Всё ещё хочешь уйти?

Тишина, лишь глубокие вдохи и выдохи и два тела в тёмной комнате на скомканной простыне. Они молчат им хорошо, они недавно съехались.

***

По летнему теплый ветер треплет рыжие пряди, пробирается через них и запутывает и без того вьющуюся рыжину. Накахара обращает взор к небу и. И ни одной звездочки. Тучи застелили собой все небо, не оставляя на обозрение и малой части небесного свода простым наблюдателям, которые смотрят с балконов, лоджий и крыш. Облака жадные до звёзд. Чуе зябко, хоть на улице приятный плюс, но он-то в одной рубашке, накинутой или скорее скинутой с плеч. Тихое дыхание перебивает гул сердца, оно бъется быстро и волнительно. Как так в жизни получается, что жар момента перетекает в холод, тоску и боль, как так получается, что вот только что он был близок с Осаму настолько, что чувствовал его каждой частью тела, а теперь он покинут даже звёздами. Хотя шатен всё ещё в квартире. Но он не будет в ней всегда, он не будет с ним, он не обещает, он покинет его, у него будет другое будущее без Накахары. Любовь это больно, потому что любовь - это доверие. Довериться значит добровольно снять с себя кожу для человека, оголить душу и оставить на ней нервные окончания, пробирающие каждую частичку тела. Они отдают резкими уколами при каждом неосторожном прикосновении, но вера, что сейчас, именно сейчас, больно не будет, оставалась до сих пор. Со временем нервных окончаний не останется, боль притупится, станет безразлично и всё. Но Чуя ещё не готов, он ещё сильно чувствует, хоть никогда этого не скажет и не покажет, но Дазай все равно поймёт, всё равно узнает. Облака жадные до звёзд, а Осаму до Накахары. Чуя и не заметил, как тот оперся о поручни балкона, и как мрак неба сменился мраком обратной стороны век, и то как Дазай проник сюда незамеченным. Как только незванный гость обнаружил себя тихим кашлем, Чуя повернул голову и увидел его, сидящим на перилах и также вглядывающимся вдаль. Накахара поспешил, будем честны, убежать. Шаг, шорох голых пят о доски, разворот на сто восемьдесят. Дверь в квартиру - главная цель, пункт сохранения, место спокойствия и уединения, до которого ему не суждено было добраться. Предплечья касаются ледяные пальцы и тянут за него. Тянут резко и с силой, лишая Чую равновесия и роняя на руку. Возмущения ещё не успевшие вылететь из поджатых губ, прерывают лёгким поцелуем. Осаму наблюдает, он спокоен, он видит ясно. Видит рыжие хмурые брови, недовольный взгляд и всё те же губы истерзанные, припухшие и родные. Язык проходит по их тонкой линии и не спеша размыкает. Снова поцелуй, такой долгий тягучий. Чуя изнывает и отвечает, он хочет уйти, но остаётся грузом в чужих руках, ведь сил и желания для объятий нет. Только через определённое время Осаму соизволил отлипнуть от чужих губ и притянуть уже мерзнущее тело к себе и укутать в плед. Чуе стало теплее, только непонятно где. -Всё ещё хочешь уйти? - почти шёпотом проговорил Осаму, зарываясь носом в Накахаровские волосы. Ответом емк был неразборчивый мык и ленивое покачивание головой.