blemish

Исаги Йоичи не совсем повезло с командой. Точнее не совсем верно. Исаги повезло с командой. Это Кайзеру не повезло. От слова совсем. Его настолько сильно раздражает этот японец, что он думает о том, что, чтобы сломать Исаги, придется ему, Кайзеру, самому сломаться. И эта мысль ему не нравится. Он никогда ни перед кем не прогибался, ни ломался. Его гребанный отец не смог сломить его, а тут этот мальчишка? Кайзер с хлопком закрывает крышку планшета и швыряет его на свою кровать. Исаги его раздражает. Он пришел из-за него сюда, в эту гребанную тюрьму, чтобы его уничтожить, размазать по футбольному полю, поглотить полностью. А получается совсем не так, как он себе распланировал. Михаэль тяжело вздыхает и снова включает на большом мониторе видеозапись с последней игры, чтобы снова посмотреть на невыносимого Исаги Йоичи. Кайзер ненавидит его. Но еще больше он начинает ненавидеть себя за то, что помимо азарта и ненависти в нем начинают просыпаться совсем другие, непонятные для него чувства. Кайзер считывает каждое движение мальчишки, ловит каждый вздох, каждое острое слово. Внутри что-то переворачивается и екает. Михаэлю это не нравится. Неожиданно он слышит на записи, как Исаги что-то говорит своему дружку, вроде бы, этого парнишку зовут Хиори. Исаги выглядит слишком довольным и счастливым, он что-то снова говорит своему другу, а его взгляд устремляется на него, на Кайзера. Михаэль хмурится и выкручивает громкость в колонках на максимум. — 彼は天才だよ, — он отчетливо слышит японскую речь. Он впопыхах и слишком резко ищет наушник с переводчиком, который закинул после душа куда-то на стол. Надев гарнитуру, Кайзер снова включает видеозапись. Но наушник не переводит. Видимо звук слишком размазанный. На секунду Михаэль замирает — а почему его вообще заинтересовало, что там сказал Исаги своему дружку, смотря на него? — Да пошел ты, Исаги, — выплевывает Кайзер, но видео не выключает, а продолжает так же пытливо смотреть.

***

Кайзер входит в тренировочный зал далеко за полночь, надеясь, что сможет отдохнуть от всего шума и гама, который происходит постоянно вокруг него. И он искренне удивляется, когда видит Исаги, который сидит посреди поля вместе с планшетом. — Что ты делаешь тут в такое время, неудачник? — ухмылка появляется сама по себе на лице Кайзера. А в груди начинает неприятно жечь от своих же слов. Исаги вздрагивает, резко оборачиваясь. — О, Кайзер! — он неприлично широко улыбается, вырубает планшет и поднимается на ноги. — どうして来たの？ Ухмылка тут же исчезает с губ, когда Кайзер понимает, что не взял с собой свой наушник. Он не понимает что говорит Исаги. Зато Исаги понимает его. Значит перепалки не выйдет. Йоичи смотрит на него своими синими, почти черными, бездонными глазами, не понимая сначала почему Кайзер ему не отвечает. Исаги удивительный, думается в этот момент Михаэлю. На поле он готов порвать его глотку, разорвать на части, стереть с лица Земли, а сейчас, стоит тут, смотрит на своего врага-сокомандника и приветливо улыбается. Симуляция бреда, думается Кайзеру. Бред сумасшедшего, окончательно убеждается Кайзер. — イヤホン忘れたの？ — Исаги снова задает вопрос и наклоняет голову слегка вбок. Кайзер бесится, что не понимает его. — Я не понимаю, что ты говоришь, — Кайзеру приходиться сдаться и фыркнуть. Он скрещивает руки на груди и надменно смотрит на Исаги. И того совсем это не смущает. Исаги только почему-то слегка хмыкает и усмехается. Кайзер спихивает это наблюдение на свое уставшее сознание и больное воображение. Исаги наклоняется к планшету и что-то вбивает в встроенный переводчик, а затем показывает Кайзеру. Михаэль думает, что этот пацан не такой уж и тупой. Впрочем, он никогда не сомневался в умственных способностях японца. Это его уязвленная гордость кричит, как всегда. — Ничего страшного, покажи еще раз тот самый прием ногами, — Кайзер читает вслух. Переводчик достаточно корректно перевел, чтобы он все понял. — С чего я должен тебе показывать свои приемы, а? — Михаэль продолжает насмехаться над японцем. Просить такое в лоб своего врага. Видимо, он поспешил хвалить ум японца. И Исаги в долгу не остается, он закатывает глаза и яростно печатает на планшете. — Потому что меня впечатляют твои приемы, — Кайзер снова читает и смеется в голос. — Что за детская и тупая причина, а, Исаги Йоичи? — но внутри становится чуть теплее. — あんたが好きだ, — Исаги говорит безэмоционально и абсолютно равнодушно. Михаэль хмурится на это. Ему не нравится, что он не понимает этого японца. Он прищуривается. — Продолжай печатать на планшете, — он наклоняется к Исаги и смотрит прямо в глаза, практически цедя сквозь зубы. — Если хочешь вступить в словесную перепалку, то не будь трусом и пиши все на гребанном планшете. Исаги хмыкает и печатает на экране, суя Михаэлю прямо в лицо. «То, что ты голозадый король, я тебе уже говорил. Спорить с тобой мне сейчас не интересно, покажи мне приемы!» Михаэль не читает вслух эту ублюдскую и абсолютно ущербную фразу. Только сжимает зубы, чувствуя, как желваки играют на скулах. Но почему-то…почему-то он не отрицает написанное, не обижается, не посылает Исаги далеко и надолго. Он почему-то подходит к мячу на поле и перекатывает его между ног. Он покажет Исаги. Пускай один раз. Пускай только сегодня ночью. Пускай. Пускай сегодняшняя ночь станет исключением в их отношениях. Потому что сейчас Исаги во все глаза смотрит и следит за ним, за Кайзером. Потому что сейчас Исаги полностью сосредоточен на нем. Потому что Исаги поглощает его сейчас. И Кайзеру это нравится. Кайзер ненавидит Исаги чуть меньше. Кайзер начинает ненавидеть себя чуть больше.

