Dead Man's Blues

      Вернувшись в офис после диалога со свидетельницей, следователи застали у кабинета человека — стажер отдела медленно расхаживал туда-сюда по коридору, явно дожидаясь их возвращения.       — Чхве Чжунхон! — вскрикнул Дэхён, приветственно маша парню ладонью. Ёнгук бросил быстрый взгляд на пришедшего, по обыкновению поджал губы и сделал одобрительный кивок головой, как бы принимая его в свою реальность.       Чжунхон, по мнению обоих, был хорош во многом — всегда готовый открывать новые глубины работы детективом, он никогда не стеснялся засыпать старших вопросами различного толка, выдвигать с десяток теорий, чтобы в пух и прах разнести половину из них, и подвергать сомнению все вокруг, даже если это значило, что ему придется возразить кому-то из хёнов. Он часто оставался допоздна, чтобы закончить рапорты за Дэхёна — тот всегда смешивал возможность учить других с собственной перспективой сбежать из участка как можно раньше. Долговязый баррынсэн порой так быстро перемещался между этажами, департаментами и залами, вбегая в каждый из них по совершенно разным поручениям и вопросам, что неподготовленному глазу могло показаться, словно он существовал везде и сразу вне пространства и времени. В перерывах между учебой и работой Чжунхон покупал всем кофе, интересовался планами на будущее, затевал безумные споры с теми, кто в этом нуждался, пускался в пляс, едва замечая, что кабинет окутывает гнетущая атмосфера, и являлся тем самым глотком свежего воздуха, которого иногда так не хватало серым стенам и пластиковым окнам их офисного пространства. Несмотря на очевидную симпатию к Чжунхону, сдержанный старший лейтенант Бан Ёнгук предпочитал обозначать свое отношение к человеку действием, а не словом, а потому, несмотря на недостаток похвалы, старался заботиться о младшем члене команды иначе, не забывая наиболее полно докладывать о трудовых результатах макнэ в ежемесячных отчетах для начальства и временами дарить ему билеты на интересовавшие бейсбольные игры или концерты любимых групп с заявлением о том, что они достались ему абсолютно бесплатно и вот-вот пропадут. Чжунхон эту заботу с радостью принимал и высоко ценил.       — Ёнгук-хён, Дэхён-хён, — отчеканил он, слегка кланяясь перед обоими.       Ёнгук подумал, что явился Чжунхон как нельзя кстати — ведь именно он записывал показания Соры. И первым высказал к ним недоверие.       — Чхве Чжунхон, это хорошо, что ты к нам сюда поднялся. Это вот просто чертовски прекрасно, Чхве Чжунхон, — произнес Дэхён с улыбкой. — Ты должен мне 20 тысяч вон, Чхве Чжунхон, и получить я хотел бы их как можно скорее.       — Сперва — доказательства, иначе деньгам не бывать, — ответил тот, строя игривую гримасу. — Хён.       — Обижаешь, — сказал Дэхён с нотками наигранной обиды. — Разве я когда-нибудь тебе врал?       — Мне диаграмму со статистикой составить, чтобы ты сам в этом наконец убедился?       — На себя тоже не забудь. А то помню я историю с поеданием чачжанмёна на скорость. Всех провел! Меня из-за тебя теперь в "Очаровательного барашка" не пускают! Говорят, что с такими жуликами у них бизнес прогорает. А ведь я даже был не при делах и честно съел три свои порции, пока некто пытался скормить их ручной химере под столом!       По воспоминаниям Ёнгука это действительно было очень забавное происшествие — одним пятничным вечером компания в составе из самого Ёнгука, Дэхёна, Чжунхона и знакомого им коллеги-судмедэксперта пришла в изначально семейный ресторан, ныне превратившийся в мекку для людей из правоохранительных органов в виду своего близкого расположения к участку и относительно разумной ценовой политики. Повод для праздника был весомый — последнее удачно раскрытое дело принесло паре следователей заметную прибавку к зарплате, что Ёнгук ощутил не только посредством изучения баланса счета, но и благодаря изрядно выпившему спустя час празднования Дэхёну, умножившему количество и скорость произносимых им слов втрое и норовящего приобнять каждого из товарищей при любой удобной возможности.       Чжунхон заказывал переоценившему силу своей трезвости коллеге такси в тот момент, когда в "Очаровательном барашке" объявили о конкурсе поедания на скорость. Победителя ждал солидный выигрыш в виде трех месяцев блюд из лапши за счет заведения, и это мигом взбодрило слегка обмякшего от растраты энергии Дэхёна. Мгновенно сложив в уме два плюс два, он тут же вцепился в Чжунхона, умоляя его принять участие вместе с ним, чтобы увеличить общие шансы на выигрыш. Когда мольбы перестали действовать, Дэхён перешел к приказам, однако вкупе с нестабильным, разболтанным тоном, который появился у его речи из-за обилия выпитого вина, они не произвели на стажера никакого впечатления. В конце концов Дэхён привел аргумент в виде необыкновенной возможности наполнить желудок без оплаты счета, и это наконец возымело нужный эффект.       