Мати Тиамат и дщерь ее Тейлор

***

      Утро следующего дня началось для Тейлор с урчания в животе. Солнце еще не встало и ей было ясно, что сейчас было не раньше пяти или шести утра и до завтра было еще часа два или три.       Бинтов на ее теле не было, их сняли вчера, во время осмотра. Раны зажили хорошо и довольно быстро за то время, что она лежала в больнице, оставив лишь тонкие полоски и точки очень светлой кожи, но по словам доктора Циглера даже эти шрамы станут меньше и через год и вовсе будут практически незаметными.       Не то чтобы Тейлор волновалась из-за каких-то шрамов, которые, чтобы увидеть, нужно снять одежду и внимательно присматриваться. Лично она считала, что они не слишком портят ее внешность в отличие от большого и широкого рта, лягушачьего брюшка, которого уже и нету на самом деле, инцидент со шкафчиком и его последствия его убрали. Да и фигура у Тейлор мало походила на подростковую, она слабо сформировалась к ее пятнадцати годам, но у нее была надежда, что она расцветет позднее и будет больше похожа на мать, ведь она унаследовала же ее вьющиеся темные волосы, так? Да и характер имеет с ней определенные сходства, так папа говорил... Еще до того как все случилось.       Тейлор покачала головой и подумала, чем бы ей заняться?       В голову сразу пришли ее сны. Неизменно ей снится, что она оказывается на дне океана, чувствуя на языке вкус соли. Грусть и одиночество преобладают в ее эмоциях, а затем мамин голос начинает петь песню. Сны длятся долго и она просыпается лишь тогда, когда мамин голос заканчивает свою песню нотами, что означают "пора просыпаться".       В каждой песне, которую она поет есть какие-то определенные мотив и сюжет, которые намертво врезаются в память Тейлор. Когда она очнулась в первый раз после шкафчика, то она на это даже не обратила внимания, больше занятая своими бушующими эмоциями. Во второй раз у нее просто не было времени, чтобы это как-то обдумать. Сначала медсестра, затем осмотр, ужин, который отведала впервые за фиг знает сколько времени, а затем ей просто хотелось спать, и Тейлор решила не сопротивляться этому желанию.       Так что даже хорошо, что она проснулась так рано, будет немного времени, чтобы подумать о песнях.       Сны всегда начинаются с грустных песен, где сюжет повествует о матери, давшей начало всему живому. Ее дети не полюбили свою мать также, как она их и предали ее, разорвали напополам, дав начало небу и земле. Останки затем превратились в бескрайние моря и океаны, где ни один человек не сможет выжить.       Затем мать пробует еще раз родить себе детей. Они не были похожи на первых, были не такими красивыми или разумными, они были более сильными, опасными и агрессивными. Но они безоговорочно любили свою мать. Первые дети невзлюбили своих уродливых братьев и стали вести на них охоту, полностью их истребив.       Песня была полностью пропитана грустью и скорбью матери по своим детям.       Затем песня меняется становится чуть менее грустной и в ней чувствуются мотивы одиночества.       Мать пытается поговорить со своими детьми, но те ее не могут услышать, потому что прошли века и они отдалились от своей матери, лишились возможно ее не только слышать, но и понимать. И каждая попытка разговора превращалась в катастрофу. Гибли сотни и тысячи людей, а мать все больше грустила и уходила в себя.       Третья песня повествует о том, как мать пыталась найти своих детей уже в иных мирах. Но миры были многочисленны, да в практически всегда бесплодны. Лишь некоторые обладали жалкие подобием жизни, к которой мать не испытывала любви, лишь жалость. Она пела им свои песни, те отвечали ей, а мать шла дальше. Пока однажды к своему неимоверному удивлению не нашла мир, невероятно похожий на свой собственный. Она там даже нашла жизнь похожую на ту, что она сама сотворила из своего чрева.       В своей бескрайней радости мать попыталась поговорить с ними, но вновь катастрофы обрушивались на ее-не-ее детей. И она вновь была вынуждена просто наблюдать за ними, даже не имела возможности подойти к ним.       А затем она вернулась в свой мир.       И спустя долгое время она услышала как кто-то стал звать свою маму. Мать не могла этого проигнорировать и даже не хотела, и побежала к своему плачущему дитя. Запертое, избитое, преданное и умирающее, вот каким она нашла свою дочь. В железном гробу она была заперта двумя другими, теми кто не чувствовались ее детьми.       