Ритуал

⁃ Душа моя! Ты уверен, что моё присутствие на вашей встрече будет необходимо? Инсин стоял посреди комнаты, глядя на сидящего перед настольным зеркалом Верховного старейшину видьядхар Лофу Сяньчжоу. Его высочество Дань Фэн наносил тонкой кисточкой краску на уголки век, подкрашивал губы, проходился мягкой пуховкой с ароматной пудрой по щекам и лбу. Инсин не считал, что косметика была так уж необходима старейшине, он находил видьядхару прекраснейшим на свете и без неё. Но благоразумно держал своё мнение при себе. Сегодня вечером, наконец, состоится долгожданная Дань Фэном встреча с Верховными старейшинами флагманов Альянса Сяньчжоу. Встречи эти были регулярными и проводились раз в десятилетие, и Инсин знал, с каким нетерпением их ждал Верховный видьядхара. Вот только… Он многое слышал и от него самого, и от прислуги, чем обычно заканчивались такие вечера… Прошлая встреча состоялась, когда Инсин ещё не был знаком со старейшиной Дань Фэном, поэтому видьядхара спокойно рассказывал ему некоторые подробности. И ещё Инсин знал, что на подобные собрания не допускали никого, кроме видьядхар, это было строгое требование старейшин, и они его соблюдали очень ревностно. Поэтому Инсин скептически поглядывал за сборами Дань Фэна и в который раз уже переспрашивал, уверен ли его возлюбленный в том, что представителя другой расы, да ещё и маложивущего, потерпят на этой вечеринке. ⁃ Что значит «потерпят»? — пренебрежительно фыркнул Дань Фэн, нанося последний мазок алой краски на губы и откладывая кисточку. — Старейшинам отлично известно, кто инициатор встреч. Поэтому и правила устанавливаю я. Верховный видьядхара повернулся к Инсину. Черные кончики волос густым шёлком взметнулись от резкого движения. Старейшина Дань Фэн был ослепительно красив… Он был строен, изящно сложен, одет в длиннополые церемониальные одежды видьядхар с широкими рукавами, украшенными вышитыми журавлями. Его белая кожа была такой нежной и тонкой, что почти сияла. Инсин хорошо помнил, какой приятно гладкой и прохладной она ощущается под пальцами, и как легко оставить на ней следы от жадных губ и нетерпеливых рук… Лицо видьядхары, лишённое признаков возраста, казалось слишком молодым для его серьёзной должности. Длинные черные волосы обрамляли его, а голову украшала пара тонких рогов бирюзового цвета. Инсин считал, что его видьядхара — самое совершенное существо, которое он когда-либо видел. Сейчас раздражённое настроение заставляло его хмурить тонкие брови, а глаза, полные морской лазури, — сердито сверкать из-под густых ресниц. Если бы Инсин был не ремесленником из простонародья, а сладкоречивым поэтом, он написал бы что-нибудь красивое о молниях, которые метали эти глаза, и о ярости, подобной шторму, обрушивающейся на головы нерадивых глупцов, осмелившихся прогневать Верховной старейшину. Но он был всего лишь оружейным мастером, и не умел слагать слова в изящные строфы. Поэтому просто протянул руку и Дань Фэн благосклонно вложил в его ладонь свои пальцы. Инсин в который раз поразился контрасту: его кисти казались чуть ли не в два раза крупнее рук старейшины, и если бы Дань Фэн сложил кулак, он бы легко поместился внутри кулака Инсина. Ремесленник нежно коснулся губами кончиков пальцев видьядхары. Дань Фэн сразу сменил гневное выражение на милостивое. Его ярко-красные губы приоткрылись в довольной улыбке, обнажив острые края небольших клыков. Верховный старейшина не был человеком, но именно это в нём всегда казалось Инсину таким притягательным… Он сжал ладонь видьядхары и легко потянул вверх. Дань Фэн поднялся с кресла и сразу же оказался в кольце его рук. Инсин обнял видьядхару за талию, медленно склонился к лицу своего возлюбленного и прошептал: ⁃ Я пойду на вашу встречу, свет мой, если таково твоё желание. Улыбка старейшины стала шире и самодовольнее. Алые губы, ярко выделяющиеся на белокожем лице, притягивали взгляд Инсина, как магнит. Он не удержался и потянулся к ним за поцелуем. Но прохладные пальцы старейшины легли на его собственные губы, уже готовые коснуться вожделенного рта, останавливая. ⁃ Не смей, — проговорил Дань Фэн ворчливым тоном. — Я потратил час на то, чтобы накрасить их идеально! Инсин послушно кивнул и… скользнул вниз, опускаясь на колени перед его высочеством. Дань Фэн негромко ахнул, но Инсин уже разводил в стороны полы его праздничного одеяния и развязывал тесемки штанов. Он поднял голову вверх, чтобы встретиться взглядом со старейшиной. Глаза видьядхары горели от предвкушения, и Инсин довольно усмехнулся. Он потянул кромку штанов вниз, приспуская их с бёдер, упиваясь видом оголяющейся кожи. А потом услышал тихий долгий выдох Дань Фэна и почувствовал, что теряет разум. Он резко спустил штаны до колен и, больше не медля, взял в рот головку уже отвердевшего члена видьядхары. Дань Фэн пошатнулся, вцепился пальцами в его волосы, безжалостно портя только что уложенную причёску. Инсину пришлось одной рукой обхватить теряющего равновесие старейшину за бёдра, и он с удовольствием пристроил свою ладонь на упругие ягодицы. Хватка пальцев в волосах стала крепче, Инсин почувствовал, как рука Дань Фэна вытаскивает шпильку, скрепляющую их, и услышал металлический звук, когда она полетела и стукнулась об пол. ⁃ Инсин… — томно протянул старейшина на выдохе. Звук собственного имени распалил его ещё больше, и Инсин обхватил свободной рукой основание члена, а ртом насадился ещё глубже. Он сотни раз ласкал своего возлюбленного за те три года, что они были вместе. Но всякий раз восторгался от ощущения мягкости и нежности его кожи, наслаждался пьянящим ароматом и вкусом его тела, упивался своей властью и возможностью довести сдержанного холодного видьядхару до судорожных вздохов и сиплых стонов. Инсин давно изучил тело своего любовника, он знал какие ласки ему просто нравятся, а какие мгновенно доводят до исступления, он хорошо помнил, какие интенсивность, напор и ритм требуются, чтобы растянуть удовольствие или испытать резкий взрыв. Изучать, анализировать, систематизировать было легко и привычно, касалось ли дело его обожаемых механизмов или его любимого видьядхары. Ещё интереснее было применять свои знания на практике. Сейчас у них было не слишком много времени, а потому Инсин искусно и быстро довёл старейшину до неизбежного результата. Дань Фэн удовлетворённо выдохнул и мягко стёк, опускаясь на колени рядом с Инсином. Он обхватил ладонями его лицо, повернул к себе. Глаза старейшины были почти безумными от только что утолённой страсти, и теперь он желал принести своему любовнику благодарность. ⁃ Краска размажется, душа моя, — мягко предупредил Инсин. А сам не в силах был оторвать взгляд от его ярких губ. Дань Фэн раздражённо отмахнулся. ⁃ Плевать! — и жадно накрыл его рот своим. Благодарность Дань Фэна заняла ещё какое-то время, а затем им обоим понадобилось с четверть часа, чтобы привести себя в порядок и отправиться на встречу со старейшинами. Назначенное время уже миновало, но, как верно заметил Дань Фэн, распорядителем был он сам, поэтому видьядхара высокомерно не считал себя опаздывающим. . . . Павильон Служения находился в гроте, в котором размещался личный дворец Верховного видьядхары Лофу. Он был выстроен специально для проведения регулярных встреч старейшин со всех флагманов Сяньчжоу и назван так, чтобы напоминать о первейшей цели всех сильнейших видьядхар: служить своему народу и нести это бремя на благо всего Альянса. Инсин знал, что на этих встречах старейшины видьядхар обменивались опытом, запечатлевали в свитках и передавали друг другу особые знания, иногда устраивали состязания, не столько соревнуясь в силе и могуществе, сколько делясь тайнами своего ремесла. Поэтому павильон находился в удалении от жилых построек и помещений и стоял в довольно уединенной местности, окружённой морем с одной стороны и густой рощей и скалами с остальных. Весь день старейшины, в числе которых был и Дань Фэн, провели за делами. А после небольшого перерыва им предстояло отдохнуть на специально устроенном в их честь пиршестве. Как успел узнать Инсин, праздник этот считался среди видьядхар очень престижным, и для любого из них становилось особой честью приглашение на подобную встречу. Но чаще всего, кроме старейшин, мало кто мог на них присутствовать. Таково было пожелание Верховного старейшины Юйбе, который положил начало этой традиции. И вот его же собственное перерождение в лице Дань Фэна нарушило это правило, взяв на пир смертного человека… Миновав ворота поместья, на территории которого стоял Павильон Служения, они с Дань Фэном вошли в просторную залу. В её центре в глаза Инсину первым делом бросился обширный, но неглубокий бассейн, украшенный цветущими лотосами. Слева от него был расположен низкий длинный стол с разбросанными вокруг многочисленными подушками, справа мозаичный пол устилали пушистые ковры, и снова были раскиданы подушки всех мастей и форм. «Какие-то подушечные фанатики эти старейшины», — насмешливо фыркнул про себя Инсин. Дальние концы залы были огорожены полупрозрачными занавесями, и ему не удалось рассмотреть их подробнее при беглом