Дом

Сатору просто обожал прерывать их ссоры на самом пиковом моменте страстным сексом. Впечатывался в губы Юджи со всей дури, подхватывал под бёдра и нëс на кровать, не слушая вялые протесты, которые быстро перетекали в ответные бурные действия. Пожалуй, в том, как часто Годжо применял этот метод, была и вина его парня, ведь Юджи долгое время действительно считал такое решение проблемы — восхитительным. У него тоже, знаете ли, гормоны шалят, да и, ну, вы видели Сатору? А распаленного гневом Сатору? Он становится настолько невероятно горяч, что там, ну, как бы... Без шансов. Однако спустя три года их отношений, постепенно к Итадори пришло осознание, что подобный метод решения проблем не является методом решения, а только возможностью отсрочки. Причины их ссор не исчезали благодаря хорошему траху, лишь откладывались, накапливались и превращались в огромный ком, который в очередной раз провоцировал пару на новую ругань. И Юджи правда пытался объяснить это Сатору. И они вновь поссорились, когда речь зашла о том, что Годжо относится к их отношениям безответственно и совершенно не готов поработать над ними. И в очередной раз громкие обидные слова были перебиты жарким поцелуем, сжатые кулаки оказались заведены за голову и прижаты к подушке, напряжённое тело распято на кровати. И да, секс был хорош, восхитителен, ярок и глубок настолько, что ноги после таких заходов было не свести, но в этот раз Итадори это не остановило. Он лежал на саторовской груди, слушая чужое учащённое сердцебиение, и настойчиво вновь вернулся к теме. — Это всё ещё не решение нашей проблемы. — Ты серьёзно, Юджи? Будешь продолжать душить меня абстрактными претензиями даже в постели? — Это ты заканчиваешь каждую мою попытку прояснить ситуацию здесь. Вместо того, чтобы разобраться со всем и разрешить как взрослый человек. — Детские ссоры на пустом месте для тебя попытки разобраться? — Они становятся ссорами только из-за тебя, потому что ты отказываешься меня слушать и слышать! — Хватит, Юджи! Оставь всё это за дверьми квартиры, пожалуйста. Я не хочу приезжать после командировок в дом, где вечная аура недовольства. Можно хотя бы это место оставить для меня чем-то хорошим? Хочешь позлиться попусту, иди и повой на Луну. И Юджи понимает, что Сатору говорит эти едкие слова лишь потому, что действительно устал после работы, потому, что не способен найти в себе желание разбираться ещё и с проблемами в их отношениях, помимо проблем мироустройства шаманов. Юджи всё понимает, но вот Годжо предлагает ему покинуть пределы их дома для выплеска всех эмоций, и он вскакивает с кровати как ужаленный, смотря на партнёра самым болезненным и злым своим взглядом. Со скоростью Итадори, ему хватает пары секунд, чтобы натянуть штаны, куртку прямо на голый торс, надеть тапочки и вылететь из дома, хлопнув дверью. Он спускается по лестничной площадке на пару этажей вниз, вылетает на открытый балкон и судорожно хватает ртом воздух. Круто. Вау. Восторг. Ноги его почти не держат, после нескольких заходов с Сатору даже его выносливое тело жаждет покоя, и Юджи опирается о холодную стену позади себя, вперив взгляд в открывшийся вид на Токио. Да, Годжо устал. Но он всегда возвращался уставшим. И Итадори теперь точно так же работал не покладая рук, но всё же находил в себе силы и желание делать их быт лучше. Так какого чёрта. Кипа мыслей кружится в голове Юджи, раззадоривая всё больше и больше, с невероятной скоростью — ведь он помнит, что остывает Сатору почти мгновенно и совсем скоро наверняка затащит его обратно. На секунду мелькает злорадство — он уж точно не думал, что Юджи в действительности выйдет со своей злобой "выть на Луну". Но вдруг всё обрывается, как по мановению волшебной палочки. Итадори ощущает какую-то пропасть внутри себя, резко осознав, что если Сатору в действительности намекнул ему о том, чтобы покинуть его квартиру, то Юджи некуда идти. Это был их дом. Так они его называли. Сразу, как съехались, парень занялся хозяйством, чуть позже приобщил Годжо к небольшому ремонту, вместе они обновили некоторую мебель. Сделали эту квартиру уютной, своей, под себя. Однако факт оставался фактом, это