***

Исаги ловит момент, когда Кайзер опять находится один теперь уже в общей столовой. Он будто бы специально подгадывает моменты, когда никого нет рядом, даже Несса. Михаэль задумчиво смотрит в свою тарелку, погрузившись в свои мысли. Сейчас у них длинный перерыв между матчами, поэтому он может себе дать немного слабины и побыть больше в одиночестве, чем обычно. Исаги ставит свой поднос прямо напротив Кайзера и садится на скамью. Михаэль удивлен. Честно говоря, он шокирован. Столовая практически пустая. Исаги может сесть куда угодно. Но Кайзер не показывает своих эмоций. Даже бровью не ведет. Он лишь устало смотрит на Йоичи. — У меня нет настроения разговаривать с тобой и видеть твою рожу, придурок, — Кайзер фыркает и отмахивается от японца вилкой. Палочками он так и не научился нормально есть. После их ночной тренировки прошло несколько дней. Они тогда говорили как лучшие друзья, с подколами, с теплотой, забыв о войне, которую они ведут на футбольном поле. В ту ночь, у Кайзера случилась паническая атака, в приступе которой он чуть ли себя и правда не придушил. Ему стало слишком странно быть рядом с Исаги, который не выглядит как соперник, как враг, как самый ненавистный кайзером человек. За многое время ему стало так тепло и спокойно. Кайзер не привык к такому. Кайзер искалеченный, травмированный, слепивший себя самого из гнева и ярости. Это не Исаги, который вырос в тепличных условиях. Исаги, который тоже должен его ненавидеть, попытаться уничтожить, чтобы Кайзер смог слепить из себя еще более лучшую версию себя. И Кайзеру впервые в жизни хочется, чтобы его не ненавидели. Исаги хочет забить гол совсем не в те ворота. И Кайзеру стоит улучшить свою защиту дабы не пробили. — Эй! Кайзер, — Исаги щелкает пальцами прямо перед глазами Кайзера, чем вызывает вспышку гнева. Михаэль шлепает наглеца по руке и раздраженно смотрит на японца. — 聞こえないの？ Кайзер опять ловит себя на том, что не понимает Йоичи. Он трогает себя за ухо и смачно выругивается. Он опять забыл наушник. Сейчас выходной у всех команд из-за какого-то японского праздника, поэтому наушники можно не носить постоянно. Тем более Кайзер никогда не горел желанием разговаривать с кем-то из «Блю Лока». Если только не подтрунить Исаги. И вот сейчас у него отличный шанс, только вот настроения да наушника нет. В глазах Исаги опять мелькает что-то странное. И Михаэль напрягается. Напрягается так сильно будто бы на него сейчас набросятся. Ему не нравится это чувство уязвимости. Он опять ненавидит себя чуть больше. Только почему же ненависть к Исаги не увеличивается так же? Йоичи ухмыляется в открытую и говорит: — キスをしよう. Он абсолютно спокоен, ни один мускул не дрогнул на его лице. Какого черта он творит, думает Кайзер. Михаэль смотрит на него с недоумением и странным выражением лица. — Что ты сказал? — Кайзер смотрит в упор, тяжело, вязко, долго на Йоичи. Исаги пожимает плечами и мотает головой, как ни в чем ни бывало. Будто бы он ничего и не говорил. — Не смей делать из меня дурака, слышишь, ты, — Кайзер цедит сквозь сжатые зубы и сжимает руки в кулаки. — Жалкий клоун. Исаги все так же молча доедает свою порцию риса, никаким образом не реагируя на знакомое оскорбление, а затем достает планшет с переводчиком из небольшой сумки. Его длинные пальцы порхают над сенсорной клавиатурой. Кайзеру становится плохо. Потому что он хочет схватить Йоичи за руки, за плечи, встряхнуть его, наорать, опять прижаться к нему, опять вздохнуть его аромат. Желудок начинает сводить. Кайзер чувствует себя уязвленным. «Я всего лишь сказал, что хочу еще раз посмотреть на твой удар. Вот и все, голозадый король». Кайзер быстро читает перевод и подмечает, что прошлое предложение было короче. Или японский язык действительно просто сам по себе такой лаконичный? — Dummkopf, – выплевывает Кайзер и ловит на себе удивленный взгляд синих глаз. Видимо не все ругательства занесли в список переводчика. — А я сказал — пошел в жопу. Кайзер встает со своего места и оставляет Исаги одного. Он чувствует его липкий взгляд, ему хочется спрятаться и в то же время быть всегда в центре его глаз.

