Скучал

Хмурый Петербург встречает Руслана холодящим кожу ветром и моросящим дождем. Недовольно ежась, шатен вновь задумывается над тем, чтобы снова попытаться уговорить Данилу переехать в Москву. Все же вечно без устали куда-то спешащая столица была намного больше по душе. Уже сидя в такси, мужчина мечтает поскорее оказаться дома и отдохнуть. Тур вымотал и без того уставшего Руслана еще больше. Хотелось просто упасть в родные объятья и уснуть. Погрузившись в свои мысли, Тушенцов пару раз открывал телеграмм, отвечая на сообщения по работе, проверяя не появился ли в сети Кашин. Тот уже целый день игнорировал его, что отчасти нервировало Руслана. С другой стороны, парень мог просто отсыпаться после очередной бессонной ночи. За своими раздумьями мужчина и не заметил, как приехал к знакомому зданию. Нет, все-таки точно нужно будет обсудить переезд. Квартира погружена в полумрак и только на кухне горит свет. Тишину нарушает едва слышное пение, и Руслан не может сдержать улыбки. Наконец-то он дома. Дома, где всегда ждут, дома, где все переживания уходят на задний план. Аккуратно оставив сумку с вещами в прихожей, мужчина направляется на кухню. Даня находится тут же. Закутанный в чужое худи Кашин стоит у плиты и суп свой фирменный готовит. Нежность тут же растекается глубоко к груди. Как же Руслан скучал по такому домашнему Даниле. Безусловно, тот слал и кружки и голосовые, но это все не то. Младший так плотно вошел в жизнь Тушенцова, что без него ее уже было трудно себе представить. Подпевая очередной песне, Данила оборачивается к проходу в комнату тут же матерясь. -Ты решил меня, нахуй, убить?-первичный страх сменяется легкой улыбкой,-и давно ты тут стоишь, наблюдатель херов? -минут пять от силы. Руслан ближе подходит и лицо чужое в руки ловит и щеки пухлые расцеловывает пока капюшон худи с волос рыжих пушистых спадает. Данила даже не ворчит привычно. Только руками талию, спрятанную под футболкой, обвивает. Тоже скучал. - Кстати, суп будешь? Он уже готов, осталось, чтоб остыл слегка. В ответ пару кивков получает, пока шатен все еще не отрывается от чужого тела. Возбуждение медленно, но верно накрывает обоих. Смуглые ладони аккуратно проникают под собственное худи на чужом теле, начиная ласкать бледную кожу. Вплетая пальцы в волосы шатена, Данила лишь поддаётся на ласки, прижимаясь ближе. Жар разрастается глубоко в груди, заставляя буквально задыхаться от ощущений. Отрываясь от столь желанных обветренных губ, Руслан шепчет: - Дань, ты точно этого хочешь? Получив в ответ только судорожные кивки головой, старший припадает к уже покрасневшей от смущения щеке, постепенно спускаясь ниже, к губам, подбородку. Хотелось уделить внимание каждой родинке и веснушке, что усыпали Кашина. Отстраняясь и стягивая с себя футболку, Тушенцов осторожно снимает и свое худи со столь любимого и желанного тела. Губы тут же припадают к чужой шее, пока нос втягивает родной запах, который в этот раз мешается с ароматом самого мужчины. От осознания, что Данила слегка пахнет его парфюмом ведёт голову, хоть Руслан никогда за собой не замечал подобных фетишей. -Ты все это время проходил в моих вещах? -в глаза чужие серые заглянуть пытается. Кашин в плечо старшего утыкается. Неловко признать, что в свои двадцать семь, пока его мужчина был в туре, так соскучился, что не мог не носить его вещи по дому, улавливая лишь едва уловимый запах уже давно родного парфюма. Растягивая губы в кривоватой, но искренней улыбке, Руслан тихо посмеивается с поведения своего