Танго

«Это танго и в нем можно все»

© Моя дорогая

Шаг – два. Поворот. Кисти скользят по предплечью. Три – четыре. Под ногами быстро мелькает пол. Раз и на резком повороте кружится голова. Два и рука сжимает чужую ладонь ещё сильнее. Паркет скрипит под подошвами. Три и музыка заново набирает обороты. Секунда на судорожный вдох и вновь они несутся в танце. Четкий ритм не даёт сбиться, а руки крепко прижимают к себе, задавая направление. Поворот головы, шаг вперёд, ещё один и ещё, пока не окажутся на другой стороне комнаты. Поворот, прогиб, осторожный взгляд на двоих. Три – четыре. Прижать ещё ближе и сделать новый шаг. Музыка не смолкает и кажется, что их танго будет длиться вечно.

***

– Эй, Сугуру, смотри, что я тут нашел! – Сатору выныривает откуда-то из-за парты держа в руках что-то плоское. Гето плохо видно, и, честно говоря, ему все равно. В руках скользит мокрая тряпка, а спина начинает ныть, пока он отдраивает очередную столешницу. Ему просто хочется уже закончить уборку класса и свалить. – Да посмотри же! – Сатору подходит ближе, продолжая настырно махать. И Сугуру обречённо поднимает взгляд. Проще уже уделить этому балбесу внимание. Взгляд останавливается на... – Что это? Диск? – у Гето непонимающе взлетает бровь. – Молодец, ты нашел CDи, а теперь вернись к уборке. – На надпись посмотри! – Сатору раздражённо закатывает глаза, будто Гето не понимает чего-то очевидного. Гето действительно не понимает. Например, какого черта он должен торчать тут вечером и убирать класс, если накосячил только Годжо? Тот в свою очередь широко улыбается и, устав ждать ответ или какой-либо заинтересованности со стороны Сугуру, выдает. – Это танго! Точнее, музыка для танго. – И? – на лице Гето прямым текстом написано как глубоко ему похуй. Годжо этот ответ явно не устраивает и он, лукаво улыбаясь, продолжает на что-то намекать. – Ну подумай же, Сугуру. У нас есть музыка, проигрыватель и пустой класс, – Годжо придвигается ещё ближе и его очки сползают на кончик носа так, что Гето без труда видит озорные искры в голубых глазах. – Так может потанцуем? – Что? – такого Гето вообще не ожидал. – Неужели тебе и дальше хочется убираться? Да брось, Сугуру, такой прекрасный вечер нельзя тратить на уборку! Давай хоть немного разомнемся. Когда ещё такая возможность будет? – поток речи Годжо становится ещё больше и Гето окончательно теряется. Какие к черту танцы? Он в жизни такого не танцевал, особенно танго. Но Сатору уже нетерпеливо протягивает ему руку. – Но я же даже не умею...– протест Гето звучит так неуверенно, что Годжо принимает его за согласие и хватает Сугуру за руку. Тряпка летит куда-то в сторону, пока оба внезапно не оказываются посреди комнаты. Благо все столы сдвинуты к краям и места достаточно. – Там все проще, чем кажется. Тем более, у тебя есть такой прекрасный учитель, как я! – Сатору уж слишком уверенно улыбается и у Гето появляется все больше вопросов. Годжо, конечно, единственный наследник великого клана, но неужели обучение танцам является необходимой дисциплиной? Годжо, видимо, предугадывает его вопрос. – Я был активным ребенком, которого было необходимо чем-то занять, чтобы ничего не разрушал... – Ты и сейчас такой. –...поэтому в какой-то период времени у меня было несколько уроков танцев, – комментарий Годжо явно предпочитает проигнорировать. Диск на время отложен в сторону, а пальцы Сатору ловко пробегают по предплечьям Гето, выставляя руки в начальную позу. Именно тут Гето с шоком осознает, что они реально собираются танцевать. Сердце отчего-то начинает быстрее биться. Хотя оставался небольшой шанс, что Сатору поймет, насколько ужасный из Гето танцор, и оставит эту затею. – Одну руку кладешь мне ниже плеча, прямо под мою руку. Локоть держи чуть-чуть выше. Вот так, – прикосновения Сатору на удивление мягкие. Даже из голоса пропала дурашливость, освобождая место чему-то новому. – А вторую вытягиваешь и кладешь свою ладонь в мою. Как в фильмах. Ты же наверняка видел, – в том то и проблема, что Сугуру видел. Поэтому он и не понимает, как они