Мать была опечалена таким состоянием своего ребенка, но обрадована, потому что нашлось ее дитя, которое в ней нуждалось и которое могло получить ее помощь. Обрадованная, мать сразу отправилась к дочери, но увидела как червь тянется к ее дитя. Неизвестны были его намерения и мать встала на защиту ребенка, не дав паразиту добраться до дочери. Столкновение произошло, когда червь уже касался дочери, одновременно когда и мать пыталась ее исцелись и вытащить оттуда.       Мать и червь объединились, где главной была Любящая Мать. Она приложила много усилий, чтобы спасти свою дочь. С горечью она наблюдала, как ее сородичи игнорируют ее. Злилась на тех, кто сделали с ней это. Проходило время, день и два, и три, а затем они обнаружили ее дочь. Еле живую и совсем измотанную. Но сил матери было более чем достаточно, чтобы удержать свою дочь живой. Не существует той угрозы, что смогла бы ее убить, пока была рядом она.       Дочь отвезли в целителям и она пробыла там долгие дни, складывавшиеся в недели. И прошло полтора месяца, если мать все правильно поняла. Тогда ушла угроза жизни и мать перестала следить за временем, став петь своей дочери, утешая ее и помогая быстрее проснуться.       И вот наступил день, и дочь проснулась.       Дочь в первый день разволновалась и расплакалась, а мать появилась перед ней, рискуя быть обнаруженной, что привело бы к новой катастрофе. Но она желала утешить свою дочь и никто не стал бы помехой на ее пути. Она утешила ее своим пением, а затем объятиями. Дочь уснула, а мать ушла, продолжая ей петь.       И пела она ей колыбельные по ночам.       Тейлор честно не знала, что и думать. Тогда во сне она это запомнила, но ничего не поняла. И сейчас она не знаете как к этому относиться.       Теперь, когда она думает об этом, то стала слышать где-то в своих мыслях тихое пение голосом своей матери. Утешение, забота и любовь чувствовались в этих песнях.       По какому-то инстинкту Тейлор потянулась к песне, закрыв глаза.       Несколько минут и она почувствовала изменения. Она открыла глаза, хмурясь, посмотрела на свои руки и удивилась. Кожа была безупречна, красива, но кисти рук слабо походили на человеческие, будучи покрытыми бирюзовой рептилией чешуей. Они бы ужаснули любого другого человека, но не Тейлор. Она сразу подумала, что они прекрасны и напоминают ей мать из своих снов. Ту самую, что пела ей песни, которая обнимала ее, когда очнулась в этой больнице.       Песня в мыслях стала чуть громче, пелось о любви между матерью и дочкой.        Затем она откинула одеяло и встала, пошла в ванную. Она была маленькой и здесь были совмещены туалет и душ, все было в желтой отделке, но самое главное здесь было зеркало в полный рост. Она могла хорошо видеть, даже если свет выключен.       Тейлор почувствовала возбуждение. Неужели это правда, а не сон или бред ее больного сознания?       Она посмотрела на себя и удивилась. Она все еще была собой, но выше, женственнее. Кожа на плечах, коленях, голенях, животе и спине словно состояла из миллиона мелких и практически незаметных чешуек, что переливаются бирюзовым цветом, как и чешуя на ее руках. Волосы стали чуть более вьющимися, а также длиннее, доходя до середины спины.       Она была прекрасна. Эта внешность сразу ей напомнила и ее родную мать, и мать из снов. Для нее это были приятные сравнения.       А затем она поняла с невероятной радость, что она прекрасно видит без очков. На самом деле, у нее даже не было очков и вчера, когда потащили на осмотр. И она хорошо видела, когда ее привели к окулисту. Но тогда она даже не подозревала, что на ней не было очков.       И тем не менее, она получила суперсилы. Конечно, пока что она обнаружила, что теперь выглядит сногсшибательно, немного по-динозаврьи, но Тейлор обнаружила, что не возражает и даже видит в этом какой-то свой шарм.       Осталось только узнать на что еще она способна, нужно только дождаться того момента, когда ее выпишут.       И она сразу нахмурилась, вспомнив о своем отце.       Они уже давно не общались друг с другом и отношения между ними... Ну, наверное, их больше не было. Последней попыткой их наладить были эти рождественские каникул, но ничего из этого не вышло. А затем шкафчик и она оказалась в больнице.       На самом деле у нее есть вопрос, а знает ли папа о том, где его дочь? Зная администрацию Уинслоу, она не сомневалась, что они не задавали ее отцу никаких вопросов о ее отсутствии. Наверное даже не сказали ему, что ее запихнули в шкафчик с биологическими отходами.       Теперь у нее появилось чуть больше вопросов. Сколько она пробыла в шкафчике, прежде чем ее обнаружили? Кто ее нашел и при каких обстоятельствах? Как ее сюда доставили? И, собственно, знает ли папа обо всем этом?       