любовь после гроба

— С тобой точно всё в норме? — С чего ты взяла, что не в норме?       Эти два голоса звучали так холодно по отношению друг к другу, что сразу и не скажешь, что обе девушки могут даже дружить. Ну, если это можно назвать дружбой. — С того, что мы на похоронах твоего персонажа. С того, что ты снова заболеваешь. С того- — Заткнись уже наконец. Дай насладиться тишиной. — Ага, щас. Шнурки поглажу.       Обе по очереди закатили глаза. Дама, желающая тишины имеет приятное круглое лицо, причёску под каре русого цвета. Глаза у неё серо-зелёные, и её зовут Стейси. Стоящая же рядом с ней девушка имеет не только странное шоколадное имя «Шоко», но и такого же цвета глаза и волосы. Лицо её более вытянутой формы, чем у первой, но это ни на что не влияет.       Тучи сгущаются. Несмотря на то, что на улице декабрь, снег, кажется, не планирует начинать падать. Зато дожди пребывают частыми гостями, обливая людей всё чаще и чаще. Сильный ветер дёргает не только деревья и их ветки, но и волосы дам, которые являются единственными живыми на всём кладбище. — Пошли? — произнесла брюнетка. Обладательница каре кивнула, и они молча двинулись с кладбища, не встречая никого на своём пути.

***

      Кажется, что зима и не начиналась, что время застыло где-то на ноябре, что все просто сошли с ума и это всё ещё осень. Но это не так. Несмотря на то, что снега не было, и постоянные дожди поливали улицы практически ежедневно – это была зима. Голые деревья, готовившиеся к холодам, создавая достаточно грустную картину, одиноко стояли рядом друг с другом сгинаясь от ветра, будто желая обняться.       Обладательница русых волос сидела на стуле, закутавшись в плед, смотря вглубь голого леса, который находился прямо перед их окном. Изредко она пила чёрный чай, который изначально был приятно горячим, но сейчас он ледяной; допивать оставшуюся половину кружки не хотелось не только из-за этого. — А я снова и снова спрашивала. И снова спрошу. У тебя всё в порядке? — А с чего ты взяла, что у меня не всё в порядке? — отвернулась от окна девушка, смотря на вопрошающую очень недовольным взглядом. — Начиная с чая в кружке, заканчивая твоей «хандрой» вот уже несколько дней. Заебалась видеть твою кислую мину. — с одной стороны из рта брюнетки лились мерзкие кислотные слова, а с другой было видно сопереживание, что-ли. — Отъебись. — процедила Стейс, не желая снова слушать эти «выебоны мозгов». — Тебя не поймёшь. Ты хотела его убить. Ты сделала это. Так что снова не так? — пока Шоко негодовала, Настя обратно отвернулась к окну, игнорируя все ядовитые, словно кислота, слова. Она разглядывала лес, ведь там, среди этих голых деревьев, есть кладбище, где лежит он, виновный лишь в том, что она его создала, — Ты же сама его убила и так этого хотела! Так зачем драматизировать? — восклицала Шошо снова и снова. — Я не думала, что всё зайдёт настолько далеко.. — сухо ответила Стейс, поднимаясь со стула, — Может это просто после-осенняя хандра.? — Лучше уж она, чем твоё «горевание» над каким-то самоубийцей. — шатенка закатила глаза. Они обе, немного надменно, смотрели друг на друга, не желая прекращать эти «гляделки» — Тебе лучше? — Немного. Спасибо. — они стояли вроде так близко, а вроде и так далеко. Шоко немного ухмыльнулась. — Пешка. — и та тихо захихикала, прикрывая рот руками. — Иди нахуй, кондитерское изделие, состоящее в основном из масла какао. — после чего брюнетка не смогла удержаться и начала хохотать. Не став это терпеть, обладательница русых волос запульнула в смеющуюся чашку с чаем, попав прямо ей на футболку с Достоевским, из-за чего на той появилось большое пятно и лужа под ногами, от остатков в бокале.       В этот вечер ветер начал дуть неожиданно сильнее и севернее, чем раньше. А этой ночью, наконец-то, пошёл первый снег. Облака медленно рассортировывались по небу, стараясь сделать то, что каждый так долго хотел. Кто-то кутал мерзнущую луну, кто-то двигался, стараясь покрыть снежинками больше территорий, а кто-то следил за людьми, которые любовались снегопадом.