квартира Сатору. Его собственность, на которую Юджи никак и не посягал. И если однажды его и впрямь попросят удалиться, он будет обязан это сделать. Острый укол в самое сердце напоминает Юджи, что своего жилья у него нет. В случае чего можно будет попроситься в общежитие магического колледжа или к ребятам. Но разве это не перебор? Звучит и впрямь унизительно. Если они расстанутся, куда Юджи пойдёт? Если это произойдёт ночью, неожиданно и сумбурно, он ведь даже не решится побеспокоить кого-то, чтобы попроситься переночевать. Что тогда? Он слышит шумный топот чужих ног и в следующую секунду ощущает, как его укутывают в плед. Сатору шепчет что-то о том, что он простынет, что он идиот или идиот сам Годжо, что он не имел это в виду и вообще какого чёрта. Он телепортирует их в квартиру и идёт ставить чайник, держа Юджи за руку, извиняется, нервничает и волнуется. Обещает спокойно выслушать и всё решить. Откровенно говоря, в данный момент Итадори всё равно, по какой причине они ссорились. Это уже не ощущалось настолько значимым в рамках его нынешних переживаний, но Сатору напирает, испуганный тем, что он действительно ушёл, умоляет всё ещё раз рассказать и разложить по полочкам. Юджи говорит. Вяло вспоминает то, что волновало его тогда, перед тем, как он почувствовал себя выброшенным на улицу, бездомным, оставшимся у разбитого корыта. Он говорит, находясь где-то далеко, внутри своей головы, полной смятений. Потом говорит Годжо, что-то объясняет, за что-то извиняется, предлагает какое-то там решение. Юджи просто кивает на каждое его слово. И думает о том, что ему стоит поискать съемное жильё. Это не мысль о разрыве или типа того. Он просто вдруг осознаёт, что слишком... глубоко окунулся в эти отношения. Он поставил на кон всё. У него не было плана Б, не было варианта отступления, если у них что-то не получится. И это не про запасного человека для отношений. Это про обыденные бытовые вещи. Ему некуда было съехать, у него не было личной финансовой подушки на чёрный день и всё такое. А пора бы было задуматься о таких вещах, не маленький всё же, чтобы верить в любовь до гроба. В особенности, с человеком, который не готов работать над их отношениями. Он не замечает, насколько напряжённым выглядит Сатору, укладывая его в постель, прижимаясь губами к его макушке и в тысячный раз шепча извинения. Голос у него охрипший, испуганный, робкий и стыдливый. Руки обвивают крепко, будто боясь, что Юджи вновь сорвётся с места пулей и уйдёт. Годжо всё ожидает, когда тело в его руках расслабится, когда его парень, всегда отходчивый, остынет и прильнет к нему. Но Итадори так и засыпает, будучи скованным и жёстким, как камень.

***

Он просыпается от запаха блинчиков. Сатору готовит завтрак ему в постель, всячески комфортит и вновь извиняется. Нежно целует, рассказывает о том, что взял выходной и приглашает на свидание. Юджи отказывается. В нём нет злорадства и ехидства, когда он видит огорченно-виноватый взгляд небесных глаз. Годжо отказывал ему из-за усталости сотни раз, но сам явно не привык слушать отказы. И всё же Итадори сказал это не в отместку за все те сорванные свидания, которые устраивал сам. Он просто хочет обдумать то, к чему пришёл прошлой ночью. И, пожалуй, уже начать искать варианты квартир. Ему подойдёт любая. Не очень дорогая (он не планирует съезжать, просто хочет, чтобы у него были ключи от какого-то пространства, в котором он может оказаться, если его вышвырнут прочь). Возможно, уютная и аккуратная, чтобы, в случае чего, он мог страдать с комфортом, не беспокоясь о тараканах и всяком таком. Требований у него не много. Сатору предлагает провести день дома, и Юджи кивает на это предложение, удаляясь в душ. Это странно, впервые принимать душ по одиночке, но ему необходимо какое-то время в отдалении. Годжо слишком насел на него с самого утра, и это весьма непривычно после стольких дней пренебрежения. И нет, на самом деле, в их отношениях всё не было так уж плохо, как Итадори рисовал себе сейчас. Они оба были заняты миссиями и командировками, да. Сатору выматывался куда больше, потому что ему всё ещё отдавали самые сложные задания, не рискуя