Garden Hoses

— А электричество есть? И потенциальной покупательнице улыбается так очаровательно, ладонью вьющиеся волосы назад. — Оно, конечно же, есть, но пробки выбивает постоянно. Приходится зажигать свечи… и плита только газовая. Муж (будущий, очевидно) миловидной барышни, стряхивающей (пытающейся) пыль с темных штор хмурится, кажется, окончательно теряя всякую надежду на данный вариант. — А что насчёт гаража? — В гараже и в подвале тоже проблемы с электричеством, — аккуратно поправляет цепочку на шее. — А, и, наверное, будет честным предупредить — в подвале иногда бывают крысы… Молодой человек бледнеет, девушка смотрит на него недовольно: — Крысы не проблема. — Крысы проблема. — С крысами мы разберёмся. — Тебе не кажется, что это не совсем то, что мы ищем? Потому что, ну, неработающее электричество, крысы в подвале, прогнивший чердак… — Мы подумаем, — и улыбка в ответ такая искренняя, красивая даже, вот только дверь хлопает, кажется, слишком сильно. — Мы сюда не вернёмся. — Да брось, не самый ужасный вариант. — Крысы и свечи? — Зато два этажа и… — Прошу прощения, давно ждёте? У риэлтора в папке — какие-то замеры, соглашения, арендный договор, и… Да нам уже хозяин все показал, спасибо, и пожалуй, мы откажемся от этого варианта, и если у вас появится что-то ещё — сообщите, и… И у Минхо глаз дергается, потому что да еб твою мать. Ебанный дом, ебанный адрес, ебучие кандидаты… — У нас должна была быть встреча в двенадцать, — не моя, блять, проблема, (но он очень надеется, что этого не говорит), — но вы пришли на час раньше. — Да, но… — Мы обязательно вам сообщим, если у нас появится ещё какой-нибудь вариант. И, блять, Джисон. Потому что Минхо улыбается натянуто, кажется, немного даже издевательски, провожая молодую пару самым своим фирменным, по-истине очаровательнийшим взглядом, и… — ХАН ДЖИСОН. Он хлопает этой злополучной дверью с такой силой, что пыль — на весь, мать его, коридор, и… — Ну ты их видел, Хо, я ни за что не продам им свой дом, — Джисон головой прямо с перил свешивается, болтая ногами в воздухе, и Минхо, ну, серьезно, заебался. Он пиджак прямо в коридоре бросает, позволяя ему самому медленно заползти на вешалку, и бумаги — туда же, потому что пошли все, блять, нахуй. На кухне чайник вставляет в розетку, и слишком, слишком громко по дверцам стучит. — Как же, блять, ты меня заебал, сука. Чай будешь? — С молоком, — Джисон облокачивается на косяк, болтая ногами в воздухе, и длинные волосы эти свои роскошные аккуратно распутать пытается. — Ага, сходи нахуй. С сахаром? На Джисоне рубашка чересчур элитная для двадцать первого века, от которой пылью — наверняка — несёт невероятно, потому что подлинное, а не китайский дешёвый косплей, брюки эти на высокой талии, которые бы законом запретить неплохо было бы, и… — Хо-я, ну ты видел их? Тупой и ещё тупее, ну что это за пара? — Джисон переворачивается наконец-то и встаёт — спасибо — на пол, рубашку расстегивая прямо руками. — От меня несёт пылью, мне нужно снять это и в душ. — Пошёл нахуй. Ты завтракал? И Джисон из душа — с мокрыми спутавшимися волосами, в любимой толстовке, с этим «Happy Horneeveen», сучит босыми ногами — в паре сантиметрах от пола, и у Минхо тарелку прямо из рук отбирает. Пакет крови (A+) из холодильника, а Минхо — огромный, крепкий, горячий кофе из едва едва жужжащей кофемашины. У него следующая встреча только в 15, у него есть немного времени — поругаться с Джисоном, например. Ну и кофе выпить, да. Джисон кровь чаем запивает, болтая не достающими до пола ногами, и без перерыва Хен, а ты видел новый тизер трека, а трейлер аниме, а дораму, дораму то видел? А я тебе мемов про лакорн прислал, открой, плиз, директ, я устал орать в пустоту, и… А у Минхо — кофе нихуя не остывающий, и какие-то сообщения в телефоне, и пиджак качается на вешалке в коридоре… А Джисон, ну, Джисон. На Минхо этот дом спихнули почти месяц назад, потому что ничей — по документам, расположение — охуенное, да и два этажа, гараж, подвал... Ну сказка, честное слово. Но у Феликса — синяки под глазами чернющие и глаза, почти-почти умоляющие, когда он Минхо папку в руки пихает, потому