Ханами

Даже от дьявола можно скрыться, но от соседей не скроешься.

Генрих Бёлль «Глазами клоуна»

- Да ты блядь, издеваешься надо мной? - Бен, потирая плечо, с яростью уставился на дверь лифта и в третий раз нажал кнопку своего этажа. Он так и не понял как это работало. Когда он входил в тот, то дверь, едва успевшая открыться, тут же закрывалась, ударяя его, но когда доходило до момента ехать вверх, лифт замирал, словно ожидая: а никто ли еще не хочет обрести синяк? Он был устал и раздражен. В руках у него были документы вместо коробки с клубничными донатами, что не прибавляло радости настроению. Мужчина нашел в Dunkin' Donuts после работы. Перед этим два часа бегал на дорожке, сжигая будущие калории. Выбрал себе три свежайших пончика, с которых аж скапывал еще теплый клубничный джем, взял коробку, протянул телефон и…ничего не произошло. Ни с первого, ни со второго, ни с третьего раза. Терминал завис и упорно не хотел проводить платеж, а налички у Бена отродясь не водилось, он даже чаевые парковщикам оплачивал с помощью сканирования кьюар кода. Потому ему пришлось отдавать коробку обратно и руками, которые еще хранили тепло пончиков, открывать дверь в неприветливый дождливый вечер. А затем его ударил лифт. Он поднимался все выше, а настроение, на контрасте, падало. Будь в Бен в привычном расположении духа, то заказал бы доставку пончиков и трагедия не состоялась бы, но сегодня, как и предыдущие три недели, мужчина ходил, как в воду опущенный. Будущее предательство кампании Его Чести не смущало его так сильно, как то, что Рей играла с ним. Играла, как в каком-то фильме про старшую школу, где соблазняют на спор. Бен был мужчиной весьма свободных нравов, но как не странно ни разу он не попадал в ситуацию, когда секс с ним использовали. Наверное, потому что по меркам города не был какой-то уж птицей сверхвысокого полета, которого нужно было через постель развести на что-то. Тем сильнее было его удивление. Сейчас в тренде было обвинение в сексуальном домогательстве, а Рей действовала почти винтажно. Но легче не становилось. Бен знал, что влюбился в нее. В легкость характера, гибкость тела и поцелуи с привкусом клубники с базиликом, а теперь ощущал себя запутавшимся. Кто та девушка, которая заворожила его и влезла в сердце? Такой ли была Рей в настоящей жизни или вся ее воздушность - лишь следствие игры, охоты на глупого примитивного мужика? Лифт добрался до нужного этажа и Бен вышел. Проходя мимо квартиры Рей, он привычно повернул голову и вздохнул. Он не видел девушку вот уже три недели и это не было прятками. Кажется, выполнив задание, она уехала, оставив ему пялиться по вечерам в слепые от темноты окна. И ощущать неприятное чувство в районе сердца. Рей не просто предала его, нет, она еще и забралась ему в самую душу, заставив вспомнить историю, которую он пытался забыть навсегда. Теперь по ночам он тосковал. Тосковал и по любви, что у него отобрали и по Рей. Тосковал и злился, бесконечно злился. На себя в том числе. За то, что знал - если бы Рей появилась еще раз - он бы простил. Наплевав на гордость и простил. Закрыл бы глаза на все, лишь бы девушка осталась с ним. Потому что ему казалось, что влюбился он не только в образ. Было в ней что-то такое, что подделать было невозможно. Бен был абсолютно в этом уверен. Войдя в дом, мужчина снял пиджак, ослабил галстук и достал из холодильника страшно полезный боул из киноа. Последнюю неделю, зная, что осенью его накрывает непреодолимое желание накапливать калории на зиму, Бен заказывал доставку еду на день вперед, потому сейчас питался он правильно и скучно. Без особого энтузиазма. Словно из чувства протеста, Бен достал из холодильника жестянку с кокосовым Dr.Pepper и вышел на балкон. Да так и застыл с сигаретой во рту, которую от удивления забыл прикурить. Квартира Рей сияла светом, как рождественская ель в Рокфеллер-центре. По крайней мере распахнутые окна, полные теплого сияния стали для Бена таким же чудом. Сощурившись, он без труда увидел девушку. В джинсовых шортах и самой простой белой майке, с завязанными в хвостик волосами она стояла у плиты и что-то готовила. Судя по планшету, который удерживался благодаря открытой бутылке вина, Рей с кем-то разговаривала. По крайней мере, губы