***

Один раз — случайность. Два раза — совпадение. Третий раз — закономерность. Кайзер всегда придерживался такой философии жизни. И она ему очень нравилась. Пока эта философия не вышла ему боком. После очередного собрания с Ноэлем, очередных абсолютно одинаковых предложений от бизнес-партнеров, после очередной тяжелой, но приятной тренировки, он оказывается под струями горячей воды. Кайзер слышит, как в душевую заходит еще кто-то. Сейчас ему все равно кто там. Ему было слишком лень, слишком грязно идти в свою комнату со своей ванной. Сейчас опять позднее время. Тут, по плану, не должно быть никого. — Кайзер? — и снова знакомый голос выдергивает Михаэля из приятной неги горячей воды. Он резко поворачивается на голос. Перед ним стоит опять тот самый Исаги, который уже сидит у него не только в печенках, но и самом предсердии. До самого сердца так далеко, но так близко. — なぜ共同シャワーを使うの？ Кайзер опять его не понимает. Кайзер опять чувствует себя дураком. Он чувствует себя тем, кем называет Исаги на футбольном поле. Клоуном. У него есть наушник, но он в одежде. Потому что ему не нравится мыться с техникой в ушах. Как же это раздражает. Потому что это становится стабильностью не понимать Исаги Йоичи. Не понимать его действий на поле, не понимать его философию жизни, не понимать его отношений с друзьями, не понимать его отношение к нему, к Кайзеру, не понимать его язык. Михаэлю все же не удается сдержаться, и он ударяет по стене душевой кабине кулаком со всего маху. Рука не нога. От боли легче не становится. — Что ты ко мне приебался, твою мать? — Кайзер шепчет себе под нос. Исаги не пугается, не вздрагивает. У него в глазах опять что-то мелькает, искрит. Кайзера это бесит. — あんたが私をそのように扱うのは腹立たしい。 あんたが好き。 面と向かって言ってるんだよ。このバカなドイツ人, — и Исаги почему-то тоже начинает злиться. Он выплевывает последнее слово или словосочетание, и Кайзеру на секунду кажется, что это было похоже на «немецкий». Михаэль ни на шутку начинает злиться, потому что все это уже похоже на издевательство. Игра заходит слишком далеко. Исаги смотрит по сторонам, находит вещи Кайзера, молча берет наушник и протягивает его. Михаэль вырывает гарнитуру и вставляет его в ухо. — Повтори, что ты сказал, маленький ублюдок, — он шипит, смотря на Исаги. — Я лишь сказал, что тебе лучше не вытаскивать наушник, потому что так можно пропустить самые важные вещи, — Йоичи открыто насмехается на Кайзером своим напускным спокойствием. — Ты не это сказал, сволочь, — Кайзер подходит к Исаги и хватает его за воротник футболки и притягивает его лицо к своему максимально близко. — Когда ты так делаешь я начинаю думать, что я тебе нравлюсь, — Исаги хмыкает, но немного отворачивает лицо в сторону. Потому что за такое можно и получить нехилым кулаком. — Да кому ты нужен такой, — Кайзер не поддается на провокацию, но в груди опять все горит. Запах Исаги, тело Исаги, голос Исаги, интонация Исаги, взгляд Исаги. — Катись к черту, — Михаэль отпускает японца с саркастичным смешком, вытаскивает наушник, кладет его на пустую скамейку и возвращается под горячую воду. Он закончил разговор. Слова японца проникают слишком глубоко. Нравится? Исаги Йоичи поистине тупой. Исаги Йоичи самый настоящий придурок. Потому что Исаги Йоичи давным-давно намного больше, чем нравится. Кайзер ненавидит себя слишком сильно. — それは本当のほうがいい, – Исаги опять что-то говорит на японском, но Кайзеру глубоко все равно на смысл слов. Ему совсем не все равно на отчаянную интонацию в голосе японца. Какого дьявола происходит? В эту ночь у Кайзера опять случается паническая атака. Он раздирает себе шею в кровь, а потом долго блюет в туалете, выворачивая себя наизнанку.

***

После тренировочного матча внутри команды, Кайзер понимает, что ему надоело, что из него постоянно делают дурака. Он садится на скамью, накинув на шею полотенце. Все медленно расходятся с поля. Михаэль не хочет идти сейчас в общую раздевалку, Несса он отправил вперед. Ему сейчас не нужна излишняя забота и посторонний шум. Исаги появляется перед ним опять как приведение. Кайзер слишком сильно погружается в свои мысли раз не слышит посторонних шагов. Японец протягивает холодную бутылку воды, а второй рукой вытирает капли пота со своего лица. Слизать бы это все с него, лениво проносится в голове Кайзера. Он берет бутылку из рук японца, вызвав у того удивление. Не вечно же ему все время его удивлять своими непонятными и абсурдными поступками. Кайзера внезапно осеняет одна мысль — гениальная, изумительная мысль. — Тренировка была хорошей! — Исаги сияет как начищенный пятак, он садится на скамью рядом с Кайзером и довольный, словно кот, вытягивает ноги вперед. Тянется, разминается, жмурится. — Опять ты лепечешь на своем японском, — Кайзер устало выдыхает, открывает бутылку воды и делает несколько больших глотков. Исаги опять смотрит на него странно. В его взгляде опять появляется что-то странное, непонятное, совсем-совсем на дне глаз. Это не тот взгляд, который у него появляется от осознания новой техники или заинтересованности в новом игроке. Нет, это далеко не то. Кайзер не может понять его. — Опять ты снял свой наушник? Так нельзя сейчас все в сборе, — Исаги начинает причитать, как ни в чем ни бывало. Сейчас у него нет с собой планшета с переводчиком. Но он не уходит. Продолжает говорить, зная, то Кайзер его не понимает. — Но знаешь хотя бы так я могу сказать тебе что я думаю, — Исаги мягко улыбается и смотрит прямо на поле перед собой. Кайзер делает вид, что он устал и заколебался. Он накрывает голову и лицо полотенцем, опираясь головой о стену. Он ничего не говорит. Он слушает. Ему все равно, показывает он своим видом. Ему неинтересно. Вся его поза говорит об этом, да только сердце биться начинает быстрее. И хорошо, что слышит это только он. — Мне жаль, что ты меня не принимаешь. Мне жаль, что ты не даешься мне. Мне жаль, что ты не можешь меня любить. Мне жаль, что ты ненавидишь меня, — Исаги хмыкает, взъерошивает свои волосы и сжимает бутылку до треска. — Мне хочется, чтобы ты видел меня не только на поле. Мне тяжело любить тебя. Кайзер молчит. У него есть защита, бункер, броня в виде абсолютно хрупкого полотенца. Он шокировано смотрит в махровую светлую пустоту. Нет. Ему кажется все это. Наушник точно сломался. Такое просто немыслимо. Внутри начинает все сгорать заживо. Он еле держится, чтобы не схватить себя за голову и закричать. Кайзер заставляет себя дышать через раз. Он слышит скачущую интонацию в голосе японца. Он слышит, как сердце бьется где-то в висках. Нет, это невозможно. Исаги ненавидит его. Кайзер ненавидит себя. — Ладно, Кайзер, я пойду в раздевалку, хорошо, что ты не понимаешь меня, — Исаги осмеливается хлопнуть Кайзера по колену, встает со скамьи и удаляется. В сторону раздевалки, абсолютно тупо думает Михаэль. Кайзер горит. У него горит лицо. У него горит в груди. Ему так плохо, что хорошо. Он упускает момент, когда к нему походит Несс и снимает с него полотенце. — Ты почему тут сидишь? Боже, Кайзер, ты весь горишь? Ты заболел? — Несс обеспокоенно лепечет и прикладывает руку к его лбу. Кайзер заболел. Заболел, как только увидел Исаги на большем экране своего компьютера дома. Заболел, как только увидел Исаги в живую. Кайзер слышал все, а Исаги даже не догадался.

