физика, репетитор и что-то большее, чем просто «занятия»

Сколько Паша себя помнит, родители всегда говорили ему, что учёба важна, потому что от неё зависит уровень жизни и достатка. То есть, хорошо учишься - получаешь много денег и весь мир к твоим услугам. Маленькому Вершинину не было понятно, о чём они говорят, но улыбка мамы и рука отца на плече показывали, что это что-то хорошее. В садике воспитательница тоже рассказывала много историй про взросление. И даже немного о своём пути от такого же садика до своего места работы. Пашка с упоением уминал сладковатую пшёнку на завтрак и ярко улыбался, рисуя что-то понятное только ему самому, представляя свою счастливую семью где-то в тёплом месте. С переходом в первый класс что-то изменилось. То ли в окружающем мире, то ли в нём самом - непонятно. Но ощущение чего-то серьёзного так внезапно обрушилось на шестилетнего мальчика, что он растерялся и на торжественной «линейке» подарил цветы не той учительнице. По началу учиться было даже весело. Он познакомился с Лёшей и Настей, они стали друзьями и теперь у малыша Вершинина было с кем поделиться мыслями или найденными на прогулке красивыми рыжими кленовыми листьями даже в дождливый день любимой осени. Но с каждым годом это странное чувство, стягивающее всё внутри в узел, становилось всё сильнее. Казалось бы, до первых серьёзных экзаменов ещё жить и жить, но годы идут и быть ребёнком уже выходит не всегда. В шестом классе начались новые предметы, среди которых меньше всего понравилась физика. Биология была продолжением «человека и мира», химия своим появлением разбавила цифры математики. А вот физика с её законами, формулами, графиками и схемами, достала на первом же уроке. Задушила одним видом учебника. К концу первой четверти, Паша понимал пару вещей в химии и биологии на уровне базы. Первое: Н - водород, С - углерод, О - кислород, я - ебал твой рот. Второе: для размножения было бы неплохо трахаться, а ещё - инцест дело семейное, но лучше не стоит всё вот так сводить к любви. Так и повелось. Все предметы имели оценки не ниже четверки с плюсом, а физика не выше тройки с минусом. И сколько бы Паша с мамой ни пытался разобраться во всяких там кинетических и механических энергиях со всякими коэффициентами полезного действия - голова болела от упоминания названия предмета. Для человека, имеющего лучших друзей и любопытную задницу, блондин относился к большим сборищам с подозрением и предпочитал спокойное времяпровождение за романом с кружкой красного чая на подоконнике, а потому пропускал большую часть вечеринок, которые создают ощущение бегущего куда-то времени. Осень сменяла лето, зима сменяла осень, весна сменяла зиму, а лето прогоняло весну. Так привычно. Как и должно быть. Пока не закончилась школа и Вершинин не обнаружил себя за просмотром результатов ЕГЭ. Пожалуй, более лёгкого метода получить инсульт, Паша ещё не наблюдал. Руки тряслись сильнее, чем от мороза, дыхание спёрло, в горле пересохло, сердце решило сгонять на тот свет, а в голове ни одной мысли, кроме ужаса, что мог что-то сдать на отметку ниже 90 баллов, ибо тогда неизвестно, кто первым его загрызёт - родители или он сам. К счастью, русский язык был написан на 94, английский на 89, а математика на 86. И только физика, чтоб её, на 74. Выть хотелось в голос, но ещё одного кричащего человека этот двор не выдержит и психдиспансер пополнится очередным горе-выпускником, чего допускать бы не хотелось. В общем, в институт Павел прошёл, но физика была спорным предметом и крестик на шее был расцелован раз пятьсот за поразительное везение. Вот тут-то и пошла пизда по кочке.

