, когда он прошипел «Да», и от неожиданности случайно порезала палец об один из бланков.       Из небольшой ранки немедленно потекла кровь, и в комнате внезапно стало тревожно тихо.        Она с трудом сглотнула, ее голос дрогнул, когда она повернулась и прохрипела:        —Люциус?       Ее охватил страх, когда она увидела мгновенную перемену в нем. Все следы вызванного наркотиками легкомыслия были стерты, и он, казалось, боролся с собой, даже когда его радужки налились ярко-малиновым.       — Беги, — сумел крикнуть он. — Сейчас же!       Она попыталась броситься к двери, но его сознание уже уступило жажде крови, и он схватил ее за плечи.        — Вот так, ведьма, — его голос был глубоким и пугающе манящим. — Бойся меня. Это заставляет твою кровь бежать быстрее.       Гермиона зажмурилась, полностью готовая почувствовать, как клыки впиваются ей в шею. Но внезапное ощущение того, что от неё отрывают руки Люциуса, и звук борьбы заставили ее обратить взгляд в сторону шума. Северус оттащил от нее блондина и пытался прижать руки старшего мужчины.       — Люциус, успокойся. Ты не хочешь этого!       — Конечно же, я хочу, — прошипел он, — так же, как и ты.       Снейп изо всех сил старался не обращать внимания на запах крови Гермионы — именно он привлек его в кабинет до крика Люциуса — и твердо сказал:        — Ты нарушишь соглашение, нам нельзя пить людей без их согласия. Ты знаешь это!       — Мне все равно! — блондин оттолкнул младшего волшебника. — Разве ты не чувствуешь ее запаха, Северус? Она сводит с ума.       — Конечно, я чувствую, — прорычал Северус. — Но я так долго отказывал себе во многих вещах, что это стало моей второй натурой. В отличие от твоего жалкого самоконтроля я могу держать себя в руках, — он повернул голову и настойчиво обратился к Гермионе: — Бегите в гостиную, где мы только что были. Там есть холодильный шкаф с несколькими пакетами крови. Принесите их сюда. Сейчас же. И ради Мерлина, залечите свой порез!       Гермионе не нужно было повторять дважды — особенно, когда свет отразился от слегка рубинового оттенка глаз Снейпа — и она побежала в гостиную так быстро, как только могла, по дороге залечивая палец. Волна страха поднялась в ней, когда она увидела светлые волосы Драко, выбивающиеся из-под спинки дивана. Но девушка быстро успокоилась, когда стало совершенно ясно, что парень без сознания. «Это сделал Северус?» — подумала она, быстро отыскивая шкаф и вытаскивая два пакета. Она бросилась обратно по коридору и протянула найденное Северусу, как только оказалась в кабинете.       — Положите их на стол, — скомандовал он, все еще пытаясь успокоить Люциуса, — и выйдите из комнаты.       Она поспешно подчинилась и выскользнула, хотя и спряталась за дверным косяком, чтобы следить за мужчинами. Она не могла не заметить, сколько сил, должно быть, прикладывал Северус, чтобы одной рукой удерживать Люциуса, в то время как другой подносил пакет с кровью к губам, разрывал его зубами и запихивал в рот своего друга. Это было завораживающее зрелище — наблюдать, как Люциус мгновенно начал успокаиваться, когда густая красная субстанция полилась ему в горло, немного пролившись на подбородок и рубашку.        Когда Люциус наконец-то пришел в себя, Северус отпустил его, но брюнет был далеко не спокоен, и его руки сжались в кулаки. Его взгляд внезапно метнулся к Гермионе, и она увидела, как его обычное спокойствие превратилось во что-то хищное. Он напрягся, как будто собирался прыгнуть, но затем сосредоточился на чем-то позади нее. Она обернулась на звук шагов как раз вовремя, чтобы увидеть симпатичную рыжеволосую женщину, пронесшуюся мимо нее в кабинет.       — Катарина, — выдохнул Северус, даже не дав новоприбывшей возможности заговорить, прежде чем грубо схватить ее за шею и, притянув прямо к своим клыкам, сделать большой глоток.       