Пустота

Пустота I

Теплая вода наполняла ванную, словно дорогое красное вино, потрепанный от времени стеклянный бокал. Пузырясь из-за сильного потока, она поглощала каждый сантиметр протертой и пожелтевшей эмали дна. Докуривая сигарету и вертя в руке опасную бритву, он положил кусочек яркого картона с фрагментом причудливого рисунка себе под язык. "Chapman compact" с шоколадом. Не худшие сигареты, что ему доводилось курить, но и однозначно не лучшие. Последний год в его кармане были только они. Не дешевые, но и премиум сегментом их назвать нельзя. Забавно, даже когда у него совершенно не было денег, он не покупал себе Rothmans или Winston. Экономил на еде или поездках на общественном транспорте, брал в долг, но не покупал самый дешевый яд. Вероятно, ему хотелось почувствовать себя той частью общества, от которой он был так далек. А возможно он просто терпеть не мог вкус химозного восстановленного табачного листа, пропитанного дешевым китайским никотином. В его голове часто всплывал этот момент, но он никогда не мог понять, как именно это сделать. Вероятно, прыжок с крыши был бы лучшим решением, но тогда бы не осталось даже мгновения последний раз заняться тем, что ему удавалось лучше всего. Просто думать, просто размышлять. Когда вода дошла до края, сигарета в его руке уже дотлела. Лениво поднявшись, забрызгав водой маленький голубой ковер у душевой кабинки, он выключил поток воды. Опустился в ванную. Погрузился под воду на столько на сколько ему хватило дыхания. Ни единой мысли. Мокрые длинные волосы расплывались словно тина по верх застоявшегося пруда, открытые голубые глаза краснели из-за обилия хлорки в воде. Вынырнул. Легкие рвало на куски, драло словно от первой затяжки марихуаны через пластиковую бутылку. Теплое от воды лезвие полоснуло его по животу. «Ничего, совсем ничего». Не было даже намека на боль. Это уже не первый раз, когда лезвие скользило по его плоти. Бывали времена, когда он резал себя каждый день, ведь так в нем не угасала надежда почувствовать хотя бы намек на что-то. Увидев такую картину, кто-то ужаснулся бы, кто-то совершенно ничего не почувствовал, а кто-то подумал, что это просто мазохизм или парень сошел с ума. Но его мысли были чисты. Просто почувствовать что-то и перебить адскую боль в животе и груди, неужели для нынешнего общества даже это считалось чем-то выходящим за рамки? Смешно. Туманное состояние уже давно преследовало его. Где тело, где мысли, и его ли это вообще мысли? Это не давало ему покоя ни на минуту. Почему всё на столько плохо и в какой момент все покатилось по накатанной? Почему из всех чувств он испытывает только пустоту? Тотальную пустоту, разъедающую изнутри, словно соль слизняка, пустоту. Алая кровь дымком расходилась по воде, всплывая от раны и окрашивая воду в цвет брома. Теперь этот вид все больше напоминал бокал вина. По телу волнами растекалась теплая легкость, окутывая каждую молекулу его тела, словно старый, синтетический плюшевый плед, что когда-то ему подарила мать. Не открывая глаза, он вонзил лезвие в левую руку, сделав глубокий порез от кисти до сгиба у локтя. Руки уже давно не дрожали, он бросил таблетки еще месяц назад, кроме побочек никаких эффектов на его состояние они не оказывали, а побочки от нейролептиков мягко говоря, не самая приятная вещь. Попытавшись порезать правое запястье, он неумело провел по запястью, но бритва соскользнула. Его левая рука была совсем плохо развита, он не мог даже уверенно держать вилку, и это, не говоря о том, что пол своей жизни он учился играть на гитаре. Учился… А учился ли? Или просто думал, что зажимая 4 аккорда он сможет покорить весь этот ебаный мир. Прогнивший, источающий отвратительный смрад гниющей похоти, лжи, лести, унижения, тотального неуважения и неравноправия. Сладковатая, но вызывающий непроизвольный рвотный рефлекс вонь. Тело начало неистово расслаблять. Ещё сильнее, чем несколько минут назад. Ощущения будто с головой окунули в облако, и серафим обнимает тебя всеми своими шестью крыльями. Мягкие перья проникают внутрь тела сквозь ноздри, рот и остальные отверстия на теле, наполняя душу неимоверной легкостью. Перед глазами пролетела искра, затем вторая, третья. Стены начали слегка дышать. Это не первый его кислотный трип и подобные вещи уже не вызывали никакого восхищения. Нет, уже ничего давно не вызывало у него восхищения. Возможно, последнее, что привлекло его внимание была девушка в метро с изрезанными ногами. Короткие шорты, крашенные, выцветшие зеленые