одной жизни мало

      — Ну привет, сука, — срывая с головы омеги мешок, цедит Намджун.       — Кто вы? Что происходит? — в глазах омеги, которого только что освободили от темноты мешка, читается страх, но смешан он с чем-то другим, напоминающим то ли спокойствие, то ли смирение.       — Карма твоя, — не спеша из темного угла выходит Чонгук. На лице его оскал, тот, что до дрожи прожигает омегу таким взглядом, что хочется провалится под землю, лишь бы не видеть эту убийственную ухмылку и не менее убийственный взгляд. Он держит меж пальцев тлеющую сигарету, и теперь прекрасно понятно, откуда исходит эта устрашающая дымка исходит.       — Что я сделал? — смиренным голосом, почти шепотом, спрашивает омега.       — Тут мы задаем вопросы, — холодно говорит Юнги, уже выходя из другого угла, и выглядит тот на удивление спокойно.       Омега в панике пробегает глазами по оставшимся углам полутемного помещения, освещенного лишь узким лучом света, из приоткрытого наполовину небольшого окна. Он пытается разглядеть еще людей и все таки находит: в одном из самых дальних углов стоит темная фигура, довольно отчетливая. Теперь ему даже кажется странным, как он не разглядел остальных сразу.       Хосок ловит на себе взгляд омеги, но выходить не планирует, видимо, выжидая более удобного момента, как хищный зверь готовый к прыжку.       — Ну что, малыш, скажи-ка нам, на кого мы работаем? — сюсюкаясь, как с ребёнком, произносит Чонгук. Он подходит максимально близко и приседает на корточки, чтобы быть одного роста с омегой и не смотреть свысока. Пока отошедший Намджун встал тенью сзади альфы.       Мысль о том, что Джина могли отравить для других целей, Чон отбросил сразу. В таких случаях обычно используют другие средства и ведут себя тоже по-другому. Не оставляют жертву в кругу друзей, которые могут помочь. А значит, цель у отравителя была иной.       — Я... я ни на кого... — удивлённо отвечает омега, но играет он, скажем так не очень. По его голосу прекрасно понятно, что он врет, так что не один из альф не верит в эти сказки.       — Ну-ну-ну, нам не нужен театр одного актера. Просто скажи правду, и мы тебя отпустим. Честное слово, — улыбаясь во весь рот, отвечает Гук, который по-прежнему сидит на корточках, но вот руки уже лежат на плечах омеги, словно пытаясь успокоить его.       — Правда? — омега смотрит с такой надеждой, и Чонгуку становится ясно, что перед ним либо крайне наивный человек, либо у парня просто нет мозгов.       Уже вышедший из тени Хосок аккуратно придерживает Намджуна, чтобы тот не набросился раньше времени. Юнги, все такой же спокойный, тихо прыскает в кулак, от такой наивности омеги.       — Конечно, — все так же лучезарно улыбается Чонгук.       — Меня... меня попросил какой-то мужчина, но он не представился, — говорит омега с ноткой разочарования в голосе. — Это значит, что я работаю не него?       — Просил? — спрашивает брюнет, пропуская вопрос омеги мимо ушей.       — Ну да, он казал, что заплатит мне, если я подсыплю белый порошочек какому-то парню. — омега выглядит совершенно искренним, с каждым словом, альфы понимали, что омега не притворяется, и он просто-напросто тупой. До неприличия тупой. Такие обычно находят себе пожилого альфу и ждут, пока то благополучно уйдет на покой, оставив им целое состояние.       — Понятно... — Намджун, который уже не так зол, хотя все еще не против отвесит этому дебилу несколько хороших оплеух, подходит к Чонгуку, который уже встал и отошел, давая Намджуну пространство для дальнейших действий.       — Скажи, — обращается Ким к омеге, — Как выглядел тот альфа и где он тебя попросил?       Вопрос "Где?" он задал не просто так. Понятное дело, что они сотни раз пересмотрели записи с камер и Лим тоже. Омега в клуб зашел сам и не было видно, чтобы он пересекался с кем-то подозрительным. Он почти не танцевал и, к счастью, всегда был в поле зрение камер. Нет, что-то тут было не так. Что-то в голове Намджуна не сходилось, но пазл никак не хотел собираться, какой-то важной детали отчаянно не хватало.       — Ох, я не помню... вроде брюнет... а нет, блондин. Такой красивый был, жалко, я потом его не нашел. — замялся омега, пытаясь вспомнить подробности.       — Где вы пересеклись? — уже теряя терпение, спросил Намджун.       — Где-то на улице, я как раз вышел покурить. — неуверенно ответил омега.       — Блять, — наконец подал голос Хосок, — если он отошел дальше столба, то все, не найдем.       — Найдем, — на этот раз подал голос Юнги.       — Ладно, пусть с ним дальше Лим разбирается. Ничего дельного мы все равно не узнаем. — заключил Намджун.       — Пойдемте. — Намджун последний раз взглянул на человека, который изрядно потрепал им нервы. Затем скрылся за дверью, парни тоже, не долго думая, вышли, оставив недоумённого омегу сидеть одного в допросной полицейского участка, полностью сбитый с толку и не понимающий, что будет дальше.

