Гарри Поттер и Полукладбище Лунопухов

      От приветливой улыбки Флёр, наливающей Дамблдору чай и выставляющей на стол вазочку с лимонными дольками, не то, чтобы веяло, но довольно ощутимо попахивало смертельной ненавистью. Впрочем, директор если и заметил этот нюанс, то вполне успешно его проигнорировал.       — Я очень рад, что застал тебя здесь, в безопасности, Гарри, — сказал он.       — Мистег Поттег весьма пгилежен, и я не удивлюсь, если его летнее задание уже почти закончено, — заметила миссис Блэк, которая тоже в совершенстве овладела искусством лгать, не говоря ни слова неправды. — Но, если не возгажаете, Дигектог, я покину вас: мне нужно покогмить дочь.       — Нам, пожалуй, тоже пора, — озабоченно произнес Фред. — Этот мордредов дракон своим ревом повыбивал все стекла в нашем магазине.       — Мы их, конечно, уже заменили, но нужен еще небольшой ремонт перед открытием, — добавил Джордж. — Хорошо, что пожара не случилось.       — О да, как говорят, это было впечатляющее зрелище, джентльмены, — произнес Дамблдор. — Не правда ли?       Лица близнецов омрачились совершенно искренней печалью.       — Увы, сэр. Когда это произошло, мы были тут, наверху, и тестировали с Гаррикинсом наши новые продукты, — мрачно сказал Фред.       — И пропустили такое зрелище! — с неподдельной досадой в голосе добавил Джордж.       Разумеется, близнецы умолчали о деталях тестирования и, главное, о боевом применении наработок после него.       — Увы, нельзя получить все сразу, — усмехнулся Билл. — Хотя иногда и можно, но это жутко утомительно. Я наблюдал эту картину из окна своей квартирки в Косой Аллее, а потом всю ночь помогал тушить пожар и два полных дня восстанавливал вместе с остальными вестибюль банка. К счастью, гоблины не привлекали к работам в подземельях человеческих сотрудников «Гринготтса», а то я до сих пор ползал бы по пещерам.       — Правду ли говорят, Билл, что гоблины обвиняют в произошедшем Беллатрикс и Рабастана Лестрейнджа? — поинтересовался Дамблдор.       — Я слышал что-то подобное, — пожал плечами разрушитель проклятий. — Вроде бы они обратились в Министерство по поводу конфискации содержимого хранилища Лестрейнджей в целях возмещения ущерба, но, во-первых, новый Министр до сих пор не избран и непонятно, кто может принять решение, а во-вторых, перед самым уходом я слышал, что Беллатрикс обнаружили мертвой в ее камере в Азкабане. И вряд ли она вернулась бы туда после угона дракона, для которого ей пришлось бы сначала совершить очередной побег от дементоров.       — Это действительно странно, — медленно произнес Дамблдор. — Но если слухи о ее смерти — правда…       Гарри еле удержал в себе едкое замечание по поводу помещения пятилетней девочки в Азкабан. Сейчас Дамблдор обратил свое внимание на Уизли — пусть это так и продолжается.       — Возможно, Министерство просто ставит под сомнение версию гоблинов, — пожал плечами Билл. — Рабастан последний из семьи; не осталось даже побочных линий. Так что если младший Лестрейндж будет пойман… Возможно, Министерство будет претендовать на львиную долю содержимого сейфа, если претензии гоблинов будут признаны не имеющими оснований.       — Это действительно весьма вероятно, — благостно кивнул Дамблдор. — Но, полагаю, ты достаточно устал, Билл?       — Да, думаю, мне действительно стоит отправиться домой и как следует выспаться, — понял намек разрушитель проклятий.       Все трое Уизли проследовали через камин (Билл — в свою квартиру, а близнецы — в еще не открывшийся, но уже подключенный к сети магазин), и Дамблдор повернулся к Гарри.       — Первым делом я хотел бы принести Вам свои извинения, мистер Поттер. О, я уверен, что это будет… малополезным. По многим причинам. И чем больше я буду уверять, как мне жаль, тем менее Вы будете склонны меня слушать.       Гарри пожал плечами. Его доверие, точнее, полное отсутствие такового, по отношению к директору не зависело от длительности его разглагольствований примерно никак. А сложившаяся ситуация не оставила ему роскоши послать старого манипулятора подальше.       — Поэтому, — продолжил старик, — я хочу попросить тебя, Гарри, помочь мне в одном важном деле. И сразу говорю, — опередил он возражение юноши, — я расскажу тебе о нем весьма подробно, стараясь ничего не умалчивать и ответить на все твои вопросы.       Гарри отметил это самое «стараясь», которое, разумеется, практически полностью обесценивало обещание. Тем не менее он решил выслушать старика и, пожалуй, согласиться, если тот не попросит его о чем-нибудь совсем уж неприемлемом: из лично наблюдаемых действий старого пердуна можно было бы получить намного больше достоверной информации, чем из любого, хоть бесконечно большого, хоть бесконечно малого количества его же слов. В конце концов, у него к Дамблдору тоже была просьба или, скорее, предложение. И лучше будет, если услуга Повелителя Памяти будет ответной.       — Разумеется, ты в курсе проблем, которые Хогвартс испытывает перед каждым новым учебным годом? Проблем, которые касаются преподавателей Защиты от Темных Искусств? Особенно учитывая, что… отставка каждого из учителей в течение последних пяти лет была как-то связана с тобой и с мисс Грейнджер?       Последнее слово Дамблдора заставила Хранителя Ключей еще плотнее закрыть один из его сундуков и прибрать в него еще немного эмоций. Лицо юноши заострилось.       — О, разумеется, — спохватился Дамблдор, неверно истолковав напряженность Гарри, — нет абсолютно никаких оснований связывать нынешнее печальное состояние несчастной Долорес с твоей деятельностью — исключая, разумеется, ту великолепную работу, которую ты и твои друзья провели в течение прошлого года… Я имею в виду учебную группу по Защите.       Гарри снова пожал плечами.       — К слову, могу отметить, что все члены этой группы получили крайне высокие оценки по соответствующему предмету, как на СОВ, так и на ЖАБА.       — Приятно это слышать, сэр, — разлепил плотно сжатые губы Гарри. — Я обещал профессору МакГонагалл, что так и произойдет. И мы — все мы, а не только я — сдержали это обещание.       При упоминании покойной соратницы Дамблдор, казалось, постарел еще на десять лет. Гарри это, впрочем, абсолютно не тронуло.       — Однако история этого проклятия должности профессора ЗОТИ — а это проклятие, нет никаких сомнений — намного старше, чем твое поступление в Хогвартс. Эта череда сменяющих друг друга преподавателей началась, если мне не изменяет память, в пятьдесят шестом году. В том самом году, когда Том попытался устроиться на эту должность… и когда я отказал ему.       — И Вы предлагаете мне стать очередным смертником?       Юноша внимательно, хотя и исключительно боковым зрением, наблюдал за выражением лица Дамблдора и, кажется, увидел легкое дрожание век.       — О, не будь этого проклятия, это была бы неплохая идея. Разумеется, формально эта должность требует высоких оценок ЖАБА по данному предмету. Однако после того, как Долорес была назначена Министерством на пост профессора, имея всего лишь «Удовлетворительно» на СОВ… Полагаю, я мог бы убедить попечителей хотя бы дать тебе шанс. Впрочем, есть и другой вариант: я смог бы вместо этого попросить Гризельду принять у тебя экзамен ЖАБА прямо сейчас, и скорее всего ты получил бы нужную оценку. Тем не менее, вместо этого я решил пойти навстречу давнему желанию Северуса, — брови Гарри против его воли взлетели в удивлении, — и предоставить ему возможность занять этот пост.       — Вы так мало цените профессора Снейпа, сэр?       — Напротив, Гарри, напротив. Я крайне высоко ценю таланты Северуса, особенно после твоей великолепной ментальной битвы с Томом. Да и проведенная тобой… операция, да? Я имею в виду вашу засаду в Отделе Тайн… Из того, что я понял, ты полностью распознал намерение Тома, причем заранее… А это значит, что специальные уроки Северуса, несмотря на его… отчаяние под конец, все-таки дали необходимый результат. И полагаю, таланты профессора Снейпа в Защите также могут оказаться полезными — и тебе, и прочим ученикам.       Гарри хмыкнул — разумеется, про себя. Том был побежден вовсе не с помощью тех трюков, которые Гарри почерпнул у Снейпа, а совсем другой силой… Тем не менее, доля правды в словах директора присутствовала.       — Вы предлагаете мне помочь Вам убедить профессора Снейпа рискнуть жизнью?       — О, нет, в этом нет никакой необходимости. Сказать по правде, Северус уже согласился занять этот пост. А что касается риска… Что касается риска, то и Ремус, и Аластор — я имею в виду настоящего Аластора — хоть и были вынуждены покинуть Хогвартс в конце года, но не понесли… непоправимого ущерба. Как я полагаю, это случилось потому, что оба они не имели намерения причинить тебе вред. Как, я с уверенностью полагаю, и Северус. Так что риск с его стороны хоть и существует, но остается все-таки в разумных пределах.       — Тогда зачем я Вам нужен, Директор?       — Я хотел бы, чтобы ты сопровождал меня к человеку, который мог бы занять место Северуса в качестве учителя Зелий. Его зовут Гораций Слагхорн, и он был учителем как самого Северуса, так и твоих родителей.       — Понимаю, сэр, — Гарри задумался: с середины третьего курса он выкладывался на зельях до последнего, терпел придирки Снейпа исключительно для того, чтобы научиться варить одно определенное зелье… ну, не только его, но то самое зелье ему было необходимо научиться варить позарез. — А этот Слагхорн… Он умеет варить Жидкий Триумф?       — Он его изобрел, Гарри, — усмехнулся в бороду Дамблдор. — Или значительно усовершенствовал — не могу припомнить точно. Откровенно говоря, Гораций несколько… излишне честолюбив. И, приглашая тебя присоединиться ко мне, я, признаться, рассчитываю сыграть именно на этой его слабости.       Гарри закрылся еще больше. Старик продолжал манипулировать, но… Но ему действительно было позарез нужно это зелье. Что ж, он вытерпит. В очередной раз.       — Я согласен, профессор. Только разрешите мне подняться в свою комнату и кое-что захватить.

***

      В левой руке Гарри нес пакет с засахаренными фруктами, купленными им в чайной «Клариджа». Пара дополнительных вопросов показала, что помимо честолюбия профессор Слагхорн был известен еще двумя вещами: великолепными моржовыми усами и страстью вкусно поесть, так что они с директором сделали небольшой крюк через маггловский Лондон.       — Гораций всегда выделял способных учеников, — рассказывал Дамблдор, — и считал их чем-то вроде своего личного ресурса. Он формировал из особенно перспективных студентов нечто вроде клуба, который недоброжелатели — как правило, те, кто в него не попадал — именовали «Клубом Слизней». И никогда не терял с ними связь после того, как те заканчивали Хогвартс. А надо сказать, Гораций редко ошибался в людях.       — И благодарные бывшие студенты оказывали своему любимому преподавателю массу мелких услуг?       — Вот именно. Причем мелкими эти услуги были для них самих, а вот Гораций… Гораций извлекал из них весьма существенные преимущества. В частности, об очередном… развоплощении Тома он узнал всего на сутки позже, чем я, и вернулся в свой уютный дом на следующий же вечер.       — А до того он прятался?       — Он слишком любит комфорт, но еще больше он ценит безопасность, — усмехнулся Дамблдор. — Так что он отправился в… путешествие уже третьего сентября прошлого года.       — То есть, среди… членов этого закрытого клуба были и Пожиратели Смерти, — Гарри не спрашивал, а утверждал.       — Разумеется. Том сломал судьбы достаточно многих многообещающих волшебников и волшебниц. Взять хотя бы ту же Беллатрикс Блэк.       Гарри снова сдержался от ядовитого замечания по поводу того, как Дамблдор исподволь внушает ему мысль о том, что в ситуации с Беллой виноват только и исключительно Том.       — Однако, — продолжил Дамблдор, — в том, что касается возрождения Тома, я бы поставил на информацию от сотрудников Министерства и журналистов. Сочетание колдографий Темной Метки над руинами дома твоих родственников и остатков найденного там же ритуального котла вполне могло навести Горация на верный вывод: все-таки он в высшей степени квалифицированный зельевар. Так что «старина Слагги» срочно покинул свой дом и исчез. Как я подозреваю — в маггловском мире, переезжая из одного временно или постоянно не используемого дома в другой и не задерживаясь на одном месте больше пары недель.       — Обычное время маггловского отпуска, — отметил Гарри.       