осмотре. Зато он заметил, что залу освещали высокие канделябры, уставленные свечами, и свет от них казался скорее приглушённым и мягким, чем ослепительным. И это тоже заставило его усмехнуться. По мнению Инсина, все видьядхара, и даже его обожаемый Дань Фэн, перебарщивали с приверженностью традициям. Да, они потомки Эона постоянства, да, их старейшинам тысячи лет, и возможно, они лично помнят времена, когда пользовались одними только свечами… Но, мать вашу, пара мощных галогенных ламп осветила бы помещение намного эффективнее этих дымных пережитков прошлого! Но, несмотря на недостаточное освещение, Инсину всё равно показалось, будто вокруг него разом вспыхнули десяток ярких прожекторов. При появлении Дань Фэна головы всех присутствующих разом повернулись к вошедшим, и глаза гостей загорелись магическим огнём. Это было восхитительное зрелище! Инсин никогда в своей жизни не видел больше одного старейшины видьядхара в одной комнате, и на мгновение поддался их странным чарам и почувствовал себя ослеплённым. Но тут же моргнул, отгоняя морок, и с большим интересом принялся рассматривать гостей. Их было четверо, — двое мужчин и две женщины, — и к моменту появления хозяина встречи с Инсином они поодиночке прохаживались по зале. Кое-кто чинно восседал на подушках, а кто-то вихрем сорвался с места и подлетел к ним. Причём, подлетел в буквальном смысле. Тоненькая миниатюрная девушка в длинных одеждах стремительно пролевитировала над полом и зависла перед ними. Её очаровательно крохотные босые ступни ребячливо болтались в воздухе. Инсин невольно проследил взглядом выше: голыми у девушки были не только ступни, но и голени, и изящные колени, и даже, как минимум, до половины стройные бёдра. Он чуть не присвистнул. Привыкнув, что Дань Фэн всегда отдавал предпочтение закрытой наглухо одежде, Инсин считал, что и прочие старейшины одевались так же утонченно и скромно. Одеяния же этой девушки были тонкими, полупрозрачными, с большим количеством разрезов и глубоким декольте. Они совершенно не скрывали особенности её фигуры: стройные ножки, умопомрачительно тонкую талию и пышную грудь. Даже полностью обнажённая, она смотрелась бы более прилично, чем в этих тряпках, подумалось Инсину. Ткани одежды были цвета нежнейшего аквамарина, по всей видимости, тщательно подобранного под цвет её рогов, которые она, как и все старейшины расы видьядхар, носила на голове. Рожки девушки были значительно короче и тоньше, чем у Дань Фэна, и почти скрывались в замысловатой причёске, украшенной драгоценными камнями. Концы её волос свободным изумрудным водопадом стекали по спине и заканчивались где-то недалеко от пола. Если бы старейшина шла, а не левитировала, то волосы её стелились бы за ней шлейфом по полу. Личико девушки было округлым и каким-то мягким, без резких углов. Огромные зелёные глаза были тщательно подведены, милые пухлые губки блестели от розового бальзама, брови вразлет тоже искусно подчёркнуты косметикой. Видимо, подумал Инсин, краситься перед встречей тоже было традицией среди старейшин. Лицо девушки озарила восторженная улыбка, она всплеснула руками, длинные рукава взметнулись крыльями. ⁃ Ах, Дань Фэн, ты привёл сегодня свою новую игрушку? — пропела она, и Инсин сразу почувствовал, что зародившаяся было приязнь к этой старейшине, мгновенно испарилась. Лицо Пожирателя луны казалось мраморной маской, на нём не отразилось ни единой эмоции. Его высочество всегда поразительно владел собой. Лишь точёная бровь его дёрнулась на мгновение, выдавая тщательно подавляемый гнев. Он обвёл своим как всегда надменным взглядом залу и хорошо поставленным голосом объявил: ⁃ Позвольте представить вам, братья и сёстры, мастер Инсин, мой возлюбленный. ⁃ Возлюбленный? — разочарованно протянула аквамариновая девушка. — Фи! Это так скучно. А можно его потрогать? Она склонила голову к плечу, как экзотическая птичка, рассматривая Инсина, точно это он был забавной зверюшкой в клетке. Маленькая ладошка протянулась, готовая лечь ему на грудь. Инсин ловким движением перехватил её, сжав тонкое запястье. ⁃ Как дела, конфетка? — развязно спросил он и подмигнул старейшине. Девушка моргнула, смешно дёрнула заострёнными, как у всех видьядхара, ушками и качнулась в воздухе. Инсину даже показалось, что она сейчас прекратит левитировать и шлёпнется на пол. ⁃ А он забавный, — удивлённо-обрадованно повернулась она к Дань Фэну, продолжая говорить о нём, как о предмете обстановки. Это невероятно бесило Инсина. ⁃ Позвольте вас познакомить, — негромким голосом произнёс Дань Фэн. — Небесный ветер, Повелительница заоблачных ветров, Верховная старейшина флагмана Яоцин. В кругу своих мы зовём её «Ветерок», — добавил он, повернувшись к Инсину. Ветерок выдернула свою руку из ладони Инсина и вдруг прильнула к груди Дань Фэна. ⁃ Твоя игрушка хороша, милый, но ты же проведёшь время с нами? — капризным тоном спросила она. У Инсина уже зачесались кулаки, как вдруг на сцене появилось новое действующее лицо. ⁃ Оставь Пожирателя луны в покое, Ветерок, — услышал он за спиной голос, необычайно низкий и хриплый, но, несомненно, женский. — Ты же видишь, он слишком увлечён своим маложивущим. Ветерок фыркнула, но всё же отстранилась от Дань Фэна. Инсин обернулся. К ним приближалась женщина с крепкой атлетичной фигурой в просторной белой шелковой блузе с высоким воротом и свободных штанах. Лицо её было холодным и властным, она могла бы быть родной сестрой Дань Фэна, если бы не белые как снег волосы, заплетённые в длинную тугую косу, и не её прозрачные почти бесцветные глаза. Их поразительный серо-стальной оттенок ещё больше подчеркивал густой тёмный макияж. Женщина была необычайно высокой, а длинные рога на её голове казались двумя прозрачными сосульками. ⁃ Пожиратель луны, мы уважаем твой выбор, — обратилась старейшина уже к Дань Фэну. — Но выставляй вон своего смертного и начнём пир. Мы устали ждать. ⁃ А вас в кругу своих, наверное, зовут «Ледяная ведьма»? — вставил Инсин, уже порядком взбешённый, но всё ещё храня на лице хладнокровное выражение. Ветерок прыснула в ладошку. ⁃ А он и правда забавный! — звонко рассмеялась она. ⁃ Скорее, не в меру дерзкий, — процедила белая женщина, окинув Инсина презрительным взглядом. Инсин дёрнулся было, но Дань Фэн едва заметно шевельнул плечом, оттирая его назад, и он послушно отступил. В конце концов, его видьядхара так ждал этой встречи, ни к чему было портить ему удовольствие в самом же начале. Дань Фэн тем временем спокойно произнёс: ⁃ Инсин, позволь представить тебе Верховную старейшину Фанху Сяньчжоу, Замораживающую моря, Повелительницу ледяных глубин. — А потом после краткой паузы заметил уже менее официальным тоном. — И да, ты почти угадал, каждый из нас хотя бы раз такое думал про себя. На губах Дань Фэна появилась тень ироничной улыбки, Инсин же расхохотался в голос, и к нему присоединился журчащий смех Ветерка. ⁃ А ты прав, Пожиратель луны, я ведь тоже несколько раз порывалась назвать так Замораживающую моря. Старейшина Фанху лишь молча сложила руки на груди (кстати, заметно проигрывающей размерами Ветерку). По-видимому, отвечать на этот выпад было выше её достоинства. ⁃ По какому поводу веселье? — раздался ещё один голос, и к Дань Фэну сзади подошёл следующий старейшина. Он был высок… Нет, невероятно высок ростом! Инсин привык считать видьядхар низкорослыми. По крайней мере, на Лофу он точно никого не видел выше Дань Фэна. Этот же старейшина мог сравняться ростом с высоким даже для людской расы Инсином, а благодаря длинным, слегка изогнутым назад багровым рогам, определенно казался выше него. Это открытие было неприятным, Инсин напрягся. Да и в самом внешнем облике этого видьядхары что-то внушало ему неприязнь. От этого мужчины так и разило неприкрытой угрозой. Он был резок в движениях, весь словно выточен из острых углов, стремителен и вспыльчив. Новопришедший старейшина носил церемониальные одежды в ярко-желтых и алых тонах. Они были вышиты по подолу длинными языками пламени, и Инсину, проведшему детство на Чжумине, не составило труда узнать в них стилизованные узоры, традиционные для этого корабля Альянса Сяньчжоу. У старейшины Чжумина были длинные чёрные волосы, убранные в высокий хвост, на концах вспыхивающие оранжево-алым оттенком. Он был потрясающе красив особой, хищной красотой, и даже косметика на его лице казалась практически незаметной благодаря его собственной природной яркости. Странное дело, острые скулы, довольно длинный тонкий нос, густые черные брови над огненно-красными глазами, похожими на кратеры вулканов, одновременно делали старейшину и притягательным, и отталкивающим. Он всем своим телом излучал почти животный магнетизм, и Инсину очень и очень не понравился горящий голодный взгляд, которым он окинул Дань Фэна, едва приблизившись к ним. Но ещё больше его взбесили руки старейшины, обвившиеся вокруг талии его возлюбленного, когда он подошёл к нему со спины. ⁃ Я скучал, Дань Фэн, — выдохнул старейшина Чжумина, слишком тесно прижимаясь к нему, слишком близко располагая губы к острому длинному уху Дань Фэна. ⁃ Мы виделись несколько часов