††††††

      Звук льда, стучащего о стенки стеклянного стакана, нарушил тишину светлой просторной кухни.       — Малыш, ты не можешь пить холодную воду, когда на улице такая же температура, что и у тебя в стакане, — мягко заметил Намджун.       — Это не для воды. — ответил Джин, отходя от холодильника и направляется в сторону небольшого бара. Под пристальным взглядом Намджуна он достаёт бутылку достаточно дорогого виски и легким движением руки, откручивает крышечку. Затем, плеснув немного в охлажденный стакан, наконец переводит взгляд на мужа, который не понимает, что побудило его супруга пить с утра пораньше.       — Малыш что-то случилось? — Намджун плавно встает с дивана, откладывая книгу, которую он не может дочитать уже месяц, на столик, и так же плавно двигается в сторону Джина, словно пытается не спугнуть раненого зверя.       — Да, — Джин качает головой, а взгляд его устремлен к собственным босым ногам. — Я видел его.       — Его? — Намджун резко останавливается на полпути к омеге, его руки застывают в вопросительном жесте. — Кого "его"?       — Папу, — тихо произносит Джин.

††††††

      14 лет назад

      Маленький мальчик сидит в углу небольшого мрачного подвального помещения. Всё вокруг пахнет сыростью и плесенью, смешанными с чем-то более отталкивающим и противным, напоминающим что-то прогнившее.       Темнота окутала помещение, и мальчик, чьи глаза уже привыкли к темноте, начинает различать силуэты. Они танцуют. Вращаются вокруг него, словно в каком-то мистическом хороводе, держась за руки. Ему страшно, ужасно страшно. Паника не нарастала, она заполонила его разум, как только он очнулся в этой зловещей тесноте. Он забивается в угол, но ему кажется, что сзади все еще чувствует чьё-то присутствие .       Мальчик пытается зажмурится, чтобы не видеть их лица, которые смотрят на него с ужасающими, изувеченными улыбками, совершенно не похожими на улыбки его мамы или мальчик с хорошего района. Эти улыбки скорее скалятся, и с каждым кругом вокруг него натягиваются все щире на их лицах, разрывая их и делая ещё более уродливыми. Хотя лицами это назвать трудно, уж проще сказать морды - темные, вытянутые и деформированные морды.       Он пытается закрывает глаза но картинка не меняется, скорее наоборот, становится отчетливей с каждой секундой, все понятнее и понятнее.       Мальчик не выдерживает, как только начинать разбирать среди пустого шума смех, такой же нечеловеческий, как и эти силуэты, окружающие его. Он подскакивает, стараясь не поднимать взгляд, стремясь добраться до самой небольшой двери. Как только подбегает к ней, он сползает по ней вниз. Его колени болят, а руки дрожат, уцепившись за дверную ручку. За ней свобода, в лице света. Свет - который, как и всегда, этих существ прогонит, но путь к нему, как и всегда, закрыт. Смех и шорохи, с его тяжелым дыханием и звоном в ушах не прекращается, и кажется, приближается к нему вместе с силуэтами.       Но во славу всем богам, к этим звукам прибавляются шаги. Кто-то подходит к двери с другой стороны. Мальчик из последних сил стучит по ней, моля о том, чтобы ее открыли, пустили свет и спасли его от этого ужаса. Все звуки прекращаются разом - ни смеха, ни силуэтов, ни писка, ни даже дыхания его самого. И вдруг, вместо так нужного сейчас света, тишину озаряет смех - нет, не тот ужасный смех, другой. Это понятно сразу. Смех отца. Он словно наслаждается пониманием , что за дверью страдает его маленький сын. А затем дверь все-таки открывается, и за ней, как и ожидалось, стоит он, и его лицо, украшенное зловещей улыбкой, становится видимым. Теперь мальчик понимает, кто научил силуэты так ужасно улыбаться. Оскал отца радуется его страху, когда тот вынужден встретиться с ним лицом к лицу.       —Ну что, Сокджин, ты все такое же ничтожество, — прошипел отец, схватив мальчика за горло и грубо поднимая его лицо к своему.