парня, легко прикасаясь губами к рыжей макушке, обнимая крепче. Спустя несколько секунд, а возможно даже минут, Тушенцов возвращается к чужой шее, откровенно любуясь младшим, что так открыто теряется в ощущениях и жадно хватает воздух ртом от более активных ласк. Хочется запомнить такого распаленного Даню, который взгляд отводит, красные щеки конопатые пряча. Взгляд опускается к тонким ключицам, слегка выпирающим. Руслан размашисто лижет по яремной впадине, позднее слегка прикусывая нежную кожу. Губы пухлые стекают к груди пышной, розовый сосок захватывая в жар рта. Первый скулеж не заставил себя долго ждать. Тушенцов вновь не может сдержать улыбки, от дела своего не отрываясь, тем временем сминая пальцами второй сосок. Спустя пару мгновений, когда Даню уже откровенно начинает потрясывать, в спальню тянет, к кровати расстеленной, и опрокидывает на простыни чистые и душистые. Домашние шорты с бельём летят куда-то к сброшенному ранее худи. Старший на Кашине оставляет лишь носки белые. Парень выглядит слегка нелепо, но Руслана картинка эта определённо умиляет, заставляя тихонько хихикать, чтобы Данила не заметил. Младший же ноги сводит, не знает куда руки деть, пока вдоволь насмотревшийся на такого робкого и смущенного Кашина Руслан колени подрагивающие раздвигает, поудобнее устраиваясь между ними, руки чужие себе на плечи закидывает. Вновь утягивает в поцелуй, но не углубляет его. Только мажет губами по уже припухлым от стольких поцелуев, руками блуждая по бокам мягким, слегка сжимая. Данила за тело чужое цепляется, как за последнюю надежду на спасение. Не привыкшее к ласкам тело отзывается на любое касание, сводя парня с ума. Как только ладони смуглые сжимают и шлепают бедра пышные, Кашин кошкой выгибается, пальцами плечи чужие впиваясь. -Блять…Руслан, давай уже… Безусловно, Дане тяжело. Тяжело быть настолько открытым перед старшим, тяжело выдерживать все эмоции, которые без труда мужчина дарил своему парню, тяжело просить прикоснуться к себе, куда бы никому другому не дал. Но и так редко возникающее возбуждение сыграло свою роль. Руслан же искренне радуется, что Данила все сильнее и сильнее раскрывается перед ним. Доверяет. Решая не мучить и так не привыкшего к таким занятиям Кашина, мужчина отстраняется и за смазкой тянется. Быстро достав небольшой бутылек, Тушенцов вновь между чужих ног устраивается. Разогревая жидкость, Руслан аккуратно пальцами чернильными прикасается к заду рыжего, растирая часть по сжимающемуся входу. Слегка поигравшись с ним, губами к колену острому припадая, он медленно один вводит, тут же поднимая взгляд удивленный. Палец с легкостью двигался внутри, не встречая никакого сопротивления, пока Даня уже хнычет от стимуляции. Старший же руку свою убирает под разочарованный вздох, над телом чужим нагибаясь, за ушком покрасневшим целуя. Знает как это на Кашина действует. -Дань,-ждет пока глаза затуманенные в его карие посмотрят-ты так скучал по мне, что не только решил почти сразу отдаться мне, но и сам растягивал себя? -Блять, заткнись, я тебя умоляю,-парень терпеть не мог все эти грязные разговоры в постели, в добавок и усилившиеся смущение сжигало все изнутри. Нос конопатый цемкая, Руслан вниз спускается. Губы бедра бледные терзают, оставляют множество засосов и укусов. Кашин уже давно в голос стонет, шипя, не в силах сдержать себя. Слезящиеся глаза тут же расширяются, когда мягкие губы шершавыми пальцами сменяются, которые настойчиво пытаются его перевернуть на живот. Даня тут же недовольно мычит