Проблемы с чувствами и протезом

Любовь была Хольту словом понятным и знакомым. Он имел хорошее воспитание, поэтому ухаживания и правильные знаки внимания были неотъемлемой частью его поведения, помогающей лишний раз расположить к себе дам. Их сердца можно было завоевать одним предложением по-французски, сказанным низким, чуть хрипловатым голосом, и Август пользовался этим, нисколько не стесняясь своих истинных намерений. Вот только с Марией это стало как-то… Труднее. Признаться честно, Август совершенно не рассчитывал на такой абсолютно противоположный исход событий. План о том, чтобы устроить разруху как повод для продажи дронов, каким-то образом перетек во влюбленность к Архиповой, влюбленность, которая никак не имела права быть оговоренной между ними. Мария была девушкой уверенной и красивой, она так же, как и он, стояла на своем мнении, готовая выдвигать за него множество аргументов и подтверждений. Она не рисковала делом и старалась продумывать все до мелочей с наименьшим убытком для себя — в общем, полностью отдавалась своему делу. Но, несмотря на такое большое количество сходств, у Архиповой была отличительная черта: она боялась. Хольт, кажется, вовсе был лишен этой черты. Он мог злиться, мог насмехаться, может, даже плакать, но не бояться. А страх Марии был заметен его взору. В трудных ситуациях у нее всегда нервно бегали глаза, пытаясь зацепиться за что-то надежное, что-то спасительное и крепкое; она то и дело поджимала или прикусывала губы, но при этом старалась делать это как можно незаметнее; и у нее всегда дрожали руки: от плеч до самых кончиков пальцев. Он видел это, стоя рядом, когда она объясняла на главной площади проблему взрывов, когда пожимала ему ладонь, ища в нем свою последнюю надежду на благоприятный исход. В машине, сидя друг около друга, Хольт неосознанно потянулся рукой, чтобы коснуться ее дрожащих плеч, и внезапно между ними пробежал небольшой заряд тока. Едва заметный, но сидящая как на иголках Мария вздрогнула, схватилась за плечо и удивленно повернулась к нему. — Прошу простить. — улыбнулся он, отворачиваясь к окну и раздумчиво разглядывая свои пальцы. Почему вдруг появился заряд? В нем не было такой бури эмоции, чтобы получить даже такую небольшую искру: он был спокоен, как морская гладь в штиль. Что же это такое? Подобные удары повторялись из раза в раз, причем совершенно беспричинно. Стоило рукам Августа приблизиться к Марии, как сразу же слышался искрящийся треск, и Архипова испуганно вздрагивала, одергиваясь. С каждым разом Хольт чувствовал себя все более неловко, рассыпался в извинениях, а после вымещал весь свой гнев на очередном тренере. Вот здесь сильнейшие заряды не считались чем-то необычным, но почему они возникали и в присутствии Марии? Архипова уже начинала шугаться его касаний. От галантных ухаживаний они перешли на приличное расстояние, чтобы ван дер Хольт не смог ударить ее «искрой». Тот почти скрипел зубами от отчаяния, советовался со всеми врачами, пытаясь выяснить настоящую причину, но они, дрожа под его грозным взглядом, лишь непонимающе пожимали плечами. — They don’t know… Of course they don’t know, dumbs! — шипел Август от злости, устало разминая болящую из-за протеза спину. Их близость, возникшая секундно, исчезла так же быстро, как и появилась: они вновь были лишь деловыми партнерами, которые никак не могут заключить контракт на дроны. Чем больше проходило времени, тем сильнее Август срывался на всех своих подчиненных. Время шло, а подписи Марии так и не было на нужной бумаге. Она все еще шугалась его, как огня, и извечно убирала руки. Хольт не мог найти себе места, и в очередной раз, дожидаясь Архипову в ее кабинете, он беспокойно мерил комнату шагами, когда та наконец пришла. — Все будто с цепи сорвались… — шепчет она на ходу, бросив на него неоднозначный взгляд, и садится обратно за стол. Хольт заставляет себя замереть, натянув ухмылку, и сложить руки за спиной. Величественно, уверенно. Непоколебимо. — Мы можем решить этот вопрос, и вы даже знаете как, Мари-ия. — он растягивает ее имя на французский манер, тихо хмыкая, и достает из внутреннего кармана пиджака сложенный в несколько раз контракт, кладя его перед Архиповой на стол. — Старая полиция уступает новой, как вы могли заметить. Гром более не герой, даже он не смог справиться. Одна подпись… — он ставит палец на место, где должна пройтись ручка Марии. — И все проблемы будут решены. Наши дроны смогут найти того, кто это делает, в два счета. Архипова тяжело вздыхает и протягивает руку, чтобы взяться за документ, на что Хольт тут же одергивается. Она не видит, но его глаза под затемненными очками настороженно вглядываются в ее пальцы: не прошел ли ненароком ток. И они оба застывают, уставившись в лица друг друга, после чего Август плавно поворачивается к ней спиной, отходя от стола на пару шагов. — Вы… Ваши руки… — бормочет Мария, не зная, как правильно сформулировать свою мысль, а Хольт, как на зло, еще и не смотрит на нее, с дельным любопытством разглядывая почетные грамоты, повешенные на стене. — Просто искрится протез. Такое случается, но не в моих силах это контролировать. Прошу меня простить, если мои «искры» доставляют вам слишком много неудобств. — он оглядывается на нее, вновь растягивая губы в подобие улыбки. Архипова поднимается со своего места медленно, почти боязливо, обходя стол и подходя к нему. — Так, мы можем вернуться к… Ее рука тянется к его очкам, и Хольт замолкает на половине предложения, недоуменно смотря за ее действиями. Мария снимает их и, не разрывая зрительного контакта, убирает себе за спину, на край стола. Глаза у Августа почти черные, бездонные, непонимающе смотрящие на нее в ответ. Зачем она это делает? Чего пытается достичь? Если бы Архипова могла сама ответить на эти вопросы. Прежде чем Хольт успевает сказать что-то еще, она неловко привстает на цыпочки и легко прижимается своими губами к его, прикрыв глаза. Августу кажется, что весь возможный заряд, который только может скопить его протез, вот-вот выльется из него и убьет Архипову током, но… Ничего не происходит. Нет металлического привкуса на языке, нет болезненного жжения в руках: есть только мягкие губы на его собственных. Мария отстраняется от него, смотря снизу вверх и оценивая реакцию, и с усмешкой говорит: — А вот так искр нет. — после чего поворачивается, чтобы подписать контракт, но Август разворачивает Марию обратно, выхватывая ручку из некрепких пальцев, и целует ее сам.