назад, — холодным тоном осадил навязчивого видьядхару старейшина Лофу, и у Инсина потеплело на сердце. Значит, обойдёмся без мордобития. ⁃ В толпе мудрецов, — неприязненно фыркнул старейшина Чжумина. — Я мечтал обнимать тебя, прижимать к себе, не выпускать из своих объятий всю ночь… ⁃ Эй! — сердито воскликнул Инсин, не выдержав такого. Но огненный прилипала даже ухом не повёл. Он продолжал нашёптывать свои пошлости его Дань Фэну. ⁃ До сих пор не могу забыть, как на прошлой встрече мы с Великим хребтом брали тебя вдвоём… А потом ты достался мне одному, и я владел тобой до самого утра! Дань Фэн выглядел невозмутимо, несмотря на поток этих скабрезностей. А Инсин чувствовал, что начинает закипать. Он знал, что его ревность неуместна, прошлая встреча старейшин состоялась, когда Инсин и Дань Фэн ещё даже не были знакомы друг с другом. Но слушать воспоминания этого видьядхары о том, как в прошлом он имел его любовника… да ещё с кем-то на пару, было просто невыносимо. Дань Фэн слегка повернул голову назад, встречаясь спокойным взглядом с чужим старейшиной. Ущипнул его двумя пальцами за подбородок. ⁃ Не владел, мой милый, — уточнил он. — Всего лишь брал временно дозволенное. ⁃ Возможно, — нехотя согласился старейшина Чжумина. — Но ведь отдавал ты с такой страстью… Инсин непроизвольно сжал кулаки. Он больше не намеревался выслушивать эти подробности. Но Дань Фэн спокойно расцепил ладони старейшины и убрал их со своей талии. Он повернулся к Инсину, и в глазах его он прочёл: не кипятись, сердце моё, всё под контролем, расслабься. И Инсин успокоился. Он доверял Дань Фэну всецело и безоговорочно, чтобы изводиться от пустой ревности. ⁃ Мой дорогой, — мягко произнёс Дань Фэн, и при звуке этого обращения старейшина Чжумина вздрогнул, как от удара бичом. Инсин удовлетворенно ухмыльнулся. — Позволь представить тебе старейшину Чжумина, Короля пламени, Повелителя Пылающего двора. ⁃ А, ты, значит, огненный король? — хмыкнул Инсин и не удержался. — Слушай, а как тебя ласково называют среди вашей рогатой братии? Огонёк? Или, может, Королёк? Старейшина Чжумина перевёл на него явно оценивающий взгляд, глаза видьядхары хищно вспыхнули. Инсин услышал сдавленное рычание и осклабился. Дразнить этого старейшину было приятно, хотя и опасно, как совать голову в пасть льву. ⁃ К твоему сведению, это всего лишь титул Верховного видьядхары на Чжумине, — процедил старейшина, нехотя размыкая зубы. — У меня есть личное имя, которое твои уши смертного не достойны даже слышать. ⁃ Да больно надо! Наверняка такое же пафосное, как и титул! — пожал плечами Инсин. Король пламени подался вперёд, подобрался и Инсин, но Дань Фэн успел первым. Он развёл руки, касаясь ладонями обоих мужчин. ⁃ Остынь, — предупреждающе произнёс он, обращаясь к вспыльчивому старейшине, ощерившему острые клыки. — И ты тоже успокойся, Инсин. Не будем портить друг другу вечер. ⁃ Инсин? — переспросил вдруг старейшина Чжумина и нахмурился. — Так твой избранник — тот самый ремесленник, которого обучал наш генерал? — произнёс он уже более спокойным и даже удивлённым тоном и посмотрел на Дань Фэна. — Генерал Хуайянь до сих пор горюет о его отъезде. Это ты сманил его на Лофу, Пожиратель луны? ⁃ Во-первых, никто меня не сманивал, я сам уехал, — вклинился между ними Инсин. Ему очень не нравился любой физический контакт между этим старейшиной и его возлюбленным Дань Фэном. — А во-вторых… Как поживает старик Хуайянь? — тепло улыбнулся он. Король пламени поражённо уставился на него, его верхняя губа дёрнулась, но он всё же ответил: ⁃ Отлично поживает, не вылезает из кузницы и каждую неделю куёт по новому божественному оружию. После этих слов старейшина Чжумина окинул его снисходительным взглядом с головы ног. И всё-таки добавил: ⁃ И постоянно вздыхает о своём драгоценном маложивущем ученике… Что такого в тебе находят лучшие люди Альянса, смертный? — воскликнул он раздражённо. ⁃ Надо полагать, я полон разных достоинств, — ответил Инсин с широкой ухмылкой и поиграл бровями. Приятно было услышать новости о своём бывшем учителе, даже от такого грубияна, как старейшина Чжумина. Дань Фэн вдруг подхватил его под руку. ⁃ Мы оставим вас ненадолго, — проговорил он. — Я хочу представить Инсину старейшину Юйцюэ. Ледяная ведьма и огненный задавака промолчали, Ветерок кивнула, и Дань Фэн повёл его в дальний угол залы. Там на низком диване за расписной шелковой ширмой обнаружился последний гость вечера. Инсин не успел заметить, когда этот старейшина переместился сюда, он видел его сидящим у бассейна, как только они вошли. Ещё при первом взгляде его поразила необычно приземистая для изящных видьядхар фигура. Теперь же Инсин разглядел старейшину внимательнее. Этот видьядхара обладал поистине огромными плечами, широкой грудью и немного коротковатыми крепкими ногами. Одет он был в коричневую с золотом шёлковую куртку без рукавов, и Инсин даже позавидовал, рассматривая его мускулистые руки, увитые толстыми золотыми браслетами. От такого помощника в свою кузницу он бы не отказался. ⁃ Великий хребет, Повелитель Пещеристых скал, Верховный старейшина видьядхара на флагмане Юйцюэ, — негромко представил его Дань Фэн. — Это мастер Инсин, познакомься с моим избранником, Великий хребет. Ах, вот про какого Хребта говорил недавно этот гадливый старейшина Чжумина! Инсин присмотрелся повнимательнее к сидящему видьядхаре. Тот, казалось, спал с открытыми глазами. Его широкое лицо выглядело добродушным, но отстранённым. Старейшина Юйцюэ кивнул Инсину при знакомстве, но рта не раскрыл. У него были очень глубоко посаженные карие глаза, подведенные золотыми тенями, темно-каштановые коротко остриженные волосы и довольно толстые золотистые рога на голове. Интересно, что привлекательного в этом видьядхаре видел Дань Фэн, если позволил ему и огненному корольку брать его одновременно?.. Инсин мотнул головой, прогоняя непрошенные мысли. ⁃ Ну что, приятно познакомиться, и всё такое, — произнёс он, обращаясь к сидящему видьядхаре. Старейшина даже не поднял на него взгляд и тем более не удостоил ответом. Проклятые заносчивые старейшины, чтоб им всем пусто было. Кроме Дань Фэна, конечно. Его возлюбленный заметил раздражение Инсина и вполголоса проговорил: ⁃ Не сердись на него, радость моя. Хребет и сам по себе не душа компании, а в ближайшем будущем ожидает очередное перерождение. Поэтому сейчас ещё более угрюм и неразговорчив. Инсин хмыкнул и взглянул на старейшину Юйцюэ новым взглядом. Значит, скоро этот видьядхара вернётся в своё яйцо и переродится заново? Процессы перерождения старейшин всегда захватывали его и вызывали интерес, хотя и немного пугали. ⁃ Значит, ты считаешься здесь дедом в преклонном возрасте? — обратился Инсин к Великому хребту. Он был не уверен, что тот вообще его слышит. — А по лицу и не скажешь, хорошо сохранился. Однако, старикан ты не промах! Хоть и стоишь одной ногой в… как там у вас говорят вместо могилы? В яйце? А вечеринку пропускать не захотел! Старейшина Юйцюэ вдруг медленно выпрямился, полез рукой за широкий пояс и достал оттуда небольшой кинжал в богато изукрашенных ножнах. Скорее всего, какой-нибудь священный или ритуальный предмет. Не глядя на Инсина, словно он был пустым местом, Великий хребет протянул кинжал Дань Фэну. ⁃ Возьми, Пожиратель луны, — проскрипел он, и Инсину показалось, что в его низком голосе слышен грохот катящихся со склона камней. — Укоротишь своей игрушке язык. Он у него слишком длинный. Дань Фэн воззрился на него, похоже, не ожидавший такой выходки. А потом вдруг расхохотался. ⁃ Потрясающе, Инсин! — проговорил он, поворачиваясь к нему и постанывая от смеха. — За каких-то полчаса ты умудрился настроить против себя всех старейшин. Даже Хребта! Дань Фэн прижал руку ко лбу, покачивая головой. Инсин лишь хмыкнул. Возразить было нечем. ⁃ Благодарю, любовь моя, — ответил он с лёгким поклоном, лишь на самую капельку ироничным. — Я просто очень талантлив! Великий хребет так и не дождался, пока старейшина Лофу примет кинжал, молча пожал плечами, убрал его обратно за пояс и снова погрузился в себя. ⁃ Ладно. Пора начинать застолье. Надеюсь, дальнейшее празднество будет не таким провальным, как начало… — вздохнул Дань Фэн, отсмеявшись. Он вышел на середину залы и хлопнул в ладоши. И тотчас двустворчатые двери распахнулись, и в комнату вбежала целая вереница слуг с подносами и кувшинами в руках. Через считанные минуты низкий стол у бассейна был заставлен блюдами с разнообразной снедью и напитками. Инсин несколько раз бывал на пиршествах видьядхара во дворце Дань Фэна, хотя и туда его тоже пускали не слишком охотно, и знал, как изысканны обычно явства на их столах. Но то, что подавали приехавшим в гости старейшинам ему показалось настоящими шедеврами местной кухни. Блюда, представленные старейшинам, были настолько же вкусны, насколько изысканно выглядели. Инсин чувствовал себя не слишком голодным, но не мог оторваться от буквально тающей во рту еды, которую он в большинстве случаев даже едва мог опознать на вид и на вкус… Во время пира старейшины переговаривались вполголоса, обращаясь главным образом к Дань