волосы, пирсинг, татуировки, конверсы, огромные наушники. Тогда он подумал: «Интересно, для чего она это делает? Возможно она тоже пытается почувствовать хотя бы что-то? Почему ноги? И почему на столько короткие шорты, выставляющие эти шрамы на всеобщее обозрение? Вероятно, ей уже всё равно, что о ней подумают. А может быть она наоборот пытается привлечь к себе внимание? Ну, мое она однозначна привлечь смогла. Какие же они ровные, словно по линейке. Идеальная длина и расстояние. Может быть, она учится на архитектора?» На мгновение он представил ее в одних лишь трусиках, с линейкой и лезвием «rapira» от папиной бритвы, что она по-тихому стянула, пока он ночью драл ее мать во всех возможных позах. Непроизвольно улыбнулся. «Весь ее внешний вид ревёт о том, что ей хуево. Но знает ли она на самом деле, что такое хуево? Думаю, она нюхает. Спиды, меф, Ешки? Ха! Думаю, всё и сразу. Тогда она точно знает, что такое хуево. Интересно, что стало ее триггером? Может быть ее изнасиловал отец? А может быть все не так плохо и это был лишь отчим? Зачем тогда такие короткие шорты? Интересно, она когда-нибудь задумывалась о свободе, равноправии, будущем или религии? Мне кажется мы похожи. А какую музыку она слушает в таких огромных наушниках, может быть она так же любит джаз. Вряд-ли, скорее Nirvana или что-то более позднее. Люблю Nirvan`у. Или любил? Люблю ли я вообще сейчас музыку, или теперь я ненавижу больше всего на свете самое дорогое, что было у меня в жизни? Как же я все это проебал?» Его понесло. Поток мыслей бил поддых и невыносимая боль в груди и животе усиливалась всё сильнее и сильнее. Голова болела, штормило. Девушка давно уже вышла из вагона. Когда поезд подъехал к станции, он заметил, что ее нет. Вместо нее стоял отвратительного вида, неопрятный жирный мужик, источающий ненавистный многими запах перегара. Жаль. Они и правда были похожи. Заводные узоры на плитке в ванной комнате начали оживать. Шлейфы стали появляться от каждого подергивания глазами. Теплая вода начала остывать, однако, красная жидкость, извергающаяся из его запястья, не позволяла происходить этому слишком быстро. Вход от лсд не всегда бывает приятным, чаще даже наоборот, но сейчас это было прекрасно, в какой-то момент ему даже показалось, что вот оно, потерянное чувство радости, удовольствия и счастья. Но ощущения оказались ложными. Через пару секунд после этих мыслей, его челюсть начала ходить так, будто он стоит уже час на кошмарном морозе в одном лишь нижнем белье. Да, в его жизни бывало и такое. Успокоив себя, что это скоро пройдет, он уставился на узоры на плитах, которые двигаясь, начинали то танцевать, то исчезать, то просто закручиваться во что-то ранее невиданное. Стены дышали полной грудью. Визуальные искажения становились всё сильнее и сильнее, а слабость полностью окутала его тело. Фракталы пронзали его плоть, словно лезвие, валяющееся на дне ванной. Глаза начинали смыкаться в надежде больше никогда не открыться. Неистовое количество картинок полилось по его сознанию, он чувствовал каждый атом своего тела, каждый капилляр, что выходил из него. Сотни образов заполонили его голову и уже не давали возможности разомкнуть веки. Из последних сил он нащупал на полу заготовленный косяк и клипер. Кровь и вода начали заливать пол. Он закурил. Вместе с дымом к горлу подкатил сильнейший приступ тошноты, не в силах сдерживаться, его начало рвать прямо на себя. Он даже не заметил этого, а когда понял, что произошло, перед глазами, вместо фракталов всплывали кадры из прошлого. За жизнь он блевал так много раз, что вряд ли получится сосчитать. Бухло, трава, таблетки, сиропы, сигареты, снюс, убитый желудок, переутомление на работе, стресс. Причин было множество, и со временем это уже перестало вызывать отвращение. В 18 лет он пришел на вписку к одногруппнику. Большой кирпичный сталинский дом, огромная квартира, множество людей. С порога он начал заливаться самым дешевым джином, который он принес с собой для приличия и дорогущей водкой, которую принес кто-то еще. Общаясь с людьми, он довольно быстро вычислил парнишу у которого с собой была полка гаша. Юзающие люди довольно быстро вычисляют себе подобных. Через пару минут, они уже стояли на балконе. Разговорившись о искусстве и музыке. Парнишка заваривал первую точку, затем вторую, третью… Привкус пластика бил по горлу раздражая слизистую и вызываю ужасающий кашель. Он ненавидел курить гаш с сигареты, но на тот момент алкоголь так сильно въебал по голове, что жаловаться было не на что. Еще немного