Easy

      Нарциссе Блэк Том Риддл понравился еще до того, как она вспомнила, что он ей нравился.       Кому бы он не понравился на самом деле? Этот мужчина был совершенен во всех отношениях, кроме, может быть, своей крови. Но это не имело значения, так говорили себе все слизеринские ведьмы. Это не имело значения, потому что все остальное компенсировало тот факт, что он был грязнокровкой, — Нарцисса прочистила горло. — Магглорожденным, — поправила она себя.       Нарцисса полагала, что может винить Сириуса в том, что собиралась сделать.       Ее двоюродный брат, единственный Блэк, когда-либо зачисленный в Гриффиндор, ухмыльнулся ей — обычная теплая улыбка, необычная для любого потомка Блэков — глаза загорелись озорством от осознания запретной влюбленности Нарциссы — и подзадоривал ее, дразнил и поощрял ее обоих, его непринужденное семейное обращение с Нарциссой напомнило ей о том, почему Сириус втайне нравился ее сестре и другим их кузенам, хотя они никогда бы этого не признали и относились к нему, как старшие. Он был свободен, он мог быть самим собой, и все потому, что он был достаточно храбр, чтобы попасть в Гриффиндор.       Храбрый и чертовски упрямый, это был девиз Гриффиндора, верно?       — Знаешь, они не собираются отрекаться от тебя, — подмигнул ей Сириус, чувствуя себя комфортно, зная, что даже когда его распределили не в тот Дом, он все равно наслаждался комфортом их дома. — Тетя и дядя любят тебя.       Нарцисса сильно сомневалась в этом.       — Но...       — Да ладно, Сисси, — Сириус потряс ее за плечи. — Ты собираешься быть такой же, как Белла, невеселой Блэк насквозь? Ты собираешься всегда быть идеальной? — Сириус пошевелил бровями, глядя на нее. — Знаешь, если бы ты вышла замуж за другого чистокровного, у тебя было бы меньше свободы. Сделай это сейчас, пока можешь.       Это было правдой. Если бы Нарцисса вышла замуж, от нее бы еще больше ожидали правильного поведения. В те годы им было позволено совершать некоторые ошибки. Не каждая может быть Беллатрисой Блэк.       — Я поговорю с ним, — тихо прошептала Нарцисса, больше для себя, чем для своего кузена. Она поговорит с Томом Риддлом.       Я имею в виду, в этом нет ничего плохого, верно?

***

      Оказывается, Нарцисса планировала сделать нечто большее, чем просто поговорить с Томом Риддлом, если шоколадки и письмо — она отказалась называть это любовным письмом — которые она несла, были какими-либо признаками.       Тома окружали его друзья, Рудольф Лестрейндж и Люциус Малфой. Нарцисса знала, что мальчики хулиганы, но они не посмели бы ничего ей сделать. Она была сестрой Беллатрикс, и если бы они попытались хотя бы прикоснуться к ней, то оказались бы под действием печально известных мерзких чар Беллатрикс Блэк.       Поэтому она глубоко вдохнула и собралась с духом.       Она сделала шаг вперед, туда, где они сидели за столом Слизерина, и тут же остановилась, когда красно-золотое видение загородило ей обзор. Она нахмурилась.       Предатель Крови было первым, что пришло ей в голову.       Это был наследник Поттер, на его губах играла улыбка, которая не касалась его глаз. В его зеленых глазах было что-то такое, что Нарцисса узнала, она видела в глазах своей двоюродной бабушки Вальбурги, когда та собиралась совершить что-то жестокое.       — Нарцисса, верно? — говорит наследник Поттер, слова четкие и твердые, произносимые с изяществом, которое приходит только от чистокровности. Он посмотрел вниз на то, что несла Нарцисса. — На твоем месте я бы этого не делал, — улыбка на его лице стала шире, даже дружелюбнее, но блеск в его глазах тоже стал жестче. — Ваш слизеринский принц не любит шоколад.       Наследник Поттер начал уходить, но остановился и оглянулся на Нарциссу, как будто ему в голову только что пришла дополнительная мысль. Снова эта улыбка. — Ему также не нравятся блондинки. — И Нарцисса не знает, была ли ухмылка, которую он увидел на губах Поттера, настоящей или нет.