Фэну, сидящему во главе стола. На противоположном конце скучал наевшийся Инсин, подложив кулак под подбородок. Он рассматривал рогатых мужчин и женщин и думал, какие же они всё-таки невыносимо прекрасные создания. До встречи со всеми старейшинами Дань Фэн всегда казался ему совершенством, а здесь за столом рядом с ним сидели ещё четверо подобных идеальных существ. Если бы не их предрассудки и мерзкие характеры, Инсин бы счёл, что находится в раю. Хотя, вот этой красоточке с зелёными волосами и большой грудью он, пожалуй, простил бы предубеждение к маложивущим человеческим расам. Он положил в рот запечённую в нежнейшем кляре креветку и мечтательно поглядел на Ветерка, что сидела сбоку стола по правую руку от Дань Фэна. Легко было представить её на широком ложе без этих полупрозрачных одежд, распростёртую на шёлковых простынях. Уж Инсин бы помял её пышные груди и оставил парочку отметин пальцами или даже зубами на чересчур белой коже. А потом они разделили бы эту соблазнительную видьядхару на двоих с Дань Фэном… И пока его возлюбленный трахал бы её, Инсин сжал бы между этих волшебных колыхающихся грудей свой член и несколькими рывками кончил и залил спермой и грудь, и это надменное прекрасное личико… Или вот… как там её полный титул? Ледяная ведьма, в общем. Тоже необычайно аппетитная женщина, привлекающая не столько фигурой, сколько зрелой красотой и спокойной уверенностью в себе. Уж такой красотке Инсин бы позволил оседлать себя и устроить бешеную скачку… Инсин хмыкнул про себя и перевёл взгляд на другой конец стола. Там сидел старейшина Лофу, неторопливо вкушал изысканный ужин и благосклонно выслушивал речи сидящего слева коллеги с Чжумина, время от времени слегка кивая его словам. Вот уж кого Инсин с большим удовольствием размазал бы по ближайшей стене, аж кулаки зачесались, до того захотелось хорошенько дать ими прямо в холёную морду утончённого огненного королька. Но при взгляде на Дань Фэна все воинственные мысли о драке, как и похотливые мысли о женщинах, выветрились из головы Инсина. Его возлюбленный был прекрасен, и ни один мужчина и ни одна женщина в глазах Инсина не смогли бы соперничать с ним ни в красоте, ни в изяществе, ни в умении вести беседы, или сражаться на поле боя, и тем более — в постели. Да, Инсин всегда любил женщин. И никогда не глядел на мужчин таким же заинтересованным взглядом, до тех пор, пока… не встретил Дань Фэна и пропал. Он никогда не думал, что один лишь взгляд колдовских бирюзовых глаз будет способен пронзить его сердце раз и навсегда. Была в старейшине Лофу какая-то таинственная притягательность, которая приворожила Инсина и заставила забыть и о женщинах, и о любовных подвигах, запечатлев в душе лишь образ прекрасного видьядхары. Но Инсин не жаловался. Ведь и Дань Фэн не смотрел ни на кого, кроме него. И, очевидно, разделял и страсть, и пыл, и любовь Инсина… Сколько было в поместье старейшины хорошеньких остроухих видьядхар! И милых горничных, и проворных слуг, и благородных бездельников из высшего сословия… Ни один не привлекал внимания Дань Фэна, да и Инсин смотрел даже на самых очаровательных служаночек без особого интереса. Лишь сегодня, оказавшись в одном помещении со старейшинами, он словно попал под их чары. Но и то смог быстро взять себя в руки. Вот и сейчас, чувствуя, что на него снова находит оцепенение, Инсин усилием воли встряхнулся и вынырнул из своих мыслей. ⁃ А потом я велела вихрям сдуть их с вершины Павильона небесного ветра! — услышал он звонкий голосок старейшины Яоцина. — Они попадали вниз как перезрелые стручки гороха! — Ветерок расхохоталась, словно смешнее зрелища трудно было вообразить. Старейшины Чжумина и Фанху вежливо усмехнулись, Дань Фэн слегка кивнул, а Великий хребет, сидящий недалеко от Инсина, всё так же продолжал бесстрастно рассматривать содержимое своей тарелки. То ли он глубоко задумался, то ли задремал с открытыми глазами… «Надеюсь, он не вздумает перерождаться прямо сейчас?» — с некоторым беспокойством подумал Инсин. Он потянулся и слегка потрепал по плечу старейшину с Юйцюэ. ⁃ Эй, как тебя. Большая скала? — проговорил он. ⁃ Мой титул — Великий хребет, — не поворачиваясь к нему, спокойно отозвался видьядхара. ⁃ Да мне насрать, если честно, — дружелюбно ответил Инсин, успокаиваясь. Похоже, с этим старейшиной пока всё было в порядке. Он снова откинулся на спинку своего стула и спросил, с любопытством глядя на собеседника: ⁃ Ты мне вот что объясни, мне дико интересно. Скажи, если ты начнёшь перерождаться, тебе тогда нужно будет срочно лететь на Юйцюэ? Или сгодится и Лофу? Какая вам разница, в какие воды прыгать и становиться яйцом? Старейшина медленно обратил на него взор своих карих глаз, на мгновение сверкнувших расплавленным золотом. Молча одарил Инсина тяжёлым взглядом, пробормотал: «Деревенщина…», потом глубоко вздохнул и повернул голову к сидящему на противоположном конце стола Дань Фэну. ⁃ Пожиратель луны, — глубоким голосом проговорил старейшина Юйцюэ, — надеюсь, хотя бы в постели твой человек хорош? Дань Фэн прервал негромкую беседу со старейшиной Чжумина и взглянул на них, подняв брови в удивлении. Потом лёгкая усмешка пробежала по его губам. ⁃ Разумеется, — ответил Дань Фэн. ⁃ Хорошо, — кивнул Великий хребет. — Мне внушал беспокойство твой выбор… Но после твоего ответа я хотя бы отчасти его понимаю и не могу осуждать. Инсин фыркнул. Больно нужно было ему одобрение этой старой земляной ящерицы! ⁃ Не пора ли заканчивать с трапезой, уважаемые гости? — произнёс Дань Фэн, непринужденным тоном переводя тему. ⁃ Да, ты прав, — согласилась старейшина Фанху и первая поднялась из-за стола. — Мы уже засиделись. А мне, признаться, не терпится начать ритуал. Остальные видьядхара тоже встали, и тотчас вбежавшие слуги расторопно начали убирать остатки явств и посуду. Белокурая старейшина отошла от стола и с достоинством опустилась на пушистый ковер по другую сторону от бассейна. К ней подскочила юркая девица, повелительница ветров, и со стоном откинулась на спину, падая на подушки. ⁃ Я так наелась, что сейчас лопну! — хихикнула она. А потом сладко потянулась всем телом, перевернулась на живот и вдруг Инсин увидел, как вокруг неё возник, извиваясь голубовато-изумрудными кольцами, чешуйчатый хвост с длинной мягкой кисточкой на конце. ⁃ Ах! — с наслаждением протянула Ветерок. — Наконец-то можно расслабиться! Остальные старейшины будто этого и ждали. Они тоже по очереди расположились на толстых коврах среди подушек и выпустили свои хвосты. Инсин один остался сидеть за столом, с раширившимися глазами наблюдая за старейшинами. Зрелище было прелюбопытное. Хвост старейшины Фанху оказался предсказуемо белым, его чешуйки поблескивали в свете десятков свечей, как изморозь на снегу. Она изящно сложила его широким кольцом вокруг себя, а кончик разместила на коленях и небрежно поглаживала пушистую кисточку, словно дремлющую кошку. ⁃ Порой этого так не хватает, — Замораживающая моря ответила Ветерку, взглянув на неё. — Отпустить контроль и позволить себе перевести дух. Хвост старейшины Юйцюэ выглядел коротким и толстым. Покрытый широкой и плотной чешуей цвета тёмного золота, он казался больше роскошным украшением, чем частью тела. Видьядхара молча прилёг рядом с Ветерком, и, к удивлению Инсина, положил рогатую голову ей на колени. Девушка сразу принялась поглаживать его короткие волосы и ласкать пальцами золотистые рога, негромко продолжая беседу с ледяной видьядхарой. Великий хребет прикрыл глаза и, похоже, сразу разомлел. Инсин чуть не присвистнул: таких нежностей от апатичного старейшины Юйцюэ он не ожидал. И тут словно вспышка яркого пламени привлекла его внимание. Старейшина Чжумина, растянувшись на коврах, как уставший хищный зверь после долгой охоты, лежал на боку, и хвост его, сочетающий чешую ярко-алого и ослепительно-жёлтого цветов, нетерпеливо постукивал по полу. Видьядхара напомнил Инсину недовольного тигра. ⁃ Пожиратель луны, я тебя жду, — проговорил старейшина, пристально смотря на Дань Фэна и игнорируя присутствие Иснина. Он ещё и приглашающе похлопал ладонью по ковру рядом с собой, отчего зубы Инсина сразу же заскрежетали сами собой. Его передёрнуло от чувственных интонаций в голосе Короля пламени. Как он смел звать старейшину Лофу таким тоном, когда рядом с ним в одной комнате находился Инсин! Но Дань Фэн и не думал подходить к нему. Он даже не взглянул в сторону старейшины Чжумина. Вместо этого он поднялся со своего места и неторопливо приблизился к Инсину, всё ещё сидящему на стуле за столом. Тонкая прохладная ладонь Дань Фэна коснулась его щеки, нежно провела по ней, и Инсин мгновенно выбросил из головы мысли о Короле пламени. Пожиратель луны смотрел прямо в его глаза, и в бирюзовом взгляде отражалось пляшущее пламя свечей, отчего он казался диким и необузданным. Дань Фэн встал ещё ближе, Инсину пришлось запрокинуть голову, чтобы не разрывать зрительный контакт, и выпустил свой хвост. Он был самый привлекательный и приятный на вид среди всех хвостов старейшин, виденных им сегодня, подумалось Инсину. Бирюзовый, с блестящей чешуёй, не слишком толстый, и