ее шевелились. Бен вспыхнул. Выронил сигарету. Она вернулась. Вернулась. Ни о чем не думая, мужчина так и рванул к ее двери, позабыв закрыть свою собственную квартиру. Не отпуская палец, звонил так активно, что аж костяшки побледнели от напряжения. У Рей не было шансов остаться в одиночестве в эту секунду. Она, кажется, и не собиралась. Прошла минута и девушка открыла. В ее глазах не мелькнуло ни капли удивления. Девушка лишь знакомо улыбнулась, отходя в сторону: - Проходи, Бен, - тихо сказала она, странно глядя на него. Потом отвернулась. И пошла назад к барной стойке. Это оказалось неожиданно больно. Увидеть Бена вот таким растерянным и восторженным одновременно. Больно и стыдно. Она уже знала, что ее работа на Художника - не тайна. Да и сохранение конфиденциальности на обсуждалось с Монстром. Тогда, месяц назад, сидя в аэропорту было легко кивать “да-да, я все понимаю”, но столкнуться с Беном оказалось тяжелее, чем ей показалось. Он вошел в квартиру. Рей слышала осторожные, настороженные шаги. Закрыла глаза, кусая губы. Затем повернулась с фальшивой улыбкой. Мужчина выглядел потерянным. Крутил свою жестянку. Девушка взяла бокал с вином и подошла поближе. - Поменяемся? - Предложила она с наигранной веселостью, - Пино Нуар. Ничего вычурного. - Спасибо, - он автоматически разжал пальцы, чтобы отпустить Dr.Pepper и стиснуть бокал. Сделал это так сильно, что ножка треснула. Никто из них не обратил на это внимания, казалось бы. Девушка отпила кокосовую газировку, чуть морщась от слишком химозного вкуса, а затем вернулась к барной стойке, Бен же просто стоял и смотрел. Ощущая себя надломленным, как сранный бокал. А Рей же чувствовала себя надщербнутой как кофейная чашка из детского мультика со смешным именем. Чип, да. Она была Чипом. Не Красавицей. Та душой была чиста. Тряхнув головой, Рей заговорила о погоде, которая была весьма паршивой. Бен оцепенело наблюдал, как девушка осторожно режет инжир. Посыпает каждую четвертину тонким слоем сахара, а затем проходиться горелкой. В иное время его бы это даже возбудило - запах жженого сахара, горячие пузырьки карамели на самой сексуальной ягоде, майка с красивым вырезом, отсутствие лифчика. Но сейчас он стоял, слушал о ебанном дожде и чувствовал, как гнев его закипает подобно карамели. Рей неспешно перемешивала салат, в который и должна была добавить инжир, когда Бен швырнул и без того испорченный бокал на пол. Ему бы сгрести её в объятия да сказать все, о чем промолчал раньше, но нет же. Этот её невозмутимый вид будто ничего не было просто вывернул мужчину наизнанку. - Ты охуел? Это, между прочим, Baccarat. - Подняв глаза, спокойно спросила девушка. - Швабра в ванной и учти она у меня не автоматическая. Ручками придется все делать. - Baccarat, говоришь? Хорошо же видно платят за предательство, что можно позволить себе покупать такие дорогие бокалы, - рявкнул Бен, переступая горстку бесстыже дорогих осколков. Рей, продолжающая мешать салат, даже не вздрогнула. - А вот это не твое дело. - Это еще очень мое дело, Рей. Какого хрена! Какого, блядь, хрена. Какого хрена…ты уехала, даже не попрощавшись? - Последняя фраза прозвучала жалко. Девушка оставила миску. Та тоже была Baccarat. Тяжело вздохнула. Она ощущала себя уставшей после перелета и всего, что произошло за три недели. Вернулась домой. И хотела, мать его, просто поесть. Спокойной, тихо, вкусно поесть. Без драмы. Без выяснения отношений. Без обид. Знала, что им нужно поговорить с Беном, потому, собственно, прилетела, но сейчас, когда у нее в крови обезбола было больше, чем лейкоцитов, её единственным желанием было поесть. Весь ее вечер сжался вокруг этого салата, который девушка делала на автомате. Помыла айсберг. Пожарила на гриле цуккини и кукурузу. Высыпала горсть сладких, разноцветных томатов размером с шарики Бен-Ва. Обожгла фиолетовый перец. Натерла рассыпающийся в руках пармезан. Приготовила креветки на ароматном пару. Ей было плевать, что она убивала на салат час времени. Она. Хотела. Есть. Точка. И вот, когда остался только инжир, Бен врывался и обвинял ее. Не видя, как у нее задрожала ложка в руках. - У меня времени не было, - сдувая прядь со лба, она даже попробовала оправдаться. - Мы трахались несколько недель и ты ни разу не