сплавлять их более слабым магам. Но всё же их любовь была такой же сильной, как раньше. Они оба убить были готовы друг за друга. Они постоянно переписывались, беспокоились, готовили друг другу бенто и покупали тёплые вещи в дорогу. Да, порой были недели, и даже месяца, когда было мучительно сложно, когда недопонимания, раздражительность и злость складывались воедино, когда Юджи просил слишком многого, а Сатору только брал, давая минимум в ответ. Но это не было чем-то, что попахивало бы расставанием. Они справлялись всякий раз. Они проходили через все ссоры, глупые и серьёзные, раз за разом. Иногда сквозь бури их протаскивал Юджи, иногда на себе сквозь горечь и боль их тащил Сатору. Это были отношения, а в них редко всё бывает идеально и просто. Итадори стоит под струями воды, чувствуя себя опустошённым. Ему нужно немножко отстраниться от этого всего. Все эти три года каждую их, даже самую мелочную, размолвку он пропускал через себя. Переживал всем сердцем, по пустякам и без. Он уже не маленький. Да, это первые его отношения, но уже серьёзные. Он не может быть настолько на них зациклен. Ему стоит перестать отдавать им всего себя. Если вся его личность будет строиться только на их отношениях, это не есть хорошо. На самом деле, его рассуждения не совсем верны. То есть, да, Итадори определённо был слишком озабочен этой романтической связью. Но он был полноценным и без неё. Он стал магом, который оберегал людей и твёрдо следовал своим принципам. И ему нравилась его работа, и она не зависела от его отношений. У Юджи были друзья, с которыми он мог обсудить многое (и, на самом деле, они редко обсуждали любовь и романтику, им всегда было не до этого). У него были хобби (фильмы, о да, фильмы). И много чего ещё, не всегда связанного с Сатору. Но сейчас Итадори не мог этого припомнить. Сейчас он был разбит и озадачен. Прямо под дверью ванной его ждал Годжо со взглядом кота, нассавшего в тапки. Он чувствует, что что-то не так, понимает это и пытается выяснить конкретику, но Юджи честно говорит, что просто немного перенервничал из-за вчерашнего и хочет покоя. Сатору соглашается, больше не наседая, но не выпускает его из рук, с беспокойством отслеживая эмоции на родном лице. К вечеру они более-менее приходят в состояние покоя. Юджи постепенно успокаивается, а Годжо ластится к нему, перестав зацикливаться на произошедшем. Они занимаются нежным сексом с долгой прелюдией, Итадори кончает на длинных тонких пальцах Сатору, а потом ещё раз уже на его длинном, но не тонком члене. Он стонет его имя, а мужчина зацеловывает его веки, нос, губы и щеки, жарко выдыхая вместе с каждым толчком. Всё хорошо. У них всё хорошо. На следующий день Годжо вновь улетает в командировку. Юджи быстро заканчивает с миссией в пределах Токио, возвращается в их квартиру и... чувствует себя некомфортно. Он словно вернулся не в их квартиру. Он вернулся в квартиру Сатору. Словно пришёл в гости, а хозяина нет, и так быть не должно. Юджи старается избавиться от этого ощущения, но у него не получается. Он ощущает себя нахлебником, ощущает себя неправильно, и всё валится у него из рук. Кухня, на которой он готовил столько раз, кажется ему чужой. Ему неловко лазить по шкафам в поисках специй — он словно роется в чужих вещах, и это нехорошо. Ему некомфортно сидеть на диване в гостиной, смотря кино, словно у себя дома. У него нет дома. В конечном итоге, он проводит время, забившись в угол на их постели. Постельное с принтом голодных игр выбрал он, и здесь, на кровати, он не чувствует себя таким чужим. Юджи открывает ноутбук и начинает искать квартиру. Ему не нравится ни один из возможных вариантов. Сначала всё вообще вводит его в недоумение. Где она должна быть расположена? Очевидно, подальше от квартиры Сатору, чтобы, если они расстанутся, не пересекаться так часто? Но ему нравится этот район, он самый приятный и Юджи к нему привык. Ему бы хотелось жить где-то здесь. Что насчёт мебели, интернета, условий? Нужно ли зацикливаться на количестве комнат? Стоит ли выбрать квартиру с кухней побольше? А не будет ли ему всё равно? Разве сможет он потом готовить только для себя, будет ли в