Rubrum Amaranthum

Возле зеркала стоял парень, оперевшийся на раковину руками, его глаза уже не видели ничего от заслонивших обзор слёз, которые стекали по его щекам, подбородку, и в конце разбивались о гладкий белый акрил. Он уже не мог держать всё в себе, Ло сломался. Он понял это ещё давно, возможно и не в этом мире, но сейчас стало совсем тяжко, он окончательно выгорел. Кажется, словно смерть Брендона стала для Лололошки последней каплей. У него внутри будто что-то разлетелось на кусочки, заставляя рыдать, без возможности успокоиться. Благо все всхлипы перекрывала бежащая из крана вода. Парень поднял голову вверх, глядя на себя в зеркало: опухшие от слёз глаза, полопавшиеся капилляры, красный нос. Мда, увидь кто такого Лололошку — явно усомнился бы в реальности этого мира, ведь невозможно было представить его в таком состоянии. Ло усмехнулся, глядя прямо в отражение своих глаз в зеркале, отчего стало противно, и он до боли сжал волосы у корней, с силой зажмуривая глаза, и медленно спускаясь на пол. У него было ощущение что он виноват во всём: если бы он не попросил Брендона помочь волонтёрскому центру, если бы не стал уговаривать починить машину, если бы не разговаривал с ним, пока Брендон был за рулём. Может всё бы обошлось? Может Брендон сейчас мирно спал бы в комнате напротив этой просторной ванной, в которой сейчас страдает мироходец. Лололошка накрутил небольшую прядь волос на палец, сжимая зубы, и потянул её в сторону, пока волосы не были вырваны с корнем. Кажется он даже не заметил за своими мыслями как это сделал, но резкая боль будто отрезвила. К парню пришла идея. Больная, извращённая, но он был готов на всё, лишь бы унять эти душевные терзания. Лишь бы не показывать своим соседям, как ему на самом деле плохо. Лололошка закатал рукав своей толстовки до локтя, а в его руке преобразовался острый кухонный нож, будто ожидавший своего часа в инвентаре. Холодный металл был моментально прислонён к бледной руке, усыпанной шрамами разной давности: некоторые были уже белыми, некоторые немного возвышались над кожей, другие же наоборот — углублялись, будто с тела парня были вырваны куски плоти. Где-то виднелся шрам от зубов какого-то хищника, а на сгибе локтя, из-под толстовки выглядывал шрам от огромного ожога, распластавшегося по всему плечу и части шеи Лололошки. Он не помнил значительную часть своего прошлого, но шрамы многое говорили о нём до потери памяти: Ло всегда был энергичным, не боялся передряг и тяжёлой работы. Всегда лез на рожон и сначала делал, а только потом думал. За множеством шрамов разного происхождения на запястье виднелись также и тонкие ровные полосы поперёк всех вен. Они были такими незаметными, но сердце пропустило удар. Он уже это делал. Когда-то давно он тоже доходил до ручки, до такого плачевного состояния, когда хотелось только обменять душевную боль на физическую. Рука вдавила лезвие в кожу и резко двинулась вправо. Остро-заточенный нож разрезал кожу как масло. На ране начала появляться кровь, что быстро скопилась и полилась на белый кафель. Кажется он переборщил, но в мгновении стало легче. Порез жгло, и это только придавало уверенности к следующим действиям. Он снова и снова прислонял нож к руке, оставляя всё больше и больше порезов, но не таких глубоких как первый. Кровь стекала по руке, пряча за собой рассечённую руку, а слёзы перестали застилать обзор на то, что он сотворил. На лице появилась непроизвольная улыбка, что больше напоминала собой новую приблежавшуюся истерику, чем ожидаемое облегчение. Он снова это сделал. Он поддался эмоциям, он не был сильным. Он не смог. Лололошка опустил глаза, ощущая подобравшуюся истерику, но заплакать не смог. У него не было сил, да и слёз кажется совсем не осталось. Ло лишь пусто посмотрел на руку, из которой до сих пор сочилась красная жидкость, пачкая всё вокруг, и не мог понять: реально ли всё это? Может сейчас он просто проснётся утром, от того что проспал, его разбудит обеспокоенный Карл, спрашивая не заболел ли тот, и не лучше ли ему будет остаться в общежитии. Отмазавшись тем, что просто поздно уснул, он соберётся в универ, выйдет в общую комнату, а там его встретит уже собранный Брендон с очередным дружеским подколом. Но увы, реальность другая. Реальность никогда не будет жалеть тебя, даже наоборот: она повалит тебя на землю, изобьёт до потери сознания, а когда ты понадеешься что всё обошлось: ты жив, от тебя отстали и больше не трогают — она развернётся и пнёт тебя поддых, так, что ты не сможешь больше дышать. Чтобы было больно просто думать о счастливой и спокойной жизни. Реальность страшна, и закрывая свои синие, потемневшие от слёз глаза, Лололошка надеется, что эта реальность будет его последней. Разлепляя веки, он осознаёт, что всё ещё сидит на холодной плитке ванной, а где-то над головой до сих пор шумит вода, разбирающаяся о белую раковину. Здоровая от порезов рука ловко нащупывает телефон, мирно покоившийся в кармане толстовки и смотрит на время. 4:13. Кажется, он провалялся без сознания около 10 минут. Голова несчадно болела, ужасно хотелось пить. Повреждённую руку он не чувствовал, и двигать ей тоже не торопился. Кровотечение остановилось само по себе, при чём довольно быстро. Будь он обычным человеком, то умер бы от кровопотери, но он мироходец. Раны, смертельные для человека, для него лишь царапины. Его иммунитет и регенерация намного сильнее человеческих, и сейчас Ло не понимал, рад он этому или нет. Истерика ушла, осталось только чувство полного эмоционального опустошения. Он глянул на пол, залитый уже подсохшей кровью, и, тяжело вздохнув, взял влажные салфетки, протирая сначала руку, снимая засохшую кровь и отчаянно стараясь не задеть сформировавшиеся корочки, и после начал вытирать пол, пытаясь скрыть следы своего маленького преступления против своего же тела. Когда он закончил, то все салфетки были выброшены в мусорку, а сверху завалены скомканной туалетной бумагой. Не оставлять же кровавые салфетки на обозрение соседей. Тем более некоторые точно начали бы истерику по этому поводу. А точнее кое-кто очень конкретный. Кран был закрыт, свет выключен, а дверь захлопнута, что получилось сильнее ожидаемого. Ло тихо вернулся в комнату, глянул на спящего соседа и осторожно пробрался к кровати, ложась на неё и сразу же отключаясь от недостатка сил. Большая кровопотеря сильно сказалась на измученном организме.