Сурастан: Полуостров монстров

      В просторном зале Белокаменной Башни были слышны голоса сотен магов и чудотворцев. Стоял оживлённый гомон, ведь обсуждалась, как всегда, судьба целой империи, если не всего мира. Порой здесь также обсуждалось празднование ежегодного Дня Чароплёта, но и эти дискуссии можно считать судьбоносными — попойки великовозрастных лбов, способных одним заклинанием превратить любое помещение в обсерваторию под открытым небом, всегда требовалось организовывать со всем тщанием. В этот же раз предметом обсуждения был предстоящий ритуал героического призыва, проводимый раз в пять лет — торжественное событие, которое все участники откровенно недолюбливали.       И для императора, и для народа получить героя — неслыханная радость, с их-то невероятными и порой уникальными способностями, а вот для призывателей… Приготовление магических кругов, благовоний и рун, необходимость согласовать ритуал с забитым расписанием не только семи могущественных чародеев, но и высших представителей церкви, освободить и отмыть помещение, да ещё и магическое истощение по завершению ритуала — всё это было ужасом, который даже демонический Князь Кошмаров не нашлёт. Словом, давления на магов было много.       —И самое-то главное, — раздражённо сказал зажигавший курильницу архимаг Эразмус, — славу после успешного призыва всегда воспевают императору и Священной Империи! А вина при провале всегда, конечно же, наша!       Архимаг Андроникус, подававший ладан, решительно кивнул.       Вдруг, на общем фоне прозвучал сиплый крик:       —Что значит «господин Мальтас не сможет»?!       Рядом с дверью, которую до сих пор нормально не приладили на место после случайной Магической Кометы, широкий телом и (как утверждалось) душой кардинал Лудгер навис над хрупкой девушкой в белых одеждах неофита. Та, в свою очередь, хоть и мелко тряслась под напором, всё же продолжала отвечать чётко.       —Господин Мальтас приносит свои глубочайшие извинения! Приступ восточной лихорадки налетел на него как раз, когда он собирался выходить.       Девушка помотала головой, изображая досаду. Капюшон, который ей был несколько велик, мотался из стороны в сторону вместе с ней.       —Но не переживайте, господин Лудгер. Я его самая способная ученица! Я уже знаю заклинания восьмого уровня и могу пересказать все три молитослова по буквам, а затем — наоборот. Вот, послушайте: «И с-о-з-д-а-л-и…»       Кардинал остановил её и, всё ещё слегка негодуя, послал подготавливаться. Его мысль остановилась на секунду на загадочной «восточной лихорадке», но он решил отодвинуть её в сторону. «Если узнаю, что это выдумка, то у нас с Мальтасом будет очень серьёзный разговор».       Наконец, приготовления подошли к концу. Засветились круги, закружился дым, слова заклинания, переплетённые с молитвой богам, понеслись под самый потолок, где запутались в огромной люстре. Для наблюдавших со стороны прошла едва ли минута, внутри которой для участников призыва растянулась наполненная магическими формулами вечность. Всё завершилось громким хлопком и яркой вспышкой, разметавшей утварь по стенам, и на камни древнего зала ступила очередная пара чужестранных ботинок.       Герой! Он был высокий и широкоплечий, смотревший вперёд твёрдо, как подобает воину. Лет — не больше тридцати. Воинственность (по крайней мере, в глазах господ магов) не умаляла при этом ни выраженная округлость живота, ни мешки под глазами, ни взъерошенные волосы, ни даже отчётливый запах алкоголя. Ведь то был пришелец — своего рода самородный алмаз, который нужно многими стараниями превратить в бриллиант.       —Это что, — сказал он со всей серьёзностью и хмуростью взгляда, подобающей великому воину, — Вегас?       Слово было присутствующим незнакомо, но наверняка значило что-то крайне мудрое. Кардиналы и епископы, исполняя свою роль, тут же ступили вперёд и живо стали объяснять, что к чему, чтобы затем водрузить на плечи Петра, как он сам назвался, ношу героизма. Маги остались в стороне: им ещё предстояла недельная реабилитация и последующий отпуск.       И среди вновь водрузившегося гомона теперь уже мало кто заметил, что некоторые символы засветились вновь. Герой был призван — и на этом дело сделано. Те же, кто заметил, не придали этому факту значения.       Гвиневра спрятала лицо глубже под капюшон и позволила себе улыбнуться. Круги вновь подсветились, и магия сработала во второй раз, вот только ни хлопка, ни вспышки не последовало — по крайней мере, в Белокаменной Башне. Захлопнув новенький, почти нечитанный молитвослов с единственной закладкой, она тихо вышла, поприветствовав по дороге бегущего со всех ног, проспавшего по непонятной причине кардинала Мальтаса.