Единственное правило Гусу Лань

      Вэй Ин очнулся внезапно и уставился в потолок. Белый-пребелый, с мерцающими равномерными рядами точечными вспышками. Свет резал глаза, но Вэй Ин упорно продолжал держать их открытыми, потому что, по правде говоря, ничего другого он не мог сделать. Тело ощущалось слабым, безвольным и болезненно-чужим, руки и ноги ― неподъемными, голова и того хуже – пустой, звонкой и какой-то закостеневшей.       Единственную пришедшую в голову мысль: «Где я?» ― Вэй Ин озвучил, когда услышал рядом тихие шаги. Слава богам, со слухом у него пока все было в порядке.       ― Вы в госпитале Гусу Лань, ― произнес приятный женский голос. ― Теперь все будет хорошо.       Вэй Ин хотел спросить, что такое госпиталь и почему название «Гусу Лань» кажется ему таким знакомым, но… легкий щекочущий укол в шею отключил его сознание моментально, погружая в безболезненную темноту.       Вторая попытка осознать себя была более успешной во всех смыслах. Вэй Ин больше не чувствовал себя воскресшим мертвецом, хотя назвать его живым человеком язык не поворачивался. Тело все еще не слушалось, но в голове немного прояснилось. Ровно настолько, чтобы забросать склонившуюся над ним девушку в белом халате вопросами:       ― Где я? Как я здесь оказался? Что со мной? При чем здесь Гусу Лань? Что вообще происходит?       Правда, по крайней мере на один из этих вопросов Вэй Ин мог бы ответить самостоятельно. Что с ним произошло, он знал отлично. Он умер ― этот прискорбный факт не подлежал оспариванию ― и попал сюда, в залитое безжизненным светом пространство; и если в этом невеселом месте души дожидаются перерождения, то все нормально. А если нет?       ― Я позову доктора, ― одними глазами улыбнулась девушка.       И ушла.       Доктор появился почти сразу; на сообщение, что пациент очнулся, отреагировал легким движением бровей и присел на стул рядом с кроватью. Лицо было скрыто за маской, но глаза смотрели внимательно и даже как-то ласково. С непонятным ожиданием.       ― Где я? Как сюда попал? ― опять спросил Вэй Ин, надеясь на внятный ответ, а не на мучительное тягостное молчание, длившееся довольно долго, пока безымянный целитель разглядывал что-то у себя в руках.        Но, наконец, он удовлетворенно кивнул и заговорил:        ― Это военный госпиталь Гусу Лань. Вас нашли в районе боевых действий без документов и опознавательных знаков и доставили к нам. К сожалению, ранения были такими тяжелыми, что сначала вас посчитали умершим. Но потом мы подключили вас к системе восстановления жизненных функций, и сейчас ситуация под контролем.       Доктор произнес все это так ровно, размеренно, словно объяснял ученикам трудное место в книге. Голос убаюкивал, и чтобы не уснуть, Вэй Ин вычленил главное и сосредоточился на нем. Главное ― для себя.       ― А что, идет война? Та или новая?       ― Да, идет. Активная фаза уже закончилась, но все еще поступает много раненых. И вы один из них.       Что же, следовало признать, что Вэй Ин вернулся не в самый удачный момент. Некоторое время до своей смерти он искренне верил, что стоит ему умереть ― и наступит мир. Верил, призывая мертвецов в ряды своего воинства, верил, подставляясь под стрелы и мечи противоборствующих сторон, ненавидевших его одинаково сильно, верил, падая в пропасть. А потом все, что он знал, перестало существовать, включая его самого.       ― И кто побеждает? ― без всякого интереса спросил он. ― Может, вы зря меня спасали?       Доктор опять вскинул брови, выражая сдержанное удивление. Очень знакомо, вот только откуда Вэй Ин знал, как читать это бледное, невыразительное, хотя и очень красивое лицо?       ― Разве в войне могут быть победители? Мы все что-то теряем, и чем дольше длится это безумие, тем сильнее будет отдача. ― Глаза доктора вдруг полыхнули таким отчаянием и болью, что этот поток эмоций мог бы ослепить менее привычного человека. ― Я знаю, я видел такое.       Кажется, одна из выгод быть мертвым ― не отвечать за содеянное после тебя. Такой поблажки не дано живым, хотя и не каждый из них это понимает. Так что некоторым приходится нести эту ношу за всех.       ― Лань Чжань? Это ведь ты? ― всплывшее из глубин памяти имя и воспоминание о руке, протянутой ради спасения того, чью смерть приветствовали все остальные, заставили Вэй Ина подскочить на кровати. ― Ты опять меня спас?       ― Нет. ― Еле заметная одинокая слеза скатилась под маску, но голос Лань Чжаня при этом даже не дрогнул. ― Не я. Ни тогда, ни теперь. Тебя просто принесли к нам, я даже не знаю, кто.       Вэй Ин тем более не знал. Он мог лишь надеяться, что это сделали высшие силы во имя какой-то важной цели, а не случайные сострадательные доброжелатели, наткнувшиеся на полуживое тело. Тем более, его сейчас не интересовали подробности военных действий, потому что Вэй Ин был уверен: Лань Чжань всегда боролся за справедливость.       ― А вы на чьей стороне? На той или на этой? ― все-таки спросил он, не представляя, чем отличаются противники в этой войне. ― Ваш клан всегда был добродетельным, не сомневаюсь, что вы и сейчас отстаиваете правое дело.       ― Нашего клана больше нет, ― твердо произнес Лань Чжань. ― Давно. Как и ненавистных тебе правил, ― он позволил себе коснуться рукой руки Вэй Ина, но не ради медицинских манипуляций, а чтобы сжать теплые пальцы человека, которого он давно похоронил. И который вернулся к нему по какой-то удивительной случайности. ― Слишком много лет прошло.       ― Сколько?       ― Много. Очень много.       Вэй Ин не решился выспрашивать дальше. В конце концов, у него еще будет время разговорить Лань Чжаня, он это умел как никто другой. Надо только подлечиться, встать на ноги…       ― И что, ни одного правила не осталось? ― заставляя выдавить из себя дурашливую улыбку, спросил Вэй Ин. ― Ни одного, ни одного? Что же я буду нарушать?       ― Только одно. ― Лань Чжань накрыл ладонью болтливый рот своего пациента, прерывая поток неуместной разговорчивости. ― Никакой войны.       ― Но вы же лечите раненых? ― удивился Вэй Ин.       ― Мы находимся на нейтральной территории, ― кивнул Лань Чжань, ― и помогаем всем, кто в этом нуждается. Но мы не в состоянии остановить эту бойню.       Только сейчас Вэй Ин рассмотрел явные следы бесконечной усталости на лице Лань Чжаня, скорбную складку между бровей и без колебаний припал к его коленям, хотя для этого пришлось перегнуться через край, и бортик кровати больно врезался в живот.       ― Тогда скорее меня вылечи, Лань Чжань. Вместе мы это сделаем. Вместе мы сможем.