не тонкий, идеальный… Гибкий кончик тотчас захлестнул Инсину лодыжку, пока Дань Фэн неотрывно смотрел ему в глаза и продолжал ласково гладить по лицу рукой. Иногда Инсину казалось, что хвост его возлюбленного жил своей жизнью и действовал независимо от воли хозяина. ⁃ Душа моя, — негромко проговорил он, улыбнувшись, — освободи меня. Если я встану, то запнусь и опозорю тебя перед всеми старейшинами. ⁃ Прости, — ответил Дань Фэн без малейшего раскаяния в голосе, и, конечно, даже не подумал убрать хвост. — Сейчас мы все отдыхаем и набираемся сил перед главным событием встречи — перед Ритуалом единения, — объяснил Пожиратель луны. — По сложившемуся обычаю старейшины в это время всегда доводили друг друга до края возбуждения. В таком состоянии гораздо легче объединять сознания в ритуале… Ты увидишь позже. А пока, Инсин… — Дань Фэн легко склонился к нему, и приблизил лицо к его лицу, выражение его сделалось голодным. — Сегодня готовить меня к ритуалу будешь ты, — выдохнул он. Инсин сглотнул. От Дань Фэна он знал, что на сдерживание хвоста у старейшин видьядхара уходит какая-то определённая часть духовных сил. Поэтому показывать его они могут только в бою или в минуту расслабления и полного доверия. С Дань Фэном такое обычно случалось в постели, и Инсину очень нравилось, сколько разнообразия каждый раз вносило в их постельные утехи наличие у его возлюбленного гибкого и сильного хвоста… Теперь ему стало понятно, для чего остальные старейшины выпустили свои хвосты. Он быстро стрельнул глазами в сторону расположившихся на коврах и подушках старейшин. Главы видьядхар были уже вовсю увлечены друг другом. Ветерок и Замораживающая моря целовались, а Великий хребет, по-прежнему лёжа на коленях девушки, ласкал её грудь через вырез декольте. Старейшина Чжумина распускал шнуровку на штанах Хребта, при этом изредка бросая пламенные взгляды в сторону Дань Фэна. Но Инсин, слегка отодвинув стул от края стола, обвил руками тонкую талию своего возлюбленного и притянул его к себе на колени. ⁃ Довести ваше высочество до предела возбуждения, вы сказали? — пробормотал он, глядя в сверкающие бирюзовые глаза над собой. — Будет исполнено, любовь моя. Инсину, в общем, было глубоко безразлично, что в комнате кроме них находятся ещё четверо человек… точнее, видьядхар. Его не остановил бы и полный зал, если его высочество старейшина Дань Фэн смотрел бы на него так призывно и облизывал свои ярко накрашенные губы так томно. А если он к тому же и сам настаивает на поцелуях и объятиях, то о каких сомнениях может идти речь? Дань Фэн уселся на него верхом, изящно перекинув ногу через колени Инсина. Хвост старейшины сделал ещё один оборот вокруг ноги и обвился ещё туже. Инсин положил руки на талию видьядхары и, поглаживая ладонями его тело, спустил их ниже, коснулся основания хвоста. С силой провел пальцами по коже, переходящей в чешую. Дань Фэн напрягся под его руками, слегка выгнул спину назад, а к тугим кольцам вокруг лодыжки добавилось ещё одно. ⁃ М-м… — выдохнул его возлюбленный, прикрывая глаза. — Сделай так ещё раз. ⁃ Непременно, душа моя, — пробормотал Инсин, жадно разглядывая порозовевшее от удовольствия лицо старейшины. Как он любил смотреть на такого Дань Фэна, млеющего от его ласк, такого обманчиво хрупкого и уязвимого на вид… Тонкие губы видьядхары разошлись, сквозь них вырывалось тихое дыхание, ресницы трепетали, из-под опущенных век мерцали бирюзовые всполохи. Инсин гладил и слегка царапал кончиками пальцев основание чешуйчатого хвоста, второй рукой забираясь под одежду Дань Фэна, лаская его спину, поднимая ладонь выше, к лопаткам. Старейшина выгибался в его руках, ластился к ним, как большой хищный кот. А когда ладонь Инсина добралась под одеждой до груди Дань Фэна, видьядхара зашипел сквозь зубы и впился ему в рот жёстким горячим поцелуем. Соски старейшины были очень чувствительны к прикосновениям, Инсин отлично об этом знал. Он поглаживал их пальцами, теребил, пощипывал, сжимая с каждым разом всё сильнее. Дань Фэн уже отчётливо постанывал в поцелуе. С каждой новой лаской, становившейся всё грубее, он подавался вперёд, вжимаясь в тело Инсина, запускал язык всё глубже в его рот. Неистовый поцелуй, нетерпеливое мычание старейшины, ерзающего у него коленях, распаляли Инсина ещё сильнее. Он чувствовал, как ему в живот упирается твёрдый член Дань Фэна, а у него самого в штанах стояло давно и мучительно крепко. Наконец, его возлюбленный видьядхара со стоном разорвал поцелуй. Он дрожал от возбуждения и, уткнувшись в его макушку, тяжело дышал. Больше всего Инсину хотелось сейчас вытащить изнывающий по прикосновениям член, стянуть с Дань Фэна штаны, раздвинуть упругие ягодицы пальцами и засадить член до упора в разгоряченное тело любовника. Их разделяли всего несколько жалких слоёв ткани, и перед глазами Инсина уже было всё бело от дикого желания. Он мысленно наплевал на присутствие старейшин в комнате, в конце концов, они сами были сейчас заняты. Трахаться хотелось до умопомрачения. Инсин нетерпеливо рванул на себя тесемки штанов Дань Фэна, пытаясь развязать их или даже порвать. Но смог лишь ослабить узел и в нетерпении просунул обе ладони за край. Под пальцами он почувствовал прохладную кожу упругих ягодиц и с силой сжал их, не удержав низкого стона. Но Дань Фэн потянул его руки вверх, втаскивая из штанов, упёрся ладонями в грудь Инсина и слегка оттолкнул. А потом его хвост распутал тесные кольца и освободил ногу. Старейшина поднялся с колен Инсина и погладил его по щеке, приподнял пальцами подбородок. ⁃ Пока достаточно, — произнёс он, ласково глядя на него. — Ты хорошо постарался, любовь моя. Сейчас начнётся ритуал. Надо ли мне предпреждать тебя, Инсин, чтобы ты сидел тихо и не вмешивался? Инсин, тяжело дыша, не сводил с видьядхары жадного взгляда. Он видел лишь его блестящие от желания глаза, алеющие щёки и размазавшуюся по губам помаду. Слова Дань Фэна достигли его понимания только через пару секунд. Он облизнул пересохшие губы, кивнул головой и хрипло ответил: ⁃ Конечно, нет, душа моя… Я буду сидеть тихо, как мышь под веником. Но сам не скрывал сожаления, когда смотрел, как Дань Фэн отходит от него к бассейну. Не доходя несколько шагов, Пожиратель луны спустил с плеч верхнюю мантию, уронил её на пол и ступил ближе. Пока старейшина преодолевал расстояние до бассейна, он избавлялся от всей одежды, и вскоре предстал перед всеми совершенно обнажённым. Инсин ревниво следил за медленно раздевающимся Дань Фэном, собственнические мысли одолевали его, когда он любовался на красивое стройное тело своего видьядхары и одновременно злился, что не он один в этой зале сейчас имеет возможность его рассматривать. Впрочем, остальные старейшины тоже не теряли времени даром, они так же поднялись со своих мест и разделись до последней нитки. Инсин сглотнул. Кажется, чары видьядхар снова стали его одолевать, он не мог оторвать восхищённого взгляда от их прекрасных тел, от гордых голов, увенчанных рогами и извивающихся хвостов. Он мотнул головой, прогоняя наваждение и сосредоточился. Ему было любопытно взглянуть, что из себя представляет этот пресловутый ритуал. Похоже, старейшины действительно хорошо знали свои роли. Видьядхары в торжественном молчании прошли к бассейну и заняли свои места: каждый встал у края прямоугольной чаши искусственного водоёма. При этом, проходя возле Дань Фэна, старейшина Чжумина мимоходом погладил его по округлой ягодице. По тем самым, которые ещё хранили розовые отпечатки пальцев Инсина. Но Пожиратель луны, похоже, не обратил на этот жест внимания, слишком сосредоточенный приготовлением к ритуалу. Зато заметил Инсин, заскрежетал зубами и еле удержал себя на стуле, сжимая пальцами колени до побелевших суставов. Старейшины расположились вокруг бассейна, мужчины встали по его длинным сторонам, женщины — вдоль коротких. Они на короткое время замерли, и Инсин смог хорошо разглядеть их, обнаженных. Девушки были очень хороши! Небесный ветер привлекала взгляд умопомрачительной грудью и пышной попкой. Замораживающая моря покоряла изяществом высокого стройного тела. Великий хребет казался вырезанной из темного камня статуей, настолько рельефными были его бугристые мускулы на груди, плечах и ногах. А увесистая дубина между ног оказалась просто огромной. Ну, может, не настолько длинной как у Инсина… он с измерительной лентой к нему не подходил. Но глазомер ремесленника определил их размеры как схожие. Горячая волна ревности снова поднялась в нём и плеснула в голову. Он хорошо запомнил слова старейшины Чжумина о том, как они делили Дань Фэна на двоих. Было очень тяжело не представлять здоровую дубину Хребта внутри тела его возлюбленного… От гнева у Инсина помутнело перед глазами. Ему ещё раз пришлось себе напомнить, что в то время Дань Фэн был свободен и мог выбирать себе в любовники кого угодно. Инсин выдохнул и перевёл взгляд на старейшину Чжумина. Король пламени был сложен более хрупко, по сравнению со старейшиной Юйцюэ, но и он оказался обладателем тщательно вылепленных мышц и широких плеч. Его член тоже покачивался, полностью возбуждённый, но