***

      Они находились в укромных уголках библиотеки, в закрытой секции, доступ к которой имели только они.       Том прислонился к стене, скрестив руки на груди; Гарри сидел на столе, закинув одну ногу на другую.       — Мне не нравится, что ты садишься за стол Слизерина, — говорит Том, в его словах слышится командование, прирожденный лидер, которому даже его одноклассники по Слизерину не могли не подчиняться.       — А если я захочу? — Гарри смотрит прямо перед собой, на самом деле не глядя ни на что конкретно, его лицо бесстрастно — черта, ценимая во многих чистокровных семьях. И хотя Гарри был полукровкой, в этом он был исключительным, как будто одного магглорожденного было недостаточно, чтобы запятнать кровь Поттеров, которая текла в его жилах.       Тогда тебя рано или поздно изнасилуют, но Том этого не сказал, вместо этого он сказал: «Ты гриффиндорец».       — И мы друзья, не так ли?       Не так ли? Том не ответил. Гарри спрыгивает со стола грациозно, как кошка. Он подходит к Тому. Том всегда был высоким. Гарри смотрит на него снизу вверх. — Почему мы не можем просто дать им знать? — Гарри часто выражался подобным образом, наводя на размышления. Жестоко. Как будто они всегда были чем-то большим, чем они были на самом деле.       Он был Темным Лордом, а Гарри был Поттером — сама причина существования Пожирателей Смерти. Том видел, как его последователи смотрели на Гарри как на запретный плод — похоть в их глазах, непристойные фантазии, которые у них были, как они раздвигали ему ноги и трахали его, пока он не сломается.       — Я могу справиться с несколькими слизеринцами, — говорит Гарри так, как будто знает, насколько велика их ненависть к нему. — И они ничего не смогут мне сделать. — Гарри смотрит на него сквозь ресницы большими зелеными глазами, почти застенчивыми. — Ты защитишь меня, не так ли, Альфа? — шепчет омега ему на ухо.       Том искалечил бы любого, кто посмел бы прикоснуться к Гарри, пытал их и содрал бы с них кожу заживо. Принес их к ногам Гарри.       — Нам нужно идти, — Том обходит стороной и разговор, и Гарри. — Мы опоздаем на урок. — он начинает отходить от омеги.

