Сурастан: Полуостров монстров

      К тому моменту, когда Ои созвал нас вновь, мы с Грязнаком, оставшись лицом к лицу, смогли перетрещать немало тем, как занимательных, так и достаточно важных. Ему было чересчур интересно узнать о том, чем я занимался на Сурастане и как справился с джинном – сущностью, о подобной которых не было слышно десятилетиями, а то и столетиями. Я старался отвечать правдиво, но при этом уклончиво и пространно, так, чтобы не взболтнуть чего лишнего. Слово за слово, и вот уже невероятная история про пришедшего из иного мира офисного работника Николая преобразовалась во вполне складный и правдивый рассказ про молодую искательницу приключений Нику, потерявшуюся в пышных дебрях. Отряд, к которому бедная авантюристка Ника принадлежала, переоценил свои силы в бою с огромным чудовищем и был разгромлен, после чего она, разминувшись с разбегавшимися врассыпную товарищами, была вынуждена бежать, куда глаза глядят. После долгих дней скитаний, она потеряла все свои вещи и оставила надежду найти дорогу самостоятельно.       Мне кажется, что торговец в какой-то момент уловил, что я кое-чего недоговариваю, но наводящих вопросов задавать не стал. Как бизнесмену, ему не чуждо было понятие коммерческой тайны, так что он не стал донимать меня лишними вопросами и указывать на несостыковки в моей легенде. Спросил только, приходилось ли мне и моему отряду раньше сражаться и убивать гоблинов, и когда я, положа руку на сердце, заверил его в обратном, он немножко потеплел.       Что касается "укрощения" огненного духа, то тут я поведал Грязнаку почти что правду: исследуя попавшееся мне на пути подземелье, я, разгадав оставленную его древними обитателями загадку, добрался до комнаты с сокровищами. В ней меня ожидал могущественный джинн, но мне удалось с ней договориться: я получил информацию и усилил мою магию, она возвращает себе свободу. Моему собеседнику не шибко понравилось слышать, что теперь столь опасное существо разгуливает, где ей вздумается, но я заверил его, что она – божий одуванчик, и намеренно никогда никому не навредит.       Когда настал мой черёд спрашивать, я вдруг обнаружил, что вопросы, которые интересовали меня сильнее всего, я либо не смогу задать без того, чтобы вызвать подозрения касательно моего душевного здоровья, либо смогу задать, но внятного ответа не получу. Например, глупо было бы спрашивать про страны, где живут люди, про отношения между людьми и другими расами, а также про путешествия между мирами. Но один насущный вопрос я всё же смог поднять:       — Грязнак, ты знаешь, где ближайший город людей и как до него добраться?       — Хм-м… — потёр он подбородок. — Чего не знаю, того не знаю. Вот начальница моя, Тухля, ездила раз через Дашт, чтобы толкнуть лекарства вам, человекам. Городок вроде назывался Горск, а страна… как там её… а, Литос! Короче, я вас потом представлю, и начальница тебя направит, куды надобно.       — А, Горск! — воскликнул я, притворившись, что узнал название. — Помню его, помню. Мы с ребятами как раз там останавливались перед последним походом, чтобы пополнить припасы и передохнуть. Ох, этот старинный Горск, нет ничего лучше его отелей.       — Старинный? Тухля говорила, мол, его только недавно основали.       — Эм-м, ну… я это фигурально выражаюсь. То есть относительно, ну, в смысле да! — кое-как нашёл я слова. — Я, знаешь ли, уже не маленькая, но для меня всё, что построили взрослые, уже старое, вот так!       — Понимаю. Я тоже, когда мелким был, думал, что всё такое старое и древнее. А потом выяснилось, что папка мой видел, как Белый Жнец поднимал свои легионы мертвяков, а дед вообще жил ещё при Харазаре.       