никто из присутствующих не выражал ни капли стеснения. Усилием воли Инсин заставил себя прогнать мысли о прошлых отношениях Дань Фэна со старейшинами. Хватит на сегодня смакования в голове постельных сцен с их участием, эти рогатые ящерицы не достойны даже одного мизинца его блистательного высочества! Дань Фэн тем временем тоже немного помедлил у края бассейна, ожидая пока все займут свои места. Пожиратель луны был, как и все старейшины, полностью лишен одежды. Инсин понял, что снова алчно оглядывает его тело с головы до ног, терзаясь мыслями, что вынужден делить своего возлюбленного с этими высокомерными видьядхара. Ему очень хотелось вскочить и накинуть на голые плечи Дань Фэна его одеяния, чтобы скрыть тело, которое последние несколько лет в своей заносчивости привык считать принадлежащим только ему одному. Обнаженные фигуры старейшин не смущали его, но вид округлых белых ягодиц Дань Фэна, его красивый член, полностью возбуждённый и гордо направленный вверх, казались Инсину вопиюще интимным зрелищем, предназначенным только для его собственных глаз. Но он, конечно, не стал совершать глупостей, просто сидел и смотрел, нервно сжимая пальцы в кулаки. Дань Фэн дождался, пока старейшины встанут по краям бассейна и ступил в воду. Похоже, он применил какие-то облачные гимны, потому что босая нога его прошла по воде, как по твёрдой земле, пока Пожиратель луны не достиг центра бассейна и не остановился. В этом месте Дань Фэн изящно опустился на поверхность водной глади, по которой пошла лёгкая рябь, однако, она оставалась всё такой же прочной на вид и даже не прогнулась под его весом. Остальные старейшины последовали его примеру и молча уселись, согнув ноги в коленях и широко их расставив в позе лотоса. Дань Фэн закрыл глаза, глубоко вздохнул и положил ладони на разведённые колени, сложив пальцы в особой печати. Инсин почувствовал дуновение магии старейшины: по коже поползли мурашки, и воздух в помещении словно сгустился, потяжелел и наполнился влагой. Прочие видьядхара повторили печати Дань Фэна, и Инсин невольно поёжился от внезапно усилившегося на него воздействия. Отголоски магии старейшин пробирались под кожу, заставляла все волоски на его теле вставать дыбом, сердце беспомощно трепыхаться в груди, и ощущать жар в костях и мышцах. Не зря старик Хуайянь без устали твердил, что Инсин с детства был чувствителен к магии. Иначе не овладел бы секретами изготовления божественного оружия с помощью заключённого в недрах Чжумина хелиоби. Но сам Инсин всегда считал себя неспособным к волшебным деяниям. И лишь отмахивался, когда Хуайянь журил его за то, что он не желал развивать в себе эти способности. Лишь теперь Инсин мысленно согласился со своим бывшим учителем. Между тем магические завихрения всё ощутимее клубились вокруг и набирали силу. Вокруг каждого старейшины, сидящего в расслабленной позе лотоса, начали проявляться видимые даже простому глазу смертного человека эффекты. Аквамариновые волосы Небесного ветра раздували потоки воздуха, и их длинные пряди колыхались как стебли водорослей в глубокой воде. Замораживающую моря накрыл вихрь искрящихся снежинок. Вокруг Великого хребта замерцали золотые искры. А Король пламени сидел, окружённый огоньками и всполохами, и Инсин даже забеспокоился, как бы они не подпалили весь павильон… Но старейшины, по всей видимости, очень хорошо контролировали свои силы, и никакой опасности от танца стихий не исходило. От Пожирателя луны тоже распространялись магические силы, приобретая форму тонких струек воды. Они потянулись к старейшинам, словно нити, на глазах становясь плотнее и толще, окружили каждого полупрозрачной сетью мерцающей паутины. Это выглядело завораживающе и немного пугающе. Видьядхары, не двигаясь, сидели каждый под своим куполом, и в водные струи, направляемые силой Дань Фэна, мягко вплетались собственные чары прочих старейшин, аккуратно раздвигая их, проникая внутрь, медленно смешиваясь… Золото старейшины Юйцюэ окрасило водные струи в приятные оттенки, превратив их в потоки драгоценного металла. Вокруг старейшины Фанху переплетения потоков воды казались жидким серебристым льдом. Аквамариновые сети мягко колыхались над старейшиной Яоцина. А старейшине Чжумина, вопреки ожиданиям Инсина, удалось каким-то чудом сплести огонь с водой так, что магический купол над ним напоминал потоки вспыхивающей лавы. Инсин ясно ощущал, как магические течения, исходившие от Дань Фэна, разделились на четыре рукава и потекли к каждому старейшине. Они плавно обвились вокруг них, ластясь, словно ручные звери. Но надёжно сдерживаямая твёрдой рукой Пожирателя луны сила не давала обмануться, забыть о том, какой опасной и разрушающей может быть его стихия. Инсин почувствовал дрожь, и не смог объяснить, уловил ли он отголоски ощущений видьядхар, или его самого задело краем крыла этой энергии, пронзая с головы до пят колючим потоком. Инсин понял, что давно сидит, затаив дыхание и во все глаза неотрывно смотрит на танец стихий, разворачивающийся перед его глазами. Каждая струя, сливаясь с воздухом, льдом, землёй и огнём, извивалась, шипела змеёй, веером рассыпала кристально прозрачные капли воды. И старейшины, сидящие под куполами магических потоков, во время слияния издавали негромкие вздохи, всхлипы и даже стоны. Но, как ни вглядывался в их лица Инсин, он не заметил на них выражения страдания или боли. Напротив, они выглядели умиротворённо и даже было похоже, что видьядхара наслаждались таинственной мистерией. И, если по женщинам трудно было судить, они лишь учащённо дышали, отчего их груди красиво вздымались, то мужчин выдавала их природа. У обоих старейшин, и Хребта, и Короля, члены стояли колом, покачиваясь от возбуждения. Инсин хмыкнул. Определённо, видьядхары наслаждались ритуалом. Но больше всего ему не понравилось выражение лица старейшины Чжумина, особенно, в момент, когда водная магия Дань Фэна слилась с его огненной. Король пламени чуть запрокинул голову назад, не открывая глаз, приоткрыл губы и выдохнул с таким лицом, будто оказался на пороге самого потрясающего оргазма в своей жизни. Хотя, признаться честно, самого Инсина тоже проняло в этот момент, будто и его окутывали струящиеся водные потоки и посылали всем его нервным окончаниям возбуждающе жаркие импульсы… Он перевёл взгляд на Дань Фэна, по прежнему сидящего в центре бассейна на поверхности воды. Он был возбуждён не меньше остальных, и Инсин невольно облизнул пересохшие губы, до того притягательной показалась ему эта картина. Вокруг него вились прозрачные потоки, разбегаясь к четырём старейшинам, и сам он, белокожий, одетый лишь в плащ из чёрных густых волос, с поблескивающими бирюзовыми рогами и длинным хвостом, свёрнутым кольцом вокруг него, казался Инсину самым прекрасным существом на свете. От потоков магии в воздухе потрескивало, у Инсина начало покалывать в пальцах. Он ощущал разливающийся под кожей жар, ему казалось, что воздух в зале тоже нагрелся, стал влажным и с трудом проталкивался в лёгкие. Напряжение не отпускало. На лбу Инсина выступили мелкие капельки пота, а внизу живота с каждой минутой всё туже закручивался тугой ком желания. Он уже не скрывал от себя, что поддался чарам магии видьядхара, что влился в их ритуал почти против воли, и теперь лишь мог молча сидеть, пожирать глазами Дань Фэна и вожделеть его на расстоянии. Он думал о том, как красив его возлюбленный, и как гармонично смотрится он в эпицентре магического действа, как слаженно струятся его чары, переплетаясь с силами старейшин, и насколько посторонним кажется сам Инсин среди этих прекрасных и неземных созданий. Именно сейчас, сидя в стороне, полностью одетый среди обнаженных старейшин, забытый ими на время, чуждый их магии, он необыкновенно остро почувствовал себя лишним, одиноким, пришлым иноземцем. Так же, как ощущал себя лишним в Комиссии по ремёслам, когда в очередной раз бился напролом сквозь неприятие к маложивущим расам и равнодушие со стороны небожителей Сяньчжоу. Ему не было места среди них, но он буквально выгрыз его, не желая уступать ни на шаг, несмотря на все их преимущества. Старейшины нашли его не стоящей внимания игрушкой Дань Фэна? Ну, так получите то же, что и верхушка гильдии ремесленников! Инсин мысленно сложил пальцы в неприличном жесте, на губах его заиграла довольная ухмылка, когда он представил, что показал его всем этим заносчивым видьядхарам. Пусть катятся в задницу со своей заносчивостью! И пусть думают, что хотят. Он не игрушка, а свободный человек со своей волей и стремлениями, пусть и долгоживущей расе видьядхар этого не понять. Он имеет такое же право жить, работать, влюбляться, как и все, и его опыт, знания, чувства не менее ценны, даже если им несколько десятков лет, а не сотни и десятки сотен… Его уверенность в собственной правоте это не поколеблет ни на миг. За этими размышлениями Инсин отвлёкся от ритуала и пропустил момент, когда установившееся равновесие пошатнулось. Он снова ощутил, как его захватывает, затягивает внутрь ритуала, он почувствовал, как изменилось направление потоков магии. Раньше они свободно текли от