***

      Гарри наблюдает, как Том выходит из запретной зоны.       Единственная причина, по которой он оказался в районе Слизерина, заключалась в том, что он увидел наследницу Блэк, сжимающую эти дурацкие шоколадки и письмо и решительно смотрящую на Тома.       Он не мог просто стоять и смотреть.       Он ждет еще немного, прежде чем выйти.       Это было потому, что он был золотым мальчиком Гриффиндора, любимцем Дамблдора, а Том был самой подлой змеей в Слизерине, которого обожали все, включая его главу факультета Горация Слагхорна. Предубеждение против дома было очень сильно, и им обоим нужно было защищать свою репутацию.       Они встретились здесь, Гарри просматривал несколько мрачных книг, когда Том поймал его. На самом деле не поймал, но увидел его. Гарри притворялся беззаботным. У него всегда были темные наклонности. От него ожидали Светлой магии, но Темная магия взывала к нему. Распределяющая шляпа отправила бы его в Слизерин, если бы он не настоял на Гриффиндоре. Гарри все еще ловит себя на том, что сомневается, принял ли он правильное решение, стоило ли оно того.       Последовала пауза, прежде чем слизеринец отошел, просматривая на досуге. Он ничего не сказал, но достал книгу, а затем сел за единственный стол в комнате.       Гарри притворился, что еще что-то просматривает, переходя к более легким книгам, медленно проводя руками по корешкам книг.       — Читай, что тебе нравится, — слизеринец растягивал слова, его глубокий альфа-голос заставил Гарри немедленно прекратить то, что он делал. Гарри чуть не ответил язвительностью, его гриффиндорская смелость хотела выразить себя словами.       Но если бы он притворялся сейчас, он бы притворялся всю свою жизнь.       И все выглядело так, будто альфа был читателем и был здесь все время.       Итак, он взял одну из книг о Темных Искусствах, о которых давно хотел прочитать. Он садится на несколько стульев подальше от слизеринца и украдкой разглядывает то, что тот читал. Хм. Легкая книга. Забавно, что они читали о них что-то неожиданное. Затем он посмотрел на лицо альфы.       Он не знал, как долго смотрел.       Гарри опустил взгляд на свою книгу и начал читать.       Они сидели в тишине, пока не наступил комендантский час.       Они встретились снова.       У Гарри не было строгого расписания, по которому он должен был посещать запретную зону. В перерывах между квиддичем и обязанностями старосты он приходил, только когда мог. Но это всегда, казалось, совпадало с тем, когда альфа тоже был там.       Гарри стал смелее, выбирая настоящие материалы по Темной магии, которые он хотел прочитать. Альфа всегда был слишком поглощен собственным чтением, чтобы замечать. И почему его это должно волновать?       Каждый раз они сидели в тишине.       Пока однажды они не заговорили.       Том доставал книгу, которую Гарри читал в прошлом. Прежде чем он смог остановить себя... — Эта книга содержит ту же информацию, что и та, которую ты читал на прошлой неделе.       На прошлой неделе. Это было три встречи назад. Гарри заставляет себя не краснеть. Он интересовался тем, что читал слизеринец, и отслеживал названия, прежде чем начал читать свое собственное.       Альфа приподнимает бровь.       — У нас дома есть эта книга, — защищается Гарри, скрещивая руки на груди и становясь выше ростом.       — На самом деле это не о самих ТИ, — в свою очередь говорит Том, указывая на книгу, которую Гарри держал в руках. Он медленно подходит к Гарри, пока их не разделяет всего несколько дюймов. Смелость гриффиндорца твердо поставила ноги Гарри на землю. Альфа протянул руку к книжной полке позади него, не прерывая зрительного контакта, и протянул ему книгу. — Это тебе больше по вкусу.       Этот разговор растопил лед.       Этот разговор придал Гарри смелости удовлетворить свое любопытство. — Почему ты читаешь только легкие книги? — Гарри думал, что альфа не ответит.       — Я уже прочитал все ресурсы по Темной магии. — он не поднял глаз от своей книги, но его ответ сделал Гарри храбрее.       — Как по-слизеринески с твоей стороны, — говорит Гарри с ухмылкой на губах. Типично. Альфа, наконец, отрывает взгляд от книги, его глаза встречаются с глазами Гарри. — Я мог бы сказать то же самое о тебе.       Это было правдой. Гарри читал «Темные книги» только с тех пор, как получил доступ к запретной секции, поэтому он мило улыбнулся альфе. — Я никому не скажу, если ты этого не сделаешь.       В конце концов Гарри достиг низкий смешок альфы.       Он сделал бы все, чтобы слышать этот звук снова и снова.

***

      По мере развития их отношений Гарри все чаще и чаще видел Тома за пределами библиотеки. Не намеренно. Но, казалось, они стали чаще видеть друг друга повсюду — в Большом зале, Хогсмиде, коридорах, движущихся лестницах, — чего не было раньше. Том не подал ни единого знака признательности, а Гарри проигнорировал слизеринца.       Но в библиотеке они были другими существами.       Это стало их собственностью.       Они были единственными студентами, у которых был доступ к нему. Они всегда были одни. Было бы довольно неуместно, если бы кто-нибудь узнал. Альфа и омега, наедине — туда, куда никто никогда не приходит, где это было бы так просто — здесь заклинание тишины, и нескольких минут было всем, что им нужно.       Они прошли долгий путь от этого, думает Гарри, продолжая наблюдать за удаляющейся спиной Тома.       Гарри хотел большего, чем эти тихие смешки.

***

      Том наблюдает за наследником Поттер за столом Гриффиндора, весело смеясь над чем-то, что сказал наследник Лонгботтом. Невилл был альфой. Жаль, что он не был красивее. Вы бы этого не узнали, судя по тому, как Гарри смотрел на него, как будто он был самым забавным существом в мире.       Разве омеге не следовало проявлять больше сдержанности? Это было неприлично, когда их руки соприкасались.       Ты сделал больше, чем это… говорит голос в его голове.       Было трудно сдерживаться, когда омега выглядел так, как он выглядел. Невинный малыш, читающий самые мрачные книги, которые только существовали, выглядящий полностью очарованным тем, что он читал. И сидеть так близко к Тому, доверяя альфе, когда он выглядел таким уязвимым, таким беззащитным.       Но эти маленькие штрихи были совершенно непреднамеренными, даже образовательными. Они были учеными, ведущими возвышенную беседу.       Том встает. Профессор Спраут должна была нанести визит.