***

Панические атаки Кайзера доводят его до исступления. Успокоительные и снотворные не помогают. Они только глушат, но не лечат. Кайзер сходит с ума. Его сжирает то, что его чувства, которые он осознал, которые принял, губят его. Исаги любит его. Неправильного, корявого, испорченного. Они должны были ненавидеть друг друга прямо как в первый раз. Когда и как они повернули не туда? Кайзер выходит из своей комнаты, не в силах больше там находится. Он лучше покончит с этим раз и навсегда. Михаэль хватает наушник, накидывает толстовку и смотрит на часы. У Исаги сейчас перерыв. Он выучил его расписание, он знает его привычки. И из последнего, мать его, признания Исаги тоже знает его как облупленного. Идиотизм, истерично думает Кайзер. Михаэль направляется к комнате Исаги, внутри его колошматит. Его так не колотило, когда он получил свой первый гонорар и навсегда освободился от своего папаши. Он, Михаэль Кайзер, которого все хотят, все уважают, все восхищаются, готов дрожать перед обычным парнишкой. Нонсенс. Он стучит в дверь, и ему открывает Хиори. Мальчишка удивленно смотрит на него, а потом слегка отходит в сторону. — Этот клоун тут? — Кайзер спрашивает ровно, в своей манере, насмешливой и саркастичной. И абсолютно неуместной, проносится в голове Михаэля. Хиори тяжко вздыхает, оборачивается и зовет Исаги. Кайзер терпеливо ждет, скрещивая руки на груди. Йоичи наспех натягивает кофту и вставляет наушник, подходя к проему двери. — Что хотел, Кайзер? — Исаги хмурится. Его друзья тут же направляют на них удивленные взгляды. Кайзеру это не нравится. — Хочу с тобой поговорить наедине, скажи спасибо, что вообще я, сам соизволил подойти к тебе, — высокомерие, тщеславие, напускное бахвальство лучшие друзья Михаэля. — Господи, голозадый король, — Исаги бормочет себе под нос, поворачивается к друзьям, бросает им что-то абсолютно тупое и закрывает за собой дверь. — Веди куда хотел. Кайзеру становится страшно. Но это не тот страх, который преследовал его с детства. Нет, это тот страх, который он испытывает перед паническими атаками. Он ведет Исаги в самый дальний тренировочный зал. Он закрыт на ремонт. Он знает, что там отключены камеры. Он знает, что только ВИП-гостям можно пользоваться этим залом. И Кайзер пользуется своим положением. — Погоди, Кайзер, — Исаги тормозит перед железной дверью. — Мне туда нельзя. Это нарушение правил. — Успокойся, клоун, я предупредил Эго. Он дал добро. Можешь не бояться за свою костлявую задницу, — Михаэль хмыкает, вводя пин-код и прикладывая отпечаток своего пальца. — Ничего у меня не костлявая задница, — бурчит в ответ Исаги, входя следом за Кайзером. Абсолютно точно, мысленно соглашается Михаэль. — Чего ты хотел от меня, в итоге? — Йоичи скрещивает руки на груди и смотрит в упор на Кайзера, как только они оказываются посреди поля. Да, смотри на меня всегда, проносится в голове Кайзера. Да, я должен быть и только я в поле твоего зрения, эгоистичная мысль рождается в голове и душе Кайзера. — Ты меня достал, — Михаэль зарывается правой рукой в свои волосы и совершенно устало смотрит на Исаги. — Ты мне сейчас Америку не открыл, — Йоичи только тяжело вздыхает, но Кайзер видит, считывает. Его задевают слова Михаэля. — Ты только это хотел мне сказать, что аж привел в закрытую комнату? Если да, то я не намерен на это тратить свое свободно время и вообще… — Ты меня достал, потому что я тебя не понимаю, — Кайзер резко перебивает Исаги. — Я ненавижу, когда что-то или кто-то мне не подчиняется. Я ненавижу, что я тебя не понимаю, — Михаэль видит абсолютное непонимание. Почувствуй какого это, уязвленно и обиженно думает Кайзер. — Наушник надо постоянно носить с собой, — абсолютно тупо и абсурдно ляпает Исаги. В его глазах ни грамма сомнения в своей правоте. Кайзер сначала пораженно смотрит на японца, а потом заливается истерическим смехом. Исаги, действительно, поразительный. Даже сейчас, когда Кайзер готов самолично дать поводок от своей удавки ему в руки. Он давно проиграл ему. — Поговори со мной, — Кайзер резко замолкает, закрывая глаза той рукой, где нарисована корона, той самой рукой, которую оплетают шипы. Он устал. Устал от себя, устал бегать, устал ненавидеть. Он не может больше ненавидеть Исаги. Он может только ненавидеть себя. — Что? — Исаги на мгновение теряет дар речи, расширенными глубокими синими глазами смотрит на Кайзера. — Посиди со мной, поговори со мной, — голос Михаэля опускается до хриплого шепота. Спектакль под названием Высокомерный Михаэль Кайзер кончился. Он все же убирает руку с глаз и подходит к ошеломлённому Исаги слишком близко. Исаги у него в сердце, в груди, в легких, в глазах, в голове. — Ты…у тебя есть Несс, ч-что происходит, — Исаги теряется, бегает глазами по уставшему и почему-то до ужаса изможденному лицу Кайзера. Он никогда не замечал, как Кайзер умело маскирует свои синяки, свой недосып. Исаги страшно. Он показывает страх, наверное, первый раз за все их матчи, за всех их конфликты. — Я тогда все понял, — Михаэль внимательно смотрит в синие глаза и не видит того хитрого огня, он видит самый настоящий животный ужас. Секундный момент непонимания, и Исаги отшатывается назад, но Кайзер быстрее. Он хватает Йоичи за руку, тянет на себя, к себе, не прерывая зрительный контакт. Исаги понял. — Поговори со мной, — Кайзер повторяет, наклоняясь к губам Исаги. Он не целует. Он шепчет между ними. — Скажи мне так, чтобы я понял еще раз. — Н-нет, — голос Исаги дрожит. Он резко превращается в беззащитное, слабое, хрупкое создание. — Тогда я сам тебе скажу, — Кайзер вытаскивает наушник из уха Йоичи и продолжает шептать ему в губы. — Du bist mein persönlicher Fluch. Mir geht es so schlecht mit dir, aber ohne dich geht es mir noch schlechter. Ich liebe dich so sehr, dass ich es nicht ertragen kann . Йоичи дрожит. Кайзер чувствует это своим телом. Ему кажется, что они дрожат оба. Его дрожь передается Исаги, а дрожь Исаги перетекает в него. Михаэль вставляет наушник обратно в ухо Йоичи и отпускает его. Совсем. Он перестает держать его руку. Он перестает говорить ему в губы. Кайзер начинает сгорать снова. Исаги смотрит на него совсем потеряно. Исаги сейчас будто бы заплачет. Я единственный, кто тут должен плакать, думается Кайзеру. Он криво усмехается. Сил корчить из себя снова великого царя нет. Кайзер проводит ладонью по лицу, вверх к волосам и зарывается пальцами в пряди. — Уходи теперь. Веселье кончилось, спектакль окончен, — Кайзер режет себя сам без ножа. Паническая атака снова подбирается совсем близко, начиная уже смыкать свои щупальца на его шее. Исаги не шевелится. Он вообще ничего не делает: ни говорит, ни реагирует, ни двигается. Он только смотрит. Кайзер не хочет сейчас считывать его. Он ждет еще с минуту, потому что долго ждать ответа не намерен. — Хорошо, — Кайзер тяжело вздыхает, — Я уйду первым. Насчет Эго не беспокойся, как я и сказал тебе. Кайзеру хочет рухнуть на колени, закрыть уши и закричать. У него свербит все в груди. Он проиграл дважды. Гордость не сможет оправиться от такого еще долгое время. Ненависть уродским комком ворочается где-то глубоко внутри. Он проходит мимо Исаги, не задевает как обычно. Он не успевает дойти до двери, как его хватают за руку. Его держат крепко, больно, цепко. — Ты, чертов голозадый король, ты меня обманул, — Исаги хрипит. Эту интонацию Кайзер узнает из тысячи. Так он говорит с ним только на поле, только так он отвечает на провокацию. — Ты первый попался в эту ловушку и все тащил на себе один. Кайзер ничего не отвечает, он не вырывает руку, он только останавливается. — Все же любить тебя сложно, Кайзер.