***

Рука отваливается ежедневно, ежечасно и ежеминутно. Этот чёртов институт решил, наверное, проверить, кто быстрее пишет - человек или диктовка в телефоне. Иного описания этим пыткам найти невозможно. Каждое утро начинается не с кофе, а с «да ёб твою мать, почему я не на пенсии ещё» и стремительных движений во имя своевременного появления в одном из корпусов учреждения образования, раскинувшего свои кирпичи на половину города. Очень хотелось кому-нибудь посоветовать сходить нахуй, но такой роскоши не было даже у него, ведь секунды, потраченные на это предложение, явно заберут возможность записать половину писанины преподавателя с километровой доски, которую хрен разберёшь с тридцати метров мелким шрифтом хуже врачебного. Синяки под глазами намекали на скоропостижную мучительную смерть от Фредди Крюгера, но догонялки на заводе сейчас звучали куда приятнее квадратной задницы и больного желудка от редких перекусов. Глядя на себя в зеркало по утрам в ванной, блондину казалось, что ещё чуть-чуть и он либо ёбнется, либо ебанётся. Или одновременно. А нелюбимая физика ужасала своим материалом, потому что мало того, что много, так ещё и ничего не понятно, да даже не интересно! В один единственный выходной, который должен был расслабиться, а нервирует ещё больше, Паша решил, что надо найти себе репетитора. Чтоб прям гуру в физике и с желанием доступно объяснить материал непутёвому студенту, желающему еды, питья и больничного на год безо всяких сессий и зачётов. На поиск кандидатов ушло две недели, на установку графика занятий ещё больше, потому что бессонница с переутомлением имели Пашу и своё мнение в зависимости от ситуации. Но самый, прям самый, нашёлся только к началу следующего года, когда положение «образовательного бедствия» стало чем-то типа девиза по жизни и веселее статуса во «ВКонтакте». Чем дальше, тем смешнее от ужаса. Собеседник был краток и предельно ясен. Представился Сергеем и поинтересовавшись проблемами в понимании предмета, назначил стоимость занятий и график этих встреч. В ту секунду парню показалось, что он кончил только от того, что написано было максимально коротко, а не тысячей символов, которые ещё читать нужно. Но Сергею про эти замашки лучше не знать. Испугается ещё. Или трахнет раньше, чем физике научит, а платить за секс преподу по естественной науке - это как кормить проститутку рассказами из школы. Даже если проститутка будет с дипломом и трезвой головой. Нелепо, в общем. Так и встретились два горя - одно от ума, второе не очень. Встретились они в кофейне, потому что проживать на дне студенческого океана без кофеина Вершинин напрочь отказывался. Сергей оказался довольно привлекательным мужчиной под сорокет с умилительной лысиной и на редкость красивым хриплым голосом, от которого ноги как-то сами по себе разъезжались под столом в стороны. Чудеса какие. – Так что у Вас там с физикой, Павел? - с важным видом отпивает свой кошмарный эспрессо мужчина. – Вам с матом или без? - отпивает в ответ вышеупомянутый молодой человек свой не менее кошмарный американо. – Давайте без. – Тогда мне нечего Вам сказать. Игра в гляделки превращается в состязание за статус большего идиота, пока лидирует Вершинин, но Костенко не отстаёт и решает попытать удачу иным методом. – А если мы сделаем наши занятия более.. приватными? - и глазами так хитро-хитро сверкает. – Это насколько?.. - теряется Паша, не ожидая такого предложения. – Допустим, у меня в квартире. Ну точно трахаться приглашает. О каком приличии может идти речь, если обычные занятия с репетитором могут стать приватными? Вот именно. Ни о каком. – А что входит в программу? - прикидывается дурачком Вершинин. – Занятия, немного чая и всё такое. - коротко объясняет Сергей. Наглая ты морда! Скажи, что тебя интересует напрямую! Нет, бля, окольными путями через три пизды идём! Так и останешься девственником же! - думается блондину, пока он смотрит в невероятные серые глаза. – Думаю, я хотел бы приступить к занятиям немедленно, - говорит он, когда молчание становится уже неловко неприличным. – Тогда прошу проехать со мной до места жительства. - галантно произносит Костенко и столь же грациозно встаёт с места. Вершинин подрывается следом, скрипя стулом. Закатывает глаза, но глупо улыбается, ведь план удался! Едут они в комфортной обстановке на комфортабельном, чёрт возьми, Chevrolet Tahoe тысяча девятьсот девяносто восьмого года в тёмно-синем цвете и это всё, что молодой человек успел осознать за эти сумбурные три минуты. Паша всё порывался что-то спросить, но собственное тело отказывалось давать добро на это дело, поэтому приходилось обходиться взглядом в упор и хрустящими костяшками пальцев. Добрались они до квартиры с горем пополам, но оба облегчённо выдохнули, когда разулись и сняли верхнюю одежду. Блондина отправили мыть руки (или снять напряжение), пока хозяин решил сменить уличную одежду на домашнюю и поставить чайник для напитков погорячее. Дизайн жилого помещения был, скажем, довольно простеньким, не требующим никаких женских замашек и являющим собой безопасное место для мужского пола. Ну, прямо рай для молодого человека с пубертатом в самом разгаре. На что ни глянь - встанет на всё, потому что запах. Унизительно и комфортно. За физику они сели только через полчаса разговоров «для знакомства», а потом Вершинин забыл, потому что этот голос просто воплощение самых сакральных сексуальных фантазий ещё с тринадцати лет и первого гей-порно на знаменитом чёрно-оранжевом сайте. В общем, с репетитором стало ещё тяжелее, чем без.

