Выпьем?

      Бентли, мигнув фарами, выруливает на Сохо. Демон, вылетевший из машины, явно находится в хорошем расположении духа, направляясь в книжный.       — Ангел, я пришел! — громкий голос раздается по всему помещению. Кроули, сняв очки и привычно повесив их на статуэтку, проходит внутрь, махнув рукой сидящему в кресле Азирафелю.       — Привет, подожди немного, у меня осталось буквально страниц пять, — ангел даже не поворачивает голову на вошедшего, целиком и полностью погруженный в текст. Книга аккуратно расположена на коленях, но даже так демон видит насколько пожелтела бумага от старости. Решая не терять времени даром, Кроули достает вино и располагается на ковре у ног ангела, облокачиваясь на них спиной. Рука Азирафеля скользит вниз, легко поглаживая длинные волосы демона, и Кроули сквозь едва ощутимую улыбку бормочет:       — Не отвлекайся, я тебя жду, — он откидывает голову назад, тут же противореча своим словам и напрашиваясь на незатейливую ласку. Пальцы ангела погружаются в мягкие пряди и слегка массируют кожу, отчего по спине демона бегут мурашки. Кроули прикрывает глаза, отдаваясь этим невинным ощущениям, и делает глоток прямо из горлышка. Рука слегка почесывает основание шеи, и демон с трудом сдерживает неуместный стон, столь неожиданно желающий сорваться с губ. Нельзя тревожить ангела, пока он читает, нельзя возбуждаться от легких касаний, нельзя… Кроули любит игнорировать запреты, поэтому, отставив бутылку в сторону, он разворачивается на полу и садится перед Азирафелем лицом. Колени мгновенно начинают ныть от неудобного положения, но демон не обращает внимания на это, сосредотачиваясь на ногах ангела. Аккуратные балморалы, на которых нет ни пылинки, так и манят провести по ним пальцами, подняться выше, к узким, запертым в кожу, щиколоткам. Кроули берет ногу ангела в руки, ставя к себе на колено, и медленно поглаживая, тянется к застежке. Мелкие пуговицы, лишь подчеркивающие тонкую кость, кажутся неприступной крепостью, но демон всё равно касается их кончиками пальцев. Первая застежка дается очень просто, расстегиваясь практически без усилий, но остальные не столь податливы, будто специально растягивая этот момент.       — Что ты делаешь? — мягко спрашивает Азирафель, поднимая глаза от книги, и наблюдая за этими действиями.       — Не отвлекайся, у тебя текст. А у меня свое увлечение, — в голосе Кроули было столько сосредоточенности, что ангел покорно снова опустил глаза, осторожно переворачивая страницу и стараясь не думать, как нежные обжигающие пальцы тянут за кончик шнурка. Как с ласковыми касаниями шнуровка становится всё свободнее, и демон бережно освобождает его ступню.       Идеально белая ткань носков подчеркивает каждый миллиметр подъема, и Кроули чувствует, как во рту собирается слюна. Хочется прижаться к ноге губами, вдохнуть аромат его ангельской кожи, собрать каждую частицу этой святости и сохранить где-то глубоко в его оккультной душе, где никто и никогда не найдет. Вместо этого он поглаживает ногу через ткань, ставя её на место на колене, где до этого была обувь. На втором балморале демон не выдерживает и немного сжимает ступню в ладони, наклоняясь вперёд и делая глубокий вдох, заполняя альвеолы тонким сладковатым запахом ангела. Касания становятся жаднее, тонкие пальцы проникают под ткань носков, стягивая их и открывая голодному взгляду бледную, с редкими тонкими волосами, щиколотку. Вид ухоженных узких ступней и аккуратных маленьких пальчиков, вызывают столько эмоций у Кроули, что тот замирает, не в силах сделать что-то ещё, кроме медленных поглаживаний по тонкой, почти прозрачной, коже. Из странного оцепенения его вывел звук перелистывающейся страницы. Прикрывая глаза, демон невесомо прикасается губами к синеватой венке, прочерчивая кончиком носа линию вверх — к задравшейся штанине, к узору от резинки носка, выдавленному временем. Руки скользят выше, поглаживая мягкие икры, и Кроули жалеет, что мода на тоги давно в прошлом, когда он еще не смел касаться, а только провожал долгими взглядами изящные голени ангела. Тонкая ткань брюк мешает ощущать тепло кожи, будто отнимая у него Азирафеля. Демон рвано выдыхает сквозь зубы, пытаясь удержать своё самообладание, но ангел как будто случайно ставит стопу на его промежность, и Кроули почти скулит. Недостойный демона звук застревает в горле, превращаясь в едва заметный рваный выдох. Пальцы сжимаются, впиваясь в брюки. Азирафель неуловимо улыбается, снова опуская глаза в книгу, но в мимолетном взгляде читается желание подразнить.        