сейчас собираются повторить это. И внезапно они оба замирают в начальной позе, а Гето позорно осознает то, что должен был осознать ещё на словах "это танго". Близость. Танго это про близость, про чувства, про страсть. И расстояние между ними соответствующее: их глаза как никогда близко друг к другу, а грудные клетки почти соприкасаются. Между ними остаётся пара сантиметров, та самая пара сантиметров, что создаёт интригу и вызывает желание, как у зрителей, так и у танцоров. Вечные пара сантиметров, которые могут уменьшаться, но никогда не позволят телам полностью соединиться. Иллюзорные рамки приличия, которые так и не будут перейдены. «Ебаная прелюдия», – думает Гето. Именно это осознание бьёт словно обухом. И на что он только согласился? Сердце предательски замирает, прежде чем забиться сильнее прежнего. Неловкость буквально витает в воздухе. Сугуру поднимает взгляд, смело смотря Годжо в глаза, полный намерения сказать, что все хуйня и зря они это затеяли, но натыкается на такую открытость, что слова застревают в горле. Во взгляде напротив тоже читается неловкость, отчасти сомнение, но больше всего там открытости и ещё чего-то более глубокого. Желания? Сатору быстро приходит в себя и движением руки поправляет очки, пряча глаза за темными стеклами. Гето на секунду кажется, что Годжо смущается. Но тот снова самодовольно улыбается и наваждение пропадает. – Кхм, первые шаги очень простые. Я делаю шаг вперёд левой, ты шаг назад правой. Так делаем три шага и потом три счёта покачиваемся. Движения зеркальны. На этой зеркальности все и базируется. Главное поймать волну, – Годжо показательно медленно делает шаг, второй, третий. Гето приходится сконцентрироваться и смотреть в пол, чтобы, не дай бог, не дать наступить себе на ноги. Без ритма приходится трудно и они все же спотыкаются, неловко ударяясь коленями, головами и чем только можно. Их движения угловатые, неаккуратные и до смешного неловкие. Гето не выдерживает и тихо смеётся. – Это трудно назвать танцем. Наверняка у младшеклашек и то лучше выходит. И блять! Делай шаги осторожнее, я не успеваю за твоей резкостью. – Сугуру, расслабься, – несмотря ни на что, Годжо лыбится, как довольный кот и сладко тянет гласные. – Это же танец. Его нужно чувствовать. Отпусти себя и не будь ворчливым зажатым стариканом. – С тобой фиг расслабишься, – Гето бурчит, но все таки делает глубокий вдох-выдох, чуть-чуть расслабляясь. Они начинают сначала и Сатору подхватывает счёт. Шаг. Два. Три. Лёгкие покачивания. Четыре и опорная нога меняется. Снова покачивания. Пять и ноги соединяются, делая акцент. Движение завершено. Но Сатору сразу же идёт дальше, делая круговой поворот и начиная шагать в обратную сторону. Гето чудом удается не запутаться, но чем больше проходит времени, тем проще становится предугадывать движения. У них появляется ещё несмелая, но синхронность. Гето перестает смотреть в пол и от этого появляется дополнительная лёгкость. Шаг. Круговое движение. Раскрыться в сторону, чтобы снова сойтись и возобновить дорожку шагов. Все ещё слегка неловко, они все ещё задевают ноги друг друга и все ещё не осмеливаются смотреть друг другу в глаза. Но при этом начинает возникать какой-то новый вид доверия, когда чувствуешь и просто веришь. Веришь, что движение подхватят, веришь, что поймут. Губы сами собой расплываются в лёгкой улыбке. – Удивительно, но у нас вроде получается, – Гето все таки заглядывает в чужие глаза, пытаясь понять, что думает по этому поводу Сатору. Его очки опять сползли на кончик носа. Глаза сияют мягкой синевой. – Конечно у нас получается. По другому и быть не может: я хорош во всем, а ты быстро учишься, – после секундной заминки Годжо опять начинает самодовольно лыбиться. Магия момента разбивается о его гигантское самомнение и Гето закатывает глаза. – Сугуру, но так и есть! В танце всегда главное понимать и чувствовать партнёра, остальное подтягивается само собой. А мы в этом хороши, как никто другой! Гето думает, что рациональное зерно тут, конечно, есть. Им всегда было легко работать в