***

      — Невилл рассказал мне сегодня самую странную историю, — сказал Гарри, переворачивая страницу своей книги, ожидая, когда альфа посмотрит на него.       — Хм, — промычал альфа, но больше не издал ни звука. Гарри украдкой взглянул на слизеринца, но тот выглядел незаинтересованным.       — Кто-то навестил его в оранжерее. Ты же знаешь, что туда никто никогда не заходит. Никому не нравится гербология. — Гарри ждет, что Том что-нибудь скажет. Единственным ответом альфы было перевернуть страницу. — Это был слизеринец, — Гарри сделал паузу. — Сказал, что Невилл хорошо смотрелся с Луной Лавгуд.       Слизеринец издает тихий смиренный звук. — И ты говоришь мне это, потому что...? — Том приподнимает бровь, наконец отрывая взгляд от книги, которую читал, и смотрит на Гарри.       — Самым странным было то, — Гарри наклоняется вперед, голос становится заговорщицким. — Невилл не знал слизеринца, даже никогда не разговаривал с ним раньше. — Гарри поднимает очки, не отрывая взгляда. — Мне просто интересно, знаешь ли ты, кто из ваших змей это был.       — Я бы никогда не унизился до того, чтобы слушать обычные сплетни, — отвечает Том с непроницаемым лицом.       Это было намного восхитительнее, потому что Гарри знал правду. Его шестифутовый альфа врал ему сквозь зубы — омега.       — Ты очарователен, — говорит Гарри, не в силах сдержать улыбку.       — Что? — тон альфы был убийственным.       — Не волнуйся, альфа. — Гарри мурлычет, застенчиво глядя на Тома. — Невилл меня не интересует ни в коем смысле.

***

      Гарри никогда не приходило в голову, что Том старше его на год.       Этот человек стал постоянной частью его жизни, и Гарри был удивлен, узнав, что этот человек скоро заканчивает школу.       Гарри скромно варьировал свои визиты, приходя без расписания, иногда оставаясь так же долго, как альфа, иногда уходя через несколько минут после его прихода. Но Гарри потерял весь этот контроль, когда узнал, что Том действительно приходил в библиотеку каждый день.       Теперь это должно было прекратиться, как будто этого никогда и не было.       Гарри и Том даже не разговаривали за пределами этого места.       Когда он закончит школу, будет еще хуже, их шансы встретиться упадут почти до нуля, а поговорить - ровно до нуля.       Альфа входит в комнату, выглядя как всегда. Уверенный. Защищенный. Невозмутимый.       Это было бы так просто, подумал Гарри. Это было бы так просто, если бы никого не было рядом. Никто так и не пришел. Гарри мог бы перестать принимать свои подавляющие средства, продолжать приходить сюда. Продолжай приближаться к альфе, пока это не пройдет. Том не смог бы устоять. Гарри никогда не смог бы соблазнить мужчину, но он мог соблазнить альфу.       Ему хватило одного снимка. Один день. Одна течка. Просто завязать узел, а потом укусить.       Это было бы так просто.       — Тебе не по себе, — объявляет альфа, просматривая книги на книжной полке. Это был не вопрос. Это было утверждение. Он больше ничего не говорит, но наступает пауза, которая предполагает уточнение со стороны Гарри.       — Я не... — отрицание приходит быстро. Но что-то останавливает Гарри. Они всегда танцевали друг вокруг друга. Никто не говорил прямо. Но что хорошего было бы сейчас для Гарри, если бы он перестраховался? Он расправляет плечи. Он был гриффиндорцем. — Ты скоро заканчиваешь школу.       — Действительно, — говорит мужчина, просматривая книгу. Неужели мужчина этого не понял? Неужели он действительно не уважал омегу?       — Мы... мы... — Гарри запинается. — Поздравляю, — сказал он вместо этого. — Слизеринцу присуждены наивысшие оценки за всю историю Хогвартса. — ухмылка натянутая, поддразнивание в глазах нереальное. — Равенкловцы будут в ярости.       Мы больше никогда не увидимся. Это то, что он хотел сказать. Он хотел потребовать от альфы взять на себя ответственность. Гарри знал, что это Том разговаривал с Невиллом. Гарри неправильно понял?       — Ммм, — уклончиво хмыкает слизеринец, махнув рукой в пренебрежительном жесте. — Меньшего и ожидать не стоило. — высокомерная ухмылка, которая следует за этим, заставляет сердце Гарри пропустить удар.       Гарри возвращает ее, не зная, что еще сделать.

