Раз уж ты предложил

Это так утомительно, думает Куроко, опуская плётку. На обнажённых спине и ягодицах Ханамии расцветают красивые красные полосы. Соблазнительно смотрелось бы, что и говорить, если бы Ханамия заткнулся. Но он никак не может заткнуться. В перерывах между стонами он продолжает свою, так сказать, мысль. — То есть ты хочешь сказать, что никогда не пробовал ни с кем вот так? Но ты же прирожденный…хм. Правда что ли? А я думал, у тебя было что-то ну с этим… как его? С лохматыми бровями? Не было, сказал бы кто угодно, но не Куроко. Куроко (по крайней мере, внешне) терпелив и собран. Он опускает гибкую плеть на гибкую поясницу. Ханамия прогибается, но не стонет. — Но почему ты злишься? Я же просто спросил. Без задней мысли. С кем-то из вашей семёрки? Он «просто спросил» уже много чего, чего лучше бы не спрашивал. — Самое время сказать стоп-слово, — говорит Куроко самым невинным тоном. — Да брось. Это совсем не похоже на выход за... красную линию, если ты понимаешь, о чем я. Он так значительно произносит «красную», что Куроко определенно понимает, о чем он. — Я думал, Акаши лучший. Вот и обратился к нему, когда мне, ну ты понимаешь, бывает очень нужно. Но теперь, раз уж ты предложил, как можно отказаться? И если вас сравнить, то ты даже жестче… Думаю, мы занялись бы этим без подготовки, а то с Акаши так не выйдет, ему всё нужно запланировать, так вот… — Думаю, если тебе хочется потрахаться, Ханамия, можно использовать не мозг, а член. Ханамия смеется, надо сказать, весьма заразительно. — Да ты что? Никогда бы не подумал…. Куроко заносит плеть для следующего удара, подсознательно ожидая слова «малина». Но Ханамия перестает смеяться и выдает неожиданный финт: — … что у тебя есть член. Забавно, думает Куроко. Его только что взяли на слабо. И он так разгорячен — скорее интеллектуальной беседой, чем поркой, — что даже не станет делать вид, что ему неинтересно. Потому что у него стоит, и если уж Ханамия предложил, как тут отказаться? — Хочешь убедиться в этом? — интересуется Куроко. — Сейчас или недели через две? По напрягшейся спине Ханамии Куроко понимает, что выбрал верные слова. — Сейчас, будь так добр, — хрипло говорит Ханамия после паузы. Тон у него совершенно восхищенный. — То, что у тебя есть яйца, я уже понял. *** Даже когда Ханамию вбивают в матрас (вопреки протестам последнего, после тщательной подготовки — в этом отношении Куроко полностью разделяет точку зрения Акаши), Ханамия никак не может заткнуть фонтан красноречия. — Хм, у Киёши больше. То есть я не уверен. Но думаю, что больше. А-а-а-ах. Куроко не сбивается с ритма: зачем? Ему удобно так, а Ханамия — ну, тот хотел узнать, что такое трахаться не в мозг, так нетрудно показать. Тем более, что у Киёши действительно больше и вполне возможно, Ханамия когда-нибудь лично в этом убедится.