***

Зал они покидают молча и точно так же молча заходят в комнату Кайзера. Михаэль закрывает дверь на цифровой замок, не спеша поворачиваться лицом к Исаги. — Так вот как живут ВИП-гости «Блю Лока», — Исаги присвистывает и плюхается на край кровати, облокачиваясь на локти. Он рассматривает комнату, он опять выглядит так спокойно. Только Кайзеру, видимо, одному тут дико, в своей собственной комнате. — Это намного лучше наших комнат. — Конечно лучше, — Кайзер снова не может сдержаться и все же оборачивается к японцу. — Ты видел мой гонорар, сопляк? Это меньшее, что мне могли предложить, — он подходит к Исаги и встает у него между ног, слегка раздвигая их коленом. — Ну когда-нибудь я переплюну тебя, — Йоичи без зазрения совести говорит эту фразу в лицо Михаэлю. Он бесстыдный и полностью самоуверенный, проносится в голове Кайзера. — А сейчас, — Исаги полностью ложится на кровать и распахивает руки. Широко. — Иди ко мне. Кайзер пораженно смотрит на Йоичи, а его слова разливаются теплой негой внутри. Он хмыкает, качая головой, но все же снова уступает этому Исаги. Он повинуется и нависает над Йоичи. Он слишком хорошо смотрится в его кровати. Такой правильный на этих голубых простынях. Такой его. Михаэль опускается на тело Исаги и утыкается носом в его шею. Он закрывает глаза и вдыхает такой знакомый запах. Ему становится безопасно, нет никаких щупальцев, нет никакой угрозы, нет страха. Он чувствует, как Исаги зарывается в его пряди своими пальцами и аккуратно целует Кайзера куда-то в висок. Он делает первые шаги, и Михаэлю стоит только ответить на них. Кайзер проводит носом по шее Исаги, а затем прикасается к ней губами. Целует. Почти невесомо, еле касаясь. Исаги вздрагивает, он боится щекотки, но не отстраняется. Кайзер ведет губами вверх, останавливается на щеке, целует мягко, а затем двигается губами к губам Йоичи. Он на мгновение останавливается, будто колеблясь, но Исаги снова делает шаг на встречу и приоткрывает рот. Поцелуй получается легкий, совсем робкий, аккуратный, так отличается от их обычных повадок. Кайзер проводит языком по искусанным и шершавым губам Исаги, который шумно и нетерпеливо начинает ерзать под ним, прося больше. Михаэль позволяет себе ухмыльнуться и затем совсем закрыть глаза, углубляя поцелуй. Целовать Исаги, трогать Исаги, сжимать Исаги так приятно, так правильно. Они давно должны были это сделать. Кайзер всем своим весом наваливается на Йоичи, просовывая правую руку под спину, чтобы прижать японца ближе к себе. Он не намерен отпускать и как-то оставлять Исаги без своих прикосновений. Всегда. Но сегодня в особенности. Михаэль пролезает пальцами под кофту, касаясь оголенной спины, ловя ответную дрожь. Исаги сам разрывает поцелуй и смотрит на него своими пьяными, плывущими, возбужденными глазами прямо в глаза Кайзера. Йоичи поднимает ладони и проводит пальцами по щекам Кайзера, касается губ, которые только что его целовали. Михаэль приоткрывает рот и ловит один палец, слегка целует и тянется следом за теплой ладонью, которая сейчас застыла на его щеке. Он прикрывает глаза. — Я не думал, что у тебя есть такая милая сторона, — Исаги краснеет, смущается, но руку не убирает. Такой Кайзер редкость, таким может его видеть только Исаги Йоичи. — Никогда никому не показывай эту сторону, — Исаги шепчет и сам тянется за новым поцелуем. И Кайзер усмехается, и перед тем, как ответить на поцелуй, говорит: — Ты действительно самый настоящий эгоист, — он целует Исаги более резко, более страстно, более пылко. Кайзер спускается ладонью вниз к поясу спортивных штанов и начинает стягивать их. Он не встречает никакого сопротивления, и этого, честно говоря, даже удивляет. С этим Исаги Йоичи все странно и не понятно. Даже так, когда он лежит под ним. Исаги поддается, слегка стонет в губы Кайзеру и отталкивает его. — Ты такой медленный, Кайзер, — Исаги неожиданно резко переворачивает их обоих и оказывается поверх бедер Михаэля. Йоичи стягивает с себя кофту и кидает куда-то на пол. Туда же и летит кофта Михаэля. Кайзер не понимает, он не может осознать, что вообще происходит? Лишь почему-то опять позволяет делать этому мальчишке все что тот захочет. — Я и не знал, что у тебя может быть такое выражение лица, — Михаэль не успевает ответить на абсолютную дерзость, как теперь уже его целуют, требовательно, властно, жадно. Кайзер не думает сдаваться просто так, но он позволяет немного вести Исаги. Он кладет руки на крепкие бедра японца и сжимает их. Он проводит ладонями и останавливается около вставшего члена. Сквозь поцелуй, Михаэль все же самодовольно усмехается, хоть он и сам находится не в самом лучшем положении. У него у самого стоит, так, что