Курение убивает

— Будешь? — Не. Один конец сигареты погружается в рот, а рядом с противоположным отчаянно чиркают зажигалкой. Газа осталось немного, рыжие искорки через раз вылетают из под зубчатого колёсика, на мгновение освещают лицо Минхо. Ему идёт. Освещение это, да и вообще, он из разряда «красивый», объективно. И всё-таки огонёк победил в битве за жизнь. Парень выдыхает первый клубок дыма, и ненадолго прикрывает глаза. Если бы не знакомый парниша постарше, Минхо бы сегодня так и не закурил. День хуйня, расслабиться как-то нужно, вот и нашкилял где-то по карманам двести рублей ещё и выпросил у мамы полтинник. «На мороженое» якобы. Одному переться на улицу за сигаретами стрёмно и в падлу, да и у Джисона в жизни ни дел, ни развлечений. Вдвоем не так хуево. С ним привычнее. Ещё пара затяжек. Один раз Минхо попытался сделать колечки из дыма, не вышло. — И давно ты так? — Как? — Минхо вдыхает очередную порцию никотина и глазами ловит чужой взгляд. Джисон не может усидеться на лавочке, ёрзает что-то, поглядывает то на тлеющую сигу, то на друга. — Ну… куришь, — забавно, что за всё время они не говорили об этом. Редко, вообще, говорят о каких-то житейских темах. — С одиннадцати, — Минхо стряхивает пепел, он белыми лапухами приземляется на землю под ногами. — А ты ни разу не пробовал? — Нет. Джисон правильный, нечего ему себя губить. Даже если и ведёт не совсем здоровый образ жизни, даже если и становится пассивным курильщиком из-за Минхо. Но он знает, что тот не против. — Шесть лет получается. — Ну да. — Не думал бросить? А смысл? Родакам откровенно плевать, да и если быть до конца честным, самому себе тоже. Пусть в его лёгких разводится грязь и сырость, в жизни вокруг этого дерьма полно, но что-то никто это исправлять не торопиться. Здесь могла бы быть ебейшая метафора о том, что у него черные не только легкие, но и душа (из-за жизненного опыта конечно же), но едва-ли функционирующего мозга Минхо сейчас хватит на это, кроме пресловутого: — Нет. Молчание. Одна, две, три… — Не хочу, это расслабляет, да и мне же не тридцать пять, от туберкулёза сдохнуть не должен, — Джисон внимательно считывает мимику лица напротив. — Пока что. Небольшой смешок коснулся правого уха, c той стороны, где Джисон. Минхо загадочно смотрит в многоэтажки, но слышит, что тот улыбается. — Это как в меме, «курение пришло убивать», помнишь? Попрошу чтобы на твоём надгробии написали «всё-таки курение убило», — и еще пару раз выпускает сдержанный смех через ноздри. Минхо тоже слабо улыбнулся уголками губ, сигарета почти кончилась, а ночь только-только начала набирать обороты. Фонари в их захолустье, естественно, не включают. — Джисон, — вопросительное мычание, — Попробуешь? Мнётся. Нервничает, и это слишком заметно. А от чего? — Не знаю, мне кажется я скорее сдохну не от никотина, а от кашля. — А ты не в затяг. Ты вообще знаешь что курить по-разному можно? — Ну да. А смысл курить не в затяг-то? — Тебе для первого раза сойдет. Ну так что? Отвернулся. Сопоставляет все «за» и «против», как любит это делать. Иногда его мания слишком много думать подбешивает, но слегка. Дурачок он, вот и всё. От сигареты осталась буквально одна затяжка, тлеет она медленно, но верно. Цыкнув языком, Минхо втягивает последний вдох дыма, но не выпускает его, а тушит бычок о металлическую ручку лавки, и выкидывает в урну рядом. Не выпуская воздух из лёгких, касается плеча Джисона, тот поворачивает голову, и его берут одной рукой за лицо. Пухлые губы приоткрываются, и Минхо, находясь на ахуенно тонкой грани расстояния поцелуя, выдыхает весь ранее набранный дым прямо Джисону в рот. В основном всё, конечно, просто выместилось, но это смрад всё же добрался до пункта назначения. Джисон ничего не понял. Вообще. Не вдохнул лёгкими, наоборот, дыхание задержал от греха подальше. Только мерзкую горечь на языке почувствовал. Зря ломался, получается. Минхо отпустил его щёки и вернул левую ладонь на исходную — спинку лавки. Вот это у Джисона физиономия конечно. Будто он его и вправду чмокнул. Хотя, может и стоило? По-приколу. Какое выражение у него бы тогда было? Примерно в миллиард раз краснее, чем сейчас? Не-е, он бы наоборот побледнел, а потом бы назвал Минхо ебланом или придурком. Поцеловать его как-нибудь что-ли? Джисон неловко приподнял уголки губ и попытался рассмеяться. Как же ему неловко. Минхо ответно искренне улыбнулся, дурачок этот Джисон тот ещё. И опять глупое молчание. Одна, две, три, четыре… у Джисона там из-за дыма язык отсох? — Мне понравилось. А нет, не отсох. Но лучше бы он не говорил конкретно это, и конкретно так. Застенчиво у него вышло. Теперь как-то слишком интимно. Но в то же время, кажется, что донельзя правильно.