нашла времени? - Ты тоже, знаешь, не торопился душу изливать, - огрызнулась Рей. Любой, кто знал ее достаточно хорошо, уже бы понял - когда она начинает скалиться, это было дурным знаком, однако Бен знал лишь то, как довести эту девушку до оргазма и какого цвета спаржу она любила. Сейчас этого было ничтожно мало. - Я доверился тебя. А ты… Рей, все было лишь игрой? - Бен, не сейчас. - Скажи мне, - он сам удивлялся своей вспыльчивости и настойчивости. Уперся кулаками в барную стойку напротив и сверлил ее взглядом. Страшно боялся услышать ответ и одновременно месяц почти не спал желая знать любую правду. - Молчишь? То тебе палец в рот не клади, у тебя на все было ответ, а сейчас просто не можешь сказать: я тебя использовала, идиот. Я же повелся, я…. - Да. Хорошо. Я тебя использовала. Идиот, - безжизненно сказала Рей. Сейчас она сказала бы что угодно, лишь бы просто съесть салат. Взяла горелку и продолжила карамелизовать инжир. - Это все, что ты хотел услышать? Девушка знала, что виновата. Она хотела извиниться перед Беном. Но не так. Не когда в ее квартиру влетали с требованием извинения. Казалось, мужчине плевать на то, что она устала. Ему главное было услышать то, что он себе придумал. В его патриархальную голову не приходила мысль, что соблазнить его она могла и будучи собой. Да, где-то приходилось быть сдержанней и покладистей, но до задания… до задания он же повелся на нее настоящую. Как и она - на него. Видимо, Бену хотелось больше ощущать себя оскорбленным, нежели послушать. Потому Рей поспешила завершить беседу. - Да. Это все. Спасибо, - тихо ответил мужчина, разворачиваясь. - Не так быстро, Бен. Швабра в ванной, - повторила Рей, которой нельзя было наклоняться, поэтому уборка не входила в ее планы на вечер. И с невозмутимым видом, она добавила инжир в салат, посыпала его кунжутом, полила ореховым маслом и забравшись на барный стул стала есть, не ощущая вкус. Едва удерживая тяжелую миску в своих руках. Мужчина странно посмотрел на нее. Но не спорил. Вошел в ванную и едва не задохнулся от знакомых запахов и мелочей. Запах вишни. Коврик для йоги. Лавандовые патчи для глаз. Оральная смазка с клубничным вкусом. Фиолетовое полотенце, в которое она часто куталась после душа. Смешные тапочки с Пикачу - он их сам ей купил. Он все видел, все, кроме блядской швабры, которая тихо спряталась в углу и посмеивалась над глупым Беном. Схватив ее, мужчина посмотрел на себя в зеркало и задался вопросом - а Рей так же над ним хихикала? Что она, правда, о нем думала? Ведь в какой-то момент мужчина был уверен, что девушка влюблена в него так же сильно, как… Нет, нет, ему стоило не думать так глубоко. Молча убирая осколки, Бен думал - вот потому он не впускал никого. Секс на ночь таких проблем не сулил. Моногамия - такая херня и выдумка. Для идиотов. Отношения вообще для наивных мальчишек. Зря он решил, что… чертова писательница, это она была во всем виновата. - Все убрал. - Буркнул он. Аккуратно выбросив осколки, подошел поближе. Стиснул швабру. - Рей… Рей, я… - Я все сказала. Всего доброго, Бен, - она не переставала жевать. Смотрела, как он уходит и когда дверь захлопнулась то не изменилась в лице. Продолжила жевать, а потом вдруг оставила миску и набрала своего работодателя. Впервые в жизни она не боялась его. Едва заслышав уже привычное “алло”, без трепета бросила: - я хочу вернуться в Чикаго. Немедленно. И никаких “но”, или я уволюсь и Вы будете искать накануне кампании другого профайлера. - Вашингтон. Я хотел предложить тебе Вашингтон. - Хорошо, пусть Вашингтон. Но сначала я хочу домой. К маме, - совершенно по-детски сказала Рей, обрывая звонок. Бросив телефон, она задрала майку и посмотрела на пять швов, скрытых повязкой. Она выполнила задание Художника. Но была слишком безрассудна и поплатилась за это. Сил не было. А Бен…Бен, весь такой обиженный за внезапный отъезд, даже не спросил где она была, хоть знал, что ее отправили в Ад. Точнее, она сама отправилась. Добровольно. Обняв планшет, Рей доползла до кровати. Подобрав колени, надела наушники. И провалилась в сон. Перед этим правда, написав матери, что завтра будет дома. В месте, где никто на нее не накричит. Хотела рассмеяться. Ей хотелось выдать что-то: “Мама, я поеду в Белый Дом”, но