Вопросы были, но не было ответов, если, конечно, не считать за таковые ее сны.       Она потянулась снова к песне и сделала ее тише, вновь став обычной Тейлор Эберт. Только теперь она все еще могла более-менее видеть в темноте, но уже не могла разглядеть себя в зеркале.       Она включила свет и решила привести себя в порядок перед приходом доктора Циглера.       Доктор Циглер пришел чуть позже восьми тридцати, приведя за собой еще одну медсестру, помоложе, но такую же усталую, как и предыдущая. Она принесла ей обед, снова жидкую кашицу.       Она ела, слушая слова доктора Циглера. Он рассказывал о том в каком состоянии она приехала, не заботясь о том, что Тейлор в этот момент ела. Впрочем, Тейлор взбледнула, почувствовала тошноту, но ее не стошнило. Она удержалась. Ура, Тейлор, ты молодец, можешь держать себя в руках.       Как оказалось, Тейлор была в плохом состоянии, была немало ран, как от порезов, так и от огромного количества укусов насекомых. Затем ее раны загноились. Сильно. Было и немало яда в ее теле. Было невероятным чудом, что она была жива к тому моменту. Доктор не знал точно сколько она пробыла в опасном шкафчике, но с учетом полученных анализов предположил, что не меньше двух дней.       Врачам этой больницы пришлось приложить кучу усилий, чтобы спасти ей жизнь. Вообще, ее ситуация была ужасной и нужна была срочная помощь Панацеи, иначе шансы на выживания у Тейлор... Ну, правильней будет сказать, что шансы на невыживание были невероятно высоки. Но проблема была в том, что Панацею срочно вызвали в Лос-Анджелес, чтобы спасти жизнь местному герою, находившемуся под опекой Александрии. В Броктон она вернулась только через месяц. К тому времени ее помощь уже не требовалась настолько срочно, но все еще была нужна. Только новой проблемой стала очередь к ней на исцеление, собственно будь это месяц назад, то Тейлор попала бы к ней без очереди.       И врачам пришлось импровизировать, потому что бюджет у этой больницы был не таким уж и высоким, лекарств, чтобы обеспечить выздоровление Тейлор не было от слова совсем. И тогда доктор Циглер предложил вариант: поместить Тейлор в медикаментозную кому до тех пор пока угроза ее жизни не исчезнет полностью.       Вот и пробыла Тейлор еще полмесяца в коме, очнувшись только вчера, к неимоверному удивлению врачей. После осмотра и анализов местные врачи пришли к выводу, что она выздоровела, и была в очень хорошем состоянии, а также, что организм выработал сопротивление лекарствам, вызывающие медикаментозную кому, вот поэтому она и очнулась.       К этому времени Тейлор уже закончила есть и отложила тарелку и ложку в сторону, а затем Циглер приступил к "более неприятной теме", как это назвал сам доктор.       Еще когда врачи боролись за жизнь Тейлор больница стала искать ее отца, но из-за кое-каких проблем, о которых доктор и сам не знал, отца нашли только через пять дней, и то лишь только потому, что он сам подал заявление в Полицейский Департамент Броктон-Бей. И каким-то уже другим чудом в больнице узнали о запросе, а затем связались с ее отцом.       Ее папа пришел в больницу лишь через неделю, на работе был завал, как он это объяснил. Доктор Циглер, назначенный ее лечащим врачом, все ему рассказал. Отец выслушал его, покивал, а затем покинул больницу.       Через несколько дней в больнице узнали, что Дэнни Эберт отказался от опеки над своей дочерью, а также запретил больнице связываться с ним на ее счет.       Тейлор... не знала что чувствовать в этот момент. Она часто думала, что ее отец умер, перестав быть тем же человек, что и был до смерти ее матери. Отношения между ними умерли. Они не спорили между собой, нет, ни разу. Но они и не общались между собой. Тейлор время от времени делала какие-то попытки, но получалось не очень. Тейлор не была тем человеком, что умел или любил разговаривать. Скорее, она была слушателем.       Но то, что сделал ее отец? Она не удивлена по какой-то причине, но этот отказ причинил Тейлор боль.       Она выслушала еще какие-то слова доктора, но не слышала их. Все ее внимание была обращено к песне в ее голове. Голос ее матери пел, что мама с ней и все будет хорошо. Вместе они преодолеют все невзгоды. Были образы высокой белокожей женщины, чье серебряные волосы отливали бирюзовым. Ее розовые глаза, что с любовью смотря на нее в ответ. И руки, покрытые чешуей, протянутые в ее сторону, как бы приглашая в свои объятья.       Доктор ушел, а она еще слушала песню, не давая гневу овладеть ею.       Песня звучала, а она снова легла спать.