этом смысл и останется ли у него желание после стольких лет готовки для их совместных завтраков, обедов и ужинов? Все эти мысли загоняют Юджи в ещё большую тоску. Он ожидал, что ему станет легче, но этого не происходит. Когда он находит приемлимый вариант, слезы просто катятся по его щекам, и он не может объяснить причину, почему это происходит. Итадори сохраняет номер арендодателя и закрывает сайт, а всего спустя пару мгновений, в квартире появляется Сатору. Итадори звонит по поводу квартиры на следующий день. Ему заявляют сумму в два раза больше написанной, и на данный момент у Юджи нет таких денег. Он неплохо зарабатывает, но в последнее время он постоянно имел большие траты — купил новый робот-пылесос, о котором столько читал и мечтал, сделал ремонт на балконе, превратив его в милую лоджию, и всё такое. До момента той ночи он не особо задумывался о том, чтобы откладывать деньги про запас. Ему даже немного грустно упускать такой шанс. Он надеется, что к моменту, когда ему заплатят за следующую миссию, квартиру не займут, но шансы на это чертовски малы, так как она действительно хороша. Да. На этот раз, Юджи приходит домой позже Сатору. Его встречает запах еды и серьёзно обеспокоенный Годжо прямо в дверях. Зная его, Итадори ожидает, что его ошарашат чем-то прямо с порога, но Сатору провожает его за романтично накрытый стол, на котором стоит букет его любимых гортензий, и ухаживает, пододвигая ему стул и разливая напитки по бокалам. — Что за повод? — робко уточняет Юджи. Он не думает, что забыл бы о какой-то важной дате, но в связи с последними его переживаниями, это имело место быть. — Хотел сделать приятное. И думаю, что нам стоит обсудить кое-что. Юджи, если честно, даже не смог испугаться. Он настолько вымотан своими внутренними волнениями, что единственное, что он может испытать — это горечь за то, что слишком поздно спохватился, и сейчас ему и впрямь придётся проситься пожить у Мегуми. Он отпивает вино и начинает есть, готовясь слушать всё, что Сатору желает ему сказать. Тот собирается чертовски долго. Это, пожалуй, весьма удивительно, потому что обычно Годжо рубит с плеча. Даже с Юджи он никогда не церемонился, когда ему нужно было что-то объявить. Всегда говорил прямо и без увиливаний. Итадори отрывается от тарелки и внимательно смотрит на него спокойным, смиренным взглядом. — Ты хочешь расстаться, Юджи? — Нет. Я думал, ты к этому клонишь. — Я? Нет, я!.. — Сатору на секунду замирает. По нему видно, что он испытал облегчение, но вместе с этим он старается, но не может найти нужных слов. Юджи же не знает, что испытывает сейчас, если честно. — Я виноват. Мне жаль, Юджи. Мой вклад в наши отношения в последнее время был действительно небольшим, и ты имел полное право чувствовать разочарование по этому поводу. Было глупо с моей стороны прикрываться работой. Но я хочу, чтобы ты знал, что я очень сильно дорожу нами. Тобой. Я люблю тебя, и это никогда не шутка и не просто слова. Это моё главное проклятие, единственное, которое я никогда не изгоню и никому не позволю изгнать. Я... Я видел, что ты искал съемную квартиру. Тогда, в ту ночь, два дня назад, я сказал грубые вещи и, наверное, заставил тебя усомниться во мне, но, пожалуйста, дай мне шанс исправить это. Я ни о чем не жалею так, как о том, что мог причинить тебе боль. И я не представляю себя без тебя. Если ты думал о расставании, давай обсудим это, прежде чем принимать окончательное решение. Мы можем сходить к психологу для пар. Сделать что-то, я не знаю что, что угодно, — Сатору под конец начинает задыхаться от волнения. Он выглядит несчастным, так, словно вот-вот заплачет. Он искренен и трогателен, и Юджи впервые за эти два дня вновь чувствует то тепло и любовь, которые были столь привычными для него всё время их отношений, но затерялись где-то на этот короткий период после их ссоры. Итадори кладёт свою руку поверх руки Годжо на столе, мягко поглаживая, успокаивая чужую дрожь. — Я думал о расставании, — Сатору болезненно сводит брови, безусловно страдающий от этого факта, но Юджи продолжает. — Но я думал об этом отталкиваясь от мысли, что ты захочешь завершить всё это. Не