Кроули замирает, стараясь обуздать волну жгучего возбуждения, пробежавшую вдоль позвоночника, но мысли крутятся только вокруг этой ступни. Он чувствует, как его член пульсирует и толкается через ткань узких брюк, больше ощущает, чем видит, как ангел поджимает пальцы ног, будто невзначай поглаживая его и слегка потирая.       — Ну, что ты замер, продолжай, — Азирафель закрывает книгу и откладывает на стоящий рядом столик. Теперь его взгляд устремлен только на Кроули и тот на мгновение тушуется. Смущение затапливает с головой, ещё недавно кажущаяся прекрасной идея теперь воспринимается глупостью. Страх потерять ангела из-за своих желаний слишком силен.       — Что ты хочешь сказать? — гораздо мягче спрашивает Азирафель, видя порозовевшие скулы Кроули и приоткрытый в сомнении рот.       — Нгк… — слов демону категорически не хватает, но он надеется, что ангел и так всё поймёт, и не заставит его смущаться ещё больше. Кроули думает, что, узнай внизу о том, как он сейчас краснеет перед ангелом, точно запретили бы выход на Землю и дали самую грязную работу. Стесняющийся демон, позор Ада. Неожиданно эта мысль придает ему сил, и он, поднимая глаза, кладет ладони на колени Азирафеля, решаясь.       — По-хорошему, раз я уже стою на коленях, мне стоит попросить о благосклонности, не так ли?       Пальцы поднимаются выше по кремовым штанам, прозрачно намекая на греховность мыслей демона.       — Азирафель, я прошу у тебя прощения за то, что смею желать так долго и отчаянно то, чего мне желать не полагается ни на Небесах, ни в Преисподней. Если бы это было в моих силах, я бы построил храм в твою честь, чтобы молиться на тебя каждый день. Чтобы служить тебе, поклоняться тебе, ждать того момента, когда светловолосое божество снизойдёт до меня и одарит хотя бы мельком своим теплом. Но, признаться, я был бы жаден до прикосновений и не смог бы отпустить тебя просто так.       Свет мигает, погружая комнату в уютный полумрак. Голодный взгляд Кроули, в котором сочетается любовь, поклонение, похоть и жажда обладать, сводит ангела с ума и кажется новым грехом.       — Если бы ты сейчас сказал мне «да», я бы ласкал тебя так долго, что единственным словом, которое ты бы смог произнести, было лишь моё имя. Я бы любил тебя так страстно, что все святые и проклятые возненавидели бы нас и скрыли бы от мира, лишь бы не признавать, что такое вообще возможно.       Кроули улыбается, облизывая пересохшие губы.       — Одно твоё слово, ангел. Его всегда достаточно, чтобы свести меня с ума.       Демон хочет закрыть глаза, но что-то мешает, и он продолжает смотреть на ангела снизу вверх.       Губы Азирафаэля дрожат, и он немного сжимает их. Это слишком для него: слишком сексуально, слишком тепло, слишком любовно, и в этом слишком он тонет, не собираясь больше всплывать.       В полумраке комнаты очень ярко отсвечивают глаза и волосы Кроули, и, поддаваясь порыву эмоций, ангел запускает руку в его причёску, гладя, а после шёпотом, потому что не доверяет своему предательскому голосу, произносит:       — Да, Кроули. Я говорю тебе «да», — Азирафеля сжигает его собственная любовь к Кроули, грех похоти не дает мыслить здраво. Уже нет речи про легкие дразнения, про мимолетные намеки — он даёт согласие и чувствует, что свести всё в шутку уже не получится.       Демон тянется вперед — жадно, голодно и с такой надеждой, что ангел сдается — наклоняясь вперед, первым касается приоткрытых губ. Обжигающе горячие демонические ладони поднимаются вверх по бедрам, проникая под жилет и сжимая. Кроули держится, чтобы не набросится на Азирафеля, старается быть нежнее и мягче, но тонкие пальцы до боли впиваются в мягкие бока, желая обладать.       — Кроули! — останавливает его ангел, слегка морщась. — Я не сбегу, а вот если ты оставишь мне синяки, мне вряд ли будет приятно.       — Прости… — Кроули отстраняется и виновато кладет руки обратно на бедра, чтобы тут же начать оглаживать их, медленно опускаясь ниже и касаясь щиколоток. — Ты позволишь?       — Я уже ответил тебе, мой дорогой. Всегда.       