Гермиона не смогла сдержать внезапного укола ревности, увидев Северуса, так отчаянно прижимающегося губами к шее другой женщины. Она понимала его как человека, который пьет с единственной целью насытиться, ничего сексуального, но она все еще продолжала желать, чтобы он держался за ее шею. Что бесконечно ее расстраивало. Кроме того, явное облегчение, с которым он произнес имя Катарины, прозвучало почти благоговейно, и Гермиона хотела, чтобы он произнес ее имя именно так... и ее собственная зависть разозлила ее. Она наблюдала за лицом Северуса, и когда заметила, что жесткие черты его лица смягчились, превратившись во что-то более безмятежное, она почувствовала, что вторгается в очень интимный момент. Как посторонняя.       Северус отстранился и в последний раз сглотнул, прежде чем прочистить горло:        — Я прошу прощения за свою грубость, Катарина.       — Все в порядке, — прохрипела она, выпрямляясь.       Именно тогда Северус увидел синяки в форме пальцев, которые уже образовались на ее шее.        — Я пометил тебя, — он нахмурился. — Я схожу за мазью.       — Я принесу, — подхватила Гермиона.       Он кивнул, и когда снова обратился к Катарине, Гермиона ждала снаружи, прислушиваясь.       — Мне не следовало так обращаться с тобой… Я пойму, если ты захочешь расторгнуть наше соглашение.       Рыжеволосая поджала губы.       — Мистер Снейп, вы знаете, почему я вызвалась добровольцем именно для вас? — ответила девушка, глядя на вампира.       — Потому что я быстро пью кровь и все? — он криво усмехнулся.       — Вы помните маленький городок под названием Гриншир? — ее голос смягчился.       — ...Да, — Северус сглотнул.       — Однажды ночью, когда война все еще бушевала, человек в черном плаще появился в самом популярном пабе Гриншира и сказал нам эвакуироваться как можно быстрее. Менее чем через час после этого предупреждения, по приказу Волан-де-Морта Пожиратели Смерти напали на город и в итоге практически сравняли его с землей... — Она протянула руку и сжала его ладонь. — По сей день я все еще помню голос этого мужчины. Это не то, что я когда-либо забуду.       — Я не знаю, что... — Снейп попытался, как обычно, все отрицать.       Но Катарина не позволила.       — Меньшее, что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас за спасение наших жизней — это позволить вам пить мою кровь. Кроме того, то, что вы сделали сегодня, абсолютно бледнеет на фоне того, что я слышала от некоторых других добровольцев, поэтому потребуется нечто большее, чтобы отпугнуть меня.       — Я... — он обреченно вздохнул. — Спасибо.       Мысли об этой информации резко прервались, когда Гермиона внезапно осознала, что все еще не сходила за мазью, поэтому девушка быстро призвала ее простым Акцио, прежде чем вернуться в кабинет.       — Вот, — она протянула баночку Северусу.       Он держал предмет, хотя его взгляд все еще был нерешительным, когда он протянул руку к шее рыжей.       — Я сделаю это, — тихо сказала Гермиона, осторожно забирая жестянку у мужчины.       Он кивнул ей и пошел проверить Люциуса.       — Не хочешь присесть? — Гермиона указала на стул у стола. — Ты немного выше меня.       Катарина рассмеялась и села, вытягивая шею, чтобы Гермиона могла втереть мазь в ее синяки.        — Должна сказать, когда я проснулась этим утром, я не ожидала, что сегодня мне будет делать массаж шеи сама Гермиона Грейнджер.       — Я тоже не ожидала, — Грейнджер усмехнулась.       — Кстати, меня зовут Катарина.       — Я слышала, — улыбнулась Гермиона, — спасибо тебе... за то, что помогаешь ему. Это... что ж, я могу сказать, что он ценит это.       — Вы друзья? — спросила рыжеволосая, и что-то проницательное мелькнуло в ее взгляде.       — М-м… — Взгляд Гермионы метнулся к Северусу и обратно. — Скорее коллеги.       — Понятно, — ответная ухмылка Катарины подсказала Гермионе, что она неправильно все истолковала. А может, и правильно.       — Я здесь по заданию Министерства, собираю образцы крови в соответствии с соглашениями, — Гермиона попыталась уточнить.       — Ах, это имеет смысл, — кивнула другая женщина. — Ну, мой сын Элиас, безусловно, будет завидовать, когда узнает, что я познакомилась с тобой сегодня. Он тебя просто обожает. Повсюду носит с собой свои книги и говорит: «Правильно Левиóса, а не Левиосá».       Гермиона несколько раз моргнула, прежде чем покачать головой.       — Я так и знала, что Рон рассказал об этом в своем интервью. Что за придурок. — Она задумчиво постучала пальцем по губе, затем наколдовала небольшой пергамент, быстро написала записку и подписала ее, прежде чем передать Катарине. — Почему бы тебе не отдать это Элиасу? Скажи ему, что Гермиона Грейнджер ценит, что он позволил своей маме помочь ее другу.       — Спасибо, — просияла рыжая.       — Ах, хорошо, они уже поблекли, — раздался голос Северуса из-за спины Гермионы.       — Да, — кивнула Катарина, вставая. — Вам еще что-нибудь нужно, мистер Снейп?       — Ты уже сделала более чем достаточно, — он провел рукой по волосам.       — Может быть, в следующий раз мне стоит прийти пораньше. Как насчет субботы? — предложила она. — На всякий случай.       — Я думаю, это было бы благоразумно, — вздохнул он. — Еще раз спасибо тебе, Катарина.       Она опустила голову и, напоследок улыбнувшись Гермионе, направилась к выходу.        Грейнджер повторила усталую позу Северуса.        — Я думаю, мне следует перенести взятие крови на завтра, — тихо сказала она. — Гарри поймет.       Мужчина только кивнул в ответ. Девушка могла сказать, что он был напряжен.       — Вы не хотели причинить ей вред, и синяки уже зажили, — Гермиона положила руку ему на плечо.       Когда его глаза встретились с ее, она увидела бурю эмоций,       — Если бы она не появилась вовремя, я мог бы…       Гермиона внезапно поняла, что он не просто злился на себя из-за Катарины, он был обеспокоен, что чуть не напал на нее.       — Возможно, вас могло отбросить назад каким-нибудь заклинанием, — ухмыльнулась она и подняла палочку.       — Это не помогло вам против Люциуса, — когда он пробормотал, выражение его лица оставалось неспокойным. — Признаюсь, он застал меня врасплох, — она уставилась в пол. — Он что-то бормотал о том, как было бы интересно подразнить меня, а потом ...       — Он так сказал? — слова Северуса, звучавшие ужасно похоже на ревность, зажгли что-то в груди Гермионы.       Но момент был упущен, когда упомянутый блондин позвал прерывистым голосом:        — Мисс Грейнджер?       — Да, Люциус? — она уловила вину, которая легко читалась в его чертах лица, язык его тела доказывал то, что она уже знала: он не хотел причинить ей боль.       — Простите. Я не хотел...       — Я знаю, — заверила она его, — я слышала о том, на что похожа жажда крови, и сегодня я увидела это своими глазами. Вы прощены.       Он нахмурился, и она поняла, что он не привык, чтобы его так легко прощали.       — И это все?       — Все, — подтвердила она. — Я не пострадала, и вы не нарушали соглашения, так что... Ничего страшного не произошло.       — И все же, — он нахмурился, — мне не следовало до такой степени терять контроль.       — Иногда это случается со всеми из нас, — сказал Северус, усаживаясь на стол. — И это проклятие, конечно, не такое благородное, как мисс Грейнджер.       Люциус плюхнулся на диван.       — Я так не срывался со времен Беллатрисы.       — Ты не виноват, — твердо вмешался Северус, его взгляд на мгновение метнулся к Гермионе, прежде чем он продолжил: — Беллатриса убила твою жену.       Странное исчезновение Нарциссы и Беллатрисы после трансформации внезапно обрело смысл для Гермионы. До сих пор они считались жертвами войны. Ее руки упали по бокам, и она неуверенно переводила взгляд с одного мужчины на другого.       — Все в порядке. — Она поняла, что Люциус смотрел на нее, когда говорил. — Я думаю, вам следует знать, учитывая риск, которому вы подвергаетесь, приходя сюда практически каждый день.       