††††††

Наше время

      Джин проснулся, как всегда, в своей любимой уютной постели. Здесь он всегда чувствовал себя хорошо. Намджун всегда был рядом, а все неприятности обходили это место стороной.       Настроение у него было отличным. Его любимый муж спал под боком, как обычно, стянув на себя все одеяло. Даже во сне Намджун выглядел как сторожевой пёс, который ненадолго прикрыл глаза и готовый в любой момент вскочить и защитить своего хозяина в лице Джина. Не отводя влюбленного взгляда от мужа, Джин по привычке аккуратно сполз с кровати, стараясь не разбудит Джуна, и направился в ванну.       Смотреть в зеркало было неприятно. Опухшие глаза и размазанный макияж, который омега с трудом нанес вчера утром, давали понять, что кто-то заснул весь в слезал. Но, слава Богу, это очень легко поправимо. Так что уже спустя полчаса из ванной комнаты вышел уже совершенно другой - сияющий своей красотой молодой омега. Выйти в другом виде он не мог позволить себе. Красился он каждый день, и его уход за лицом и телом парой занимал долгие часы.       Когда Джин вернулся, Намджун уже проснулся. Тот лежал на животе, уткнувшись в телефон. Полуобнаженное тело альфы частично скрывало темное одеяло. И как Джин не первый раз подметил, что его Джун выглядит ещё сексуальнее, когда только проснулся. Однако, как только Джин присмотрелся к лицу мужа, то заметил что-то странное. На его лице было выражение недовольства, совершенно нехарактерное для него после сна.       — Что случилось? — спрашивает омега, обеспокоенно приближаясь к мужу.       — Сбежал, — ответил Намджун, резко вскочив с кровати.       — Кто сбежал? — Джин тоже вскочил следом, хотя только сел на прикроватную тумбочку.       — Тварь, которая посмела позариться на святое, — ответил альфа, хватая первые попавшиеся джинсы и начал натягивать их на себя.       — И куда ты? — Джин пытался понять, что происходит.       — За ней. — отрезал Намджун, устремляясь к выходу с решимостью в голосе и огнём в глазах.       

††††††

      Лим сидел в своём небольшом кабинете, одном из множества полицейских участков Сеула. Он расслабленно закинул ногу на ногу и уткнулся в телефон. Кабинет был совсем новый, и множество коробок с вещами ещё стояли не распакованными. У него просто не было времени на то, чтобы разобрать их. Ему казалось, что количество бумаг на его столе поднималось так же, как и он, по карьерной лестнице.       Он только присел, чтобы немного отдохнуть в тишине. Но не прошло и десяти минут, как дверь кабинета распахнулась, и в неё без стука ворвались двое полицейских, стоящих ниже его по званию и явно были взволнованы.       — Господин Пак, у нас проблемы, —произнёс один из копов, пытаясь привлечь внимание начальника.       Лим лениво поднял взгляд от телефона и спросил:       — Что уже случилось?       — Тот омега, которого вы оставили в допросной, его... его там нет, — с тревогой ответил второй.       — Как нет?! — Лим вскочил с кресла и ударил по столу с такой силой, что оба альфы вздрогнули. — Прошло ведь всего минут десять! Кто охранял допросную?! — Его лицо выражало гнев и крайнее недовольство, заставляя молодых сотрудников нервничать ещё больше.       — Мы... не успели поставить кого-то, но мы заперли дверь. Мы не знаем, как так вышло...       — Идиоты... — Лим потер переносицу и осел обратно в своё чёрное кожаное кресло.       — Простите, господин Пак, мы сейчас же направимся на его поиски, — извинился один из полицейских, пытаясь исправить ситуацию.       — Надеюсь, вы хоть с этим справитесь... Идите уже, — раздражённо ответил Лим, махнув рукой.       Оба сержанта поклонились и поспешно удалились, забыв, как обычно, закрыть за собой дверь. Лим вздохнул и потянулся за телефоном, намереваясь снова погрузиться в него и немного передохнуть. Но в этот момент раздался звонок.       — Привет, Ли... Я хотел спросить, чем ты занят сегодня вечером, — прозвучал знакомый голос на другом конце линии.       — Разыскиваю вашего отравителя, — усмехнулся омега, стараясь держать голос спокойным.       — Что это значит? Он сбежал, что ли? — голос Альфы стал в разы серьёзнее и напряжённым.       — Да, Хосок, он сбежал, и я, в душе не знаю, как это произошло, но думаю, это плохой знак.       — Пиздец. Приезжай, я соберу парней, — Хосок отозвался с напряжением в голосе.       Лим громко выдохнул, чувствуя ответственность и нервозность, но все же ответил — Еду...