Оле-Лукойе

      В знакомом до последней треснувшей плитки пола супермаркете Арсений последовательно обнаружил, что не может смотреть на пельмени, мясные полуфабрикаты, консервы и готовые салаты. Мысль о пицце или лапше из доставки тоже не вдохновила, и, потратив добрых десять минут на блуждание среди холодильных витрин, он смирился с тем, что сегодня его участие в приготовлении ужина не ограничится нажатием кнопки микроволновки.       Вместе с килограммом картошки пришлось купить овощечистку, потому что таковой в его хозяйстве не водилось.       Непривычно тяжелый пакет он едва не забыл в багажнике, поскольку, припарковавшись, наткнулся взглядом на желтую машину коммунальной службы. И, несмотря на то, что в недавнем происшествии с возгоранием участвовал громоздкий ЗИЛ, а в его дворе рабочие крутились вокруг аккуратной газели и ни один из мрачного вида мужчин не имел на спецовке подпалин, Арсений все равно посматривал на них с подозрением.       Готовкой занимался в тишине, краем уха прислушиваясь к невнятным переругиваниям под окнами. С непривычки плеснул слишком много масла, а задумавшись о пресловутых «двух зонтах» и кипише, который случился из-за его ника, едва не порезался. К счастью, ножи в его доме были не настолько острыми, чтобы заправить салат собственной кровью. На середине процесса, когда мясо уже шкварчало на сковородке, а он предавался войне с овощами, едва не бросил все к чертовой матери. Ну не лежала у него душа к кулинарии. Слишком много затрат энергии ради более чем сомнительного результата.       Спустя еще почти полчаса он получил относительно приличный ужин, которым, тем не менее, не стал бы кормить даже минимально симпатичного ему человека. Для этого следовало бы приложить в разы больше стараний и, вероятно, погибнуть на пути не к совершенству даже, а просто к блюду, не наталкивающему на мысли о крайнем презрении или попытке отравления. Потому что если на вкус результат его трудов еще был вполне ничего, то на вид… Что ж, по крайней мере, Арсений знал, что мясо было свежим, а овощи — тщательно вымытыми.       При этом в первые годы его самостоятельной жизни трудностей с готовкой у него не возникало. Пожалуй, и сейчас общажные рецепты удавались ему намного лучше, чем так называемая нормальная еда, просто по причине практики. Вышло так, что сначала он знал, как питаться на пятьсот рублей в неделю, а сразу после этого — тысячу и один полуфабрикат, сто и одну доставку. Но восполнять этот пробел у него не было никакого желания.       Зато, переборов свою необъяснимую неприязнь к стоянию у плиты, к идее поработать из дома, раз уж приперся сюда сразу после пар, а не остался в библиотеке, он отнесся без отвращения и обычного ступора.       Почту разбирал, то и дело отвлекаясь на «Два зонта», где к дискуссии о появлении на просторах сообщества Яльмара подключались все новые пользователи со все более мозговыносящими теориями. Однако практически все сходились к тому, что «что-то будет», и заразили нихрена не понимающего Арсения этим предвкушением.       В какой-то момент он всерьез задался вопросом, уставив невидящий взор в чью-то курсовую, пестреющую правками: возможно, он должен что-то сделать? Как-то проявить себя? Возможно, некто, ответственный за его появление в сообществе под таким именем, переоценил его сообразительность?       Возможно, он, как и Климов-Большаков, по своей натуре наблюдатель?       Когда за окном стемнело, концентрация на работе окончательно сошла на нет, уступая место азарту. Признаться в том, что он ни черта не понимает и вообще очень опосредованное отношение имеет к подобным развлечениям, было бы слишком просто. Что он знает? Некто, вероятнее всего, не Климов-Большаков, использовал его почту для регистрации на сайте, обойдя его настройки так, чтобы выбрать для аккаунта провокационный ник, который навел шороху. Могло ли это быть шуткой кого-то из студентов? Безусловно. Могло ли это являться приглашением?       Арсений, вдруг уловив краем глаза что-то непривычное, повернул голову к окну. Снег, выпавший вчера, густыми шапками лежал на крышах гаражей, подсвеченных одиноким низким фонарем. В окнах школы напротив снова горел свет, несколько неярких светильников на стенах, а люстра, в отличие от прошлого раза, оставалась темной. А еще… Арсений поднялся со стула, шагнул к окну и убедился, что не ошибся: у самого стекла, почти вплотную, стояла одинокая фигура.       