Героиновый шик

за окном бушует ветер, хотя казалось, что лето уже скоро. только недавно было тепло, солнце светило, но стоило Руслану закрыть глаза на ночь, проснулся он от внезапного холодного ветра, который ударил из открытого настежь окна. быстро собравшись с мыслями он встал и закрыл окно. в помещение и не собиралось становиться тепло, так как батареи выключены. как, впрочем, и всегда. отключают их именно в морозы. с ужасным настроением, Тушенцов побрел на кухню разогреть себе вчерашний недоеденный ужин. стоя около микроволновки, опираясь на подоконник, он достал телефон из кармана домашних штанов и удивился: десять минут назад ему звонил Данила. хоть тот и звонит каждый день, но его звонки пропускать нельзя. в очередной раз Руслан смотрит с отвращением на контакт "друга", который, увидев кента в сети, стал ему написывать уже в личных сообщениях. снова он просит придти к нему, и как можно быстрее, и желательно захватить по дороге аптечку. Тушенцов понимает для чего это, но особо не сопротивляться. аптечка пригодится тут уже ему, хоть и видеть Даню в таком состоянии приходится не впервые. и вот Руслан стоит около выхода из квартиры. сколько раз он ругал себя за то, что как собака бежит на зов хозяина при первом же сообщении. проминая порог квартиры, тот не решался выйти за ее порог. а что ему мешало просто игнорировать сообщения Кашина, заблокировать его во всех соцсетях и продолжить жить свою и так проблематичную жизнь уже без него? улица напомнила ему о том, к кому он едет. там так же серо, как и тут, так же холодно и некомфортно. хочется развернуться и отправится домой, не желая выходить из комнаты. еще желательно сменить место проживания и сим-карту. но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. и вот ловкими движениями пальцев Тушенцов достаёт из кармана худака ключи от майбаха и открывает дверь. один он казался на этой улице нормальным.такой чистый, черный, глянцевый. быстро разогнавшись, он проезжал серые дома, которые, казалось, год - два назад были яркими и цепляли его взгляд. не заметив, как быстро пролетело время в дороге, Руслан подходил к подъезду старой и неприглядной пятиэтажки, которая ничем не выделялась из рядом стоящих. внутри пахло мусором и гнилью, как будто тут, на лестнице, кто-то сдох и оставался разлагаться там же. перила все в пыли, а стены обшарпаны. ремонт тут явно был давно, да и был ли он вообще когда-то? как и построили в ссср, так и оставался. Даня жил на третьем этаже, в квартире рядом с лестницей, слева. уже на втором этаже в нос ударил запах корма, и везде стояли пластиковые миски. Руслана чуть не стошнило прям там. добравшись с горем пополам, Тушенцов открыл дверь уже знакомой наизусть квартиры. не удивился тому, что там пахло травой. сняв куртку, он повесил ее на хлипкую вешалку, которая пережила многое. так как пол тут не мыли уже год точно, ботинки снимать тот не стал. Руслан направился прямиком в комнату. она выделялась тем, что рядом стояла дверь, снятая с петель. на кровати, да и впрочем везде стоял полный хаос. от рандомной бумаги и зип пакетиков на кровати и полках, до метрового слоя пыли, которая летала в воздухе. с потолка свисала паутина, которая неприятно лезла Руслану в лицо. в углу сидел причина приезда - сам Кашин, который с трудом приподнял голову, уставившись на Руслана своим хмурым взглядом. было непонятно, отходняк у него сейчас или он под дозой. Тушенцов подошел ближе и присел на корточки. — зачем ты меня звал? — Руслан смотрит прямо в голубые глаза, которые не выцветали никогда. — будь другом, достань мне еще дозы, пожалуйста, Руслан. — Даня умоляюще посмотрел на Тушенцова, который уже устал слышать каждый раз одно и то же. и каждый раз он списывается с наркоторговцем, идет искать закладку с отвращением к самому себе, как будто ищет не для Кашина. а после наблюдает за Данилой, который явно рад таким быстрым поставкам наркотиков. и в очередной раз винит себя за то, что с Даней не прервал общение сразу после того, как узнал о его наклонностях. думал, что сможет вытянуть его из зависимости, думал, что это очень легко. но по итогу загонял