***

Их занятия проходили три раза в неделю, потому что у Сергея Александровича были какие-то дела помимо репетиторства, а Паша был согласен на всё, только спасите от этого предмета, ради бога! Квартира на Строителей, 8 стала местом приятных воспоминаний и сильнейшего стояка за всю немноголетнюю жизнь Павла. Но сдаваться он не намерен. Кажется, важнее стала не физика, человек, который её преподаёт. В каждом занятии было что-то новое - напиток, тема, взгляд и тембр голоса. Чай менялся на кофе, с боле-менее понятной темы на тему для сверхразумов, взгляд на «господи, помилуй», а голос на ещё более хриплый. А то, как Сергей наклоняется к нему и говорит-смотрит-двигается и вовсе смущают мальчишку. От этого не убежать. В очередной раз выбегая на улицу после пребывания у Костенко, Паша стонет, согнувшись пополам от невыносимого чувства возбуждения. Они занимаются уже несколько месяцев, Вершинин успешно подтягивает физику и всё хорошо, но он устал еженощно вставать от того, что напрудил в собственные портянки от одного образа статного мужчины с серыми глазами в его эротических снах. Хотелось признаться тому самому образу в своих чёртовых чувствах, но нет доказательств, что флирт может стать чем-то большим, чем форма общения. Созрел бедняга только к летней сессии, когда стало не то что не в терпёж, а уже совсем невыносимо терпеть свои гормоны и срываться на друзей и знакомых аки бешеная чихуахуа, при виде которой возникает только один вопрос - как она не срывает горло так орать? Это было в один из июньских дней, когда открытое окно на явно не первом этаже здания не помогало даже вдохнуть, не говоря уже о нормальном дыхании в по-истине жаркое московское лето. Вершинин сидел за столом, обложившись тетрадками, учебниками, канцелярией и с обречённостью подумывал о том, как больно падать с седьмого этажа, как внезапно ощутил на своей шее не менее горячее дыхание. – Отойди. И так жарко, - возмутился он, но дыхание стало только ближе, дразня и без того расшатанные нервы молодого человека. – Мне кажется, ты тему не понял. Давай объясню с самого начала? - предлагает томным голосом Сергей и ведёт носом по плечу, вдыхая еле заметный аромат лавандового порошка для стирки. Парень вздрагивает и за секунду сводит ноги, прикусывая губу, тихо хнычет. – Ты ведёшь себя как падла, - обидчиво произносит он. Костенко только улыбается и ведёт рукой по взмокшей спине, прослеживая каждый позвонок. – Это флирт, - вкрадчиво поясняет мужчина, прикусывая ушко и усмехаясь на усилившуюся дрожь и тихий всхлип. – Достал ты меня со своей физикой! - ни с того, ни с сего восклицает Паша. Костенко чуть отстранился. - Неужели незаметно, что меня сейчас другое интересует?! – И что же тебя интересует больше физики, мой дорогой ученик? - словно уже зная ответ, говорит Сергей. Вершинин складывает руки на груди и нахохлившись, бубнит : – Ты сам. А старший, будто специально, заставляет его повторить сказанное : – Повтори ещё раз. Не расслышал, - и улыбается так, как улыбаются людям, которые не понимают очевидных вещей. – Пошёл нахуй со своей молекулярной физикой! - уже не выдерживает парень. - Я хочу трахаться! Я хочу быть твоим! - кажется, последняя фраза была чуток истеричной, нежели требовательной. А Костенко всё издевается. Округляет глаза и выдаёт притворно шокированным голосом : – Что ты хочешь? Последняя нервная клетка в голове Паши погибает героической смертью в борьбе за адекватный ответ и проигрывает, потому что он тянет за футболку мужчину на себя и крепко целует, проходясь языком по зубам. – А ты говорил, что закон притяжения не знал. Солгал, выходит? - бормочет в поцелуй мужчина, проведя кончиками пальцев по затылку парня. – Накажи меня, - шепчет блондин и утягивает мужчину в невероятно пошлый поцелуй, пока старший ведёт его в спальню, потому что стол - это для еды, а для удовольствия есть кровать. – Глупенький. Знал бы ты, как тяжело было заставить других репетиторов отказаться от услуг, чтобы ты понял физику на практике, - мягко говорит мужчина, укладывая парня на кровать и нависая сверху, пока мальчишеское сердце выдаёт счастливую чечётку, потому что у него сегодня секс. Поцелуи смещаются с губ на шею, разрисовать своими отметинами которую хотелось ну очень давно. Особенно эти ключицы, привлекающие к себе взгляд с первой секунды, потому что этот несносный развратный мальчишка не носил никаких рубашек, которые не подчёркивали бы его стройное