Ютуберы

      Ким Сокджин уже давно снимает свое ютуб-шоу на канале «Eat Jin» в формате мукбанга, жанра, подразумевающего поедание различных блюд на камеру. Он довольно быстро собрал огромную аудиторию, которая с каждым новым видео только увеличивалась и невольно заставляла придумывать что-нибудь новенькое, что позволит и дальше конкурировать среди похожих каналов.       В частности, еще больше популярности Сокджин приобрел после новогодней трансляции, которую проводил вместо него Тэхён, его младший брат, ввиду того, что у владельца канала почти свалила ангина. Не присутствовать на собственной программе, тем более запланированной, он не мог, поэтому пришлось просто сидеть в кадре и кивать на слова Тэхёна. Иногда пинать и беззвучно умолять не выходить за рамки передачи.       Тэхён долго не задержался и так же быстро исчез из эфиров, как и неожиданно появился, но формат общения с подписчиками во время приема пищи очень зашел, поэтому Сокджин задумал и дальше вести передачу, иногда приглашая друзей или других популярных блогеров, устраивая коллаборацию. Чонгука и Тэхёна он отмел почти сразу: пиарить разврат на своем имени он не намерен. Речи о сексе в прямом эфире, конечно, не шло, тем не менее это было вполне в духе этих двоих. Они ведь вполне могли записать хоум-видео по готовке с окончанием, а потом выложить на его же канале. Учитывая, что младший брат как-то сумел войти в его аккаунт и спросить у подписчиков рецепт пельменей.       О том, что видео все-таки было снято, Сокджин даже не догадывался, и слава богу... О многом лучше просто не знать. Поменял пароль и продолжил свою деятельность.       Свой эксперимент с гостями Сокджин планировал долго и нудно, составляя список друзей и распределяя блюда согласно их предпочтениям и желаниям подписчиков, которые привыкли кидать рекомендации в комментарии, и парень часто к ним прислушивался.       Так, на первый подобный эфир Ким пригласил Чимина и Юнги, двух не знакомых друг с другом парней, но обладающих недюжинными размерами желудков. Заодно можно было устроить соревнование, кто съест больше, поучаствовать самому и оправдать звание «Бездонной ямы».       Как же Сокджин ошибался…       Нет, не в том, что это звание у него легко отберут. А в том, что эти двое слишком быстро перетянули внимание аудитории на себя своим взаимодействием. Они буквально с ложечки кормили друг друга, но без ложечки. Руками. Например, Чимин соблазнительно обхватывал пальцы Юнги губами, специально проводил по ним языком и с причмокивающим звуком отпускал.       И так весь эфир. Сокджин буквально чувствовал себя третьим лишним, и в какой-то момент хотелось уйти, оставив этих двоих наедине.       Правда, потом выяснилось, что те так играли.       Играли, сука!       На нервах Сокджина.       — Да ладно тебе, — смеялся Чимин, когда эфир завершился. Его гейская аура вмиг испарилась, и он метнулся помогать Киму с мытьем посуды.       — Да я не злюсь вовсе, — отмахнулся тот. — Больше не буду вас приглашать.       — А что не так? — усмехнулся Юнги, развалившийся на диване. Он, судя по всему, не планировал участвовать в уборке. Вместо этого он взял со стола планшет и залез в раздел комментариев. — Эфир людям понравился. Вот, кто-то пишет, что губы Чимина отправят любого в Гонконг. Лайк поставлю.       — Стой, ты с моего аккаунта же сидишь! — пытался остановить Сокджин, но Мин не шелохнулся.       — А на моем лице кое-кто бы посидел. Хм… Этого сразу в бан.       — Почему?       — Не нравится он мне. О, вот еще такой есть: «Кто за то, чтобы эти двое создали отдельный канал?» Тысяча тридцать лайков. Чимин, погнали, составим Джину конкуренцию.       — Так, я вообще-то тут, — расстроено упал на диван Ким. — Почему каждая моя гениальная идея выходит мне боком?       — С чего ты это взял?       — После эфиров с вами у меня сплошные комменты про вас же, а не про меня. Раздражает.       — Ты знал, на что шел.       — Ни разу. Что родственники ебанутые, что друзья. Хватит! Отныне только коллаборации с другими блогерами.       — Ну и ладно. Что скажешь, Чимин?       — Насчет совместного канала? Звучит круто. А какой концепт? — воодушевился Чимин и выключил воду.       Юнги поднес руку к подбородку и задумался, подбирая подходящие варианты.       — Умоляю, только не из разряда видеодневника о совместной жизни! — сказав это, Джин сразу поймал подозрительное переглядывание этих двоих, из-за чего схватился за голову и обреченно завопил, закрыв лицо ладонями: — Блять, я же сам подкинул вам идею!       — Первый выпуск назовем «Ем суши с тела моего парня», — щелкнул пальцами Юнги и дал пять Чимину, у которого в глазах зажегся огонь страсти.       — Вы ведь даже не встречаетесь, — вбросил бесполезный аргумент Ким, но его никто не слушал.

