Предсмертное желание

В глубинах безжалостного мрака, где время замирает и крики звучат вечно, пленники Азкабана теряют свою душу под гнетом нещадных стен. Строгие башни, возвышающиеся над морем бушующих волн, словно зубы чудовища, готового поглотить каждое мгновение и обратить его в вечность страданий. Серые каменные коридоры, пропитанные отчаянием и страхом, ведут к клеткам, где тени прошлого тянутся за каждым закованным в оковы существом. Холодная тьма окутывает каждую камеру, словно призрак безжалостной злобы, давящей на сердца забытых душ. А ветры, несущие печальный стон утраченных надежд, взывают к небесам о милосердии, которого не существует в этом проклятом месте. Азкабан — тюрьма не только для тела, но и для самой сути человеческой души, где звуки молитв утонут в безмолвии и тени забвения поглотят каждый след жизни. И так, вечность тянется перед заключенными как пустота без конца, лишая их не только свободы, но и надежды на спасение. Азкабан — это темный финал для тех, кто осмелился перейти черту между светом и тьмой, где души узников теряются навсегда под властью самых страшных кошмаров. По коридорам этого замка шла персона, в ее глазах отражалась таинственная смесь изнуренности и решимости, словно она перенесла чересчур много битв, чтобы верить во что-либо, кроме своей собственной силы. Шрам на лице придавал ей загадочное очарование, словно каждая борода этого шрама рассказывала историю, которую она никогда не расскажет вслух. Ее походка была неуклюжей из-за травмы ноги, но в этой неуклюжести скрывалась какая-то дикая грация, словно каждый шаг был актом непреклонной воли. Она шла сквозь мрачные коридоры тюрьмы, словно она сама была частью этой тьмы, но в то же время излучала свет, который мог проникнуть сквозь самые густые стены. Девушка шла по коридору, внимая злобным словам, летящими ей в спину. Её голова была поднята, и лишь у одной из клеток её тело немного опустилось. Она не смотрела назад, не отвечала на оскорбления, сохраняя свою гордость и достоинство. Её шаги были решительными, а взгляд наполненный решимостью. Девушка знала, что ей не нужно опускать голову перед теми, кто пытается унизить её, да что уж там ей было плевать на эти шёпота. Когда она подошла к заветной решётки, ее глаза, казалось, потухли от бесчисленных потерь и страданий, но в тот же момент они засверкали невероятной решимостью. Она не говорила ни слова, но в ее молчании звучала целая симфония боли, силы и непоколебимой веры в то, что даже в самом безнадежном месте можно найти каплю света. Смотря на мужчину за решеткой, она прошептала тихим голосом. — Как ты, муж? — голос её был хриплым, а осанка, что до этого момента казалось прямой и уверенной, быстро опустилась. Мужчина не ответил, он даже не посмотрел на неё, да и не увидел бы ничего. Кажется он до этой секунды и не знал, что гостя что пришла на этот этаж предназначалась ему. Резка подняв голову, ведь не мог не вспомнить голос жёны, хотя тот и казался другим. Он попытался подойти к решётки, закричал на своих сокамерников заткнуться. Ноги его не держали, ведь Азкабан не был местом для отдыха, уж точно. Но как только он подполз к решётки, гостя резко сделала шаг назад, опять прячась в тени. Не успел он задать вопрос, как один из заключённых начал кричать, смеясь и пытаясь выбраться из камеры. Хотя прекрасно же понимал, что не получится. — Ты её знаешь, поганый пожиратель? Она тоже из псов темного лорда? — голос был слышен прямо за спиной женщины. — Кто ещё из нас пёс, братишка! — ответил голос женщины, что был слышен за углом. После чего засмеялась. Безумно. — Заткнитесь, вы к чёртовой вашей матери! — Эй Долохов, ты мать мою не трогай. — предупреждающим голосом прозвучала женщина. Ей в ответ начал смеяться молодой человек. — А мою можешь, хоть до посинение. Девушка что все это время, стояла прямо по середине коридора, чувствуя, что раненая нога её больше не держит, вытащила из неоткуда трость, начала опираться о ней. Парень что был за ней это заметил. — Ооо, да у тебя мой сосед, есть кривая фанатка. А, русский, кто тебе это навестил…эмм не могу понять какая она, вроде формы что надо, но личико не разглядеть. — Блохастая псина, заткни паст! Что ты здесь делаешь Вера? — мужчина, решил что это не закончится если быстро не поменять тему разговора. Девушка молча смотрела на тень мужа, пытаясь нарисовать по памяти его у себя в голове. Как же долго она себе эту встречу представляла. — Хотела увидеть тебя, в последний раз, Антон. — голос на этот раз был более громкий, но всё ещё хриплым, как будто она не разговаривала более суток. Ну или как будто она эти же сутки кричала, не переставая. — А у тебя здесь весело, прямо как в школе, правда? Мужчина в недоумении смотрел на жену, хотя лучше сказать лишь на её тень. — О чём ты говоришь, Вер? Что ты здесь делаешь, тебя не должны были видеть здесь? Помнишь же, никто не должен знать что ты моя жена, для твоей же безопасности. — «Безопасности». — повторила она тихим голосом. — Стоп , что…у тебя есть жена? Ещё один пожиратель, ей охрана…где дименторы, она одна из них? Что удивительно услышав ор парня, те что внимательно слушали диалог до этого девушки и заключённого. Начали орать на этого самого человека, чтобы тот заткнулся, даже девушка что до этого шутила с ним. — Закрой ты свой рот, дубина Дамблдора… Сириус Орион Блэк заткни паст. Девушка, как будто не слушая этого всего, начала хохотать, с каждой секундной он казался всё громче и громче, всё безумней и безумней и всё чужие и чужие для мужчины за решеткой. — Безопасности, безопасности…безо... ты убил нас, Антон. Ты убил, всё что нас окружает. Ты… Убийца. Весь этаж услышал последние слова, но лишь один решил что всё понял. — Ну конечно он убийца, он же пожиратель. Ты что не знала за кого выходишь замуж? До данного момента, девушка делала вид что не замечает парня за своей спиной, хотя может и не делала вид. Но сейчас, она повернулась к нему лицом, зделала шаг к его решётки. — Знаешь, я знала всё, что творил каждый на этом этаже. Я была крестницей, ребенка одного из них. Я знала… знала и прикрывала их, в глазах детей. Но не успела она продолжить, как её прервал, голос что до этого молчал. — В смысле была…? Прошло больше минуты, как голос повторился. — В смысле была?! — уже кричал неизвестный голос, что был слышен рядом с той безумной. Женщина, до этого смотрела прямо на парня, отвернулась и начала спокойно идти к владельцу кричащего голоса. — Здравствуй Белла, как поживаешь? — поздоровалась она проходя мима камеры, останавливаясь перед дроугой. — Малсибер. — ДА, ОТВЕТЬ ТЫ УЖЕ, МОРДРЕД ТЕБЯ ПРИДУШИ! — кричал Малсибер. — Он умер. — тиха ответила девушка. — Умер от удушения. У себя в кроватке. Голос казался мёртвым, для всех на этом этаже. — Что?.. Что… Что.Чт-то-о? — Ты что убила младенца?!.. Не удивительно, ведь твой муж… Знаешь я даже тебя не осуждаю, я бы тоже убил ваших детей. После этих слов, всё молчавший, а были лишь те кто молчал как будто взорвались, они обещали многое старшему отпрыску Блэков. — Вера. — холодным голосом произнес Долохов. Но на его удивление, его жена никак не отреагировала. Она всё смотрела в глаза Малсиберу, что смотрел в ответ. Через пару минут криков, все затихли, они пытались переварить смысл сказанного гости. Был слышен лишь стук трости по каменному полу. — Знаешь Сириус Орион Блэк, я расскажу тебе интересную информацию, хочешь? Не получив ответа, девушка подошла к нему в платную, их разделяла лишь решетка