Из горла демона вырывается тихий стон, больше похожий на рычание, и он склоняется, беря одну ступню в руки. Узкая и нежная, она идеально ложится в ладонь Кроули, и тот, глядя на ангела снизу вверх, нежно целует в подъем. Он больше не волнуется, желание обладать и возбуждение смешиваются воедино. Едва заметный запах пота соединяется с запахом самого ангела, и Кроули не сдерживается — вжимается в тонкую кожу губами, проводит языком. Азирафель на вкус как новый, ещё не изобретенный, грех, как божественная благодать, как полет между свежих звёзд. Демон выдыхает, будто не веря в то, что это сейчас происходит наяву, что после долгих лет флирта и двусмысленных намеков и постепенного приближения ему наконец можно. Руки жадно оглаживают ноги, и Кроули покрывает поцелуями икры, бедра, прижимаясь и пытаясь ещё больше увеличить контакт, слиться с ангельским телом. Ему мало голых ступней, демон хочет вылизать каждый миллиметр Азирафеля, обвиться змеей вокруг него, пропитаться его ароматом.       — Я могу? — шепчет Кроули, на мгновение опуская глаза на пах ангела. Тот слегка краснеет, но кивает и немного двигается вперед — совсем чуть-чуть, но ловким пальцам демона этого хватает, чтобы подцепить застежку брюк. Его руки совсем немного дрожат, отчего прикосновения получаются как будто еще более невесомыми. Член у ангела набухший, но ещё не твердый, и Кроули чувствует, как девственная неловкость затапливает его. Не то чтобы он был сексуально неопытен, даже наоборот, но одно дело сотни людей с одноразовыми интрижками, а совсем другое — Азирафель, с его смущённой улыбкой и таким невинным выражением лица. Демон проводит несколько раз ладонью по стволу, и ему впервые сложно начать. Он смотрит в глаза ангелу, будто ища одобрение, а после медленно прочерчивает языком влажную дорожку от основания до уздечки. Звук, который издает Азирафель, остаётся где-то в глубинах демонической души, и Кроули берет головку в рот, желая вызвать этот едва слышный дрожащий стон снова. Член ангела твердеет, наливаясь, и демон ловит капельку предэякулята, играя кончиком языка с уретрой. Собственное возбуждение и ноющие колени не имеют сейчас никакого значения, он полностью увлечен процессом. Есть только чуть более громкое дыхание ангела и неуверенная рука, перебирающая его длинные пряди волос.       — Ты можешь не сдерживаться и управлять мной, я не рассыплюсь, — поднимает голову Кроули, и в его глазах пляшут развратные искры.       Ему хочется ощутить, как Азирафель перестанет смущаться, как его ладонь нажмет на затылок, направляя демона, и как через тихое быстрое дыхание прорежется громкий и уверенный стон. Демон старается — берет глубже, двигает головой быстрее и наконец получает свою награду — ангел сам начинает вести его, поддерживая ритм. Первые движения — нерешительные, словно спрашивающие разрешения, но они уже скоро сменяются более нетерпеливыми, и Кроули коротко смотрит вверх. Азирафель сейчас прекрасен — просящие, подернутые дымкой удовольствия глаза и приоткрытый рот, как будто он сошёл с картин эпохи Возрождения. Демон отгоняет мысли о том, как хорошо, что дыхание им по сути не нужно, и сосредотачивается на своих действиях. Долго наслаждаться происходящим у Кроули не выходит — движения рук в волосах становятся более рваными, и Азирафель коротко вскрикивает, напрягаясь и изливаясь.       Горьковато-терпкая жидкость собирается во рту демона, и тот старается не упустить ни капли, пока мягкие пальцы перестают сжимать его шевелюру и теперь ласково поглаживают по макушке. Кроули впитывает этот вкус всем своим существом, пытаясь запомнить каждый миг. По его телу пробегает дрожь — не оргазм, но тепло по венам разливается точно так же, и демон чувствует разгорающееся в груди счастье. Говорить что-то для Кроули сейчас кажется невыносимым, смущение от своего порыва затапливает с новой силой, поэтому он молча отстраняется, немного криво улыбаясь и приводя костюм ангела в порядок. И продолжает смотреть на свои руки, на мягкую ткань брюк, куда угодно, но не поднимая глаза на лицо сидящего в тишине Азирафеля.       Ощущения ошарашили ангела, и сейчас, находясь в дымке посторгазменной неги, он не мог найти ни слова, чтобы как-то передать свои чувства. Решение приходит спонтанно — он невесомо касается пальцами подбородка демона и наклоняется вперед, ловя губы Кроули своими и чувствуя вкус семени на чужом языке. Лишь так, думает он, можно передать все эмоции. Лишь так можно показать свою любовь в ответ. И так большие глаза демона на мгновение становятся ещё больше, но он сразу же отвечает на поцелуй, ластясь и успокаиваясь.       — Ну, что, ты дочитал? — спрашивает он хрипло, пристально глядя на ангела, и в его глазах Азирафель видит столько любви, что ему не хватает воздуха. — Выпьем?