***

      Том предполагал, что это было бы легко.       Он был физически сильнее, быстрее. Он мог прижать омегу к книжной полке, столу, и если он сопротивлялся, для этого требовалось всего лишь заклинание. Тому просто нужно было завязаться в узел внутри него. Укус. Тогда это было бы сделано. Запечатано. Навсегда. Сильнее магии. Ни человек, ни бог не смогли бы их разлучить.       Омега не смог бы отказать ему после укуса.       Он не нашел бы в своем инстинкте повода ненавидеть его. Он был бы зависим от альфы, жаждал бы его самыми плотскими способами, и Том не оставил бы мальчика в том, чего хотело его тело. И омега тоже не смог бы ему отказать. Всякий раз, когда Том требовал этого, Гарри только послушно раздвигал ноги.       Никому никогда не нужно знать.       И Гарри был сиротой. Никому ничего не пришлось бы объяснять, кроме тети, которая была бы рада избавиться от него.       Омега отвлекся, Том сразу замечает это, как только он входит. Это был один из тех редких моментов, когда на лице омеги отразились эмоции. Часто его было трудно понять: улыбки и манеры светского льва, поддразнивание и лесть, осознание своей привлекательности и полная вера в то, что это повлияет на любого.       — Тебе не по себе, — замечает он, надеясь, что омега объяснит ему причину. Ответ омеги приходит горячий и быстрый, гриффиндорский темперамент готовится к удару. Но Гарри сдерживается. Внезапный сдвиг. Беспокойство становится очевиднее. Его следующие слова - это то, чего альфа не ожидал.       — Ты скоро заканчиваешь школу, — Том украдкой смотрит на выражение лица Гарри. На его лице было ожидание.       — Действительно, — интонирует Том. Он был таким, и именно поэтому он решил взять омегу здесь и сейчас.       — Мы... мы... — Гарри заикается, и это впервые. Теперь Том действительно смотрит на него. Его глаза чего-то хотели от Тома. Колебание. Он идет на попятный. — Поздравляю. — говорит он. Затем к нему возвращается тот Гарри, которого знает он и все остальные. Он дразнит. Том отражает его.       Сейчас, как никогда, он поддался искушению.

***

      Без Тома было тихо.       По правде говоря, с Томом тоже было тихо.       Но сейчас тишина кажется пустой. Гарри читает в одиночестве на седьмом курсе.       Их последний день был обычным. Никто не намекнул на то, что они больше не увидятся. Том только читал, не пытался завязать разговор. Гарри был слишком взволнован, чтобы говорить, едва мог осмыслить предложение, изо всех сил стараясь унять дрожь в руках, когда переворачивал страницы.       Затем Гарри в последний раз посмотрел вслед удаляющемуся Тому. Даже в свои последние минуты они не могли выйти из библиотеки вместе.       Этот год в Хогвартсе тоже был спокойным.       Никакого хихиканья из коридоров, когда мимо проходит слизеринец, баллы факультету Слизерин теперь даже не начисляют, и... никаких писем. Писем не было бы. Зачем им быть? Они даже не разговаривали за пределами библиотеки. У мужчины не было обязательств передавать ему письма.       Все происходило как в тумане, рутинно. Гарри все делал механически, в голове всегда было пусто.       Не было никаких экстраординарных событий. Занятия проходили нормально. Ученики вели себя прилично. Не было никаких скандалов. Ничего неожиданного.       Эта скучная обыденность продолжалась до тех пор, пока не появились слухи о восстании Темного Лорда.       — Лорд Волан-де-Морт... — шептали они друг другу.       — Убил трех магглов...       — Предрассудки крови...       Все заговорили вполголоса; в «Пророке» по-прежнему не было сообщений о нем. Другие говорили, что Министерство отрицает это. Другие говорили, что этот человек был не чем иным, как преувеличенными слухами. Темный Лорд всего через несколько лет после Гриндевальда? Никто бы не осмелился. Не тогда, когда Альбус Дамблдор был еще жив, все еще свеж после своей победы над последним Темным Лордом. Слизеринцы были странно тихими.       Гарри было все равно.       Подарки в знак ухаживания и некоторые письма начали приходить, когда Гарри заканчивал школу. Пришло время для этого. Чистокровные были помолвлены и женились в их возрасте. Гарри любезно отверг их всех, улыбнувшись им и сказав, что пока не собирается жениться.       Кроме того, есть свежие сплетни. Взволнованное хихиканье девушек и омег. Том Риддл официально принят на работу в Министерство.       Гарри не может вынести боли и сдается.       Он пишет письмо.