паре. Стоять спиной к спине стало чем-то привычным. Они перестали нуждаться в словах, чтобы понимать друг друга. Один был продолжением другого. Даже Сёко отметила, что их долбоебизм стал одинаковым. Но ведь это было так, от нужды, чтобы не сдохнуть во время миссий и не закончить в желудке какого-нибудь проклятия. Или нет? Мозг предательски думал о других вариантах "партнёрства". – А теперь попробуем с музыкой! – Годжо внезапно оказывается на другой стороне класса, вовсю пытаясь запихнуть диск в проигрыватель. Машина упрямо пару раз выплёвывает диск и Гето уже надеется, что пронесёт. Отчего-то ему казалось, что этот танец станет своеобразным рубежом и обратно дороги не будет. Но Годжо с помощью народной техники "стукни пару раз и заработает" все же запускает музыку. Первые ноты звучат хрипло и обрывками, но потом проигрыватель оживает и звук становится чище. Тихая скрипка смешивается с еле заметными аккордами пианино и подхватывается ярким, пронзительно-щемящим звучанием бандонеона. Годжо на пару мгновений замирает, вслушиваясь в музыку, а потом, на удивление, робко протягивает руку Сугуру, теперь уже полноценно приглашая на танец. Сугуру мысленно посылает все к черту. Будь что будет. И смелее вкладывает свою ладонь в чужую, сразу притягивая Сатору к себе. Он черт побери прав. Когда ещё у них будет такой спокойный весенний вечер, наполненный лишь музыкой танго и смущенными взглядами. Музыка делает новый виток и они синхронно делают шаг. Ноги уже легко пружинят, летяще передвигаясь по паркету. Их руки крепко сжаты. Возможно, крепче, чем того требует танец, но это ощущается правильным. Сатору элегантно ведёт пассе. Будто только этим и занимался всю жизнь. Шаг. Ещё один шаг. Пристукнуть каблуком и резко разойтись. Музыка сама подхватывает их. В голове не остаётся никаких мыслей. Душа трепещет в такт и зовёт двигаться дальше. Поворот. Дорожка зигзагообразных шагов. Они словно скользят мимо друг друга, расходясь, но при этом всегда оставаясь вместе. Поворот головы, в такт музыке. Вся скованность пропадает. Даже если их движения и не правильные, не важно, это их танец. Сугуру легко крутит Сатору под звуки скрипки, а ловит обратно уже под низкий тембр контрабаса. Рука скользит по плечу, пытаясь сократить те самые пару сантиметров, но музыка вновь обрывается, чтобы зазвучать с новой силой и они несутся дальше. Они даже не обсуждали поддержки, но вот очередная прокрутка и Сатору внезапно роняет Сугуру себе на руку, сразу же ловя и осторожно поддерживая за спину, пока Сугуру прогибается в лопатках. Тихий возглас смешивается с финальными нотами композиции и они замирают так на пару секунд, пока не начнется следующая. С Сатору слетают очки и Сугуру, как заворожённый, смотрит в голубые глаза. Он никогда ещё не видел их такими. Такими доступными, будто оголяющими саму душу. Там в глубине плещется искренняя нежность и восхищение, почти боготворение. Сугуру думает, что это смешно. Тут же только один человек, на которого можно смотреть так. И это явно не он. Но он рад наконец-то видеть такого Сатору. Без напускной бравады. Не сильнейшего Годжо Сатору, а просто Сатору. Его Сатору. Поэтому он вдвойне завороженно смотрит, как рука Годжо медленно приближается к его лицу. Большой палец очерчивает скулу, пока пальцы не зарываются в растрёпанный пучок и не стягивают резинку. Черные волосы сразу же падают, струясь по плечам. Они делят шумное дыхание на двоих. Хочется что-то сказать. На кончике языка вертится что-то важное. В груди уже зарождается первый звук, но тут же начинает играть новая композиция и тянуще-резкие звуки скрипки опять наполняют комнату. Их танец продолжается. В танце слова не нужны. Тело говорит само за себя. Все становиться понятно по тому, как они смотрят друг на друга. Как они в такт поворачивают головы, только чтобы потом вновь встретиться взглядами. Как осторожно, но уверенно касаются друг друга. Тут слова не нужны. Сатору вообще хватает всего одной улыбки. Той самой улыбки, что появилась на лице Сугуру ещё в самом начале их танца и не исчезает