и пару шагов. — Твой брат мёртв. — Что… Нет он пропал! — новость это поразила его до глубины души, он сделал пару шагов к решётки, но в ту же секунду отшатнулся, увидев её лицо. — Что не нравится, то что увидел? Знаешь, кто это со мной сделал? Не знаешь, а я расскажу. Но лишь о лице, а то про всё тело будет долго. Вот этот…-- показав на шрам что был маленьким, он шел от ухо до середина щеки, она не слушая вапросы от других заключённых и крик мужа, с требованиями повернутся к нему. — Я получила от рук Стерджиса Подмора, аврора из вашего ордина, за то что готовила ужин в своём доме. А вот этот… — показал ужасный шрам от левого угла правого глаза до виска, что шел и по векам. — От него же, когда попыталась поднять палочку, чтобы защититься. Он даже не ответил на мой вопрос «Кто вы и что вам надо?». Хах и этот… — она показала на шрам что шел от левого ухо до подбородка. --...этот за то что я не отвечала на вапросы. Знаешь от кого я его получила, от непобедимого Аластора Грюма. Как и следующая парочка на горле. А после того как они поняли, что я не собираюсь отвечать на вапросы. Они поднялись наверх в детскую, где взяли детей и спустились… Они… ПЫТАЛИ МЕНЯ НА ГЛАЗАХ У СОБСТВЕННОГО СЫНА. Девушка закричала, что удивило сильнее всего всех тех кто знал её лично, даже тех кто не знал. Ведь всё это время, что она разговаривала до этого, она была тихой. Выровняв дыхание, она подняла глаза в сторону Малсибера. — А когда поняли, что я ничего не скажу, один сказал «Я бы убил ваших детей, как ваш лорд хотел убить Гарри Поттера», и знаешь что они сделали… Угадай с одного раза… Они убили двух детей, на моих глазах. Она больше не смотрела ни на кого, увидев что парень стоит ошарашенно в углу, она повернулась к мужу. — Антонин Долохов, ты причастен к их убийству и моим пыткам. — холодно произнесла она. — Люмус. Мужчина за решеткой шепча молитвы на родном языке, поднял глаза на жену, и закричал. Как раненый зверь, шепча о прощении, упал на колени и пытаясь спрятать голову в руки. Его жена, его Вера… Высокая статная женщина лет тридцати, с красивыми длинными черными волосами и удивительно серыми глазами. Теперь казалась мертвой копией себя, с кривой ногой, со шрамами по всему телу, с белой глазницей правого глаза. Не было уже Веры, не было его жены, на него смотрела женщина, сломанная женщина, с глазами полными горя. — Что с тобой Антоша? Не можешь смотреть на лик собственной жены? Не нравится что видишь?.. А всё бы было по-другому, наш сын бы не умер от авады, наша крестница бы не умерла от рук Аластора. Но ты решил, что умнее всех, что твоя палочка с моей кровью не попадет не в те руки. Ты знаешь что со мной сделали, когда узнали что в моей палочке твоя кровь. Они всё поняли, всё… Смотря на меня с презрением, они начали раздеваться. Решили очистить меня от грязных рук… Что такое, что ты ползешь в угол, не нравится да… Мне тоже не понравилось. Девушка дышала громка, слушая плач Малсибера неподалеку и мычания мужа. Она заметила и как все остальные смотрели на неё, пытаясь увидеть что-то. — Я убью их…убью их всех. — шептал на грани крика Антонин Долохов. — Поздно, уже поздно они уже как неделю считаются пропавшими без вести. Вот уже три дня как съедены оборотнями… И Белла, ты оказывается была права, в пытках что-то есть. В их слезал и мольбах. — Что же, пришло время прощаться. Любимый, я желаю тебе долгой жизни, здесь. Пожалуйста следуй моему предусмотренному желанию. Уже спускаясь по лестнице, она услышала крик мужа. — ЧТО… ВЕРА, ВЕРА Н-НЕ…НЕ НАДО, Я ТЕБЯ УМОЛЯЮ, П-ПРО-ШУ. Вероника Александра Долохова вышла из тюрьмы Азкабан, шла по берегу, к причалу, выбросив не свою палочку, как и трость. И через пару минут прыгнула в пучину пены и волн. Утопилась.