если Исаги продолжит ерзать на бедрах, то позорно кончит. Хватит на сегодня позора, проносится в голове. Кайзер разрывает поцелуй и слегка ведет бедрами, заставляя Исаги рвано выдохнуть и застонать. — Такой самоуверенный, вы посмотрите, — Кайзер стягивает нижнее белье Исаги, оголяя его вставший член, который блестел от естественной смазки. Исаги выглядел на нем таким красивым и возбужденным. — А теперь, мы снова поменяемся местами, дорогуша, — Кайзер снова переворачивает их на исходную позицию. Он снимает с себя спортивные штаны вместе с нижним бельем, и притягивает Исаги за ноги ближе к себе. Он обхватывает член Йоичи, начиная водить ладонью вверх-вниз мучительно медленно, слушая такие желанные стоны. — А ты сам-то не в лучшем положении, — Исаги ухмыляется, дрожа в сильных и крепких руках Кайзера. Прикосновения немца обжигают, они точно оставят везде следы. Исаги не против. Наоборот, только и жаждет этого. Он поддается прикосновениям, вздрагивает, когда Кайзер гладит по внутренней стороне бедра, одновременно с этим надрачивает его член. Это странная ситуация до ужаса правильная. Исаги не чувствует стыда или сильного смущения. Он тоже устал бегать вокруг да около. Он так же сильно устал ненавидеть Кайзера, потому что при ненависти не рождаются желания обнять, прижать, потрогать, сжать. — Смотри на меня, Исаги, — Кайзер наклоняется к уху Йоичи, вырывая того из своих размышлений не только голосом, но и прикосновения к ложбинке между ягодиц. Он вздрагивает от холодного и влажного прикосновения пальцев. И Исаги смотрит: на Кайзера, который возвышается над ним, на Кайзера, который аккуратно входит в него одним пальцем, на Кайзера, который кусает свою нижнюю губу от нетерпения, на Кайзера, у которого сбитое дыхание, на Кайзера, у которого стоит на него, Исаги. Когда он успел достать смазку и откуда, Йоичи спросит потом, потому что дискомфорт перекрывает все положительные эмоции и мысли. Он инстинктивно хочет уйти от неприятных ощущений, но Михаэль держит крепко, властно. Он чувствует легкий поцелуй в ключицу, в шею, в щеку. — Я…ах…я.думал, что в постели ты более разговорчивый, — Исаги хрипло шепчет, пытаясь усмехнуться и снова показать свой нрав, чтобы увидеть, как его провокация снова сработала. Да только в голубых глазах он не видит насмешки, не видит сарказма. Он видит только безграничное желание, страсть и что-то еще. Он не может понять, но внезапно Исаги вспыхивает, ему хочется скрыться от этих глаз. Йоичи вскрикивает, как только чувствует внутри себя еще два пальца. — Все непременно, дорогуша, только сегодня я хочу слышать только тебя, — Кайзер победно ухмыляется, видя, как Исаги в его руках буквально плавится. Он растягивает его тщательно, не желая причинить Исаги боль. Он убирает руку с члена, получая в ответ разочарованный и недовольный стон. Кайзер надеется, что Исаги не увидит, как позорно у него трясутся руки, когда он открывает презерватив и раскатывает по своему члену. Михаэль разводит шире ноги Исаги и наклоняется к его лицу, запоминая и ловя каждую эмоцию. Он припадает к губам Исаги, аккуратно входит в такое податливое и подготовленное специально для него тело. Исаги задыхается от первого толчка, выгибаясь в пояснице и глухо стонет в рот Кайзеру. Больно, но эта боль на грани с удовольствием. Михаэль не двигается, только ждет, когда Йоичи сможет расслабиться и принять его полностью. — Двигайся, — Исаги разрывает поцелуй и обнимает Михаэля за шею, притягивая еще ближе к себе. Хотя, казалось бы, куда еще ближе, чем уже есть. И Кайзер снова слушается, снова подчиняется. Он двигает бедрами плавно, аккуратно, мягко. Он ловит губами вздохи, стоны, легкие вскрики Исаги. Йоичи смотрит ему в глаза, двигается навстречу. Они занимаются абсолютно странным сексом — они не кусают друг друга, не готовы разорвать друг друга, подчинить. Они лишь касаются друг друга, аккуратно, трепетно, будто бы боясь сломать от одного неаккуратного движения. Они занимаются абсолютно правильным сексом — они дарят друг другу горячие поцелуи, пылкие объятия, они не говорят друг другу никакие слова любви, сейчас им это не надо. — Я сейчас…кончу, — Исаги вскрикивает от очередного толчка и обильно кончает на грудь Кайзера. По спине Махаэля пробегает предоргазменная дрожь от того, что Исаги вот так кончил. Он делает еще несколько размашистых толчков, чувствуя, что тоже уже скоро кончит. Он зарывается носом в шею Йоичи, целует, проводит языком и с коротким рыком, кончает, не выходя из Исаги. Дыхание у обоих сбитое и горячее. Кайзер лишь сильнее обнимает Исаги, прижимая к себе. Его так не хочется отпускать, вот такого, залюбленного, мокрого, расслабленного.