***

      С их первого эфира прошел месяц. На новый канал «Livin’ with Jimin» подписалось несколько сотен тысяч зрителей, и их число продолжало неустанно расти. Больше всего радовал фидбэк в виде лайков и комментариев, большинство из которых были положительными. На негативные парни не обращали внимания, и Юнги их просто удалял на правах создателя ютуб-канала.       — Хён, у нас сегодня запись или трансляция? — спросил Чимин, раскладывая на столе купленные пачки рамёна.       — Запись, — ответил Юнги и выключил телевизор. — Погоди, почему рамён? Мы же договорились на кимбап, — взяв в руку шуршащую упаковку, возмутился он.       — Извини, но я не представляю, как можно сексуально есть кимбап, — возразил Пак.       — А рамён?       — Поверь на слово.       — Ладно, тогда сегодня ты ведешь. И готовишь тоже ты.       — Напугал кота сметаной.       Юнги закатил глаза и направился приготовленному для съемок оборудованию. Он отсоединил камеру от зарядного устройства и проверил уровень батареи: все в порядке и ее точно хватит не на один час. Потом бросил взгляд на Чимина, обращая внимание на его спокойствие и излишнюю расслабленность. Тот не выглядел так, словно его смущала их деятельность, тогда как они, как справедливо заметил Джин, не встречались. Более того, этот вопрос никогда не поднимался. Чимин просто приходил к Мину домой, они снимали, притворяясь возлюбленными, и он уходил, оставляя хозяина квартиры в полном недоумении. От самого себя, в первую очередь.       Потому что, когда камера переставала записывать, Юнги, наоборот, надевал маску равнодушия и старался вести себя по отношению к Паку максимально отстраненно, не выдавая возникших к нему чувств. То, что началось с откровенного сексуального интереса, переросло в нежность и странную зависимость, из-за которой хотелось проводить эфиры гораздо чаще. Хотя они и так встречались один-два раза в неделю.       Так что пока у Мина была возможность, он использовал съемки на сто процентов, позволяя себе многое и иногда переходящее границу того, как он обычно поступал, находясь с кем-то в отношениях. А Чимин, казалось, сам получал удовольствие от откровенных прикосновений Юнги, заставляя думать, что все могло быть взаправду. Только вот его сексуальная аура пропадала в момент сигнала «Снято».       А тем временем подписчики их канала, судя по комментариям, свято верили в то, что они по-настоящему встречались. Это льстило и сбивало с толку одновременно, ведь Юнги часто перед сном задумывался: «А что если…» и дрочил на светлый образ сладкого мальчика.       — Мы будем снимать с начала готовки или уже с поедания? — Чимин быстро вывел Юнги из раздумий и звякнул крышкой о металлическую кастрюльку, которую достал из верхнего шкафа.       — А процесс готовки рамёна может быть сексуальным? — усмехнулся Мин и поднес камеру к штативу.       — Сомневаешься? — нагло подмигнул Чимин, то ли случайно, то ли специально включив заигрывающий тон раньше времени начала записи.       — В тебе — ни капли.       — Тогда предлагаю начать с готовки, а там ты сам решишь, как смонтировать и что добавить в финальную версию.       — Согласен.       Юнги перетащил штатив к столу и посмотрел в объектив, проверяя качество картинки. Затем все-таки решил переставить ее к другому концу стола, чтобы естественный свет из окна не нарушал экспозицию в кадре.       — Готово, — произнес он и нажал на кнопку записи. Сверху загорелась красная лампочка, которая, в свою очередь, будто бросила тряпку того же цвета в Чимина, сменившего тон на соблазняющий.       — Хён, — как всегда говорил с придыханием, вызывающим внутри Юнги полыхающий огонь предвкушения недвусмысленных фраз и таких же действий. — Я заставлю тебя передумать, что поедание рамёна — ни в коем случае не сексуально.       — Что ж, докажи, что я не прав, — вступал в игру Мин.       — И что мне за это будет?       — Соблазнишь — увидишь.       Юнги умело подыгрывал и флиртовал не хуже Чимина, который не смущался от слова совсем. Оба отлично играли свои роли, как актеры, когда режиссёр говорил «Мотор», и перевоплощались по щелчку затвора.       — Хён, а ты можешь мне не мешать? — прикусив губу, простонал Пак, когда Юнги специально прошел мимо, задев аппетитную задницу парня бедрами.       — Мне нужно достать приборы. Можно? — наклонившись к уху, прошептал Мин. Он аккуратно надавил на талию Чимина и слегка отодвинул его от ящика, который тот загораживал собой.       — М-м-м. А твоим прибором мы сегодня воспользуемся?       — Не смей сомневаться. Сосать ты будешь не только лапшу, — сказав это и подмигнув, Юнги заметил еле уловимое смущение, отразившееся на лице Чимина. Тот покраснел и отвернулся, опустив голову и спрятав смущенную улыбку за тихим покашливанием в кулак.       — Почти готово, — хрипло отозвался Пак, глядя на кипящую в воде лапшу. — Ты яйца целые любишь или мне их пошебуршить?       — А ты как хочешь?       — Я люблю целые, — и снова многозначительный взгляд и играющие брови. Словно и не было той его реакции.       — Где будем есть? — задал следующий вопрос Юнги и одной парой палочек указал в сторону дивана, а другой — на кухонный стол. — Предлагаю на диване. Чтоб потом приступить сразу к телу.       — Делу?       — Телу, Чимин.       — Ты открываешься с новой стороны, хён. Уже не вуалируешь, а говоришь как есть.       — Надоело ходить вокруг да около. Всё. Я накрыл. — Юнги указал на журнальный столик, куда поставил закуски, в частности, маринованную редьку и кимчи, а также поднос, чтобы не испортить деревянную поверхность горячей кастрюлькой.       — Прошу к столу. Надо камеру теперь переставить.       — Ах да.       В некоторых моменты Мин забывал, что они себя снимают, и это сбивало с толку, потому что Чимин резко и легко переключался, тогда как Юнги пребывал в ступоре еще пару секунд после. Быстро переставив штатив с камерой и настроив освещение, он еще раз проверил запись, бросив неловкий взгляд на Пака.       Тот, можно сказать, и не выходил из образа, продолжал улыбаться и поправлять прическу, запуская пальцы в челку и убирая волосы со лба. Юнги от этого жеста поплыл и тихо всхлипнул. Пришлось закрыть глаза и заставить себя успокоиться, в том числе унимая накатившее возбуждение. Как мало ему, оказывается, надо.       — Давай иди сюда. А то набухнет и будет невкусно, — недвусмысленно позвал Чимин и засмеялся.       — У тебя не может быть невкусно.       — Мне нравится, как ты в этом уверен.       — Ладно. Показывай, как ты можешь сексуально сосать… есть рамён.       — Но-но! Мы оба будем… есть.       — Интригующе.       — Садись ближе. Обещаю не кусаться.       — Я же этого не обещаю, — Юнги удобно расположился на диване, нарочно задев колено Чимина своим, и повернулся к парню лицом.       Тот взял со стола кастрюльку вместе с подносом и поставил их перед собой. Юнги неотрывно следил за действиями парня и облизывался, не только из-за запаха рамёна (голодный все-таки), но и из-за соблазнительных причмокиваний Пака своими охуительными губами.       Чимин начал есть первым, подцепил какое-то количество лапши, подул на нее и погрузил в рот, принявшись… сосать — другого слова Мин не мог подобрать, потому что так и выглядело. Он как будто специально медленно втягивал лапшу. С другой стороны, был вариант, что время замедлилось и позволило Юнги словить каждое движение чужих губ.       — Ты чего не ешь? — облизнувшись, спросил Чимин, заметив туман в глазах напротив.       — Не хочу рамён, — не своим голосом ответил Юнги и приоткрыл рот, словно готовился к поцелую.       — А что же ты хочешь? Кимбап? — подмигнул Пак и еще раз вытащил язык, теперь уже специально проведя им по верхней губе.       Вместо ответа Мин наклонился, не обращая внимание на стоящий между ними поднос с кастрюлей рамёна, и нежно коснулся пухлых губ Чимина, который не стал сопротивляться.       — Не понимаю, как на них можно просто смотреть, — выдохнул Юнги между короткими мажущими поцелуями.       — А я не понимаю, как ты до сих пор на них просто смотрел, — парировал Чимин, коварно улыбаясь. — Я же говорил, что рамён — это тема!       — Завались! — рыкнул Юнги и, положив руку на шею парня, резко дернул на себя. Простых касаний ему мало — нужно что-то посерьезнее — артиллерию потяжелее, что обухом била по разуму и сердцу, когда губы Чимина вбирали язык Мина и отпускали, чтобы потом Пак проделал то же самое со своим языком и чужим ртом, и так по кругу. До тех пор, пока губы не начали гореть. И вовсе не от острой лапши, которую пришлось отставить обратно на столик.       Вторая попытка поедания также не увенчалась успехом, потому что после того, как оба, подцепив лапшу с двух концов, встретились губами на ее середине, обоюдно решили: ну этот рамён!       Как хорошо, что это запись, а не прямая трансляция, потому что…       А, собственно, почему бы и не да!