От столь спокойно сброшенной Грязнаком бомбы в виде супер-важных имён и событий мой мозг так и заискрился вопросительными знаками, и оттого было ещё обиднее, что я не мог забросать ими принявшегося бессовестно доедать порцию Ои гоблина. Но вдруг я понял: не обязательно спрашивать именно напрямую.       — Харазар? О, я много о нём слышала. Лютый был тип. Дед рассказывал тебе, как при нём жилось?       — Харазар – это так королевство называлось.       — Лютый тип… государственного устройства, конечно же! Наверное, заклинание перевода до сих пор барахлит.       Гоблин, ковырявший в зубах рыбной костью, пожал плечами.       — Дедуля помер, когда я был мальцом, и многого мне не успел рассказать. А когда он мне чё говорил – так я не слушал. Помню, он много тарахтел про то, как там всё было зашибись, что еда была вкусная, Тёмный Лорд был мудрый и справедливый, а трава зеленее любого гоблина. Но я не особо верю, чес-слово. Ежели всё было так прекрасно, то почему все тупорылые хобы, орки и ящеры разбежались, кто куда, как только Тёмного прихлопнул людской герой?       — Согласна. Я бы на их месте сражалась бы до последнего, чтобы сохранить такую страну.       — Во-во, и я про то же! — сжал Грязнак кулак, пригрозив соломенной крыше, — Был бы сейчас с нами этот старпёр, я бы так ему и сказал: "Что ж ты, пень старый, сбежал с остальными, если так любил Харазар?"       О так называемом "Белом Жнеце" Грязнак так же мало что мог сказать. Отец, Грязнак Коротыш Старший, рассказывал ему о могучем личе, служившем когда-то Тёмному Лорду, который использовал тела погибших во время харазарских войн против людей, чтобы катком пройтись по всему региону и опустошить всё, до чего дотянулись его костлявые пальцы. Если верить рассказам, то он был раза в сто хуже Мамая, и остановили его только объединённые силы дворфов и людей.       — Нам, гоблинам, не до чужих разборок. Главное – чтобы был мир, иначе торговать становится сложно. Как у нас говорится, "река серебра течёт в гору".       — Мудро, — кивнул я с серьёзным лицом, совершенно не поняв смысл пословицы.       Далее я решил расспросить Грязнака про местную географию, и тут уже он, ввиду личного опыта, смог рассказать весьма немало, и даже нарисовать в воздухе виртуозной жестикуляцией примерную карту. С паузами, с множественными перерывами на почёсывание подбородка. Деревня, в которой мы оба были вынужденными гостями, находилась в большом регионе, который назывался Предел, зажатом между массивными Титановыми горами и "бескрайней водой". Не считая практически неприступных гор, Предел имел узкие границы на севере с вышеупомянутой человеческой страной Литос и на востоке с пустыней Сирокко, что делало регион изолированным и хорошо защищённым от внешнего влияния. В целом, всё сходилось с тем, что говорила мне раньше Зули, разве что она явно не застала момент, когда сюда всё же пришли волны смертных рас.       Предел подразделялся на несколько регионов, являвшихся условными и жидко определёнными владениями четырёх самых многочисленных рас монстров: на севере плодородную равнину Дашт населяли кланы орков, побережье Талассар на западе – знамёна "хобов", они же хобгоблины. Югом Предела являлся полуостров Сурастан, где по жарким лесам и болотам расселились людоящеры, как раз над ним было гористое плато Ве́дра, которое своей территорией объявил Великий Картель Гоблинзар под властью семи богатейших гоблинов. Наконец, посреди этого лоскутного одеяла был густой Эритильский лес, который не принадлежал никому. Если подытожить, то я, находясь в самом центре Сурастана, находился в нескольких месяцах пути от человеческой цивилизации, и мне придётся пересечь субтропические леса, реки, непроходимые магические леса, холмы и огромную равнину, прежде чем я наконец смогу увидеть человеческое лицо. Хорошо, что я не ломанулся, сломя голову, искать людей, иначе одно из этих препятствий гарантированно унесло бы мою жизнь.       