На таком расстоянии сложно было сказать, взрослый это или ребенок. Мало ли, кто задержался в актовом зале после уроков? Однако в неподвижном силуэте было что-то, что не позволило Арсению вернуться к ноутбуку. Вместо этого он отошел от окна, но только затем, чтобы щелкнуть выключателем и погрузить кухню в полумрак.       Дав глазам привыкнуть, он снова посмотрел в окно. Из-за желтых ламп, подсвечивающих фигуру со спины, различить лицо было невозможно, только силуэт, кажется, все же мужской. Он стоял неподвижно, опустив руки по швам, и спустя минуту Арсению начало казаться, что предполагаемое лицо повернуто четко к его окну. Это не было жутким, скорее… Силуэт медленно поднял руку и указал куда-то вниз и вправо, застыв в этой позе. Проследив за направлением его руки, обтянутой черной перчаткой, Арсений наткнулся на собственную машину, припаркованную на обычном месте, около скамейки и безжалостно обрезанного каштана. Внутри — понял он спустя секунду — что-то мерцало в неравномерном ритме, слишком ярко, чтобы это мог быть индикатор сигнализации, и все же не настолько, чтобы заметить сразу. Подавшись вперед, Арсений убедился, что это не было отблеском гирлянды от соседского окна. Источник вспышек находился именно внутри, кажется, в районе заднего сиденья. Он перевел глаза обратно на окно школы, почему-то уверенный, что никакого силуэта там не увидит, но ошибся. Неизвестный мужчина стоял на прежнем месте.       Поколебавшись мгновение, Арсений отвернулся, забрал со стола телефон, захлопнул крышку ноута и почему-то на ощупь двинулся в прихожую. Собрал с тумбочки бумажник и ключи от машины, сунул ноги в полосатом и оранжевом носках в ботинки и накинул пальто прямо на футболку. Сбежал по лестнице, потом по ступенькам у подъезда, не чувствуя холода, хотя на улице был минус, и приблизился к машине. Обошел ее вокруг, дергая ручки и с фонариком осматривая замки, но добился лишь сработавшей сигнализации. Та, кстати, тоже была в порядке и отключилась без проблем.       Помедлив, Арсений открыл заднюю дверь, попытался рассмотреть источник белых вспышек, потом присел на сиденье и наклонился. В ногах за местом водителя обнаружился предмет, который ему не принадлежал.       Небольшое, очевидно, самодельное устройство в прозрачном пластиковом корпусе: провода, аккумулятор, несколько светодиодов, которые загорались одновременно, но не через равные промежутки времени. Арсений подозрительно осмотрелся, задержал взгляд на темной фигуре, которая с улицы была видна хуже, но все же угадывалась на фоне светильников в актовом зале, и наконец, окончательно озябнув, сел за руль, рассматривая вещицу.       Она помещалась в ладони и точно не имела отношения к автомобильной электрике. Тем не менее вспышки светодиодов, точнее их периодичность, что-то напоминали. Арсений потер затылок, потянувшись, включил свет в салоне, уложил устройство на приборную панель и уставился на него так, будто то был нерадивый студент. Все это должно иметь какой-то смысл.       Однако полностью сосредоточиться на загадке не давало замешательство. Он, конечно, ожидал чего-то в таком роде, какого-то намека или шифра, вроде тех, о которых он читал в архивных темах сайта, но так!.. Чтобы кто-то проник в его машину, при этом не потревожив сигналку и не оставив следов… Разумеется, он не питал иллюзий относительно неуязвимости своего имущества и не вполне законных талантах своих соотечественников. И еще за несколько дней изучения архивов понял, что в погоне за красивой игрой Оле-Лукойе может использовать любые, совершенно неожиданные средства. Но…       И тут его осенило. Прокрутив мысль в голове, Арсений откинулся на подголовник и неверяще хмыкнул. Да, любые средства, но нанять медвежатника было бы слишком просто. Недостаточно оригинально. А вот заставить его на несколько минут бросить машину без присмотра, кинувшись спасать от ожогов горящего коммунальщика…       — Твою мать, — пораженно пробормотал он, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке.       Потом сел ровнее, прочистил горло и снова взглянул на перемигивающееся устройство. Он наконец понял, что ему напоминала последовательность вспышек. Решив сделать завязку квеста максимально неожиданной, дальше автор сценария обратился к классическим шифрам, проще некуда. Очевидно, не склонен был переоценивать сообразительность игрока и правильно делал. Нагуглив таблицу с сигналами азбуки Морзе, Арсений, у которого от вспышек начало рябить перед глазами, нашарил в бардачке ручку и какой-то рекламный буклет и принялся записывать последовательность сигналов, то и дело сбиваясь.       