Дань Фэна к четырём старейшинам, где сливались с их силами и объединялись в общую струю. Теперь же Инсин почувствовал сначала едва заметные колебания, нарушающие равновесие, потом они усилились, ломая прежний строй. Потоки магии от Пожирателя луны, проходя через видьядхар, вдруг устремились в сторону старейшины Юйцюэ. Прозрачные, зелёные, огненно-красные и льдисто-серебряные потоки закружились вокруг золотистого купола над Великим хребтом, а потом вдруг в едином порыве хлынули прямо внутрь, полностью затопив старейшину и скрыв его от глаз под мельтешением красок и разбушевавшихся стихий. Видьядхары одновременно распахнули глаза, они все ярко сияли неземным светом, и изо рта каждого вырвался длинный стон. Возможно, старейшина Юйцюэ тоже стонал в этот момент, Инсину было не разглядеть его, укрытого плотным пологом магии. Он ощущал, как мощные потоки энергии, направляемые старейшинами, омывали Великого хребта, укутывали его плотным коконом, почти непроницаемым из-за смешения красок и сил. Энергия лилась, кипела, бурлила, пульсировала. И в резонанс с бушующим потоком перехватывало дыхание, с губ старейшин срывались частые вздохи, и всё больше они стали походить на стоны. Они всё ещё неподвижно сидели, сложив руки на коленях и расставив ноги, но Инсину казалось, что он воочию видит, как сплетаются их тела в жаркий клубок, состоящий из чистого неприкрытого желания и жадной похоти. Настолько сильные токи возбуждения пронизывали воздух, что даже ему, далёкому от магии видьядхар, становилось не по себе, а брюки давно казались чересчур тесными. И в момент, когда терпеть уже было выше его сил, накал напряжения достиг своего крещендо, и с шумным хлопком кокон вокруг старейшины вдруг лопнул и разлетелся прозрачными водными брызгами… Потоки магии ослабли и исчезли. Ритуал распался, кокон развеялся, и Инсин увидел, наконец, старейшину Юйцюэ. Видьядхара лежал на спине, закрыв глаза и раскинув руки в стороны с совершенно блаженным видом. Весь его живот был перепачкан собственной спермой… Остальные старейшины, тяжело дыша, приходили в себя. Ветерок кинулась к ледяной ведьме, и та заключила её в крепкие объятия, целуя в пухлые губы. А старейшина Чжумина вскочил на ноги и рванулся к бассейну, в центре которого продолжал сидеть Дань Фэн. Замораживающая моря вдруг отвлеклась от старейшины Яоцина и взмахнула рукой, окатив резвого королька пригоршней снежинок. ⁃ Остынь, брат. Ты до сих пор не понял, что Пожиратель луны сделал свой выбор? — сухо произнесла она. Старейшина Чжумина страдальчески заломил свои красивые брови и скривил физиономию, но остановился. А магическая твердь под ногами Дань Фэна в этот момент обратилась в воду, и он совершенно неграциозно плюхнулся в бассейн. Инсин сразу же вскочил с места, в два шага преодолел расстояние до бассейна и прыгнул за ним следом. Он подхватил ослабевшего после ритуала видьядхару на руки и с тревогой вгляделся в его лицо. Мир вокруг сузился до одной единственной точки, Инсин мгновенно позабыл о старейшинах в комнате, о том, что они с Дань Фэном сейчас не дома, о том, что на них смотрят… Он рассматривал лицо своего любимого видьядхары и с облегчением находил, что он выглядит, хотя и немного уставшим, но вполне нормально. Глаза Дань Фэна ещё искрились от остаточной магии, длинные уши нервно подрагивали, а хвост привычно обвился вокруг ног Инсина, по пояс стоявшего в воде. Дань Фэн склонил рогатую голову к своему плечу, тоже изучая Инсина, уставившегося на него. ⁃ Ты промок, — утвердительно произнёс Пожиратель луны и вдруг облизнулся, хищно сверкнув белыми клыками под ярко накрашенными губами. ⁃ Разумеется, — усмехнулся Инсин. — Я же думал, ты тонешь. Дань Фэн пропустил шпильку мимо ушей, всё ещё не сводя с него голодного взгляда. ⁃ Ты весь мокрый, — повторил он, словно зачарованный, и Инсин, наконец, понял. Его любимый старейшина всегда заводился, стоило ему увидеть Инсина в ванной или купающегося в озере. Дань Фэн, обладатель водной магии, терял голову, когда его возлюбленный человек представал перед ним мокрым. Вот и сейчас он, всё ещё находясь на руках Инсина, обнял его за шею и притянул к себе для пылкого поцелуя. Дань Фэн больше жадно кусал, чем целовал его, и Инсин невольно попытался отстраниться, но ему не позволили. Сильные руки на его шее надавили на затылок и хищный поцелуй продолжился, сопровождаемый нетерпеливым рыканьем перевозбужденного видьядхары. Краем уха Инсин уловил слова Небесного ветра за своей спиной. ⁃ Пожиратель луны так увлечён своим смертным, — недовольно говорила старейшина Яоцина, и было легко представить, как она надувает в этот момент свои пухлые розовые губки. — Ни разу не уделил мне даже капельку внимания за весь вечер! ⁃ Да он ни на кого сегодня не посмотрел дважды! — это уже был голос Замораживающей моря. — Это даже непристойно! — фыркнула она. Дань Фэн на мгновение прервал поцелуй, всё так же жадно оглядывая Инсина, пока тот хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. ⁃ Душа моя, погоди, — проговорил он. — Давай хотя бы выйдем отсюда? ⁃ Да, — кивнул Дань Фэн. — Пойдём домой. Немедленно. Инсин поднялся по ступенькам и вынес своего возлюбленного из бассейна, бережно опустил на пол. Окинул взглядом его стройную обнажённую фигуру, восхищённо выдохнул, разглядев всё ещё возбужденный и гордо стоящий член. Потом словно очнулся и подал Дань Фэну его одежду. Слуг звать не стали, Инсин сам помогал ему одеться. Подавая сапог, он поднял голову и встретился взглядом с полыхающими ревностным пламенем глазами старейшины Чжумина. Он стоял неподалеку и, не отрываясь, смотрел на них обоих. ⁃ Оставь его, — вдруг лениво проговорил Великий хребет, лежавший до этого без движения. Оказалось, он уже открыл глаза и приподнялся на локте, тоже разглядывая происходящее. — Эти маложивущие — словно бабочки. Сегодня порхают, а завтра уже забыты историей. Сколько это у него продлится? Пару десятков лет максимум. Возможно, до нашей следующей встречи… ⁃ Хребет прав. Успокойся, и лучше иди к нам, — поманила старейшину Чжумина Ветерок. Инсин помог Дань Фэну натянуть один сапог, затем другой. Поднялся, завязал пояс его одеяний. Видьядхара позволял ухаживать за собой, по-прежнему не сводя глаз с его лица. Инсину даже стало не по себе. Он не помнил, чтобы видел у своего возлюбленного когда-нибудь такой пристальный и пронизывающий до костей взгляд. Он ясно ощутил себя в этот момент мелкой рыбёшкой или креветкой, поданной на столе в тарелке перед оголодавшим видьядхарой, и невольно поёжился. ⁃ Что же мы медлим? — нетерпеливо спросил Дань Фэн и потянул его за руку. Инсин обернулся на старейшин. Он увидел ледяную ведьму, лежавшую на подушках вместе с аквамариновой красоткой и присоединившимся к ним корольком. Может, они хотя бы немного погасят это пламя? . . . Какая удача, что Павильон служения находился недалеко от дома Дань Фэна! Инсину было неуютно идти в мокрой одежде, да и старейшина крепко держал его за руку всю дорогу и почти тащил за собой. Хватка у Пожирателя луны была железной, и Инсин с облегчением вздохнул, когда они добрались до поместья старейшины, и его руку, наконец, освободили. Но Дань Фэн не собирался давать ему долгую передышку. Едва они добрались до спальни, его возлюбленный набросился на него, как дикий зверь и повалил на кровать, даже не удосужившись снять мокрую одежду. Он лишь приспустил ему штаны, и взял его почти без подготовки, а потом полночи трахал до полного изнеможения, пока Инсин не взвыл и не запросил передышку. После этого они поменялись, но старейшина не угомонился, пока не кончил под ним ещё несколько раз. И только после этого он соизволил расцепить свои крепкие объятия и разрешил Инсину покинуть постель. Когда тот вернулся в комнату после купальни, накинув на плечи халат, Дань Фэн, совершенно нагой, сидел на террасе и смотрел в небо, на полную луну. В руке его покачивалась чашка с мерцающим при лунном свете вином. ⁃ Тебе налить? — не поворачиваясь, спросил Дань Фэн. ⁃ И что это было? — хмыкнул Инсин, присаживаясь рядом и накидывая на плечи старейшины второй халат, принесённый специально для него. ⁃ Что именно? — нахмурился Дань Фэн, и повернулся к нему, подавая ему вторую чашку. Инсин сначала хотел спросить, какая вожжа попала под хвост старейшины, что он казался сегодня таким озверевшим в постели. После сегодняшней ночи Инсин будет ещё несколько дней чувствовать последствия этого бурного соития. Но заглянул в глубокие лазурные глаза, отражающие лунный свет, и передумал. Вместо этого он произнёс: ⁃ Расскажи мне про ваш ритуал. Чем он так важен для старейшин? Дань Фэн снова покачал в ладони чашку, одним глотком допил вино и потянулся к кувшину, стоявшему на полу у его ног. ⁃ Ритуал единения, как видно из названия, помогает нам, Верховным видьядхара… сплотиться, скооперироваться… — задумчиво обронил он. ⁃ Хм, — произнёс Инсин и тоже глотнул вина. Оно было превосходного качества, впрочем, как и всё, что подавалось в доме Верховного старейшины. — Это что-то вроде мероприятия по командообразованию, которые так любит устраивать наш глава Комиссии по ремёслам для