вышло жалкое: “мамочка, встреть меня завтра с самолета”. После девушка, абсолютно разбитая, наконец, уснула. *** Бен Соло проснулся, как с похмелья, хоть не выпил ни капли. Голова раскалывалась от неудовольствия самим собой. И, увы, это был тот тип боли от которого не помогал аспирин. Лежа в постели – которое утро подряд в полнейшем одиночестве, мужчина бездумно пялился в потолок и думал о том, какой он идиот. Все три недели Бен же про себя повторял, что лишь бы Рей вернулась и плевать на то, что было раньше. Не важно как девушка поступала, важно было лишь то, что ему хотелось все исправить. Завоевать ее по-настоящему. Начать новый этап в своей жизни, не оглядываясь на любое прошлое и первое, что он сделал – это вломился в ее дом с обвинениями. Это мало походило на его план. Рей настолько сводила его с ума, что у него просто здравый смысл куда-то отъзжал, но разве это могло быть реальным оправданием? - Я – кретин. Кретин. Меня зовут Бен Соло и я – кретин. – Добравшись до ванной, Бен чистил зубы и параллельно репетировал речь в извинение. Ему крупно повезло, что он жил один, ведь никакой девушке не понравились бы брызги зубной пасты, которые из-за пламенной речи оставались на зеркале. С вершины своей патриархальности мужчина их, конечно же, не видел. И продолжал, - привет, Рей, ты знала, что я – кретин? Наверное, знала, ведь ты же профайлер. Да нет, ну херня какая-то. Бен, ты кретин, но не имбецил же. Просто скажи… - он поднял глаза. Вздохнул. И впервые за последние лет десять сказал, - я люблю тебя, Рей. И я – кретин. Выглядел он с пастой на губах весьма комично, но, похоже, мужчину устроило как это звучало, потому Бен перестал оплевывать зеркало своими признаниями. Немного повеселев, он полез в душ, прихватив с собой телефон. Не для того, чтобы взбодрить себя каким-то горячим роликом. Нет, мужчина открыл приложение по доставке цветов. Ему срочно, очень срочно нужен был букет, который бы тоже красноречиво сказал о том, что он кретин, но не совсем-то уж и безнадежный. Потому ему предстоял нелегкий выбор между фиолетовой гортензией и голубыми пионами. Так и не решив, Бен заказал оба букета. В конце концов, за глупость нужно было платить. - Да-да, мне на ближайшее, - крикнул он, когда его телефон зазвонил. Пытался перекричать шум воды. Был уверен, что это курьер хочет уточнить детали заказала. – Я доплачу за срочность. Оба букета на… - Добрый день, Бен, - голос был совсем не курьерский. Секунда и мужчина прямо-таки оцепенел. Вода ему показалась ледяной, хоть температура не изменилась. Он недоверчиво сощурился. Номер был скрыт. Ну, естественно. – Нужна помощь с доставкой? - Эм…н-нет, спасибо. Секундочку. Собеседник умолк. Бен потянулся за полотенцем и обмотал то вокруг бедер. Как-то беседовать голым с палачом было не с руки. У этого жуткого человека везде были свои глаза и уши, потому одетым было как-то поприятней. В какой-то момент он подавил тяжелый вздох. Глаза, уши и прочее. Ему было сложно смириться, что Рей докладывала ему обо всем. Любопытно, секс ей оплачивали с ним по какому тарифу? - Доброе утро, - пободрее гаркнул он в трубку, пытаясь отогнать опасные мысли. Если бы сейчас лежал на надувном матрасе в кабинете Кардо, тот бы ему обаятельно сказал, что ему мало начать отношения с Рей, сначала все же стоит проговорить обиды, иначе те вечно будут вылазить вот таким боком. Но Бен не был у лучшего друга на приеме за все деньги мира. Потому упорно хотел два букета цветов, а получил Художника. - Хотел сообщить. Человек, который убил Вашу девушку. Он найден и находиться в тюрьме. Каковы Ваши ожидания? Возобновляет уголовное дело или просто убираем его? Бен опешил. По ту сторону трубки слышалось дыхание мирной жизни. Смеялись дети. Лаял пёс. Кто-то вдали кричал: «быстрее, дружище, а то сосиски сгорят». Гремела кофемашина и пищала соковижималка. Художник проживал свое субботнее утро в кругу семьи. Возможно, накрывал на стол. Быть может, готовил смузи или модный кофе с апельсиновым фрешем. Наслаждался своим бытом и задавал вот такие вопросы будничным тоном, поскольку такова была его реальность, но Бен Соло растерялся. И потому что эту сентябрьскую субботу накрыла тень прошлого, и потому что он снова ощутил боль потери, и потому что не