***

      Это были элегантные каракули Гарри, совершенные и неторопливые.       Содержание, несомненно, тоже принадлежало Гарри. Том почти видит его лицо и слышит его голос, когда читает это.       — Я заканчиваю школу лучшим в своем классе. — это первая строчка. Том чувствует, как приподнимаются уголки губ. — Поздравь меня. — была вторая. Приказ. Избалованный маленький сопляк надменно поднимал бровь, подначивая его, с самодовольной ухмылкой на губах.       Том бы отказал ему и не обратил внимания на его ужасные оценки, которые и близко не подходили к итоговому среднему показателю Тома. Омега бы усмехнулся и громко стукнул книгой по столу, бормоча все время, пока они читали.       На этом письмо заканчивается. Не было никакого знака, как будто он ожидал, что альфа узнает.       Искушение возвращается в полную силу. Омега достиг брачного возраста. Были бы ухаживающие подарки, предложения руки и сердца… и Тома бы там не было. Одна только мысль об этом заставила Тома захотеть вернуться и сделать то, что он должен был сделать год назад.       То же самое останавливает и его.       Он был Темным Лордом. Ему не нужен был Гарри — омега, предатель крови, Поттер, Гриффиндорец.       И все же одного заклинания было достаточно. Он мог бы сделать мальчика рабом любой прихоти Тома, развращать его всеми способами, какими ему были известны, видеть его полностью покорным…       Том сжигает письмо.       Были дела поважнее.