разболтавшись, выяснилось, что парень дилер и этот камень – его товар. После этой встрече они еще долго держали связь. В глазах уже прилично двоилось, пластилин сильно мазал и менял восприятие музыки, разговоров. Периодически на него накатывала сильная тревога, но пока еще он умел с этим бороться. В ближайший час он постоянно бегал курить на лестничную клетку. Кирпичные дома - это прекрасно, какой бы пиздец не творился дома, соседи всё равно ничего не услышат. После выкуренной пачки он пошел дальше пить джин. Гашиш уже закончился, а парниша уехал домой. От скуки и смелости он начал подкатывать к одногруппнице, которая с первой же их встречи вызывала у него такую бурю эмоций, что он сам не понимал, нравится она ему или же неимоверно бесит. Они болтали на кухне, он продолжал заливаться. Ее лицо в неоновый свечении заставляло его возбуждаться так, как он давно уже не возбуждался и через мгновение они страстно целовались в пастели родителей одногруппника. Периодически тот подходил к ним и орал, чтобы они не ебались здесь, он же улыбался в ответ, кивал головой и как только тот выходил из команты, запускал руку ей в трусы. Девушка была уже вся мокрая, ее стоны возбуждали его ещё сильнее, пальцы проникали всё глубже и агрессивнее. Она еще пыталась сдерживаться, но уже крепко сжимала его член. Его сильно вертолетило, трава вызывала чувство расщепления на молекулы и повышало все ощущения, в том числе тошноты, которое с каждой секундой подваливало всё сильнее и сильнее. Мысли пропали полностью. Всё, что он успел сказать: «Я скоро вернусь». Поцеловал ее и вылетел в ванную комнату, где начал блевать так, как не блевал давно. Он упал в ванную, начали сходиться люди, кто-то просил вызвать скорую, кто-то включил душ и начал обливать его ледяной водой. В глазах было месиво, он уже не понимал где пол, а где потолок, кто вокруг и почему кто-то его переодевает в какую-то маломерную матроску, закинул на плечо и тащит на балкон, с которого в ближайшие минут 20 он будет неистово извергать всё то, что так уверенно заливал в себя. На утро он ненавидел себя, извинялся перед всеми, а девчонка, которую он так уверенно клеил сидела на кухне и обнималась с другим парнем. Иронично, но именно с ней он начнет встречаться уже через несколько дней. Краем уха он услышал, как хозяин квартиры сказал, что больше никогда не пригласит его на вечеринки, а он лишь думал на сколько же всё таки скучной была вписка, на которой только он нажрался как мразь. На всех предыдущих пати, с его друзьями блевали все. Это было уже традицией, напиваться до полной потери контроля и лежать в собственной блевотине, а здесь… Скукота. Ещё и кошмарно давящее чувство вины. Он вспоминал как кто-то с презрением говорил, какой дешевый джин он принес, и что сам во всем виноват, какими взглядами на него все смотрели. Высокомерно, с отвращением. И только одна девчонка на утро сказала, что он очень даже симпатичный, что стало для него приятной отдушиной, и возможно единственным приятным и безболезненным воспоминанием с этой ночи. Больше с этими людьми он не пил. Звук сирены вернул его в сознание. Стены в панельках картонные, даже с закрытой в ванную дверью можно услышать, что происходит на улице. Сердце забилось как метроном. Тахикардия била по вискам и отзвуком оседала в желудке. Его накрыло адское чувство страха, перерастающее в уже такую привычную для него панику. Живот начало сводить, в ушах стоял гул. Он начал слышать невнятный шум, который его мозг гипертрофировал в суровые, массивные шаги. Он четко представлял тяжелые ботинки, и приближающиеся фигуры людей в форме. Лампочка моргнула. Такое часто бывает в этой квартире, но вызвать мастера для устранения неисправности у него не было ни сил, ни желания. Ему начало казаться, что это мигалки. Перед закрытыми глазами полетели вспышки. Собрав остатки сил, он открыл глаза. Вокруг было темно, а все вокруг заливал синий и красный цвета, плясавшие под вой сирен. Шаги усилились, измена начиналась с бешенной скоростью. Раздался звонок в дверь, затем еще один. Он закрыл уши и опустился под воду. Это ни капли не помогло. Звон наращивал обороты, будто кто-то всеми силами пытается заставить кнопку кончить. Начали долбить в дверь. Стук усиливался, у нему присоединился и звон. Он начал слышать крики. Он отчетливо различал каждое слово. «Открывай блядь дверь, нарк ебаный, весь подъезд провонял шмалью. Мы ее сейчас нахуй вынесем. Полиция. Открывай блядь. Мы знаем, что ты здесь.» Перед глазами вновь поплыли картинки из прошлого, он вынырнул.