поверил своим ушам, а, главное, потому что Монстр дал ему право выбирать. Не между цветом рубашки или ужином. Нет. Ставки были выше. От него зависело убьют ли того, кто не дал шанс его девушке. В первую секунду Бен хотел сказать «убейте его» и положить трубку. Его сердце жаждало мести. Перед глазами всплыло фото. Пейдж он не пожалел, нет, не пожалел. Но с другой стороны, хотел ли он уподобиться убийце? Чтобы она сказала? Чтобы они обе на это сказали? Пейдж и Рей. Рей, боже, Рей. Вдруг до него начало доходить. Мужчина уставился на телефон. Художник терпеливо молчал. Не был удивлен таким колебанием. - У нее получилось. Господи. Она справилась. - Конечно, справилась, на меня работают лучшие специалисты, - спокойно отреагировал Монстр, - итак, мистер Соло… - Я могу подумать? - Естественно. Но не слишком долго. Хорошего дня, - Художник был сама любезность. – Точно не нужна доставка цветов? - Думаю, я справлюсь, - уверенно ответил Бен. Подождал, пока в ухо полетят короткие гудки и посмотрел на себя в зеркало снова. То отобразило красивого, зрелого мужчину. Немного кретина, как это выяснилось утро, но подобное было исправимо, но вот убийцу ли? Выдержит ли он это, справиться ли? Вед Художник хотел решение, которое невозможно потом переиграть. – Я хочу, чтобы он сдох. Хочу. Но в голосе не было уверенности. Оказывается, в мыслях желать смерти и быть единственным присяжным было не одним и тем же. Бен вздохнул. Вышел на балкон. Посмотрел на окна соседней квартиры. Рей, наверное, еще спала, ведь окна были зашторены. Вспомнил, как впервые увидел ее в одном белье и реакцию девушки на это. Она не стала пугаться или притворно скромничать, нет. Лишь рассеялась и помахала ему рукой. Сложно было представить, что именно Рей сделала то, чего не сделал ни один сраный профайлер. Пошла по следу, который привел Бена к выбору стать ли ему убийцей и вообще можно ли это так назвать, ведь исполнителем будет кто-то другой? - Как это возможно? – Он все еще был потрясен. Рей раскрыла дело. За три недели. А его благодарностью было обвинение. Боже. С другой стороны, его накрывал страх. Готов ли он узнать правду и посмотреть в глаза тому, кто жестоко убил Пейдж? Хотел ли он на самом деле знать? Ответа не было. А если и был, то весьма трусливый. Нет. И пошел Бен на сделку только потому, что так было нужно. Нужно Пейдж. Чтобы она упокоилась с миром, но ему – нет. Сейчас, наедине с собой, мужчина нехотя признавался: ему хотелось свою жизнь обратно. С причиной не заводить серьезные отношения. Потому что так было куда проще, чем любить и бояться потерять. Бен закурил. Ему не нравилось то, что он нащупал внутри себя. Мало кому бы захотелось понять, что всю жизнь был трусом. Но это так. Ему хотелось, чтобы последнего разговора не было. Но правда уже выпала из небытия. Рей добыла ее для него. Вот как оказывается люди становились президентами. Через трупы в буквальном смысле. Через старые раны, травмы, нераскрытые преступления. Зачем он вообще втянулся в эту кампанию? Телефон снова ожил. В этот раз, действительно, звонил курьер. Который, оказывается, уже пять минут, как звонил в дверь. Мужчина попытался стряхнуть оцепинение. Вышел, расплатился за два шикарных букета и пока одевался, пытался выбрать, какой скажет «я – влюбленный идиот», а какой – «спасибо, что нашла убийцу». Стоило признаться, ни один не выглядел достаточно эффектно для последнего. Какие цветы вообще выбирали в такую благодарность? Венерины мухоловки? - Идиот, - констатировал Бен. Нервно застегнув пуговицу, он схватил оба букета и вышел из квартиры. Вышел и с удивлением заметила, что соседняя дверь открыла. Зашел и заметил, что по гостиной расхаживает мужчина в безупречном костюме. Его он хорошо знал. Этот же человек три года назад продал ему апартаменты. Риелтор “Семирамиды”. - Доброе утро, мистер Соло. Вы на просмотр? - Радостно улыбнулся торговец недвижимость. - Сейчас будет клиент, но если Вы хотите, то я задержусь после. Хорошая идея выкупить весь этаж. - Что? Квартира сдается? - У Бена сегодня был день глупых вопросов и удивленного выражения лица. А он только час как проснулся. Это начинало не слабо так раздражать. Казалось, что он попал в какую-то страну чудес, где все перевернулось с ног на голову. - Здесь