его еще дальше, помогая достать наркотики. надеялся на то, что сдаст его уже кто-нибудь в рехаб, но соседи, как видимо, либо вымерли, либо не хотели вмешиваться в дела наркомана. тем временем, Даня ловил передоз за передозом, чудом оставаясь в этом мире. обещал Руслану, что бросит принимать, что осталось чуть-чуть, но обещания нарастали, как количество дозировки каждый раз. с каждым днем Кашин выглядел все хуже: синяки под глазами, неестественный цвет кожи, "колодцы" на запястьях, грязные волосы, свисающее с лба и язвы на ногах и руках. даже если и пытался когда-то он бросить, то срывался. Руслан тоже срывался: сколько не пытался он "помочь", становилось только хуже, а насильно тащить Кашина в наркодиспансер, в который тот, естественно, не согласиться поехать, он бы не стал. приходить постоянно в эту квартиру, наполненую запахом кошачьего ссанья и гнили, с каждым разом становилось невыносимо. невыносимо стыдно становилось перед Даней, когда в очередной раз приносил ему закладку, хотя, казалось, уже наобещал такого больше не делать. трудно было каждый день вставать с кровати зная, что ему снова сегодня напишет Данила, приглашая к себе домой. потом возвращаться после посещения рыжего к себе домой, опустошённым и обессиленным иногда Данила пропадал из сети на дней так три-четыре, не отвечая на звонки, а то и вовсе уходил из дома, забыв телефон там же. и тогда Тушенцов чувствовал себя спокойно. спал без перерыва, не боясь, что ему кто-то позвонит. он что-ли был даже рад пропаже. никогда его не искал: знал, что сам вернется и попросит того приехать. и так по кругу. в очередной героиновой дымке, когда чувствовал, что слегка передознулся, решил Кашин написать Руслану. время на часах уже пол первого ночи, но Тушенцов почти моментально зашел в их чат и, прочитав сообщение, быстрыми и рваными движениями, с ошибками, написал "хорошо, сейчас приеду". Даня уже не видел сообщение: он направлялся в сторону ванны, чтобы умыться. с каждой минутой становилось только хуже, но Кашин уже по привычке думал, что сейчас придет "кайф" и сел на пол около раковины. так он и уснул, облокотившись на старую деревянную дверцу под ванной. Руслан открыл дверь, как всегда не удивившись тому, что она открыта. была ли она когда-то в этой квартире вообще закрыта? — даже замка нету однако.. — процедил Тушенцов, облокачиваясь на кожаную дверь, пытаясь ее закрыть. Заметив, что свет горит только в одном помещении - в ванной, он двинулся туда. увидев, что Кашин спит, он взял его за руки и потащил в спальню. он был легкий, учитывая сколько сидел на солях. только в комнате он заметил, что Даня не дышит и никак не реагирует на его действия. первое, что пришло Руслану в голову было "неужели передознулся". и вправду. проверив пульс он отметил, что его нету. Тушенцов не знал как реагировать и просто смотрел на лицо Кашина. на его глаза, которые никогда не откроются, чтобы оглядеть его; на рот, который больше не попросит достать закладку; на татуированные руки, которые больше не будут пытаться утянуть за собой, чтобы тот побыл подольше в компании рыжего; на рыжие волосы, что за время потемнели от количества грязи и отражали блики полной луны с окна. Тушенцов был похож на испуганного щенка, которого загнали в угл. что делать дальше? куда звонить? * * * на третий день после смерти тело Данилы покрылось навсегда слоем земли. Руслана не было на похоронах. он не решился придти, ведь он тоже виноват в смерти Кашина. было страшно увидеть серый обелиск с его портретом, где написано "Кашин Данила Владимирович" и дата рождения, а через тире смерти. хороший ли это конец, если Даня стал приходить Руслану во снах, проявляться в галлюцинациях наяву? он мешал всячески жить Тушенцову, сводя его с ума. тот стал говорить сам с собой, не спать ночами. по итогу соседи отправили того в психушку, в которой Руслан вскрыл вены, не желая мучаться дальше. ведь ни одна таблетка, ни один укол не помогали ему. если не Кашин, то мучала уже совесть. похоронили его рядом же. рядом с человеком, который даже после своей же смерти загнал в могилу того, который пытался при своей жизни помочь.