Гермиона пересекла комнату и села на другой конец дивана, наблюдая, как Люциус глубоко вздохнул, прежде чем продолжил:       — В день финальной битвы Нарцисса, Драко и я аппарировали сюда, глупо полагая, что мы в безопасности. Когда проклятие пало, мы с Драко были снаружи, но Нарцисса была в поместье, в комнате, где... — его глаза были полны раскаяния, когда они встретились с ее взглядом, и он ненадолго прервал свой рассказ. — Мне следовало убить ту ведьму раньше, тогда ты не подверглась бы Круцио, пока я стоял там и ничего не делал. Я сожалею об этом, Гермиона. Как и Драко.       — У тебя не было выбора. Я больше не держу на тебя зла. — Она напряглась, но ее тон был понимающим.       Он слабо улыбнулся ей.       — Я ценю это. Я ненавижу эту комнату, и я думаю, что пришло время полностью переделать ее.       — Могу я помочь? — она выгнула бровь.       — Я надеялся на это, — его ухмылка быстро исчезла.       — Что случилось с Нарциссой? — Гермиона подсказала ему, хотя у нее была догадка.       Люциус откашлялся:       — После того как мы с Драко трансформировались, мы немедленно выпили нескольких ближайших оленей, и этого было достаточно, чтобы притупить голод и получить некоторое подобие контроля. Дальше мы отправились в поместье, чтобы найти Нарциссу... Мы нашли ее в той комнате уже мертвой. Ее шея была разорвана в клочья, — он остановился, чтобы перевести дух. — После того как Молли ранила Беллатрису, она тоже аппарировала в поместье и совершенно случайно оказалась там, где была ее сестра. Они были там, когда проснулось проклятие. Оглядываясь назад, я думаю, что она сожалела о содеянном, что у нее было столько же контроля над своими действиями, сколько и у нас, но я был так зол, что отреагировал... Мы похоронили их обоих на территории поместья, понимая, что похороны были несколько спорным вопросом, когда большая часть нашей семьи и соратников были либо мертвы, либо заключены в тюрьму, скрывались, либо находились в подобных обстоятельствах, как мы. В конце концов, вероятно, было лучше, чтобы мы сохранили большинство деталей в тайне.       — Мне так жаль, Люциус, — Гермиона скользнула на диванную подушку и взяла его за руку. — Это ужасно.       Он похлопал ее по руке.       — Кажется, один психотеропевт сказал мне, что потеря Нарциссы — причина, по которой я всегда такой легкомысленный и делаю что-то сверх меры, это своего рода последствия, и так далее, и тому подобное.       — ...Ты ходил к психотерапевту? — Гермиона недоверчиво спросила; выражение лица Северуса соответствовало ее собственному.       — Ну, если трахаться и пить из нее считается «сеансом психотерапии», то да, ходил, — беззаботно сказал он.       Гермиона скривила губы:        — Может быть, настоящая терапия не такая уж и ужасная идея для вас, — она многозначительно посмотрела на Северуса, — для всех вас.       — Я не верю этим шарлатанам, — проворчал последний, — я прекрасно справляюсь сам.       — Хорошо, — фыркнула она. — Что ж, на этой ноте, я думаю, мне, возможно, следует собрать свои вещи и оставить вас всех отдыхать. Это был долгий день.       — Позвольте мне проводить вас до двери, — Люциус встал, — я подожду снаружи.       Гермиона кивнула и собрала свои инструменты обратно в сумку, поразившись, что ничего не было сломано во время драки.       Северус наблюдал за ней, пока кое-что не вспомнил:        — Наверное, мне стоит пойти и разбудить Драко.       — Значит, вы все-таки вырубили его, — рассмеялась Гермиона.       — Я подумал, что с двумя вместо одного было бы сложнее справиться, — он пожал плечами.       — Даже когда ты в заднице, ты все равно умудряешься мыслить логически, — она покачала головой, — полагаю, это впечатляет.       — Я впечатляю, — надменно ответил он. — Самое время вам признать это.       Она склонила голову набок и посмотрела на него:        — Вы всегда производили на меня впечатление.       Он неловко поерзал, прежде чем неохотно признать:        — Я полагаю, это чувство взаимно.       Между ними повисло приятное молчание, и Гермиона направилась к двери, бросив через плечо:       — Увидимся завтра, мистер Снейп.       — До встречи, мисс Грейнджер.