— Номер? Да мы давно уже именами пользуемся

Максиму снова 15, он снова в этом классе, он снова слышит насмешки за спиной. Снова эти уже привычные, но от этого не менее обидные обзывательства: "жид" и "кривоносый". Мыслей в голове становится слишком много. Тревога, страх, стыд, злость, ненависть, безысходность. Казалось, что это будет твориться вечно. Никто никогда его не полюбит, все будут видеть в нем иммигранта, путающегося в русских словах. Он не выдерживает, из глаз льются слезы. Бросается вон из класса, вслед звучат гадкие смешки. Максим хлопает за собой дверью в туалет. Сейчас было все равно, что услышат, что опять обсмеют. Было не все равно только на боль, так сильно сжимающую сердце. Он опускается на грязную плитку. Плевать, что брюки запачкает. Плевать, что любимые. Притягивает к себе колени и обнимает их. Каштановый локон картинно падает на лицо, прилипая к мокрым щекам. Истерика охватывает его с новой силой. Парень утыкается лицом в колени и всхлипывает. Он был настолько погружен в себя, что даже не заметил, как в помещение зашел незнакомец. На вид старше него, с пышной причёской. — Эй? Все хорошо? Выглядишь не важно, — Максим дёрнулся от резкого звука и заплаканными глазами поглядел на незнакомца. Тот присел на корточки чтобы видеть парня лучше, а потом и приземлился рядом с ним. — Да, все хорошо, извините, — дрожащим и хриплым от рыданий голосом пролепетал Макс. — Что случилось? — Мужчина спросил это так искренне, что на минуту захотелось ему открыться. Он ненадолго поднял взгляд на того. Его светлые, как ясное небо глаза казались Максиму достойными доверия, и он начал. — Они ненавидят меня, желают смерти. Я больше не могу это терпеть. Почему они такие злые? Это же просто... Чем я им помешал? Что я сделал не так? — парень хлюпнул носом, стирая рукавом рубашки подступающую слезу. — Я пытался как-то ответить, не обращать внимание, но это вообще не помогает! Я как-будто в ловушке, из которой невозможно выбраться. Что я ни сделаю, они продолжают смеяться. Незнакомец достал из рюкзака небольшую бутылку воды и передал своему новому знакомому. — На вон, выпей, успокойся, — мягко сказал тот. — Нечего себе нервы из-за этих дебилов трепать, они потом жалеть будут что с тобой не общались. — Презрительно фыркнул тот. — В твоем возрасте меня странным считали из-за моей причёски. Они всех, кто как-то от них отличается, пытаются затравить. Не хочу говорить банальщину по типу "Не обращай на них внимание", но никто кроме тебя тебе не поможет. Обрети уверенность в себе. Не позволяй обращаться так с тобой. Ты достоин лучшего. Ты выглядишь как самый красивый нераскрытый цветок. Тебе надо распуститься, перестать быть жертвой, — вывалил свою воодушевляющую речь незнакомец. Кацу становилось значительно лучше. Дыхание пока ещё полностью не восстановилось, но всхлипывать он перестал. — А вы кто вообще? — Уже чуть осмелев с интересом спросил Максим, смотря на загадочного мужчину. – Я? А, ну да, что-то забылся, не успел представиться. Илья Варламов – лучший урбанист Москвы, — тот протянул Максиму руку для рукопожатия, но, не увидев ответной реакции от того, он тактично убрал руку. — Меня к вам в школу пригласили какое-то мероприятие проводить, я пораньше приехал, вот и сижу тут, развлекаюсь, — усмехнулся мужчина. Не то что бы все происходящее его веселило, но нуждающимся он был готов помочь всегда, в этом же и была глобальная цель урбанистики — помогать людям. — Максим, — после небольшой паузы представился тот и все таки подал мужчине руку. Илья на миг почувствовал холод его руки. Она была холодной как лёд. Прикосновение было недолгим, но этот миг чудным вальсом откликнулся в его сердце. Он будто почувствовал что-то новое, приятное, но при этом такое родное... . – Приятно познакомиться, Максим, — с улыбкой сказал горе-урбанист, — Рубашка, кстати, очень красивая. Глаза твои подчеркивает. На нем была темно-красная рубашка на размера два больше, скрывающая худобу парня. Конечности Каца были длинными, несуразными но такими прекрасными во всем этом, что хотелось изучить его от макушки до пят. Хотелось проводить своими теплыми ладонями по его белоснежным, выпирающим ключицам. Хотелось легко погладить его макушку и запустить туда свою пятерню. А Максиму хотелось раствориться в этом моменте. Не возвращаться в этот дурацкий класс. Не слушать едкие подколы однокашников. Не смотреть со стыдом на учительницу русского языка после того, как не ответил на вопрос о деепричастных оборотах. Хотелось просто смотреть на таинственного Илью и слушать его речи. Хотелось потрогать его пышные, как сахарная вата волосы. Понюхать их, чем они пахнут, узнать, при каких обстоятельствах он решил их отрастить. Хотелось знать об Илье все. Комплимент был как гром среди ясного неба. Кац немного смутился, на щеках проступил еле заметный румянец, все-таки не каждый день комплименты делают. Тем-более такие красивые мужчины. — Спасибо... — с искренней улыбкой проговорил парень. Илья много говорил, рассказывал весь опыт его жизни, как в него никто не верил. Как родители удивились после первой принесённой в дом зарплаты. Как он смог позволить себе студию в центре. Как он стал тем, кем является. Но, к сожалению, время не резиновое, и все-таки пришлось вернуться к реальности и разойтись. — Дашь номерок? Мне общаться с тобой понравилось. Да и не хочу, чтобы снова такое повторилось. Если вдруг почувствуешь себя нехорошо, сразу пиши мне, — с читаемой заботой в голосе вещал Варламов. — Номер? Да мы давно уже именами пользуемся, — залился солнечным смехом Максим. Будто не он только недавно плакал от прозвища "жид".