Отдельно Грязнак упомянул дворфов. Описал он их, как типичных фэнтезийных карликов-силачей-бородачей, которые живут под горами, копают дыры и куют металлы, и которые, разумеется, вообще не жалуют чужаков. Их империя считает своей территорией все Титановы горы, но на поверхности свои границы защищают не особенно ревностно, предпочитая окапываться в выглядывающих наружу цитаделях и подземных тоннелях. До ближайшей дворфийской цитадели добираться намного ближе, она как раз выходит огромными вратами на гоблинскую территорию, но шанс того, что гномы тебя туда впустят, являлся для не-дворфов мизерным. Даже торговля с ними происходит у ворот, зачастую – через окна. Словом, идти прямиком в Литос всё ещё было лучшим вариантом.       — Хотя… — задумался Грязнак, — папаня мой, помнится, знавал одного гоба, который шурин другого гоба, который несколько раз торговал с гномами, вроде как даже за воротами побывал. Если муть с орками закончится, то я мог бы попросить его потянуть за ниточку – авось и вытянем вам пропуск.       — Спасибо! Правда, сейчас говорить рано.       — Ага. О, кажись, Ои возвращается!       Старик-ящер действительно вернулся, но выглядел он, как сушёный апельсин: вялым, сморщенным и с кожей какого-то болезненного, нездорового цвета. Он тяжелее чем обычно опирался на свой посох, и его заботливо поддерживала Маро.       — Истощение маны, — поставила она диагноз, — дедушка Ои, что же вы с собой делаете? Вам уже нельзя себя перетруждать заклинаниями!       Шаман, кряхтя, опустился на пол и, проигнорировав укоры лекарки, обратился к нам с Грязнаком:       — Я пытался связаться с вождём снова и снова, — начал он голосом, который был хриплее, чем обычно. — "Послание", которое я сотворял, доходило до цели. Я слышал дыхание вождя, оно было тяжёлое. Но он не отвечал, сколько бы я не пытался. С Сонго что-то не так, он в большой опасности.       Новость создавала множество новых проблем, но по крайней мере частично подтверждала подозрения в сторону орков. Заклинание Послание, как объяснил Ои (удивлённый, что я совсем ничего о нём не знаю), являлось своего рода магическим звонком по телефону, который можно было адресовать только хорошо знакомому индивиду. Пилюлей от всех болезней Послание не являлось ввиду множества ограничений, вроде невозможности слышать что-то кроме собеседника, огромные затраты маны, возрастающие с каждой секундой использования, ограниченной дистанции и ряда других; но позволяло, тем не менее, связываться на больших расстояниях, из-за чего являлось обязательным для изучения каждому, даже самому недалёкому магу.       Имея всё это ввиду, можно было подумать, что провал коммуникации неудивителен, но во всём, если вспомнить старый-добрый анекдот, есть нюанс. Заклинания, посланные Ои, доходили до получателя, и он это чувствовал – значит, Сонго намеренно молчал. Недолго думая, мы пришли к заключению: вождь не может ответить на Послание из-за того, что вблизи него находятся орки.       — Чуечка мне говорит, — предположил Грязнак, — что ваш вождь там совсем не по своей воле. То, что он и остальные воины ящеров сейчас у орков в заложниках – не такая уж и дикая догадка. Ты сам как думаешь, Ои?.. Ои?       Шаман, слушая нас, стал постепенно клевать носом, а затем и вовсе завалился на бок, не в силах сохранить вертикальное положение.       — Он едва дышит! Истощение сильнее, чем я думала! Господин Грязнак, у вас есть настойки маны?! — запаниковала Маро.       — Красавица, всё забрали долговязые, я на бобах хожу!       