же уже живет… - Ваша соседка съехала и досрочно разорвала договор. Жаль, такая тихая девушка. Никаких жалоб. Даже деньги не забрала. Просто уехала. Бен грязно выругался. Прошелся по квартире, из которой исчезли все безделушки, включая ленты для флай йоги. Сел на проклятый диван и уронил букеты на пол. Растерянно оглядел помещение. Сглотнул. Когда она успела все собрать, ведь вчера квартира еще дышала и пахла ею, а сейчас это было лишь три стены и окна в пол? Вот сейчас мужчина остро ощутил, что теперь Рей не вернется больше. Наверное, приехала ради него, но его обвинения не дали ей шанса на оправдания, потому девушка… - Ох, блядство, - не выдержал он. Вдруг увидел свою рубашку. В упаковке из химчистки она видела на ручке барного стула. На ярлыке вручно были написаны его инициалы. Рей, правда, ничего себе не оставила. И ничего не забыла. - Какое же блядство. Нет, я не буду смотреть квартиру. На секунду Бен Соло обхватил голову и попытался понять когда шутливая интрига, построенная на фиолетовой спарже и гляделках через окна превратилась в грандиозную катастрофу? - Понял. Эм. Если Вам не нужны цветы, я могу… - Да. Плевать, - Бен поднялся и вышел. Набрал номер Рей, но она не ответила. Он не знал, что в это время девушка уже была уже в Чикаго. Она молчала в машине, а когда переступила порог родительского дома, то сломалась. Мама щебетала, что приготовила ей её любимую пиццу, ведь она жутко похудела, но Рей не выдержала. Сев на пол, пряча голову у женщины на коленях, она вдруг бурно разрыдалась. - Мамочка, я встретила не того парня, - захлебываясь, призналась девушка. Знала, что плохо поступила с Беном. И с собой - тоже, ведь ввязалась в расследование потому что хотела все исправить. Помочь мужчине содрать пластырь со старой раны. Но в результате ранили ее. Сильно, глубоко, безжалостно. Не ножом, а нападками вчера. Это болело и Рей выплакивала свою боль. Возможно, впервые в жизни она рыдала из-за мужчины. А Пэнси гладила свою дочь по спутанным волосам и грустно улыбалась. А потом стала рассказывать, как того влюбилась не в того парня, но это оказалось не концом света, а лишь новым началом. Но ее девочка не слушала. Она не хотела нового начала, нет. Желала продолжения. Но сил уже не было. - Ладно, - шмыгнула Рей носом, - это ерунда. А пицца с папперони и луком? - Все как ты любишь, моя милая. Иди в постель. Я все тебе принесу, моя маленькая. Тебе нужно побольше отдыхать. Но, детка, милая, послушай. - Она погладила дочь по щеке. Внимательно посмотрела на свою драгоценную дочь. - - Мамочка, я так рада быть дома. Спасибо, - и вытирая слезы, пошатываясь от слабости, девушка добралась до своей старой детской, где забралась под одеяло с Русалочкой. Через пару минут она мирно спала. *** - Почему ты всегда такой кислый, Бен? Тебе не говорили, что пиарщику положено улыбаться, это располагает к себе людей? - Командор не упустил возможности уколоть Бена Соло, который, и, правда, пребывал не в лучшем расположении духа и совсем не по причине необходимости выйти на работу в воскресенье. На деле, мужчина был даже рад отвлечься от непростых мыслей и подъем в шесть утра его ничуть не смутил. Но поскольку Бен не собирался изливать свои душевные терзанию чужому человеку, то скрвился. - Ты сказал, что мы вводим в кампания священника и тот такая важная шишка, что мы можем встретиться только в семь утра воскресенья и другого времени не будет. Вот мы все здесь. И где же твой Великий Инквизитор? Поскольку секретаря Бен не вызвал на работу, то сам варил кофе, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице. Он еще не понял зачем им какой-то святоша в выборах. Точнее, конечно, религия имела огромнейшее значение для избирателей, но хватало походов в церковь в нужные дни и благословение какого-то епископа. Никогда еще специально не нанимали священника. Тем более, из Ватика. Лицо Северуса Снейпа приобрело очень странное выражение. На нем проступила смесь ехидства и притворной обеспокоенности. - Он же явился самый первый. Очень пунктуальный малый. Как ты мог его не заметить? - Командор кивнул в сторону атриума, где рядом с сенатором сидел паренек, которого Бен Соло принял за сына какого-то влиятельного политика на практике. На вид мальчишке было лет