что Хен, ну не могу я уже, все клиенты хуйню несут какую-то, и… И у Минхо тоже — тоже — нервы слабительное после третьего клиента, которые на полном серьёзе затирают, что хозяин дома, который по документам пару лет назад помер, радостно рассказал им, что по дому бегают тараканы и крысы, и… И Минхо, ну, бесится. Потому что дом — ебанутый. В первый раз у него не подходит ключ, и ему приходится лезть через ебанное окно (потому что камеры на улице засекут, если он вынесет на этом объекте ебучую дверь), ещё, когда он показывает что-то каким-то клиентам, его запирает в ванной, и он выбирается из неё в промокоших хлюпающих ботинках и ослепительной, блять, улыбкой, ну а потом… На него напал садовый шланг. Ебанная бешенная хуйня, окатившая его водой из автополива, и… Будь он проклят, Минхо никогда ещё не вёл сделку в мокрой майке. И это все, блять, очаровательно, пока у него не сдают нервы. Пока он не просит Хенджина с камерой сходить и заценить этот ебанный дом, и… Джисон. Хан, мать вашу, Джисон. Джисон, который на Минхо в первую встречу смотрит этими огромными глазами, на автопилоте все еще пытаясь захлопнуть надоедающую дверь, и к самой дальней стене отлетает, когда Минхо за ворот его схватить пытается. Джисон, которого Минхо — с поличным, с кровью этой в холодильнике и прочей хуйней, за ногу прямо по воздуху таская, как провинившееся привидение, потому что какого, блять, хера. Джисон, который, ну, просто вампир, который сериальчики смотрит, по шкафам прячась, и которому просто, ну, Минхо понравился очень. Не знал, как подкатить, понимаете? И Минхо даже — смеётся, ну, нервно. Потому что за его — простите — пиздец какую долгую жизнь, с помощью садового шланга и наебки клиентов — ещё не подкатывали. Джисон, ну, чудо, пиздец. В рубашках этих дурацких, косплейных, как будто он откуда-то из полнометражки Миядзаки вывалился — из телевизора прямо, несильно так головой. Джисон, которому дом по документам — лет пять уже как не принадлежит, потому что фальсификация смерти, дорогой, и хули ты здесь торчишь вообще? — Кандидаты не нравятся. Ну, охуеть, блять, теперь. Кандидаты ему, видите ли, не нравятся. Минхо они, может, тоже, не нравятся, блять, но ему — поебать. — Мы не в «Между небом и землей», Сона. Уволят меня нахуй, если я объект не сдам. А Джисон — губы поджимает, глазами этими круглыми на него. Нет, не смягчается. Фильм этот не смотрел. И Минхо — ночью, после работы, с дурацкой пиццей на согнутом локте, ждёт, пока дверь ему — сама, блять, соблаговолит, а Джисон уже скачет — по кухне. Потому что я все погуглил, там играет Риз Уизерспун, где ты, блин, ходишь вообще? — У меня, вообще-то, работа. — Мне пофиг, будешь попкорн? И Минхо, ну, будет. И он пиджак бросает прямо на кухне, вместе с шерстяным пальто, которые сами — на вешалку ползут, потому что он, вообще-то, тоже — ведьма. Такая себе хтонь-долгожитель, конечно, по пиздатости с Джисоном не сравниться. И, нет, за шутки про то, что так вот — хули такой красивый, Минхо порчу не нашлет. Откат ему ну вот совсем не нужен, хоть и кровь девственниц он, нет, не пьет. Вы представляете, как сложно найти сейчас девственниц, не в обиду людям, которым нравится ебаться, просто ну, серьезно. Легче найти настоящего зелёного котёнка, чем кувшин крови, который поможет помолодеть. А Джисон, ну, правда — кудрявый, в толстовках этих, в которых он в магазине, кажется, превращается натурально в подростка, и он на Минхо ноги закидывает, и напряжённо жует попкорн, когда в фильме — почти конец, и… — Ты не смотришь, — и губы так дует недовольно, потому что в фильме, видимо, романтика, и… А Минхо, ну, правда, не смотрит, потому что у Джисона — под глазами патчи сползают, которыми он пытается чернющие — вечные — синяки под глазами изжить (мне знакомый посоветовал, я не долбоеб), и, ну… Минхо, в принципе, под романтические фильмы — не целовался почти никогда, а Джисон — с этим своим Хо-я, ну ты смотри, какой фильм милый, а ты… И он целует его все-таки, к себе аккуратно — за талию, и у него клыки — едва-едва острыми, когда он за губу недовольно, и… — Да ну я же смотрю! Или ставь на паузу, или на титрах. И