***

Исаги выходит из душа, вытирая волосы полотенцем. Он одет в халат Кайзера. Михаэль сидит на кровати, что-то ища на планшете. Он краем глаза видит, как Йоичи подходит к нему, но не подает вида. — Все же непривычно, что ты можешь быть таким, — Исаги садится на край кровати рядом с Кайзером и ухмыляется. — Мне стоило раньше воспользоваться такими подкатами к тебе. Кайзер с минуту смотрит на слишком довольного японца и хмыкает. — Твои подкаты были абсолютно провальными, потому что я ни черта не понимал, — Михаэль берет Исаги за руку и переплетает их пальцы. — К слову о твоих словах — тебя любить не проще, Исаги Йоичи.

***

— Как думаешь — этот подойдет? — Исаги протягивает планшет, он выглядит очаровательно серьезно. Кайзер снимает свои очки и берет планшет в руки, задумчиво смотря на фотографию дома. Светлый, большой, минималистичный, практичный. Прямо как сам Исаги, весело и непринужденно думает Кайзер. — Мне кажется, что пустовато, надо побольше обставить и будет хорошо, — Михаэль самодовольно улыбается, зная, что Йоичи не особо любит весь пафос, но… — Я знал, что ты так скажешь, — Исаги тяжело и совсем уж обреченно вздыхает. — Поэтому я уже договорился с дизайнером, и ты сам обустроишь гостиную и свой кабинет. Все остальное я сделаю сам, — Исаги наклоняется и целует Кайзера в уголок губ, забирая свой планшет. Кайзер думает о том, что Исаги слишком внимательный к нему, слишком переживает о нем. И это будоражит его. Всегда будет будоражить. В свете солнца, от взмаха руки Исаги, на его безымянном пальце левой руки резво отблескивает кольцо. У Кайзера все сжимается в груди, когда снова и снова видит это кольцо на пальце Йоичи. Он видит его постоянно: когда они гуляют в безлюдных местах, держась за руки, когда берет что-то из рук Исаги, когда во время занятий любовью, он сжимает ладонь, когда Исаги сам подходит и обнимает со спины, когда во время тренировок он общается с кем-то из команды, активно жестикулируя — кольцо блестит. Кричит о том, что Исаги Йоичи принадлежит только Кайзеру. У него внутри все переворачивается, и он сам готов пищать от несвойственных ему эмоций. У самого Кайзера такое же кольцо красуется на левой руке. Они практически идентичные, только у Михаэля выгравировано внутри ободка иероглифы имени Исаги, а у самого Йоичи написана его фамилия. Кайзер самолично создавал идеальный дизайн для них. Он до последнего скрывал это от Исаги, до последнего не хотел раскрывать то, что с Йоичи он хочет прожить остаток жизни. Он никогда бы не подумал, что у него появится такой человек. И, наверное, прошлый Кайзер, если бы увидел все то, что происходит сейчас, то точно бы рассмеялся. — Когда ты так долго смотришь на мои руки, то мне кажется, что ты гребанный извращенец, — Исаги усмехается без злобы. Манера их общения так и осталась немного токсичной. — Я буквально был святым до встречи с тобой, mein Vögelchen, — Кайзер улыбается мило-премило, даже глазами хлопает, как невинная девица, выныривая из своих мыслей. И Исаги заливается радостным смехом. Михаэль думает, что он готов слушать этот смех вечно, если нужно, то он наденет тот самый костюм клоуна лишь бы этот смех ласкал его уши. Кайзер думает, оборачиваясь назад, на свое прошлое, что если бы ему тогда сказали, что в будущей жизни его будет ждать Исаги Йоичи, такой открытый, такой красивый, такой родной, такой его. Он бы непременно согласился бы пройти этот ад снова. Потому что награда стоила всех его страданий. Он просыпается без панических атак, у него нет больше ненависти к себе. Она иногда только просыпается во время косяков на футбольном поле. Этого почти никогда не бывает, но чем реже эти промахи, тем сильнее ненависть к себе. Только вот разрушительные и губительные чувства растворяются стоит только Исаги обнять его, прижать к груди, зарыться своими длинными пальцами в волосы. — Да ну? Я вот так не думаю, Кайзер, — Исаги усаживается на бедра Кайзера, самодовольно наблюдая, как он хмурится. — Миха! — Кайзер обреченно поправляет Йоичи. Его так сильно расстраивает, что Исаги так и запинается об его имя. Он даже сократил его, чтобы на японском его было удобно произносить. — Живем с тобой уже столько времени, боже, мы женаты, а ты все называешь меня по фамилии. Исаги мягко улыбается и берет лицо Михаэля в свои ладони, прислоняется своим лбом ко лбу Кайзера. У него на щеках играет легкий румянец, а в глазах опять плещется хитрый огонек, который когда-то был так сильно непонятен Кайзеру. — Ничего не могу с собой поделать, мне слишком нравится тебя дразнить, — Исаги светится, будто бы даже изнутри. И Кайзер хмыкает. — Ты такой эгоист, Исаги Йоичи, meine Seele, — Кайзер уже шепчет в сами губы Исаги, утягивая его в поцелуй. Михаэль Кайзер самовольно отдал поводок от своего ошейника в руки Исаги Йоичи, самовольно встал перед ним на колени, абсолютно проиграв ему всухую. Жалеет ли Михаэль Кайзер? Нет, ни сколько. Он бы и еще раз проиграл ему. Он готов всегда проигрывать лишь бы Исаги всегда смотрел на него и выбирал только его.