служащих? Типа перетягивания каната или совместных игр в кегли? Дань Фэн странно взглянул на него и довольно долго молчал с нечитаемым выражением лица. Потом медленно кивнул. ⁃ Главную идею ты уловил, — сказал он. Потом поправил халат на плечах и с усталым вздохом откинулся спиной на деревянную стену террасы. Устремил взгляд в небо. ⁃ Как ты знаешь, Инсин, мы, видьядхара, являемся потомками Луна, Эона постоянства, — начал он. — Но даже для нас, драконорождённых, навечно увязших в циклах перерождений, изменения неизбежны. Пусть они и пренебрежительно малы, но мы, старейшины, ощущаем их особенно остро. Инсин внимательно слушал его, не перебивая. Дань Фэн не слишком часто бывал разговорчивым, предпочитая больше делать, чем болтать языком. Тем более он исчезающе мало распространялся о своей расе, не желая лишний раз заострять внимание на разнице между ним, существующим почти вечность, и маложивущим Инсином. Поэтому подобные минуты откровений были так редки и ценны для Инсина. Он затаил дыхание, не желая ничем отвлекать возлюбленного. ⁃ Было решено проводить Ритуал единения раз в декаду, — продолжал Дань Фэн негромким голосом. — За десять лет в нас накапливаются неизбежные изменения. Мы, разделённые по своим флагманам, впитываем информацию по-разному, и можем отклоняться от прямого курса завещанного предком Пути постоянства. Дань Фэн поставил вновь опустевшую чашку на дощатый пол. Поднял ладони и с усилием протёр лицо. Вздохнул. ⁃ Встречи помогают нам синхронизироваться. Мы очищаем разум и тело от изменений, снова вливаемся в русло Постоянства. Ритуал единения даёт нам силы и спокойствие, уверенность в незыблемости нашего Пути… Вдруг Инсин услышал, как его возлюбленный усмехнулся. Дань Фэн повернул лицо к нему, на губах старейшины, в самом деле, играла улыбка. Но Инсин не рискнул назвать бы её полной веселья. ⁃ Но следующей встречи не будет, — просто произнёс Дань Фэн. ⁃ Что? — Инсин не поверил свои ушам. ⁃ Старейшины не приняли тебя и не желают видеть. А я не желаю видеть их, если им не нравится мой выбор, — спокойно объяснил видьядхара. ⁃ А как же обряд единения? ⁃ Пф-ф. Обойдёмся и без него. Дань Фэн махнул рукой и слегка отвернул голову в сторону. ⁃ А что будет, если вы перестанете проводить обряд? — спросил Инсин, чуть подаваясь вперёд от волнения. ⁃ Не знаю, — пожал плечами Дань Фэн и вложил в этот ответ столько пренебрежения, что Инсин чуть не разинул рот. Никогда ещё на его памяти Верховный старейшина Дань Фэн не действовал настолько легкомысленно. ⁃ Быть может, это окажется полезным для нас… — медленно проговорил он и вдруг серьёзно посмотрел на Инсина. — Невозможно столько веков неизменно следовать одному Пути. Быть может, давно пора пустить в это болото свежую струю. Инсин хлопнул глазами и неверяще уставился на своего возлюбленного. ⁃ Да ты еретик! — хохотнул он, сам понимая, что смешок получился немного истеричным. — Мудрецы распнут тебя, если услышат. В ответ на это Дань Фэн снова пожал плечами и перевёл тему. ⁃ Сегодня мы передали почти все собранные во время ритуала силы Старейшине Юйцюэ. Он совсем сдал, недолго ему осталось. Надеюсь, того, что он получил от нас, хватит до самого перерождения… Инсин только хмыкнул, всё ещё переваривая неожиданные слова Дань Фэна и прокручивая их в голове. Самому Инсину было наплевать на эонов, их Пути, следования традициям. Но он знал, насколько это важно для видьядхар, и видел, насколько крепко эти устои вбиты в головы правящей верхушки расы драконорождённых. ⁃ Пойдём в дом? — сказал Дань Фэн и легко поднялся на ноги. Он протянул руку Инсину, и тот вложил свою ладонь в его, холодную и немного влажную. Уже лёжа в постели на свежих простынях, Инсин долго ворочался с боку на бок. Несмотря на дикую усталость, сон к нему не шёл, и он слышал дыхание Дань Фэна, по которому понимал, что и старейшина тоже не спит. ⁃ Дань Фэн? — наконец, осторожно спросил Инсин и протянул руку в темноте, касясь его лица. Он почувствовал под пальцами прохладную нежную кожу щеки видьядхары, а потом его ладони коснулась рука Дань Фэна и поднесла к губам, тихо целуя кончики пальцев. ⁃ Ты не спишь, — утвердительно сказал Инсин. — Позволишь мне спросить? Я весь вечер мучаюсь… Расскажи, как ощущается этот ритуал единения? ⁃ Как нечто правильное, — последовал незамедлительный ответ. Дань Фэн не раздумывал над ним ни мгновения. — Как будто долго блуждал в потёмках, а потом нашёл дорогу домой. Встретил самых близких существ. Испытал концентрированный восторг. Трепет. Эмоциональный подъём. ⁃ Это похоже на секс? ⁃ И да, и нет. ⁃ А в чём похоже? ⁃ Эйфорией после. ⁃ Как у нас с тобой? — спросил Инсин и сам понял, насколько ревниво и по ребячески прозвучал его вопрос. Он услышал лёгкую усмешку со стороны Дань Фэна. ⁃ Нет. По-другому, — ответил он. ⁃ Ты… ты не будешь жалеть, что больше не придётся испытать такого? ⁃ Нет, — уверенно ответил из темноты голос Дань Фэна. — У меня есть ты. Большего не стоит и желать. Инсин хмыкнул. Слова любовника было приятно слышать, они бальзамом ложились на сердце, тоскливо сжатое обручами тревоги после странного разговора на террасе. ⁃ Дань Фэн… — снова заговорил Инсин. — Зачем ты вообще привёл меня на встречу старейшин? ⁃ Хотел показать тебя всем, — откликнулся видьядхара. — Никто в моём окружении не желает принимать тебя. Ни мудрецы, ни старейшины, даже слуги презрительно поджимают губы, я же не слепой… — проговорил Дань Фэн. Для Инсина это не было новостью. Он отлично знал, что видьядхара терпеть его не могут за то, что он маложивущий, простолюдин, да ещё и чужеземец. Ему было плевать, ведь он думал, что и Дань Фэну это совершенно не важно. Его возлюбленный никогда не заговаривал с ним на эти темы, и Инсин считал, что тот просто не обращает внимания на постоянное злобное ворчание мудрецов. Но оказалось, Инсин ошибался… Дань Фэн вдруг повернулся к нему, навис над ним, мягкий матрас прогнулся от его движения. Бледное лицо в обрамлении чёрных распущенных волос возникло прямо перед Инсином. Даже в темноте комнаты он различил, каким одухотворением было озарено лицо его возлюбленного. ⁃ Но, даже если весь мир ополчится на тебя, — горячо зашептал Дань Фэн, — если каждый человек будет против, я буду твоим миром. Я буду всегда на твоей стороне, стоять за тебя, любовь моя. Вот мой выбор. И если мудрецам и старейшинам он не нравится, пусть катятся в бездну! Дань Фэн умолк, не сводя с Инсина горящих глаз. Под этим пристальным взглядом ему вдруг стало неловко, а по спине побежали холодные мурашки. Инсин кашлянул. ⁃ Почему весь вечер я слышу только о твоём выборе, душа моя? — с сарказмом спросил он, нарочито дурачась, чтобы перебить слишком серьёзный тон их разговора. — Мне казалось, моё мнение тоже учитывалось, когда мы начали встречаться? Тот же Великий хребет постоянно намекал, что ты чуть ли не купил меня в лавке старьевщика. ⁃ Прости, — ответил Дань Фэн и снова откинулся на свою подушку. Инсин тихо выдохнул. — Это всё последствия предубеждений. Видьядхара привыкли считать себя особенными. Не обращай внимания на старейшин, Инсин, — ласково добавил он. — Тем более на Великого хребта. Он в самом деле волнуется за благополучие всех старейшин Сяньчжоу. Он ведь в этом воплощении самый старший из нас всех. Я помню его уже взрослым, когда сам только вышел из яйца. ⁃ Неужели ты когда-то тоже был мелким сопляком, свет мой? Не могу представить… — покачал головой Инсин. От одной только мысли о десятках и сотнях прожитых жизнях Дань Фэна ему становилось сильно не по себе. Дань Фэн усмехнулся. ⁃ Я и сам уже с трудом верю. Период детства у старейшин видьядхара длится недолго. До момента, когда начинают просыпаться первые воспоминания о предыдущих инкарнациях. После этого ты уже не ребёнок и не подросток, а умудрённый взрослый, взваливший на плечи опыт прожитых тысячелетий… С каждым словом усмешка в голове Дань Фэна уступала место застарелой горечи. ⁃ Звучит ужасно, — тихо проговорил Инсин. ⁃ Так и есть. Просто мы все привыкли. Для нашего народа это в порядке вещей. ⁃ Отвратительный обычай. Вас лишают детства! — горячо зашептал Инсин, остро чувствуя обиду за Дань Фэна и общую несправедливость уклада жизни видьядхар. — Собственной личности! Возможности познавать жизнь самостоятельно! Ощущать все эти радости от новых открытий! ⁃ Инсин, — теперь уже его прервал Дань Фэн. — Давай не будем об этом? ⁃ Любовь моя, прости, — виновато прервал горячечный поток слов Инсин. — Я уже умолк. Он потянулся к Пожирателю луны и крепко обнял его, прижимая к себе. Дань Фэн положил ему на плечо рогатую голову, и еле слышно пробормотал: ⁃ Возможно, когда-нибудь… кто-нибудь… сможет разорвать этот порочный круг… ⁃ А? — переспросил Инсин. — Что ты имеешь в виду, свет мой? Ответом ему было лишь молчание. ⁃ Дань Фэн? Инсин положил руку ему на спину, собираясь потормошить, но услышал спокойное ровное дыхание спящего и замер. Лишь нежно поцеловал в макушку и почти беззвучным шёпотом повторил недавние слова возлюбленного: «Если однажды ты пойдёшь против всего света, я буду твоим светом. Я всегда буду на твоей стороне, любовь моя»…