до сих пор. Гето, наверно, и не осознает, что улыбается по другому. А Сатору замечает. Замечает, что такую улыбку он видел крайне редко. Расслабленную, вдохновленную, искрящуюся чем-то внеземным. И уже ради нее он готов на все. Он всегда смотрел на Сугуру. С самой первой встречи. Да, он относился к нему тогда по другому. Да, начали они с разбитого носа и фингалами под глазами. Но даже тогда он смотрел на Сугуру. Его не выходило игнорировать как других. Его не хотелось игнорировать. Вот и сейчас Сатору не может оторвать взгляд от этой улыбки. Как же красиво. Крещендо подхватывает эти мысли, пока они кружатся дальше в танце. Всплеск чистых эмоций, которые не нужно озвучивать. Паркет все так же скрипит под летящими шагами. Волосы Сугуру взлетают вверх на каждом повороте. Они все так же крепко держат друг друга. Все так же делят воздух на двоих. Продолжают движения друг друга. Счёт времени давно потерян. Но вот диминуэндо подхватывает их последние движения и музыка смолкает. В этот раз окончательно. Проигрыватель выдает шипящие звуки и глохнет. Они оба замирают друг напротив друга и их разделяют неизменные пара сантиметров. Гето моргает пару раз, будто выходя из транса. Они, наверно, стояли так с минуту: просто замерев и смотря друг на друга. Но реальность медленно даёт о себе знать. Со двора начинает слышаться последние пение птиц. Полоса закатного солнца становится все меньше. В коридоре где-то что-то падает и слышаться далёкие крики Масамичи-сенсея. Осознание тоже накрывает медленно. В этом танце они явно сказали друг другу больше, чем хотели. Гето думал, что ему станет страшно и неловко, но пока он чувствует лишь спокойствие и подкрадывающееся смущение. Сатору напротив тоже медленно приходит в себя. Наверно, стоит что-то сказать. Или, как минимум, отойти хоть чуть-чуть, а то точно станет неловко. – Это было, на удивление, хорошо, – Гето отводит взгляд, делая пару шагов назад и машинально ищя резинку на своем запястье. – Сугуру, – Годжо сразу же отмирает и делает нерешительный шаг навстречу, перехватывая запястье. Гето удивлённо вскидывает голову. Годжо вкладывает ему в ладонь резинку, но руку не отпускает, – Сугуру. – Да что? – Гето видит, как на чужом лице проступает румянец и от этого самого накрывает смущение. Боже, что они творят. Наверняка со стороны они сейчас выглядят как долбоебы, не умеющие нормально выражать свои чувства. Возможно, они ими и были. – Нам все ещё нужно закончить уборку, поэтому давай живее. – Да пофиг на нее. Завтра до убираем, – как и предполагалось, эти слова помогают Годжо включится. Теперь он хмурит брови и смотрит своими невозможными глазами, но хотя бы не тупит. Он подносит чужое запястье к губам и невесомо целует костяшки пальцев. Хоть он и выглядит решительно, но румянец затапливает все лицо и он все же отводит взгляд. – Сугуру, ты потанцуешь со мной ещё раз? Вопрос повисает в комнате, пока Гето осознает реальность заново. Ах, вот оно что. Значит, ему не показалось. – Не сейчас, конечно. Как-нибудь потом. Но знаешь, у нас так хорошо вышло и было бы неплохо попробовать и другие танцы. Но если не хочешь, знаешь... – Сатору начинает тараторить, явно нервничая. И Гето тихо смеется. Ну что за чудо. – Сатору, – теперь его очередь перехватывать чужую руку. Он прикладывает ее к щеке и целует открытую ладонь под смущённый взгляд Сатору. – Мы обязательно станцуем ещё. Годжо расцветает от этих слов и опять начинает тупо лыбиться, – Так и знал, что тебе понравится! – Да-да, – Гето переплетает их пальцы и тянет Годжо к выходу, – но сейчас я хочу только есть и порубиться в приставку. На хуй уборку. – Ты выбрал правильную сторону. Давай устроим бунт, – Годжо подхватывает на ходу свои очки и оба выходят в коридор. – Это вообще твоя работа. Напомни, зачем я тебе помогаю? – Иначе это было бы слишком жестоко! Ты не можешь бросать своих друзей в беде. – Не уверен, что вносил это в свою систему ценностей. Дверь в класс захлопывается с громким звуком, оставляя внутри лишь заглохший проигрыватель и невидимые шаги чужой истории.