***

      Слухи еще хуже.       Пожиратели Смерти напали на маггловский городок, не оставив ничего, кроме сожженных костей и домов. Пророк утверждает, что это террористическая группа... но все знали, что это был он. Темный Лорд. Лорд Волан-де-Морт.       Гарри знает каждое заклинание, которое он читал. Он знает темные проклятия наизусть. Он не перепробовал их все, но они едва ли достаточно безопасны, чтобы Министерство не задавало ему вопросов.… Слух что-то пробуждает в нем. Он не избавляется от этого чувства; он также не зацикливается на нем. Он знает.       Это не имело бы значения. Место Поттеров в Визенгамоте теперь принадлежало ему. Он достиг совершеннолетия. Он получит ответы на свои вопросы. Этот человек не сможет избегать Гарри вечно. Он должен был это знать.       Он одевался в лучшие мантии, дорого сшитые у лучшего портного в Косом переулке. Гарри не жалеет денег. Это было бы для него напоминанием, пощечиной; этот наследник собирался превзойти свое высокое происхождение.       Он входит прямо в Министерство с гербом рода Поттер на груди и кольцом наследника на пальце, как вторая гарантия, если первой было недостаточно. Все пялятся, и они должны — он был красив, он всегда был таким. Но сегодня он был особенно неумолим. Он не хотел преуменьшать ни свое происхождение, ни свою красоту. Его нос был высоко поднят, а походка уверенной.       Он очаровал секретаря, позволив ему протиснуться без предварительной записи. Другие лорды могли подождать. Он был Поттером.       Гарри не бездельничает и входит в кабинет без стука и объявления. Он был слишком зол и нетерпелив, чтобы обращать на это внимание.       И там был его альфа, красивый, как всегда, совершенно не удивленный, как будто этого ожидали, как будто они планировали встретиться.       — Гарри, — приветствует Том, кивает головой и жестом предлагает омеге сесть. Он даже не встает.       Гарри, оскорбленный, сидит во всей своей элегантности. — Ты не ответил, — говорит он без предисловий, лицо лишено эмоций, тон тяжелый.       — Я занятой человек, — небрежно бросает альфа. Гарри не планирует отступать или быть униженным.              — Я Поттер, — сообщает он Тому, как будто это новость. — Я мог бы потребовать твоего времени. Я член Визенгамота. — намек ясен: Гарри мог использовать свою власть, чтобы приблизить Тома к себе. Ожидалось, что члены Визенгамота будут тесно сотрудничать с ключевыми сотрудниками Министерства.       — Вам не нужно, мистер Поттер, — мягко говорит альфа с очаровательной улыбкой на лице. Прошло много времени с тех пор, как Гарри видел это. — Я сделаю для вас все. — как жестоко. Как легко альфа может поступить так с ним, как будто его никогда не оскорбляли, как будто у этого человека нет против его недостатков.       Он меняет тактику.       — Что ты думаешь о лорде Волан-де-Морте? — спрашивает он с искренним любопытством, невинно моргая. Альфа смотрит ему в глаза. Он не сбивается ни на шаг.       — Глупый слух.       Гарри хмыкает. — Он применил то заклинание к тому маленькому городку. — ловушка. Гарри не нужно было упоминать, какое именно заклинание. Однажды они уже кратко обсуждали это.       — Да, — соглашается Том. — Он это сделал.       — Значит, ты думаешь, что он настоящий, — он что-то ищет в Томе. Он чувствует это нутром, но ему нужно подтверждение. Он открывает рот, чтобы заговорить снова, но Том держит его за руку, его глаза темнеют, хватка причиняет боль. Гарри вздрагивает, и следующее, что он осознает, это то, что они в другом месте, в доме. Нет, это было слишком величественно, чтобы быть домом. Это было поместье.       — Ты думаешь, я - это он, — обвиняет Том.       — Да, — Гарри не отрицает этого. — Я не думаю, я знаю.       Альфа не разговаривает, а смотрит на него. Гарри не ерзает под пристальным взглядом. Он бывал под ним много раз. И сейчас в нем была решимость, которая не позволит сдаться.       — Значит, ты признаешь это? — Гарри спрашивает так, как будто это было тривиальным вопросом. Он упрямо вздергивает подбородок. — Ты Темный Лорд?       Альфа смотрит на него. Гарри смотрит прямо в ответ, закаляясь перед осуждением альфы.       Атмосфера вокруг альфы внезапно становится более зловещей, угрожающей. Гарри никогда раньше не чувствовал от Тома такой темной силы. — Я лорд Волан-де-Морт, — заявляет он.       Что-то в Гарри пробуждается, то же чувство, которое он испытывает, когда пробует темные чары, и это почти заставляет его магию мурлыкать.       Альфа смотрел на него так, как будто простое признание было концом всего этого. То, что они испытывали друг к другу, чем бы это ни было, невозможно, потому что он был Темным Лордом.       Гарри так и подмывало рассмеяться ему прямо в лицо.       — И это все? — спрашивает Гарри, не впечатленный. Думал ли этот человек, что их дружба, отношения, которые они строили все те дни в Хогвартсе, ничего не значили для Гарри? — Тогда я буду твоим последователем, — говорит он решительным голосом, как будто это было так просто, как будто это было естественно. — Я присоединюсь к Пожирателям Смерти. Я буду сражаться за тебя. Мы оба знаем, что я Темный волшебник, Том. Я никогда не был светлым.       Наступает пауза, пока они оба смотрят друг на друга. Стало темнее, холоднее. Теперь Том не сдерживал ни капли своей силы. Его аура была безошибочно темной.       Гарри хотел утонуть в ней.       — Нет, — говорит Том. Гарри делает шаг вперед, нахмурившись, дюжина аргументов вертятся у него на кончике языка. — Ты не будешь моим последователем.       Гарри издевается, как Том мог отказать ему? Разве Темный лорд не всегда набирал людей? С тех пор у него нет ничего, кроме лояльности к Тому. Он может быть гриффиндорцем и Поттером, но в первую очередь он был Гарри. — Почему нет...       — Будь моим супругом, — говорит Том, подходя к Гарри. Он останавливается прямо перед Гарри, так близко, что Гарри чувствует его запах. Омега в нем мурлычет, Гарри хотел подойти ближе, и, сам того не осознавая, он делает это, его глаза остекленели. Его руки поднимаются, чтобы попытаться коснуться чего-то, что так долго было ему запрещено. Мужчина говорит снова. — Роди мне детей. — говорит Альфа, что Гарри не так уж далеко зашел, чтобы не распознать команду, прозвучавшую в его словах. Мгновенно у него подгибаются колени. Руки Тома быстры, он мгновенно обхватывает Гарри, поддерживая весь его вес.       Их взгляды встречаются, глаза Тома полны мрачного обещания. Рот Гарри открывается, зрачки расширяются, а шея обнажается в знак покорности. Обещание связать себя узами брака, быть беременным, округлить живот от наследников Тома… Он мурлычет, и, кажется, это все, что нужно альфе для согласия.       Гарри отнесли в спальню, толкнули на кровать, он мог только осознавать, что альфа срывает с него одежду, жадно кусает за шею, Гарри зашел слишком далеко, чтобы замечать непристойные высокие звуки, которые тот издавал. Годы накопленной тоски делают альфу диким и грубым, омегу открытым и покорным.       В ту ночь Гарри тщательно растлили и спаривали, Том был неудовлетворен до тех пор, пока не был отмечен каждый дюйм омеги. Альфа связал его несколько раз, прежде чем дать ему отдохнуть, и даже тогда они оба были жадны до большего. Гарри сквозь слезы на глазах снова и снова умолял альфу завязать ему узел, хотя омега едва мог двигаться. Он все еще мог раздвинуть ноги, и этого было достаточно.

