Другой взгляд на искусство

      Напыщенности Годжо Сатору нет конца и края.       И никогда не было.       Чем больше Сугуру был с ним, тем больше понимал, что бесконечность зазнайства и себялюбия была прошита в его прошивку при рождении. И в очередной раз наблюдая, как перед ним смущающе застенчиво несколько девушек протягивали небольшую коробочку с домашней выпечкой, Сугуру слушал, стоя недалеко от этой компании, как эго этого белобрысого поганца раздувалось с каждым комплиментом.       — Годжо, сегодня твое лицо сияет больше, чем обычно.       — Да, да, а глаза словно самое чистое небо в ясную погоду. Не хочешь сегодня с нами погулять? Моя подруга все время спрашивает о тебе. Такой красавец и один, твоя красота должна достаться и твоим детям, давай не будем упускать возможность.       О. Дошли до потомства. Классика. Всех так беспокоит пустая растрата Годжозоидов, что каждая готова героически спасти несчастного. А ему только это и надо. Сугуру уже даже поднадоело слушать очередной рассказ друга о проведенных страстных ночах неугомонного. Успокаивает, что Сатору не окончательно растерял мозги, и еще не успел кому-нибудь заделать ребенка. Хотя…       Тем временем Годжо весело заканчивал разговор, не забыв взять выпечку и несколько номеров девушек, напоследок помахав им рукой. Не успел Сугуру начать двигаться в сторону их общежития, как длинная и изящная рука размашисто обнимает его за шею.       — Что ж, какие планы на вечер? Хочу посмотреть фильм, давай вместе. — тараторит на ходу Годжо.       — Разве у тебя уже не образовались планы? По твоим хитрым глазам было видно, что сегодняшний вечер твои годжозоиды намерены посетить множество интересных мест. — небольшая сухость в голосе друга ничуть не смутила светловолосого.              — Уверен, эти милые девушки смогут пережить один день без меня, а вот ты — засохший моти, нуждаешься в хорошей пропитке, и кто, как не твой лучший друг будет проминать твои зачерствелые ментальные корочки, м?       И Сугуру не находит что ответить. Сатору всегда умел найти правильные слова для него. Стоит ему только произнести его имя, как Гето пойдет за ним через весь земной шар.       Когда все это с ним началось он уже и не вспомнит. Просто в какой-то момент он замечает, как среди всех его знакомых и друзей, Годжо как будто сияет ярче всех. Его яркий смех с легким розовым румянцем, — Гето сам слегка улыбается уголками губ, немного простые и глуповатые шуточки не вызывают в нем раздражения, а наоборот, в моменты тяжелых миссий скрашивают гнетущую атмосферу. Он знает, зачем Годжо все это делает, видит, даже без всех многочисленных взоров самого сильнейшего.       Сугуру как на яву видит всю тяжесть самого существования Сатору. Его редкие завывания от бессилия в темноте комнаты Гето, поникшие глаза, после очередной миссии, где они не смогли спасти всех жертв. Сугуру был благодарен судьбе, что из всех людей, только он может прикасаться к этой невидимой и ранимой части души друга. Его сказочные аквамариновые глаза наполнялись всей болью самого человеческого существования, этот могущественный маг был всего лишь человеком, у которого никогда не спрашивали хотел ли он такой жизни. В такие моменты, он прятал его у себя в комнате, прижимал крепко и нежно к своему телу, давая ощутить поддержку, обвивал куполом заботы, пока Сатору не начинал тихо сопеть у него между шеей и плечом. Этот ребенок всегда был так одинок, и Сугуру поклялся самому себе, что Годжо Сатору больше никогда не будет тянуть всю тяжесть своей судьбы один.       Окончательно убедиться в своих чувствах помогает один дурацкий случай.       В их компании как-то появилась тема для разговора о том, что никто не видел Годжо пьяным или выпившим. Но сам участник обсуждения быстро внес ясность, заявив, что очень плохо переносит алкоголь и кошмарно быстро пьянеет. И конечно же, после такого заявления, у некоторых возникло желание лично проверить слова парня.       Через несколько недель после тяжелых дней в колледже и миссий, Гето наконец-то находит покой в своей комнате, после долгого горячего душа, собираясь улечься в постель, и проспать как минимум до завтрашнего вечера. Но громкий голос за дверью, вызывает только приступ раздражения и желания выкинуть источник этого звука за пределы общежития.       — Су-гу-ру, — высоко тянет Годжо, привалившись к его двери. И зачем он только решил доказать подругам, что действительно быстро пьянеет. Дурак. Попался на такую дешевую аферу. Ноги сами привели его в самое безопасное место. — Су-гу-ру, не оставляй меня тут, я замерзну и умру под твоей дверью.       — Сделай три шага от моей комнаты, и ты окажешься в своей, придурок, не драматизируй. — несмотря на свои слова, Гето открывает ему дверь, осматривая опьяневшего друга. Еле стоит на ногах. Глупая улыбочка во все лицо. Как только он замечает что дверь открыта, через секунду уже висит на друге, облепляя его конечностями и тяжело дыша в шею.       — Ммм, ты всегда так вкусно пахнешь, — бормочет Годжо, теснее прижимаясь тонким носом к горячей жилке на шее.       — Боже, ты такой надоедливый, — Сугуру захлопывает дверь, даже не предпринимая попыток отлепить от себя пьяного прилипалу, и перехватывая его крепче за талию, подходит к своей кровати, понимая, что Годжо сегодня ночует у него. Не то чтобы это было в первый раз. В первый раз Сугуру видит своего несносного друга пьяным. Вот что действительно завораживает.       Он наклоняется с грузом над кроватью, теперь пытаясь отцепить этого клеща и уложить в постель. Но не тут то было. Белобрысый клещ даже не думает покидать такого мягкого и вкусного человека, и находясь даже в полубессознательном состоянии, держит сомкнутыми свои руки и ноги.       — Ну серьезно, давай ложись и спи, и не смей мне тут блевать, понял? — приложив почти всю силу, Сугуру удается положить его на постель, принимаясь спокойно его раздевать. Сатору принимается вошкаться по кровати, усложняя работу Гето, пытаясь уползти от него на самый край. Серьезно, этот ребенок. Сугуру только тяжело вздыхает, ловя его за тонкую лодыжку, и резко тянет на себя, укладывая почти раздетое тело перед собой. — Когда ты угомонишься? Не заставляй меня силой припечатать тебя к этой кровати.       — Ты знаешь как это выглядит со стороны, Сугуру? — тихо хихикает Годжо.       — Это выглядит, как один великовозрастный дурачок, пьяный, заваливается к своему другу и пытается довести его, чтобы спать на улице за дверью, — Гето заканчивает раздевать Сатору до трусов, и отнеся всю одежду в ванну и аккуратно сложив, возвращается с небольшим ведром и стаканом воды, ставя их около половины кровати, где уже сладко сопел друг. Клянусь, этот вечер я буду припоминать тебе до конца наших дней, пьянь, — Гето расправляет теплое одеяло и ложится в постель, закрывая бледное тело рядом с собой. Сатору никогда особо не славился хорошим кровообращением. Его одним из любимых занятий было засунуть какую-нибудь холодную конечность под одежду Гето и сладенько греться под возмущенные возгласы друга. И в этот раз, почувствовав рядом с собой источник тепла, Сатору интуитивно, как слепой котенок, разворачивается, и обвивает руками и ногами все тело Сугуру.       Что ж, через несколько минут, к радости Гето, наконец в комнате наступает тишина. Он расслабляется всем телом, постепенно растворяясь в ощущениях тепла, тишины и тихих вздохов на шее, начиная проваливаться в сон.       Только коснувшись тонкой грани между реальностью и сном, Сугуру чувствует, как Сатору сильнее прижимается к нему, почти сдавливая, поднимая свое лицо и утыкаясь ему в ухо, начиная сипло и горячо дышать. Жаркое дыхание пускает дрожь по телу темноволосого, он пытается отвернуться подальше, но ему это не удается, этот сильный алкоголик не дает ему сдвинуться ни на сантиметр, начиная руками пробираться под домашнюю футболку Гето. Что происходит?       Сугуру лицом поворачивается к Годжо, собираясь отругать, но замечает, что его глаза закрыты, а лицо почти полностью умиротворенное. Он никогда так себя не вел когда спал. Это действие алкоголя на его организм? Пока Гето был погружен в размышления, длинные пальцы вовсю ласкали его ребра и талию, грозясь опуститься до кромки белья. Да что происходит-то? Сугуру перехватывает его руки, останавливая, и глубоко дыша, пытаясь восстановить такое хрупкое душевное равновесие. Так значит, пьяный Сатору еще и распускает руки куда попало? Контраст холодных рук по его телу расходится приятной теплой волной, он старается засунуть эти ощущения куда подальше, подумать об этом потом. Это просто реакция тела, которое почти не знает ласки. Не на Сатору. Напридумывал себе всякого. — успокаивал себя парень, пока укладывал беспокойные руки к хозяину.       В комнате снова было тихо. Годжо все также продолжал дышать ему в ухо, но Сугуру игнорировал это, постепенно проваливаясь в спокойствие, пока тишину комнаты не разорвал низкий выдох.       — Сугуру…       Интонация тихого низкого голоса Сатору вмиг выбрасывает Гето как рыбу на берег. Тело охватывает трепет, а волна жара скатывается прямиком вниз. Он чувствует, как поднялась его температура тела, еще больше контрастируя с прохладной плотью рядом. Черт. Это нехорошо.       — Сугу…       Теперь это еще горячее, все лицо и ухо Гето покрасневшие, а сам он чувствует, как горячая толстая плоть его лучшего друга прижимается к его бедру и медленно потирается. Худшей ситуации в жизни Гето пожалуй сложно придумать. Его мозги и тело плавятся от ощущений и чувств, но разум в полнейшем раздрае.       Что ты собираешься делать? Почему ты так реагируешь на него? Хотя, он итак знает ответ на этот вопрос. Глупо убегать от себя. Он давно все понял, но все никак не может принять, что влюблен в лучшего друга. Как бы отреагировал сейчас Сатору, если бы знал, что его действия вызывают в Гето желание обласкать руками и губами все его тело, а затем…не важно, это все не имеет смысла. Кто вообще может не любить Годжо Сатору? Таких как он пруд пруди, они все летят к нему, как к фонарю глупые мотыльки. Его итог дружбы с Сатору закономерен. Но чувства никому не нужны. Позиция сильнейшего по поводу любви всегда была кристально чиста:       — Это не имеет смысла, Сугуру. Любовь — настоящее проклятие. Представь каково быть возлюбленным сильнейшего мага? Это пожизненный риск.       — Пожизненный риск? Думаю твой партнер не будет слабее тебя.       — Пожизненный риск для магического мира. Любой, кто причинит вред человеку которого я люблю, поплатится своей жизнью. Если будет нужно, весь магический мир полетит в Тартар, так что считай что все в безопасности пока я не влюблен.       Сатору принципиально выбирает не любить, чтобы обезопасить прежде всего себя и других. Он пользуется мимолетными связями, не привязываясь, избирая путь одиночества, но дружба для него определенно исключающий тип отношений. Годжо и подумать не может, что даже его близкий друг, лучший, с которым он делит самые сложные, радостные и трепетные моменты уже вышел за допустимую грань. Гето стыдно за самого себя, он чувствует себя предателем, переплетения сложных чувств внутри вызывают гнев на самого себя. Потирающийся горячий член не добавляет баллов в сторону разума. Его собственный уже давно заинтересованно ожидает встречи с коллегой, но Гето упрямо старается поглотить все ощущения, и предпринимает попытку отодвинуть Годжо от себя.       Он тянется рукой под одеялом, крепкой ладонью обхватывая налитую плоть друга, принимаясь его оттаскивать, но слышит громкий выдох:       — Ах, сильнее, — Гето взволнованно поднимает лицо на Годжо: розовые налитые губы Сатору приоткрываются, горячий влажный язык проходится по внешней кромке, быстро увлажняя, его щеки такие розовые, а глаза все еще крепко закрыты.       Клянусь Гето, ты конченный человек. Голос Нанами в голове не приводит Сугуру в себя. Что с ними будет после этого? Нет, что будет с ним, если он сейчас воспользуется таким открытым и чистосердечным Годжо? Он вычеркнет его из своей жизни, и это будет самое правильное решение. Рядом с ним не может быть такой грязный человек.       — Сугуру, Сугуру, — сквозь пелену размышлений, умоляющий голос Сатору действует на него как спусковой крючок. Он обхватывает налитый кровью ствол, минуя белье, и начинает сначала медленно водить вверх-вниз. Он роет себе могилу все дальше, идя на поводу у низменных желаний, движимый только одной целью — удовлетворить возлюбленного перед собой. Он убьет себя после еще несколько сотен раз, но сейчас Годжо все равно не успокоится пока не получит разрядку.       Несмотря на свою нечеловеческую силу, фарфоровые руки с длинными пальцами Сатору тянуться к нему, обхватывая за шею и прижимаясь всем телом, прочно устраиваясь бедрами. Гето всегда был зависим от этих рук. В отличие от его собственных — смугловатых и немного шершавых, кисти и ладони рук светловолосого вызывали желание невесомо коснуться их, поцеловать, нежно вдыхая запах кожи. Сам Годжо никогда особо не уделял этому внимания, и все его многочисленные поклонницы также не обращали внимание, предпочитая заглядывать ему только в лицо. Что по мнению самого Гето было большим упущением. В своих самых дальних, скрытых, спрятанных в самый угол желаниях, Сугуру представлял как эти руки сильно сжимают его бедра, или обхватывают его за плечи, раздирая от желания. Как он сам массирует их, заканчивая порцией влажных поцелуев. Руки, кисти, ладони и пальцы Годжо — буквально держат весь мир.       