К счастью, сообщение было коротким и постоянно повторялось. Еще несколько минут потребовалось, чтобы разделить сплошной поток длинных и коротких сигналов на буквы.       — Кольца? — недоверчиво переспросил Арсений у пространства, не отдавая себе отчета, что говорит вслух.       Первая возникшая мысль была о Шастуне. Он перепроверил сообщение, буквы которого успел выучить наизусть, потом закинул уже немало раздражающую мигалку на заднее сиденье и потер переносицу. Должно быть что-то еще. Какие кольца-то?       Откинувшись назад и расслабив затекшую спину, Арсений закрыл таблицу с азбукой Морзе, заглянул в приложение почты, не обнаружил там сообщений от Антона и понимая, что делает что-то не то, тем не менее нашел его номер в контактах, с сомнением уставившись на экран.       А потом медленно, чуть прищурившись, перевел взгляд на руль. Очевидно, фамилия проблемного студента простимулировала его мышление, потому что, назвав себя идиотом, Арсений отложил телефон и провел кончиками пальцев по эмблеме Ауди на руле. Четыре кольца.       Воодушевление от правильно понятой подсказки быстро сошло на нет, когда Арсений осознал, что это никак не помогает с тем, куда следует двигаться дальше. Цифра четыре? К чему она? А спустя секунду он уже торопливо выбирался из машины, стремясь скорее проверить новую догадку.       Обойдя ауди и присев около решетки радиатора, он подсветил себе вспышкой на телефоне и тут же обнаружил то, что искал: небольшой ключ на черной тесемке, скорее от двери или навесного замка, чем от машины. Отцепив его непослушными от холода пальцами, Арсений встал и осмотрелся. Фигура в окне, кажется, наблюдала за его успехами, а устройство, оставленное в салоне, вдруг перестало подавать сигналы.       И что дальше?       Закрыв машину, Арсений поднял воротник пальто и прямо по глубокому снегу добрался до той точки двора, откуда окна школы были видны лучше всего. Потом, удостоверившись, что неизвестный все еще там, вопросительно поднял зажатый в покрасневших от холода пальцах ключ. Зачем-то же он продолжает там стоять, еще и отчетливо различимый на фоне света?       Мужчина сделал какой-то странный жест, а возможно, просто пошевелился. Арсений, нахмурившись, развел руками, и тот, быстро поняв его затруднение, повторил медленнее и развернувшись вполоборота. Движение рукой в перчатке выглядело как приглашение. Что, прямо в школу?       Ее трехэтажное здание было выстроено в форме буквы «П», и чтобы попасть к центральному входу, пришлось бы пройти через калитку в высоком заборе с частыми вертикальными прутьями. Насколько Арсений знал, калитку никогда не запирали, ни в выходные, ни по ночам, потому что сам часто срезал дорогу к автомату с водой через стадион. Значит, ключ не оттуда. От центрального входа? Арсений двинулся было к школе, чтобы разобраться на месте, и едва не упустил момент, когда фигура в окне указала куда-то вниз. Окна актового зала располагались с внешней части школы, где имелся скромный мемориал памяти жертв войны — рисунок на кирпичной стене и табличка с барельефом. Туда?       Арсений прошел мимо припаркованных машин и нескольких отдельно стоящих гаражей разной степени разваленности, от покосившихся и прогнивших сарайчиков до монументального сооружения из бетонных блоков, и приблизился к мемориалу. Фигуру в окнах второго этажа он перестал видеть еще на подходе, но теперь ему и не требовались указания. С этого ракурса он впервые за полтора года жизни здесь обратил внимание на узкую дверь, выкрашенную темно-бордовой краской. При ближайшем рассмотрении она оказалась закрытой на навесной замок, совершенно новый, который легко открылся тем самым ключом.       За дверью Арсения ожидал узкий темный коридор, откуда немного тянуло сыростью и ржавчиной. Включив фонарик, он вытянул руку вперед, оставаясь на пороге. Было еще не слишком поздно, и его вполне могли заметить с улицы, но Арсений не настолько доверял сомнительным ребятам из интернета, чтобы вот так просто войти в незнакомое помещение.       