и брыкаться начинает. Он терпеть не может находиться к Руслану спиной, пока они занимаются сексом. Как бы Кашин не доверял своему мужчине, но зарождавшаяся в глубине души тревога и ощущение полной беззащитности сводили парня с ума. К тому же касаться Руслана, цепляться за него, было чуть ли необходимостью для Данилы. Тушенцов в глаза заплаканные заглядывает, колено нежно поглаживая. -Кис, ну ты же понимаешь, что тебе так больнее будет? Кивок. Конечно, он все понимает. Как и понимает, что подушки, подложенные под поясницу и под вечно болящую шею, улучшат ситуацию. Спустя секунду они оказываются на своих законных местах, пока Кашин лишь тянет Руслана на себя, ноги сильнее раздвигая под тяжелый вздох со стороны. Губы розовые мажут по скулам чужим, касаются под глазами, лба. Отрываясь от лица, Данила носы сталкивает, шепча: -Русь, все хорошо. Правда. Прошу давай уже сделаем это, блять. Старшему дважды повторять не надо. Пройдясь к чужому паху дорожкой поцелуев-бабочек, Тушенцов ниже спускается, ягодицы чужие раздвигая, губами прикасается. Язык тут же размашисто лижет вход, выбивая стон из Данилы. Руслан же не отрывается от своего занятия, теперь уже слегка проникая в растянутое отверстие. Ноги Кашина не слушаются, он резко их сводит, брыкается, от столь ярких и новых ощущений. С каждый секундой стоны становились все громче. К такому влажному и юркому языку присоединились и пальцы, усеянные рисунками, что стенки мягкие оглаживают. Пытаясь удержать метавшиеся по кровати тело, Тушенцов свободной рукой в бедро пухлое впивается. Безусловно, завтра там расцветут небольшие синяки, вспоминая о которых Данила будет долго ворчать, но это волновало в последнюю очередь. Стоны незаметно переросли в скулеж, пока по красным щекам стекают едва заметные слезы. Ощущая как чужое тело уже знатно потряхивает, Руслан напоследок особенно глубоко проникает и пальцами, и языком в порядком уже растраханную дырку, утыкаясь носом в промежность. С громким чмоком старший отстраняется, замечая чужие слезы. Быстро вытерев свои пальцы об джинсы, Тушенцов стягивает мешающиеся элементы одежды. Наваливаясь сверху, кожа к коже, мужчина большими пальцами стирает прозрачные дорожки. Лёгкий чмок в губы. -Дань, готов? Вновь лишь кивок. Данила не в состоянии и слова из себя выдавить, только тяжело дышит. Размазав смазку по давно требующему к себе вниманию члену, Руслан головку к сжимающемуся входу подставляет, осторожно толкаясь. Данила шипит от чувства неприятного, изнутри распирающего, но только пятками старшего к себе сильнее притянуть пытается. Войдя до основания, Тущенцов даёт время привыкнуть волосы рыжие поглаживая, наблюдая, как бледная грудь тяжело вздымается. -Русь, двигайся. Поцелуй из мягкого резко перерастает в до безумия мокрый, пока несколько размашистых толчков приходятся в нутро парня. Почти полностью выходя и вбиваясь по самые яйца, раз за разом проезжаясь по простате, мужчина вновь ощущает дрожь чужого тела, понимая, что долго они не продержатся. Широкая ладонь ложится на чужой член, поглаживая тот в ритм размашистым толчкам. После очередного попадания по точке внутри себя Данила громко вскрикивает, дугой изгибаясь, за шею Руслана ближе притягивает, изливаясь себе на живот. Спустя пару мгновений Тушенцов следует его примеру, кончая глубоко внутрь, падая на Даню. Тот лишь носом в щеку чужую утыкается, дыхание пытается восстановить, поглаживая своего мужчину по спине аккуратно, боясь причинить лишний дискомфорт. -Блять, Руслан, суп то уже остыл.