только из-за наших последних ссор или сложностей. Я просто подумал о такой вероятности в целом, не знаю. Но да, наша последняя перепалка, наверное, была катализатором. Просто, когда ты попросил меня уйти, — Годжо хочет возразить, но силой воли затыкает себя, чтобы не перебивать. — Тогда я просто взбесился и сделал это, но когда вышел в подъезд, я вдруг подумал, что мне просто, ну, некуда идти. Если мы вновь поссоримся. Если расстанемся. У меня нет дома, где я смог бы переночевать или типа того. — Это наш дом. Ты никогда не обязан уходить. Если я выбешу тебя или ещё что-то, ты всегда можешь выставить меня вон, но ты не обязан уходить, — взволнованно возражает Сатору, но Юджи лишь качает на это головой. — Это твой дом, Сатору. Я здесь на птичьих правах и глупо это отрицать. Я был слишком ребёнком и совсем не озадачился тем, чтобы иметь какой-то запасной вариант на этот случай, хотя должен был. Мне уже двадцать, мне стоило задуматься об этом и раньше. — Нет! — Годжо выглядит зло-грустным. Он редко сталкивается с последствиями собственных необдуманных слов и действий и редко несёт за них ответственность, наверное, поэтому ему так тяжело сейчас. — Юджи, я не имел в виду то, что сказал тогда. Я не... Я никогда в жизни не подумал бы прогнать тебя. И это наша квартира, ты вложился в неё в сто раз больше меня. Ты привнёс в неё уют, ты создал в ней всё для нашей комфортной жизни, ты сделал её нашим домом. Ты имеешь полное право остаться в ней, что бы ни произошло в наших отношениях. — Это не так. Это... Я благодарен за твои слова, и я рад, что ты так оцениваешь мой вклад, но всё же, это... — Итадори не знает, как высказаться. Это твоя собственность? Я тут не прописан? Это будет звучать так, будто он требует обратного, а Юджи вовсе не намеревается преследовать подобные цели. Он пробует подобрать слова, но Сатору опережает его. — Я перепишу её на тебя. Если мы заверим всё на таком уровне, у тебя будут все гарантии и подтверждения моим словам. — Нет, ни за что. Это не то, что я имел в виду. Мне это не нужно, правда. — Это нужно мне! Я хочу, чтобы ты знал, что это и твой дом тоже. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя уверенно и спокойно. Я облажался по полной, но я хочу исправить это. Черт возьми, я не хочу, чтобы ты съезжал, потому что думаешь, что я могу выгнать тебя при любой нашей ссоре! — Я не съезжаю, я просто... — Просто стараешься себя обезопасить, и я понимаю. Но я не согласен с таким методом. Мы перепишем эту квартиру на тебя. Часть квартиры, если тебе так будет легче. Это тоже будет своего рода подушкой безопасности для тебя. Чем это не хороший вариант? — Это твоя собственность. С какого перепугу тебе переписывать её на меня? Я не этого добивался, это не то, что я хотел. — Ты мой парень. Мы живём вместе уже три года. Ты вложил в эту квартиру и свои деньги, и свои силы. Поэтому есть все основания сделать это. — Нет, — шипит Юджи. Ни за что. Он не станет подписывать ни один подобный документ. Он не намеревается отжимать чужое имущество ради якобы своего спокойствия. Это даже звучит как собачий бред. Сатору воспламеняется так же легко, как спичка. Их ладони на столе переплетены, и он крепко сжимает руку Юджи, поджимая губы и хмуро смотря в карие упрямые глаза. На секунду воцаряется молчание. Они играют друг с другом в гляделки, и вдруг Годжо кое-что осознаёт. Кое-что, такое логичное, такое необходимое и ясное, как солнце летом. Так глупо, что он не думал об этом раньше. Так глупо, что он собирается заговорить об этом сейчас, в момент их очередной ссоры. — Выходи за меня. — Чт... — глаза Юджи широко распахиваются от шока. Он недоуменно смотрит на Сатору, не понимая ход его мыслей, не понимая вообще ничего. — Это не предложение. То есть, предложение, но не то, которое с кольцом. Я имею в виду, — Годжо злобно выдыхает, пытаясь собраться с мыслями. — Я хочу, чтобы мы обсудили это. Свадьбу. Помолвку, быть может? Если ты не будешь против, я хотел бы сделать красивое официальное предложение, не такое, как сейчас. С кольцом, там, где ты бы захотел, так, как мы бы решили. Но свадьба. Это звучит... хорошо, разве нет? Мы вместе уже