тело. Собственно, эти самые ключицы и оказались отмеченными губами и зубами первыми. Слышали бы вы эти стоны.. Вуайеризм показался бы ничем не примечательным делом. Вернёмся к нашим голубкам, поскольку происходящее на кровати горячее, чем сторонние слова. Если честно, Паша даже не понял, когда он успел остаться без майки. Должно быть, ощущение губ на своей коже стирает любые воспоминания, которые к ним не относятся. Надо же, чудо какое. Стоит отметить, справедливость восторжествовала, когда волосатая грудь Сергея явила себя этому свету. – Как думаешь, пересадка волос с груди на макушку возможна? - хихикает парень, тут же задыхаясь стоном от дорожки поцелуев от шеи к кромке джинсов. – Думаю, у меня лучше получится перевести твой мозг из головы в головку. Как думаешь, справишься? - говорит мужчина, едва касаясь губами фарфоровой кожи Паши. – Заткнись и сделай меня своим! - скулит мальчишка, прогибаясь в спине навстречу ласковым касаниям. И Сергей повинуется этому желанию, мягко касаясь выпуклости в штанах, дразнящими движениями добиваясь стонов и такого умоляющего «пожалуйста», от которого собственная эрекция отдаёт честь, становясь по стойке смирно. Сперва было неловко оказаться голым перед мужчиной, который старше в два раза, но умелые пальцы и смазка с ароматом вишни многое компенсировала, включая дискомфорт от первого проникновения, пока Костенко не натыкается на самую загадочную бусинку внутри, от прикосновения к которой парня буквально подбрасывает с вскриком. Сергей остановил движения пальцами, но Вершинин нагло толкнул его коленом и возмущённо просипел : – Какого хрена ты остановился? Дай мне ещё! - и сам задницей вильнул так развратно, аж сам удивился своей решительности. Вышеупомянутый мужчина только возобновляет фрикции пальцем, постепенно добавляя второй. Блондин шипит, но в то же время стонет, потому что восьмёрка по простате заставляет закатить глаза от ощущения истомы, а самого себя молиться, чтобы не кончить только от этих прекрасных мужских пальцев, умело разрабатывающих его задницу под не менее восхитительный член. Ну, ему так кажется. – Не медли, господи.. - просит Паша, понимая, что таким темпом кончит буквально через минуту. Костенко фыркнул и придержал член парня у основания, перебивая возможность незапланированного оргазма и облома секса, к которому всё шло столько месяцев. Тем не менее, даже в вопросе растяжки и подготовки перед непосредственным проникновением, младший оказался крайне нетерпеливым и двигал бёдрами явно активнее, чем сам мужчина, чьи четыре пальца нашли своё место в заднице Вершинина. – Если ты сейчас же не трахнешь меня нормально, я перейду от тихой мастурбации к изнасилованию, - шипит мальчишка, надув губы и ойкнув, когда ощутил пустоту там, где ещё совсем недавно было заполнено. Не идеально, но заполнено. А Сергей что? Сергей снимает домашние штаны и бельё, методично складывает их на стуле у кровати и столь же флегматично наносит смазку на свой действительно охуительный член. Ожидание пугает больше, чем представление удовольствия, потому что первый раз всегда бывает тяжёлым. Но страшно было недолго - Костенко вновь поцеловал парня, параллельно двигаясь внутрь, пусть и неспешно. Первые толчки были не самыми комфортными, но вспомнить момент, когда дискомфорт перешёл в предельное удовольствие, никто из них сказать не смог бы. – Ты можешь отпустить мой член. Теперь кончить уже не будет так позорно, как представлялось, пока ты составлял карту моей задницы своими шаловливыми ручонками, - бормочет Паша, уткнувшись носом в плечо Сергея. – Ты жутко болтливый для человека, который предпочитал словам дело, ты знаешь? - усмехается старший, достаточно резко двинув бёдрами и вызвав неожиданный задушенный вскрик. Это должно было быть романтично, но вскоре вскрики превратились в скулёж чайки из-за сорванного голоса, в связи с чем довести парнишку до оргазма хотелось чисто ради прекращения таких горловых мучений. И отойти проржаться, конечно. Кончил Паша, на удивление, позже, чем рассчитывал, но так феерично, что остался лежать в том же положении, в котором его оставил мужчина после собственного оргазма. Вершинин что-то бормотал в экстазе, но старший не вслушивался, пока интерес не съел его с потрохами и после лёгкой и быстрой уборки, он всё же прислушался к монотонному бормотанию. Пожалуй, не это мужчина ожидал услышать в качестве отзыва о сексе, совсем не это : – Вот колдун ебаный..