двадцать пять. Он качался на стуле, положив на стол ноги в рванных джинсах и дорогущих замшевых лоферах красного цвета. Курил, откинув голову и игрался ожерельем из черных бриллиантов, висящем у него на шее. - Это священник? - Ну да. У него ж вон на футболке логотип ордена иезуитов. И как ты сразу не понял-то, Бен? Внимательнее быть нужно! - Командор, кажется, искренне наслаждался реакцией мужчины. Он привык, что на эту Ищейку все смотрели с удивлением. Сначала. А когда узнавали поближе - с отвращением. Но что поделать. - А Ватикан сейчас куда современнее, чем я думал. Он хоть молитвы-то знает? - За те деньги, что получает, наверное, выучит, если не знает, - отмахнулся Командор. Несколько раз ему доводилось слушать проповеди Ищейки и следовало признать, что тот оказывал просто магическое влияние на толпу. У него, такого непривлекательно с виду, была харизма удивительной силы. Бен же был настроен скептично. Сев за стол, он слушал, как Командор накидывает ему план введения священника в тренды. Сколько хотел статей, сколько публичных проповедей, сколько интервью. Спустя полчаса мужчина начал закипать, поскольку запутался - они все еще делают политику или организовывают гастроли мюзикла “Иисус Христос - суперзвезда”. - Я думаю, для начала, отче, вам бы сменить имидж, - не выдержал он, - разве священник не должен походить на священника, уж простите? - Сын мой, меня священником делает вера, а не ряса, - впервые парень заговорил. Посмотрел на Бена. У него были удивительные глаза. Не странные или страшные из-за вертикальных зрачков. А именно удивительные. Серые и кроткие, они будто видели вживую лурдское чудо и теперь глядели прямо в душу. - К тому же скромный служитель церкви не заставит нью-йоркский бомонд есть из своих рук. Им нужен кто-то равный по силе и влиянию. Эта публика понимает статус по блеску камешков. И простой, скромный падре, будь он хоть из Мексики по политическим причинам, не сможет при прессе невозмутимо говорить, что наш сенатор - не безбожник из-за своего невинного увлечения Толкином и юными девами. А я и сам на досуге люблю профессора полистать и знаю как не быть загнанным в угол. Он странно улыбнулся. Вид у него был такой, будто на том самом досуге он и девами-то не брезговал. Бену что-то не верилось, что сей персонаж бдит целибат. Но неожиданно ему стало интересно. Этот священник не был скучным и позабыв обо всем, он, как и двое других мужчин, слышали, как паренек, младше их всех, рассуждает, как они начнут свой поход к Ородруину на Рождество, как и задумывал Толкин и как соберут братство из девяти апостолов. Самых близких и приближенных. Как “Властелин Колец” начнет терять очертания превращаясь в крестовый поход. Как они воссоздадут “Тайную Вечерю” на инаугурационном ужине. Он легко мешал выдумку, религия и политику. Строил стратегию. Завораживал. Посмеивался, что у Толкина Сатана носил имя Мелькора, а у них - Художника. Создавал триединство не только Бога, но и Дьявола. Манипулировать у него выходило просто изумительно. - Это немного богохульно… - задумчиво протянул Бен, пытаясь скинуть с себя оцепенение. Он понимал, что им могут такое закинуть. Священник раздавил сигарету о его стол. Согласно кивнул. - В этом мире даже Евангелие от Иуды продается, если правильно его подать, а профессор подарил нам тоже…евангелие, да. Евангелие от Толкина. Вот что нам нужно. Какой-то писатель, что сможет разложить все это под мою диктовку. Пересказать ту историю по-библейскому, с отсылками. Бросьте делать такие лица. Мы уже видели Евангелие от Локи и оно по-грешному хорошо да и вообще, так выебать великого профессора, как это сделал Амазон, уже невозможно. Хуже не будет, а лучше - обязательно, - он тихо рассмеялся. Сенатор ухмыльнулся. Ум этого парня был острым, как рапира. - Нужно пошептаться с наследниками про авторские права. Ватик заплатит. Нам давно нужно было привлечь этих еретиков-толкиенистов в свою сторону, вопрос лишь в писаре. Кто будет нашим Лукой и Матфеем? - Есть у меня одна идейка, - у Бена точно была кандидатка, которая бы решила на такую авантюру. Он не знал, что и у священника имелся и Лука, и Матфей, и даже Иоанн в одном лице. Как оба понятия не имели, что ставили на одно и то же перо, но с разной целью. Пока Бен