Многочисленные оды прекрасному лику и глазам голубоглазого расстилаются длинным полотном чуть ли не дальше всей Японии, но кто может сказать что-то большее о Годжо? Всех волнует только его сила и красота, никого не волнует хорошо ли он ест, тепло ли одет, какое сегодня у него настроение. Почему он плачет навзрыд, почему так громко смеется, почему прячет страх и боль так глубоко, что сам забывает, что он просто человек?       Жарко. Душно. Горячо. Годжо становится мало, он упрямо хнычет в шею Сугуру, проходясь влажными губами по коже, от которых его член каждый раз нервно дергается и течет. Как будто он кипит в аду, и его пытают самой сладкой и жестокой пыткой. Пусть все это будет длится вечно. Гето ускоряет темп, уделяя внимание крупной головке, собирая текущий предэякулят, размазывая его по всей длине. Чувства стреляют в голову, вид текущего Сатору, так жалобно просящего о большем навсегда печатается в его голове. Он притирается лицом к лицу светловолосого вдыхая его запах, — тихая гавань у моря, так всегда ощущается Годжо. Сугуру спускается ниже, начиная поцелуями бабочками порхать по тонкой покрасневшей коже, вызывая еще больше звуков сверху.       — Я люблю тебя, Сатору, — громкий шепот в череде стонов. Их возбуждение достигает апогея, две огромные галактики, неизбежно столкнувшиеся друг с другом, наконец достигают слияния. — Я так люблю тебя…       Сугуру кончает себе в белье даже не прикоснувшись, наблюдая, как оглушенный оргазмом Сатору, замирает в полукрике, подкидывая голову, содрогаясь в руках Гето, обильно кончая ему в ладонь. Он крепко держит друга, улавливая, как из Годжо все еще тихо выходит его имя на губах.       Они валятся обессиленные на кровать: Сугуру не может нормально отдышаться, все еще прижимая Годжо к себе, боясь, что как только он отпустит — вселенная схлопнется и они потеряют друг друга навсегда. Он целует его в макушку, наблюдая, как спокойно и тихо Сатору лежит в его руках — он отключился сразу после головокружительного оргазма, пребывая сейчас пожалуй если не в Раю, то точно около того, сладко улыбаясь сквозь сон, успокаивая Гето. Так они и спят, максимально прижавшись друг к другу до конца этой обнажающей чувства ночи.

***

      Никогда они больше не говорили об этой ночи.       После пробуждения, Гето был готов к тому, что Годжо сотрет его с лица Земли, он сидел на постели, ожидая пробуждения парня, внутренне уже уничтожив себя. Но Годжо проснулся в удивительно приподнятом настроении. Сладенько потянувшись вдоль всей кровати, он уставился на Гето, недоуменно спрашивая:       — У тебя лицо кислого лимона, успел уже рожу сквасить с утра, — весело болтал Сатору, поднимаясь с постели. — Кстати, кстати, последнее что я вчера помню, это как пил четвертую рюмку какой-то горькой жижи, а потом я тут оказался, хех, не напомнишь что вчера было?       — Ты пришел ко мне пьяный, и не давал нормально спать почти всю ночь, так что будь добр, если будешь снова пить, забудь где я живу. — делая вид, что очень зол, Гето быстро выпроваживает Годжо, опускаясь на пол около входной двери, и обхватывая свою голову руками.       Ты просто трус, Гето Сугуру.       Если бы тогда он только знал, что через несколько лет, жизнь навсегда разведет их по разные стороны, он бы не думая догнал Сатору, и принял любое наказание из его рук.       Но предвидеть будущее не могут даже сильнейшие.       Пытаясь удержать уплывающий взгляд, Сугуру старается навсегда запомнить лицо того, кто стал для него всем. Находясь по разные стороны, преследуя каждый свою цель, он никогда не смог бы возненавидеть Сатору. Не смог бы убить половину своей души.       — Что, даже не проклянешь напоследок?       — Сугуру… — душа Годжо разрывалась, закапывая себя вместе с той, что скоро навечно покинет его. Произошло то, чего он всегда так сильно боялся.       — М?       — Той ночью, я только делал вид что сплю, — Сатору ожидал, что Сугуру будет удивлен, но на его лице отражается легкая теплая улыбка.       — Я трус, Сатору, который так сильно испугался потерять тебя и нашу дружбу. В итоге, я все равно потерял тебя. Прости.       Ему остаются считанные мгновения, а что там будет дальше никто еще не рассказывал. Сатору садиться напротив его лицо, смотрит своими невозможными глазами с такой болью, что даже уходящая душа Гето начинает кровоточить. Он обхватывает лицо Сугуру ладонями, нежно проводя по щекам, по которым скатывается несколько тонких слез, отмечая как по собственному течет настоящий град из боли.       — Я тоже люблю тебя, Сугуру, — последний взгляд, искра жизни покидает тело, а тонкая улыбка навсегда застывает на любимом лице, забирая с собой сердце родственной души.