С другой стороны, какой у него был выбор? Коридор был не длиннее трех метров и заканчивался поворотом вправо, и, естественно, Арсений не собирался уходить отсюда, не узнав, что за ним скрывается. Так что, как можно бесшумнее закрыв за собой дверь, он с минуту прислушивался, а потом, не различив никаких посторонних звуков, кроме слабого шума воды в трубах, осторожно двинулся вперед, внимательно глядя под ноги и подсвечивая себе фонариком.       За поворотом не оказалось ничего жуткого или хотя бы неожиданного: только тесная подсобка, заставленная лопатами для снега, метлами, какими-то ведрами, швабрами и прочим хозяйственным инвентарем. В противоположном конце вытянутого помещения обнаружилась полуприкрытая дверь, заглянув за которую Арсений увидел пустой и просторный вестибюль, подсвеченный ярким прожектором со школьного двора и изрезанный тенями от оконных рам, колонн и многочисленных цветочных горшков. Вокруг стояла гулкая тишина, только откуда-то слева, очевидно из спортзала, доносились выкрики и удары мяча, не то футбольного, не то баскетбольного.       Прикрыв за собой дверь, отключив фонарик и стараясь оставаться в тени у самой стены, Арсений осмотрелся. Что он здесь делает? То есть, раз ключ подошел, он не ошибся, и все же… школа? Вдыхая ни с чем не сравнимую смесь школьных ароматов — столовская еда, дешевые моющие средства, старая мебель и еще что-то, неопределенное и общее для всех государственных учебных заведений, — Арсений прошел вдоль зарешеченного гардероба, выкрашенного светло-голубой краской, внимательно всматриваясь в темные углы. Здесь была тысяча мест, где можно спрятать подсказку, особенно если это что-то маленькое… И снова не в меру креативный парень (или девчонка, как справедливо заметил Сергей), взявший имя волшебника из сказки, не переоценил его наблюдательность. Впрочем, Арсений все равно не сразу заметил нечто чуждое безлюдной школе — и тем более жуткой оказалась секунда, когда привыкший к темноте взгляд все же рассмотрел в полумраке за открытой двустворчатой дверью, ведущей к лестнице, чью-то фигуру.       Сначала он осознал, что светлое пятно было не бликом света, а лицом, точнее, светлой, небрежно вылепленной маской, которая казалась парящей в воздухе, и только потом угадал очертания человеческого тела, которые терялись в полумраке из-за черной одежды со множеством карманов. О том, что это ребенок, теперь не могло быть и речи: с расстояния десятка метров было сложно судить, но человек явно был выше среднего роста и довольно широк в плечах.       Арсений перевел дыхание и сделал осторожный шаг навстречу. Откровенно говоря, с каждой минутой происходящее становилось все более тревожным, и, если бы не то, что он успел узнать о проекте Оле-Лукойе, а также какая-то доброжелательная неподвижность неизвестного, Арсений, далеко не любитель разнообразных хорроров, пожалуй, повернул бы назад. Неизвестный мужчина отступил, полностью скрываясь в тени, и не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.       Кажется, они оказались в том крыле, которое занимала младшая школа, судя по незатейливым сюжетам рисунков, украшающих стены, и низким перилам лестницы, по которой Арсений, следуя за своим безмолвным проводником, поднимался на второй этаж.       Происходящее не походило на сон или бред, и Арсений не чувствовал опасности, только неуверенность, причем явно порожденную пресловутым синдромом отличника. То, что незнакомый человек при участии других незнакомых людей втянул его в малопонятную, непредсказуемую игру, беспокоило его намного меньше, чем перспектива не справиться. Взрослая, самодостаточная позиция, нечего сказать. Однако за фигурой в черном он поднимался довольно решительно, хоть и соблюдая дистанцию.       Провожатый остановился на площадке второго этажа, оглянулся на Арсения, заставив того чуть притормозить, и шагнул в пустынный школьный коридор, в дальнем конце которого тускло светилась древняя желтая лампа в мутном плафоне. Двери кабинетов — около шести по правой стороне — были чуть приоткрыты, не то во имя циркуляции воздуха, не то по еще каким-то соображениям. Перед глазами Арсения вдруг возникла картина того, как из темноты за этими дверями синхронно делают шаг под свет дежурной лампы и уличных фонарей шесть темных фигур в странных масках с гротескными чертами. Поведя плечами, мужчина выбросил эту идею из головы и всмотрелся в маячащую впереди спину.       Их шаги, несмотря на попытку ступать бесшумно, разносились по пустому коридору, и Арсений впервые задумался, что случится, если у его задания найдутся не предусмотренные сюжетом свидетели, к примеру, сторож или техничка. Как обычно поступают организаторы в таких ситуациях? И не может ли оказаться так, что он все же слишком предусмотрительный и занудный для таких приключений?       