Отчаянно пытаясь "дозвониться" до вождя, Ои по неосторожности сам себя свёл в могилу. Я вспомнил, как чувствовал себя, опустошив собственные резервы в бою с водным духом: полная летаргия, потеря контроля над собой и помутнение сознания. И если моё тело было молодым и здоровым, то почтенную старость такие острые ощущения могут легко поместить на шесть футов под землю, что, кажется, и происходило на наших глазах. Видеть эту картину было страшно, голову тут же охватила бессильная паника. Нужно было что-то делать, иначе одним мудрым ящером в деревне станет меньше.       А что делать? Я схватился за голову. Каким-нибудь заклинанием ему было не помочь, ведь ситуация была похожа на потерю крови: просто расплескать кровь на кожу и ввести её внутрь пациента – совершенно разное. Подержавшись немного за своё гнездо, я вдруг вспомнил: вливать ману вполне возможно! Ведь если вспомнить, то Зулейка, когда помогала мне с освоением магии, именно это и сделала. Я поворошил воспоминания. Мы стояли рядом с камертоном, она говорила что-то про уголёк и про сырую энергию, а затем…       Взяв себя в руки и решительно подойдя к Ои, я взял и крепко сжал его холодную чешуйчатую ладонь.       — Ои, я не совсем знаю, что делаю, но вы крепитесь! — неуверенно заверил я пациента и отправил по руке ману. Несколько долгих секунд ничего не происходило; затем в моей руке началось покалывание, и мана, разливаясь по ней теплом, начала постепенно покидать моё тело, согревая руку ящера. Его дряблая кожа немного натянулась, будто плоть под ней припухла, и Ои, вернувшись в сознание, стал негромко стонать и шипеть. Свободной рукой он схватился за грудь и скорчил самую экспрессивную гримасу, которую я видел на лице ящера – сейчас, по идее, он должен испытывать сильное жжение. Я почувствовал лёгкое головокружение – очевидно, я не Зули с её безграничными запасами. Однако останавливать экстренную процедуру переливания маны не стал, взяв чёткую цель поставить шамана на ноги.       Прошло, наверное, не больше минуты, но, как и бывает в таких ситуациях, этот короткий промежуток времени показался всем присутствующим вечностью. Мне – определённо, и я был по-настоящему горд собой за то, что выстоял до конца. Грязнак и Маро как молчали на протяжение всего сеанса, так и продолжали молчать.       Старый шаман, дрожа в конвульсиях, свернулся клубком и, повернувшись к нам спиной, стих. Сначала все опустили головы, думая, что настал конец почтенного ящера, но тот вдруг стал выпрямляться, и выпрямляться, и выпрямляться. К нашему общему шоку, он вдруг стал заметно крупнее, прибавив несколько сантиметров не только в росте, но и в плечах. Его накидка из веток и травы стала ему мала, а юбка теперь доставала только до коленей. Вновь стоя на окрепших ногах, он набрал полную грудь воздуха и звучно выдохнул, открыв чисто-синие глаза с острым как лезвие ножа зрачком.       — Какая благодать! — широко улыбнулся он, в неверии разглядывая свои руки, которым вернулась сила. — Ника, Великая Ника, вы невероятны!       Не в силах сдержать эмоции, Ои, которого больше нельзя было даже близко обозвать стариком, заключил меня в объятия, отпустив только тогда, когда я не по-великому крякнул в мускульных тисках. Челюсти людоящерицы и гоблина со стуком упали на пол, едва его не пробив.       — Вот те на… кому расскажу – не поверят ведь… Тухля так точно меня на смех поднимет, если только я её сюда не приволоку.       — Чёрные пятна, — чуть не прошептала Маро и подошла к Ои. Отодвинув в сторону его накидку, она показала нам появившиеся на макушке и спине шамана нарушения цвета. — Совсем как у меня!       Ои усмехнулся.       — Я раздумывал над такой возможностью, но теперь сомнений не осталось. Спящая ниспослала нам чудо!       — Пусть оно и в человеческом обличье?       — Маро, — схватился шаман за посох, будто готовился к проповеди, — Сераф Спящая – дальновидная богиня. Если её посланница явилась к нам в человеческом облике, то значит в этом есть глубоко скрытый смысл. Ты сама видела: через Великую Нику я был награждён жизнью, как и ты в своё время была ею награждена.       — И… что это значит? — спросил я, пытаясь уложить в голове то, что сам только что сделал.       — Это может многое значить, Великая, — начал шаман максимально расплывчато, — может, благодать, а может и беду. Ясно только одно: от ваших действий теперь будут зависеть многие судьбы.       Я сложит руки на лице. Вот тебе, Николай Иваныч, и Юрьев день! Надеялся спокойно заниматься поиском пути домой, а теперь от меня, оказывается, многое зависит! Что за чертовщина?! Ну почему я не могу не попадать вот в такие вот ситуации хотя бы недельку, почему судьба-злодейка не может просто оставить меня в покое? Нет, я, безусловно, был рад спасти чью-то жизнь, я всё-таки был не бездушным зверем, но это не значило, что я собирался быть добрым самаритянином и ходить помогать вообще всем, и уж точно не собирался брать на себя роль апостола какого-то местного божка.       Что Зулейка, что Ои – все местные идеализируют силу. Да блин, мне уже даже титул приписали, а я всего-то научился лепить из магии куличики. А ведь сам виноват, не надо было каркать про то, что у меня было мало привилегий! Словом, время было последовать заветам Ницше, из которого мне случилось прочитать двадцать страниц, и начать отстаивать своё господство.       — Позвольте мне быть с вами честной, — состроил я серьёзную мину, — я помогла вам потому, что вы до этого помогли мне. И пока я здесь, я готова и дальше вам содействовать. Но учтите: как только представится возможность мне уйти, мы разойдёмся с вами, как в море корабли.       Людоящеры были удивлены таким заявлением, не показав, тем не менее, что были разочарованны. По крайней мере так выглядели их лица, в то время как хвосты опустились на пол.       — Р…разумеется, Великая, вам самой решать…       — И перестаньте меня так называть. Пожалуйста. Вам теперь не к лицу.       В круглой комнате дома вождя воцарилась тишина. Снаружи доносились звуки жизни, раздражённая перепалка двух неподеливших что-то людоящериц и игра на своеобразно свистящей тростниковой дудочке. Грязнак прокашлялся.       — Ну, эт самое… если мы покончили на пока с закавыками, то давайте решать, чё вообще делать будем. Черныши рано или поздно сюда заявятся, и совсем не с букетами.       — А ты прямо-таки собрался отстаивать Зелёный Бок? — заметил я.       — Так-то я могу и сбежать, — подтвердил он, — но я уже объяснял, что насчёт этого думаю. Да и потом, вечно бегать не получится; орки до меня доберутся, хоть сейчас, хоть потом.       — Справедливо. В таком случае, у меня есть примерный план.       С позволения остальных членов кустарного стратегического совета, я изложил наклевавшийся у меня план действий. Грязнак Коротыш, используя по полной амулет скорости, отправится в разведку. Прячась по окружающим тропы кустам и оправдывая попутно собственную фамилию, он выследит орков, определит их число и выяснит, чем они занимаются и собираются ли нападать, после чего вернётся и "доложит штабу". Мы же с воспрявшим духом и телом шаманом Ои займёмся защитой деревни: он будет расставлять ограждающие барьеры, а я, с шаманского мандата, возьму несколько толковых людоящеров и начну строить вокруг Зелёного Бока стену. Ничего монументального, простой палисад, но и его должно было быть достаточно, чтобы предотвратить нападение с неожиданной стороны. Наконец, людоящер Роро будет назначен инструктором и тренировать жён отсутствующих воинов держать копьё и лук. В условиях жуткого недостатка рук нужно было свистать всех наверх, иначе местных ожидала непредсказуемая судьба: от орочьего рабства до вымирания.