Вполне не бездарное лето

Данила явно не был сторонником идеи Ильи. Он сам неохотно оказался в лагере по инициативе матери. С первых дней, его колкий характер и склонность к сарказму, делают его отношения с другими детьми и вожатыми натянутыми. Несмотря на усилия Корякова, он упорно сопротивляется любым попыткам сблизиться. Даня не хочет показывать свою уязвимость и боится быть отвергнутым. Это глупое недоверие рождалось из-за постоянного опыта разочарований и конфликтов. Нет, Илью ничуть не пугал язвительный характер парня, но сталкиваясь с постоянными отказами и холодом со стороны другого, Корякову становится сложно понять причину такого поведения. Под конец смены, Илья чувствует, что времени осталось совсем мало. Он ставит знакомого перед фактом, не оставляя тому выбора. Когда Данила наконец-то появился в дверях, Илья оживленно окидывает того взглядом. — Ты все-таки пришел. — Он почувствовал мгновенный прилив радости и облегчения, не ожидая, что Кашин действительно появится у него на пороге. — Не мог не прийти, когда ты так уговариваешь. — Данила отвечал с усмешкой, но в его голосе чувствовалось легкая заинтересованность. В воздухе ощущалось напряжение, словно электрический заряд, который накопился между ними. Илья стоял напротив него, смотря с некоторым волнением и ожиданием, а Кашин застыл, оказавшись в неудобной ситуации. Илья слегка закашлял, разбавляя эту неловкую тишину. Его глаза медленно скользнули по лицу собеседника, будто пытаясь понять что происходит в его душе. Даня, в свою очередь, отвечал на его взгляд смущенной улыбкой, понимая, что его приход вызвал такую реакцию у Ильи. -О. У тебя гитара есть. — Отводя взгляд, неуверенно подмечает Кашин, будто бы боясь нарушить эту тишину паралельно садясь на кровать около Корякова. Они и раньше поддерживали общение в компании, но сейчас, находясь один на один, это ощущалось совсем по другому. — Играю на ней время от времени. Иногда пытаюсь песни писать, все дела. — Илья все еще не был уверенным, но отвечал с легкой улыбкой, чувствуя, как неловкость начинает постепенно рассеиваться. — Нифига даешь. У меня в последнее время с вдохновением беда полная. — отвечает с бо́льшим интересом, понимая, что эта тема может помочь найти общий язык. — Слушай, Дань — начал он, — тут неподалёку место есть. Я всегда туда бегаю текста писать. Сгоняем может? — Илья деловито подмигнул Даниле, пытаясь подать идею как что-то необычное и захватывающее. — До чего же выебистый ты, Илюх. Погнали, но если нас запалят — на твоей заднице будет вся ответственность. Он может чувствовать прилив азарта, но в то же время беспокоиться за возможные последствия, если их поймают. Кашин, кажется, оценивает Илью за его инициативу, но также сохраняет свою собственную осторожность и независимость.

***

Под лунным светом темные деревья образовывали замысловатые узоры на земле, ограничивая видимость мрачными тенями. Листья шептались под ногами, создавая мягкий шуршащий звук, который сопровождал их на каждом шагу. Воздух был пронизан запахами сосновых иголок и свежестью летней ночи. Парни шли по узкой тропинке, слабоосвещенной природным светом, жалея, что они не взяли никакого источника света. — Твоя затея выглядит как план ебанутого маньяка. — Кашин отшучивается, показывая все свое нежелание бродить по лесу в такое время. — Ты меньше ной, мы почти на месте. Осмотрись хоть по сторонам. Последний год все-таки в лагере. Чем вообще планируешь заниматься? — Продолжая идти, искренне задает вопрос Илья. — Я? — Обдумывает Даня несколько секунд, прежде чем дать ответ. — Ну-у, завтра меня Татьяна Денисовна попросила помочь ей в кое-каких делах, в качестве наказания за нервотрёпку Георгию Юрьевичу. Коряков прислушался к ответу Кашина, улавливая его мысли. — Я имел ввиду вообще. — Пытается подобрать правильные выражения Илья, избегая непониманий. — Куда поступать то планируешь? Какие ожидания от жизни? — Хах. — Вопрос заставляет его углубиться в свои мысли. Думать о будущем не хотелось совсем. Неизветность приводила Кашина в ступор. — Мать говорит, чтобы в Москву учиться ехал. Я сам не знаю на самом деле. — Скептически выдаёт Даня. — Как можно дальше съебать из Казани хочу и в музыку углубиться. — На последок подводит итог. — А меня родители в экономический гонят. Вообще не мое это, но они ни в какую слушают. — Понимающе отвечает Коряков. — Ты сам если в Москву надумаешь ехать, я помогу там со всеми делами, только свяжись. — Было б реально неплохо. — Он переводит глаза на Илью и слегка улыбается, будто бы пытаясь мысленно поблагодарить за помощь. По мере того как они продвигались вперед, лес начинал постепенно уступать место открытой поляне, обрамленной высокими соснами. Приглушенный свет освещал эту открытую площадку, проявляя красоту окружающей природы. Стены звездного неба ограничивали сверкающий горизонт, создавая волшебное зрелище. — Мы кстати пришли. — Указал Коряков на его любимое место. -Это.. — Хотел было выразить свои мысли Кашин. -Абрикосовая долина. — Прерывает он, ложась под одним из деревьев, подзывая Даню сделать так же. Отзеркалив действия Ильи, он лег рядом. В окружении деревьев, усыпаных оранжевыми плодами они погрузились в тихий разговор. Такой легкий и непринужденный. Они говорили обо всем: о детстве, музыке, мечтах и прочих сопливостях, наслаждаясь спокойствием и красотой ночного неба. Слабый ветерок нежно касался их лиц, едва заметно раздувая волосы. Илья почувствовал, как их разговоры начали постепенно затихать. Повернув голову в сторону, он посмотрел на Даню, задержва взгляд на его губах неприлично долго. Пару мгновений хватило, чтобы он медленно наклонился ближе, ощущая напряжение и волнение момента. Илья еще успеет об этом пожалеть, но сейчас он отдает преимущество своим эмоциям, а не рассудку. Его сердцебиение участилось, когда губы Данилы приблизились к его собственным. Это были совершенно новые, до этого никогда не веданные чувства. Все вокруг стало лишь фоном. Они слышали лишь дыхания друг друга, пока в глаза не ударил яркий свет, и перед ними не появился. Валерий Юрьевич? Его черты были напряженными. Резко очерченные брови, что виднелись среди тьмы не внушали доверия от слова совсем. Сука.