Неизвестный остановился у третьего по счету кабинета, открыл дверь шире и, отступив на шаг, сделал изящный приглашающий жест рукой в кожаной перчатке. Видимо, ему предлагалось проникнуть в обитель — Арсений присмотрелся к красочной распечатке на двери — второго «А» класса.       Он поднял глаза на замершего в паре метров от него мужчину, впервые разглядывая так близко. Маска — может, действительно глина, а может, папье-маше, казалась жутковатой: длинный узкий нос, провалы глаз под небрежно вылепленными бровями, выступающие скулы. Прорезь для рта отсутствовала, а губы были лишь символически намечены. Все это складывалось не в самый симпатичный, хоть и по-своему обаятельный ансамбль. Мистического эффекта добавляло то, что полувоенная черная одежда, водолазка с высоким горлом, тонкая шапка и перчатки не оставляли на виду ни сантиметра кожи. Из-за своего облика и неподвижности человек мог бы сойти за манекен.       Заново испытав иррациональное опасение разочаровать неведомых организаторов своей тупостью, Арсений зачем-то кивнул своему провожатому и вошел в класс.       Как-то еще в детстве, вместе со своим одноклассником, которого одобряла мать, поскольку тот был каким-то дальним его родственником, он посмотрел одну из частей «Пилы». Идеи, разумеется, не уловил, запомнил только «кровь-кишки-распидорасило», куклу Билли на экране старого телевизора и безжалостный таймер. Уже в сознательном возрасте он из разных источников нахватался сведений о серии фильмов и из них, а также из обрывочных детских впечатлений, почему-то составил подсознательное представление о том, что должно ожидать его в этой комнате. И немало удивился, осознав, что оказался в самом обычном школьном кабинете, с рядами маленьких парт, меловой доской, классным уголком и учительским столом со стопками тетрадей. В конце класса — закрытый стеллаж почти во всю стену, кулер с водой и цветы в пластиковых горшках, по стенам развешан дидактический материал — таблица умножения, алфавит, правила математических действий. Тишина, покой… И нелепый взрослый дядька в хорошем пальто, оказавшийся здесь в результате череды событий, которую еще вчера счел бы шизофреническим бредом.       Арсений прошелся по классу, заполненному будто бы кукольной мебелью, оглянулся на чисто вытертую доску, зацепился взглядом за громоздкую коробку телевизора на стене над учительским столом. Ожидаемая кукла Билли там так и не появилась, и мужчина заставил себя собраться с мыслями. Он должен что-то найти. Если продолжать тенденцию предыдущих заданий — что-то очень очевидное.       Арсений выглянул в окно, выходящее на пустой и темный стадион, осторожно перебрал содержимое учительского стола, заглянул в ящики и за дверцы шкафа, даже подсветил фонариком кулер, пуская по темным стенам быстрых голубых зайчиков. В кулере не обнаружилось ничего примечательного, но вот стены… Он поднес фонарик ближе к одному из прикнопленных плакатов с оптимистически улыбающимися школьниками, всмотрелся и оторопел.       То, что вначале показалось таблицей умножения, напоминало скорее машинный код, тем не менее оформленный по всем правилам наглядных пособий для младшей школы. Потянувшись за телефоном, Арсений нашел в истории браузера конвертер шестнадцатиричных данных, но, прикинув, понял, что цифр слишком много, чтобы оказаться словом или фразой. Бросил взгляд на соседний плакат, посвященный вроде бы правилам грамматики, прочитал «Сублимируйте в созидательное», написанное каллиграфическим почерком с расставленными ударениями и идеальным наклоном вправо, широко раскрыл глаза, покосился на третий плакат, озаглавленный «Пространство и время» — и услышал, как открывается дверь.       Медленно обернувшись, он ожидал увидеть знакомую фигуру в маске и был заранее смущен и рад встрече, но ошибся. Паркет скрипнул под тяжелой поступью седого мужчины сильно за пятьдесят, в старомодных очках, свитере и жилете, который сделал несколько шагов, осмотрел класс и наткнулся на замершего у стены Арсения, который за секунду пришел к выводу, что прятаться под партой несолидно, а главное, поздно.       — Вы чойта здесь? — строго спросил незнакомец, очевидно сторож, как и напророчил Арсений пару минут назад. — Думал, показалось, а тут…       Он сделал неопределенный жест рукой, очевидно имея в виду «такое безобразие», «вы лазите» или что-то еще более недовольное. Арсений медленно вдохнул и постарался изобразить максимальную доброжелательность.       — Здравствуйте, — чуть смущенно проговорил он, потирая затылок, — да сын все никак домой спортивную форму донести не может, чтобы постирать. Супруга ему новые футболки с собой дает, а он старые в классе бросает, подлец. Вот, пока с тренировки жду, решил сам забрать, и как-то, знаете… заностальгировал, — Арсений беспомощно развел руками, внимательно наблюдая за сторожем.       Тот, кажется, был в замешательстве.       — Здесь открыто было, — добавил Арсений, перемещаясь так, чтобы в случае чего удобнее добраться до выхода мимо деда. — Прошу прощения, если пришлось из-за меня подниматься. Все равно я запутался, — он кивнул на стеллаж, — где там чьи пакеты, нужно будет с Колей после тренировки сюда подняться. Если не забуду, конечно, это у нас наследственное.       Он так вдохновенно отбрехивался, что в какой-то момент действительно поверил, что внизу, в спортзале, бегает второклассник по имени Коля, которого ему предстоит отвести домой к несуществующей супруге. Неизвестно, поверил ли ему сторож, но в какой-то момент тот поморщился, будто отгоняя назойливую муху, и без какого-либо перехода поинтересовался:       — Ты скажи лучше, я тут за кефиром собрался отлучиться, да полтяша не хватает. Подсобишь?       От изумления Арсений не сразу нашелся что ответить.       — М-м, — протянул он и осторожно переспросил: — Вам нужен полтинник?       — Ну да, — нетерпеливо кивнул дед. — Есть?       — Есть, кажется, — Арсений нащупал бумажник в кармане пальто, в свете с улицы с трудом отыскал нужную купюру — благо в буфете универа не было терминала и наличку с собой все же приходилось носить — и растерянно протянул ее сторожу.       Тот удовлетворенно сцапал бумажку, которая тут же исчезла в кармане, и строго спросил:       — Куришь?       Сначала сшибал на бутылку, а теперь собирается стрелять сигареты?       — Бросил, — честно ответил Арсений, ожидая разочарования, но дед только кивнул, почему-то сам протягивая ему измятую пачку «Кэмела».       — Смотри не вздумай тут, — напутствовал он и, потеряв интерес, развернулся и вышел из класса.       Его тяжелые удаляющиеся шаги угадывались еще с полминуты, а потом вовсе затихли. Арсений, совершенно ошалевший, тупо уставился на пачку в своих руках. Открыл, заглянул внутрь. В картонной упаковке, покрытой шуршащим целлофаном, болталась единственная сигарета, и его вдруг действительно одолело желание закурить впервые за последние пять лет. Точнее, хотелось, естественно, чаще, отказ от сигарет дался ему непросто, да он и срывался периодически, но чтобы вдруг испытать настойчивую потребность затянуться, разбавить бурлящий в крови адреналин — такого с ним, кажется, не случалось.       Он достал сигарету из пачки, не то чтобы всерьез собираясь нарушить запрет странного деда, но… Тут же стало ясно, что что-то не так. На ощупь сигарета показалась чересчур плотной, а рассмотрев ее в свете фонарика, Арсений и вовсе понял, что это тщательно свернутая и заклеенная бумага соответствующего формата.       Так.       Так.       Место склейки поддалось коротко остриженному ногтю не сразу, но спустя минуту Арсений справился и открыл записку, прижав норовящую свернуться обратно бумажку к парте и направив на нее свет фонарика.       «Раз-два-три, елочка, гори!» — говорилось там.       Он осмотрел записку с обратной стороны, покрутил в руках пачку, даже подсветив ее изнутри, и снова вернулся к фразе про елочку. Он должен что-то поджечь? Или это про вездесущие гирлянды? Или следует позвать Дедушку Мороза? Арсений поправил очки и вместе с запиской направился к плакатам на стене, которые обязаны были иметь какое-то значение.       Обязаны — но он его не улавливал, пришлось признать еще спустя минут десять. Разве только… он еще раз глянул на записку.       Возможно, это не было шифром в классическом его понимании? Возможно, он сейчас все усложняет, пытаясь найти причудливую взаимосвязь и вспоминая курс информационной безопасности, а нужно просто найти елочку?       Сфотографировав все три плаката, которые не давали ему покоя, Арсений, осмотрев класс в последний раз и убедившись, что оставил все на своих местах, вышел в коридор. Искать елку, в лучших традициях известного мультфильма, где еще «уж послала так послала».