Когда начался сам конкурс и перед участниками выставили 5 крупных порций лапши с пастой из черных бобов, мало кто заметил, как из кармана худи Чжунхона вышмыгнул небольшой меховой шар, и менее всего — Дэхён, уже поглаживавший себя по животу и обещавший он один знает кому, что следующие три месяца будут лучшими в его жизни. Ёнгук, отлично все разглядевший, понял, что это была Ёкан — карликовая химера Чжунхона, которую тот всюду носил с собой в качестве эмоциональной поддержки после очередного завала экзамена по судебной бухгалтерии. Ёкан, остро воспринимая и отзеркаливая внутреннее состояния владельца, в последнее время активно воровала маленькие вещи вредности ради и взрастила в себе просто неуемный аппетит. Не считая закусок из офисной кладовой, она утащила у Дэхёна наручные часы и кольцо с лезвием для самозащиты, активно использовавшееся им для вскрытия бутылок соджу и хлипких дверных замков, и потерпевший не раз клялся, что прибьет эту пародию на той-терьера, если однажды снова ее увидит. Впрочем, Ёнгук все же не стал отрицать предположение, согласно которому Дэхён и втянул Чжунхона в это соревнование только затем, чтобы младший неумышленно применил секретное оружие в виде своего питомца, что стало бы неплохим возвратом долга с процентами.       Произошедшее после Ёнгук помнил слабо, но тем, что он еще мог воспроизвести в памяти, оставалось невинное лицо Чжунхона, который объявлял о своей невероятно быстрой победе, ликующий Дэхён, кричащий бармену, что он угощает всех проигравших, и менеджер ресторана, спешащий к обоим с крайне недовольным видом. И пока оба конкурсанта убеждали его в полной честности и отсутствии каких-либо махинаций, из-под ног Дэхёна вдруг показалась весьма округлившаяся после плотного ужина Ёкан, которая немедленно оскалилась, грузно запрыгнула на плечо менеджера и визгливо зашипела прямо ему в ухо. Видавший и не такие выходки мужчина взял ее двумя пальцами за гриву, перенес обратно на стол и молча указал полицейским на дверь.       Пытавшийся активно оспорить вердикт и продолжавший захаживать в ресторан в надежде получить награду, Дэхён в конце концов вытащил из этого уставшего от жизни и ночных смен в сфере обслуживания аджосси не только уничижительные высказывания в свой адрес, но и клятву испытать все прелести взаимодействия с охраной, если он вообще когда-либо материализуется поблизости.       И хотя Чжунхон все еще был заметно расстроен положением дел, согласно которым вход в "Очаровательный барашек" был надолго для него закрыт, за инцидент он вины не признавал, что не только раздражало Дэхёна, но и мотивировало его идти на различные ухищрения, чтобы заставить парня сознаться, что пока приводило лишь к активным словесным противоборствам.

***

      Ёнгук набрал код двери и вошел в кабинет, не вслушиваясь в распри вокруг него. Младшие протиснулись следом, не прекращая выяснять, кто из двоих в сумме провел второго значительнее.       — Свидетельница, — громко начал Ёнгук, пытаясь зарубить спор в зачатке. Подобные столкновения возникали между его напарником и подопечным все чаще, и Ёнгук больше не понимал, было ли это спонтанной борьбой как результат неосторожно брошенного слова или вполне рассчитанной перепалкой, гармонично вписывающейся в манеру общения обоих. Но и тот, и другой вариант неизменно несли одно — затяжное пустословие, которое вытесняло из кабинета нужную ему тишину и впоследствии выливалось в сплошную головную боль.       Ёнгук нарочито громко прокашлялся и продолжил.       — Свидетельница утверждает, что это был мертвец. Она упомянула о похожем случае десять лет назад. Что думаете?       Чжунхон внимательно посмотрел на хёна и слегка улыбнулся.       — Я был за стеклом во время вашей беседы, — начал он, присаживаясь на диван и мгновенно воспроизводя на лице ту степень строгости и серьезности, которая вообще была возможна для обладателя мягчайшего внешнего облика. — В нашу встречу она не упомянула, что подобное с ней происходит не впервые.       — А что было записано в деле на этот счет?       — Ничего особенного. Убийства при невыясненных обстоятельствах. У ее родителей имелись долги, дом был заложен, да и отец стоял на учете. В общем, наши светлые головы решили не париться и попытались списать все на орудующую в то время банду. Ведь кому еще охота убивать ни с того, ни с сего. Но и это вышло не шибко — банда выкрутилась, а следствие просто прикрыли.       Ёнгук выпрямился. Ему стало неловко от того факта, что этой информацией с ним делится стажер, пусть даже и чертовски отличный.       — Как так вышло, что мы совершенно пропустили такой внушительный пласт биографии? — обратился он, скорее, к самому себе, чем к кому-либо еще.       — Легко, — Чжунхон вдруг глуповато хихикнул, осознавая всю степень несуразности того, о чем он собирается заявить. — Она по программе защиты свидетелей шла. Имя сменили, биографию переписали, возможно, внешность подправили. Чистый профиль — чистая жизнь. А вот кто додумался полностью удалить старое дело — это другой вопрос.       — Как это выяснили?       — Ее рассказ про страшную тетку пробили, когда свидетельницу на вменяемость проверяли — для нас история звучала слегка... экстравагантно. Первичные тесты мало что дали, но если бы то, что она рассказывает, не подтвердилось — мы бы сейчас с ней бесед не вели. Но все же в архиве нашлись несколько газетенок того года, и на одной из них красовалось огромное фото с ее перепуганным лицом на главной странице. Вот так и вскрылось, что зовут ее не Чхве Сора, а Ким Хёнджи, которая пережила довольно травмирующее событие в подростковом возрасте, а вот оно вполне объясняет не совсем обычное поведение Соры в настоящий момент. Кстати, когда инспектор нашел дело Ким Хёнджи среди архива бумаг бог весть знает какого участка, то лично поручил отыскать умника, который умудрился снести электронную версию из общей базы без каких-лабо копий.       — Если такой и отыщется, я бы советовал ему бежать из страны уже сейчас, — резюмировал Дэхён, разрывая упаковку с пончиком, который он пытался нашарить в сумке едва переступив порог кабинета.       — Я к вам потому и пришел, чтобы обо всем сообщить.       — Допустим, история про убийство — правда, — едва различимо заявил Дэхён звучно жуя. — Но правда ли, что это сделала нежить, а не человек — еще придется выяснить. Как по мне, схема классическая — находишь малолюдный район на окраине, прячешься в закоулке, где толком и камер-то нет, поджидаешь свою звезду вечера и делаешь то, ради чего вообще сюда сунулся. А то, что за тобой случайно девочка подсмотрела — ну, некоторым такое даже нравится.       Ёнгук отметил, что Дэхён мог быть прав в своем настойчивом привязывании за уши той самой будничной, правильной версии без каких-либо сверхъестественных элементов, и если они распутают этот клубок событий так просто — он будет даже рад. Однако на текущий момент сам Ёнгук ни в какую невольность судьбы верить не собирался.       — И все же нам стоит поднять все материалы десятилетней давности, — твердо произнес он. — Даже если это ни к чему в итоге не приведет.       — А когда мы начали считать, что эти случаи как-то связаны? Ну не повезло этой Соре. Дважды. В первый раз чуть сама жертвой не стала, а во второй — взяла и часть произошедшего додумала, докрутила до совпадения, такое же постоянно случается. Но совпадение — еще не закономерность, — Дэхён застыл с остатком пончика в руке, отвел взгляд в сторону и на секунду задумался. — Иначе мне придется признать, что мой сосед только притворяется пьяным, чтобы подкараулить вечером у лестничной клетки и попытаться поколотить без особого предлога.       Чжунхон и Ёнгук с пониманием переглянулись.       — Если нам удастся провести параллели, все на родных Соры не закончится, — констатировал стажер, попутно прикидывая в голове масштабы, которое может принять это расследование.       — Звучит так, словно меня пытаются лишить абонемента в караоке-бар, тренажерный зал и массажный центр разом. А я за полгода вперед заплатил, кстати, — Дэхён издал разочарованный стон, не менее хорошо представляя количество свободного времени, которое у него отнимут, если разбирательства затянутся, что неизбежно возникнет, если они установят связь между инцидентами или еще хуже того — найдут новые дела, которые можно приобщить к уже имеющимся.       — Только давайте не будем заходить так далеко вперед, — подытожил Ёнгук. — Пойдем по порядку. Закажем у отдела аналитики любые данные о происшествии с семьей Чхве Соры — свидетельства, газетные статьи, репортажи, что угодно. Профиль Ким Хёнджи пусть оцифруют и занесут в базу — я хочу проштудировать его лично. Чжунхон — обратись к психотерапевту Соры, нам нужна характеристика и понимание того, насколько она стабильна. А пока мы будем дожидаться результатов всего упомянутого, я бы предложил спуститься в морг и навестить Ханёля — его заключение не менее важно.       Старший хён взглянул на часы. Было десять минут девятого, и Сеул давно погрузился в темноту, что, однако, не остановило Ёнгука немедленно продолжить работу — в его словаре слово "отдых" практически ничего не значило, и от радикального трудоголизма его спасали остальные члены команды, вовремя умевшие убедить в необходимости перерыва или, на худой конец, применявшие физическую силу, подхватывая его под руки и выпроваживая из участка. В этот раз подобного не сделал никто то ли чувствуя, что они ввязываются во что-то большее, чем просто дежурное убийство, то ли осознавая, насколько неравноценным будет время, проведенное за домашними заботами.       — Ли Юми! — внезапно прокричал Дэхён в трубку, заставив Ёнгука выронить папку из рук и обернуться на неожиданный звук с встревоженным взглядом. — Надеюсь, ты соскучилась по составлению запросов, у меня для тебя появилось очень важное дело!