***

      Нарцисса опускается на колени рядом со своим мужем в знак уважения к Темному Лорду. Под руку с ним шел его супруг — тот самый омега, который помешал ей признаться лорду Волан-де-Морту, - гордо поддерживая огромный живот от потомства Темного лорда. В нем было что-то особенное, что придавало ему молодость и беременность.       Нарцисса почувствовала облегчение, избавившись от неловкости. Что она сделала, послушав Сириуса, который теперь потерпел поражение из-за того, что выбрал не ту сторону? Все получилось хорошо. Теперь она была замужем за Люциусом, сама стала Малфой. Существовало взаимное уважение. Люциус был красив сам по себе, заместитель Темного Лорда. Люциус пригласил ее на Темную сторону. Правильная сторона. Победившая сторона.       Гарри Поттер-Риддл ходил высокий и гордый, как и его муж, хотя был по меньшей мере на фут ниже, аккуратно восседая на своем собственном троне.       Последователи их Господа не слишком любезно приняли гриффиндорку и Поттера в свои ряды, не говоря уже о достойном супруге их господа, но омега продемонстрировал ужасающую силу в своей первой миссии, которую никто не мог отрицать. Он доминировал над своими врагами, летая по воздуху, как бог, оставляя за собой разрушительный след.       Все смотрели с благоговением.       Это был супруг их Лорда. Меньшего они и не ожидали. В ту ночь вся армия сражалась в приподнятом настроении, опьяненная своей уверенной победой еще несколько недель после.       И теперь он носил наследника их лорда.       Наследование было обеспечено.       Сейчас был почти восьмой месяц, живот гордо показывался из-под мантии, груди налились молоком; его характер был еще ужаснее, чем у их Господа, его язык и остроумие острее, чем когда-либо. Пытки Темного Лорда, по крайней мере, показывали силу агонии. На следующий день они шли гордо, как будто от боли не осталось и следа. Но от слов их Милорда не оправились. Прошли бы недели, прежде чем вы снова смогли бы ходить с высоко поднятой головой.       По правде говоря, никто не знал, от чего бы они предпочли пострадать — от гнева своего Господина или от острого язычка его Супруга.