достаточно долго. Мы знаем друг друга как облупленные. Мы пережили уже все стадии притирки. Те гарантии, которые нужны тебе, которые нужны нам, разве они не обозначаются браком? То есть, ну... Я хочу знать, что у нас всё серьёзно. Что если кто-то из нас подумает о расставании, это не будет чем-то вроде собрать вещички и разъехаться. Брак — это же официально, верно? У нас будет время, чтобы передумать, пока нам одобряют развод и всё такое. И мы будем понимать, что с таким решением не следует торопиться, — Сатору понимает, что его клонит не туда, что он звучит, возможно, как одержимый или сталкер, который не собирается отпускать своего партнёра никогда, но это не совсем так, он просто не может сказать это иначе. — Наше имущество будет общим. За счёт брака. То есть, там, вроде как, свои нюансы и бла-бла, но с этим может разобраться твой ненаглядный Хигурума, — Годжо морщится и Юджи фыркает, посмеиваясь, всё ещё чувствуя себя так, словно находится в какой-то параллельной вселенной. — Мы будем связаны. Не в агрессивном плане, но... Черт. Я не знаю, как объяснить это. Но брак ведь звучит хорошо? Логический пункт в рамках серьёзных отношений. У нас будут узаконенные права и обязанности. Кольца. Роспись. Свадьба? Возможно пышная или не очень. Я готов приодеться в платье, знаешь ли, мне идёт белый. Итадори издаёт нервный смешок, и Сатору внемлет ему, тоже нервно посмеиваясь. Он понимает, что его аргументы прозвучали стрёмно и совсем не внушительно, но раньше Годжо никогда не задумывался о браке. Он не думал, что сможет дойти до этого с кем-либо. Не думал, что в этом вообще есть смысл. Но сейчас это казалось таким логичным, таким приятным завершением этого этапа их отношений и началом нового. Брак. Свадьба с Итадори Юджи. Красивая арка, выездная регистрация. Их парные костюмы. Кольца. Подготовленные речи, сказанные перед близкими людьми, их свидетелями. Клятвы. Медовый месяц. Новые статусы. Женихи. Супруги. Мужья. Сатору кусает губы. Сатору вдруг осознаёт, насколько сильно он этого хочет. Насколько нуждается в этом. Он смотрит на Юджи и с облегчением замечает, что не один загорелся этой мыслью. Робкий карий взгляд утыкается в него со смущением. Щеки Итадори очаровательно покраснели, как раньше, когда они только начинали встречаться, и он смущался всяких знаков внимания, какими его одаривал Годжо. — Возьмёшь мою фамилию? Сатору хихикает, чувствуя, как бешено колотится его сердце, как по коже бегают мурашки. — Итадори Сатору. Звучит неплохо. — Вообще-то, чудесно звучит, — бурчит Юджи, проходит миллисекунда, и они срываются со стульев, в мгновение ока вжимаясь друг в друга с огромнейшей силой. Один из них горбится, другой встаёт на носочки, и они жадно и страстно целуются. Долго. Многообещающе. Любяще. — Я выйду за Итадори Юджи. Да, да, да и да. — Я выйду за Сатору Годжо. О да и да. — Всего два да? — Ты много злил меня в последнее время, так что пока заслужил только это, — они практически не отрываются друг от друга, шепчут эти глупости прямо в чужие губы, опаляя их горячим дыханием. — Я люблю тебя. — Я люблю тебя сильнее. — Я люблю тебя столько, сколько звёзд на небе. — А я люблю столько, сколько вообще молекул в мире. — А я люблю тебя столько, сколько атомов. — Разве молекулы не меньше, чем атомы? — Боги, Юджи, ты двоечник, я передумал и не выйду за тебя. Юджи сопит и дуется, кусает Сатору за подбородок и довольно хмыкает, когда тот взвизгивает и морщится. — Это я за тебя не выйду, ты противный. — Зато умный. — Вот и умничай в одиночестве. — Ни за что, — Годжо подхватывает его под бёдра, и юноша тут же обхватывает его ногами, прижимает ладони к его щекам и целует, целует, целует. Он знает, что впереди ещё множество сложностей. Понимает, что брак не аннулирует все их ссоры и прочие глупости. Он чувствует, что ещё не раз будет беспокоиться о чём-то глупом или достаточно разумном и серьёзном. Но в конце концов, он понимает, что никогда не будет счастлив так, как счастлив с Сатору сейчас, и как будет счастлив, когда они пойдут к алтарю давать самые длинные клятвы с использованием фраз про атомы, молекулы и прочие частицы и, возможно, части тела.