поймал себя на мысли, что все больше втягивается в эту странную историю. А еще его посетила одна странная идея, которую мужчина держал при себе до конца встречи. Когда Северус и сенатор поднялись, священник остался в своем кресле. Командор развернулся. Паренек покачал головой: - Я до Плазы доберусь сам, спасибо. Тут сын мой нуждается в наставлении. Верно, Бен? Мужчина изумленно посмотрел на священника. Но кивнул. И как он только понял? Но не стал спрашивать. Когда сенатор и Северус ушли, Бен Соло сложив руки на столе, неловко начал: - Я неверующий…но мне нужен совет. От меня зависит жизнь плохого человека. И то делать я не знаю. Чтобы сказала Библия? - Библия чрезвычайно жестокая книга, к ней не стоит идти за рекомендациями, - паренек пожал плечами. Странно, в его тоне не было иронии или насмешки. - Но и Заветы Моисея не всегда действуют. Не убей. Всегда ли это верно? На самом деле, сейчас вопрос не в этом. Ты ведь принял уже решение, сын мой, и совет тебе не нужен. Ни мог, ни даже Господа. Проблема в другом. Ты знаешь, что оно не совсем верно. Следовало бы принять иное, но ты не можешь. Это ничего. - Драко продолжал перебирать бриллианты на ошейнике. Видел, как Бен изумлен, но магии не было. Что-что, а заблудших овец и их психологию ему отлично преподавали. - Плевать на то, что думает мир. Ему с тобой в одной постели не спать. А тебе себя терпеть до конца жизни, потому выбирай чье “правильно” тебе дороже. Порой честно обнажает в нас то, чего мы не ожидали. Через нее мы узнаем, что эгоистичны, ревнивы, трусливы. Не лучшие свои черты. Их не нужно стыдиться или бояться. Их нужно принимать. - И кем ты будешь в нашем Братстве Сенатора? - Ухмыльнулся Бен Соло, резко меняя тему. Священник покачал головой. Потянулся на портсигаром. Потом передумал. Одернул себя. - О, нет, нет, такой тимбилдинг не по мне. В этой вселенной я был бы Сауроном. В греческом языке есть слово sauros. Ящерица. Потому думаю это отсылка к змею в саду. А что может быть лучше, чем жить в Эдеме, а? - Он подмигнул. И не добавил, что с Сауроном и змеем его роднило еще и хладнокровие та отсутствие сострадания. - Если у тебя все, то я… Вдруг телефон священника, лежащий на столе, засветился. Ему пришло сообщение. Краем глаза, Бен Соло увидел,что ему прислали фото, потому что снимок рыжеволосой красотки на миг заполнил весь экран. А затем тонкие пальцы инквизитора забрали айфон. - Мария Магдалина? - Пытаясь казаться равнодушным, спросил Бен. Он знал, что было очевидным то, что он увидел фото, потому глупо было притворяться. К тому же это было забавно получить подтверждение, что целибат не все держали. Никто бы не слал полуобнаженный снимок в воде не любовнику. Он поднял глаза. И изумился. Холодный инквизитор как-то переменился. Смотрел на снимок, бросающий свет на его бледное лицо, без положенной похоти. С бесконечным восторгом и восхищением. Даже с трепетом. - Моя Венера, - совершенно не смущаясь, возразил он. Потом добавил, чтобы стало яснее. - Она - язычница. Не моей веры. - И тебя это не смущает? - Заинтересовался Бен. Священник бросил на него быстрый взгляд. Этот вопрос был не из праздного любопытства задан. Драко сначала ответил Гермионе коротким “восхитительно, продолжай”, которое мало вязалось с обожанием в его глазах, а затем ответил, не задумываясь: - В этом мире слишком много проблем из-за любой формы нетерпимости. Куда правильнее искать точки соприкосновения, а не конфликты. Хоть с кем-то. Думаю, мы закончили? - И получив кивок, иезуит направился в Плазу отдыхать после длительного перелета, а Бен Соло набрал Художника по номеру, что тот оставил. - Я принял решение. Вы должны возобновить уголовное дело. Официально. Пусть пойдет под суд. - Твердо сказал мужчина. Знал, что это не совсем правильно. С точки зрения мести. Но родственники других жертв тоже имели право знать, что случилось с их любимым. Убийство лишит их такой возможности. Навсегда. Это тоже было жестоко. - Но в том штате, где еще не запрещена смертная казнь. И… и я хочу быть в присяжных. Официально я не родственник, никто. У меня есть это право… Встретились пару дней спустя, но что поделать - отпуск есть отпуск. Я так за эти пару дней без ноутбука соскучилась за всеми персонажами и вами - вы бы знали.