они, ну, правда — целуются на титрах, отпихнув в сторону дурацкий попкорн, и у Джисона — руки холодные, которые невосомо по шее, и он голову откидывает назад, выдыхая чуть громко, и… — Минхо, мы не будем трахаться после романтического фильма. — Тогда включай порно. И Джисон смеётся громко, с силой оттягивая за волосы: — Я могу это как первое свидание? А Минхо, ну, смеётся, потому что, то есть как из шланга обливать и запирать в душе, так ещё и еду на завтрак подъедать — это можно, а как трахаться… — Ну не после милого фильма же! — Люди на мультиках в кинотеатре трахаются, Джисон. И Джисон смотрит на него, возмущённо, отпихивая несильно прямо ногами. Ну, и, да. Они идут в кино на второе «Холодное сердце», и не сосутся даже ни разу, потому что Джисон — плачет полфильма, руками заползая под рубашку. А потом… ну, блять. После романтических фильмов на теплом диване, блять, значит, нельзя… Зато в туалете кинотеатра после мультиков — запросто. Джисон после этого так, так сильно довольно уминал картошку фри и огромный гамбургер, и, ну… ладно. Как будто, блять, Минхо так сильно, ну, против. А потом они сильно ругаются. Потому что у Джисона вдруг — к чертям сдают нервы когда Минхо — клиентов приводит, и… — Почему мне нельзя оставить себе свой ебанный дом? — Потому что по документам ты умер, Джисон. И у него — кажется, окончательно сдают тормоза, потому что он — психует, и прямо ногами — по люстре, продолжая под её треск расхаживать по потолку. Минхо, может, так тоже умеет, но… — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Меня уволят, если я забью на объект. Так и отдадут его кому-то — все равно. Джисон на него с потолка смотрит — так злостно, кажется, только и думая — как швырнуть в него ебучую люстру. И у Джисона, ну, нет сейчас столько денег, потому что счета все — не здесь, и с них выводить долго, и… — Пусть перестанут шастать в мой, мать его, дом. — Я не контролирую предложения для клиентов, Джисон. И Минхо знает, что Джисон — не хочет продавать дом своих родственников просто так и черт пойми кому, но… Но. Они это обсуждали, и если Джисона устроит клиент, то все хорошо, так какого, блять, черта? Джисон, все-таки, на пол сползает, смотря ему прямо в глаза. Болтаясь в паре сантиметров от пола. — И куда мне, блять, сейчас деться? — Переезжай, блять, просто ко мне? И Джисон — глаза лупит. И лепечет так по-дурацки: — А если я тебе надоем, я посуду после себя долго не могу, и обязательно что-нибудь разобью, и… И на Минхо — так виснет, руками неловко, кажется, разбирая дурацкую цепочку на шее… — Но только у меня не два этажа. Джисон ничего не отвечает, так и дергая его за подвески. — И у меня одна ванная. Все ещё тишина. — И я иногда работаю по ночам, и… — Ты заткнешься, блин, или нет? И Джисон вдруг так смотрит — по-хитрому — из-пою вьющейся чёлки… — А давай потрахаемся на каждой поверхности в этом доме, перед тем как кому-нибудь его толкнуть. И Минхо, ну, даже не осознает до конца, а его уже к столу тянут, и, ну, блять. Как будто он может сказать нет. Без Джисона, пиздящего про жирных, подвальных отвратительных крыс, договор оформляют через два посещения. Джисон недовольно висит над потолке прямо над дверью, смотря на Минхо из-под спадающей челки: — У тебя кончилось место в холодильнике. — Запихни кровь в морозилку, — Минхо стаскивает с ног разваливающиеся кроссовки. — Мне лень будет её размораживать, — опять губы дует. — И почему у тебя в спальне висит полынь? — Она сушится, — плащ лениво, но, главное, сам — доползает до шкафа. — У меня аллергия. И мы не будем ебаться пол полынью. — Хорошо, я повешу ее в коридоре. — А ещё мне не нравится стол. — А что с ним не так? — из пакета в холодильник запихивается какая-то хрень, которые они — непременно — сожрут прямо сегодня же, между Джисоновскими медицинским пакетами. Их ему ещё нв несколько лет хватит, хули выебывается. — Он шатается! Как мы на нем будем трахаться?! Окей, Минхо, все-таки, смеётся. — Ты хочешь, чтобы я купил стол для секса? — Да, было бы неплохо. Желательно, с тумбочкой. — Икеа, блять, охуеет, Сон-а. — Я жил в шкафу в Икее неделю, я думаю, они готовы ко всему.