Он сделал еще десяток шагов и добавил:       — Он нужен Вам не только как профессор Зелий, Директор.       Пауза со стороны Дамблдора длилась примерно столько же времени.       — Да. Однако я бы предпочел рассказать тебе о моей второй цели уже после разговора с Горацием. Я бы хотел, чтобы ты взглянул на моего старого знакомого непредубежденным взглядом.       — Хорошо, — бесстрастно ответил юноша.       Перед обшарпанной дверью «Дырявого Котла» Гарри остановился, надел и поглубже надвинул остроконечную шляпу, а Дамблдор небрежным жестом довольно потрепанной палочки наложил на них обоих чары отвлечения внимания. Так что ни в самом пабе, ни на Косой Аллее, ни в отходящем от нее чистеньком переулке на них никто не пялился.       Дамблдор поднялся по аккуратному крылечку уютно-респектабельного домика и постучал довольно изящным дверным молотком.       Дверь открылась. Гораций Слагхорн был довольно стар, весьма толст, в изрядной степени лыс, восхитительно усат и демонстративно добродушен.       — Добрый вечер, Альбус! — воскликнул он и погрозил Дамблдору пухлым (но с характерными мозолями от пестика) пальцем. — Никак не оставишь в покое старого приятеля, не так ли?       — Напротив, Гораций, — усмехнулся Дамблдор. — Напротив, друг мой, я хотел бы предложить тебе немного комфорта и покоя.       — Чепуха, мой друг, я-то знаю, зачем ты здесь. И… ты не представишь мне этого молодого человека?       — О, прошу прощения, Гораций. Однако возможно, ты все-таки пригласишь нас в дом?       — О, разумеется! Прошу, Альбус, прошу, юноша!       Гарри снял шляпу и вежливо, но с достоинством, поклонился.       — О! — Слагхорн явно был поражен. — Это же…       — Разреши представить тебе, Гораций, мистера Гарри Джеймса Поттера, одного из лучших учеников Хогвартса. Гарри, это профессор Слагхорн, один из наиболее выдающихся зельеваров Британии.       — Рад познакомиться, профессор Слагхорн! — Гарри постарался улыбнуться как можно более непринужденно.       Его попный мозг отметил, что Дамблдор ждал от него какого-то дополнения к своему пассажу о лучшем ученике, но головной никак не мог сообразить, какого именно дополнения: возможно, это было связано с чем-то, спрятанным Гарри-Хранителем-Ключей.       Они прошли в уютную гостиную с мягкими креслами, резными столиками, изящными шкафчиками и стоящим на почетном месте у стены классическим пианино, вроде бы немецкой или австрийской марки.       — Благодарю тебя, Альбус, что ты заранее предупредил о своем визите, так что я успел заварить чай, — слегка вымученно улыбнулся Слагхорн, исключительно профессионально управляясь с сервизом.       — Позвольте, профессор? — Гарри протянул толстяку пакет.       — О, засахаренные фрукты! И это ананасы! Чудесные ананасы из… Бог мой, они из «Клариджа»!.. Вот уж не думал, что снова попробую этих чудесных маггловских сладостей через… о, Мерлин, через целых пятьдесят лет!       — Я довольно свободно ориентируюсь в маггловском мире, профессор, — заметил Гарри. Что-то в реакции Слагхорна на подарок показалось ему странным.       — О, я прекрасно помню Вашу мать, мистер Поттер! — улыбнулся Слагхорн. — Она была одной из моих лучших учениц. Она ведь была магглорожденной, не так ли?       — Да, сэр.       Гарри снова показалось, что Дамблдор ждал продолжения, видимо, как-то связанного с магглорожденными учениками, но снова не смог понять, какого именно. Слагхорн посматривал то на пакет, то на юношу. Интересно, а мама угощала его чем-то вроде этого? Вряд ли, — подумал он, — судя по всему, его дедушка и бабушка с маггловской стороны не были слишком состоятельными, и вряд ли посещали лучшие чайные места Лондона…       — Я вижу, что твое пианино успешно пережило недавние скитания, Гораций, — Дамблдор кивнул в сторону стоящего у стены великолепного инструмента.       — Я бы назвал это «путешествием», мой старый друг.       — Хорошо-хорошо, — Дамблдор принял предложенную чашку. — Твое пианино успешно пережило твои многочисленные путешествия. Но не хотел бы ты дать этому замечательному инструменту немного отдыха от регулярных сжатий и обратных расширений? Тем более что, по счастью, в этом году есть довольно много учеников, которые могли бы составить тебе компанию в музицировании на заседаниях твоего знаменитого клуба.       — Вот как? — удивился Слагхорн.       — К примеру, хорошая подруга мистера Поттера, мисс Гермиона Грейнджер, — Дамблдор бросил тень косого взгляда на юношу: видимо, это имя должно было прозвучать именно от него, но в этот момент Гарри требовался весь его опыт тренировок со Снейпом, чтобы загнать Маленького-Боящегося-За-Подругу-И-Потому-Паникующего-Гарри в самый дальний угол мозга. Он мог только надеяться, что оба старикана не обратили внимания на эту стычку.       — Да, мисс Грейнджер — она, к слову, магглорожденная, как и Лили Эванс, и так же, как и Лили, является лучшей ученицей на курсе, превосходя даже мистера Поттера… Так вот, как я слышал, эта девушка весьма впечатлила своими музыкальными навыками команду Дурмштранга. Это было на совместном мероприятии всех трех школ незадолго до окончания Турнира Трех Волшебников, в прошлом мае, — продолжил Дамблдор.       — О, да… Лили… Примите мои соболезнования по поводу смерти Ваших родителей, мой мальчик, — кивнул Гарри Слагхорн. — И… Судя по Вашему знанию маггловского мира, вы жили с родителями вашей матушки, не так ли?       — К сожалению, они тоже погибли, сэр. Автокатастрофа, — как можно более бесстрастно произнес Гарри, все еще пытаясь восстановиться от полученного удара. — Я жил с маминой сестрой и ее мужем. Ну и с моим кузеном тоже. До прошлого лета. Потом они куда-то уехали. Но да, они все магглы, — на всякий случай добавил он.       — Простите, мистер Поттер. Но, Альбус, если ты предлагаешь уберечь мое любимое пианино от переездов… Насколько я понимаю… некий… возмутитель спокойствия сначала потерпел от этого примечательного молодого человека довольно обидное поражение на глазах у всего Министерства, а затем и вообще… развеялся по ветру? И таким образом, в дальнейших путешествиях, действительно не слишком-то полезных для этого великолепного инструмента, не будет необходимости?       — Я не уверен, что решение вопроса Тома… окончательно, сэр, — спокойно ответил Гарри; он отметил, что Слагхорн вовсе не удивился, когда юноша назвал Волдеморта его настоящим именем, и принял это как должное. — К сожалению, он пытался возродиться уже пять раз, по одному разу на каждый мой курс, и… И, я думаю, он продолжит свои попытки. А в этом случае Хогвартс будет, пожалуй, единственным относительно безопасным местом.       — Но с чего бы Тому-Кого-Нельзя-Называть преследовать меня, мальчик мой? — делано удивился толстяк.       — Ну… Я полагаю, Вы знаете это намного лучше меня, сэр, — Гарри отхлебнул из чашки, стараясь вести себя как можно вежливее. — Если уж Вы… путешествовали почти весь этот год. Но я бы предположил, что одна из причин — это то, что Вы знаете его имя. Я имею в виду его настоящее имя.       — Большинство волшебников действительно… незнакомы… с некоторыми деталями биографии… определенных лиц, — прищурился Слагхорн, и Гарри заметил, что старик, хоть и бросал жадные взгляды на засахаренные ананасы, не взял ни единого кусочка. Пожалуй, это был плохой признак. Знать бы, почему…       — Том представился мне в конце второго курса, — ответил юноша. — Когда мы… уничтожали его дневник, который… захватил одну из учениц Хогвартса.       Интересно, в глазах изо всех сил притворяющегося добродушным жуиром старичка действительно мелькнула тень ужаса, или ему показалось?       — Правда, я знал это имя еще до нашей встречи, как минимум в конце первого года, профессор, — тот факт, что он узнал имя Тома еще до школы, от покойного мистера Розье, упоминать было бы неправильным, — но откуда именно — увы, затрудняюсь ответить… Но Вы знаете, сэр, если работать сообща — искать факты, например — то почти все проблемы решаются намного проще!       — Да, — прикрылся чашкой Слагхорн, по-прежнему игнорируя сладости, — я отметил, что в репортажах о битве в Министерстве говорилось о том, что Вы, мистер Поттер, сражались с Сами-Знаете-Кем не в одиночку.       — Все дело в маггловском воспитании, сэр. Магглы… они не настолько самодостаточны, как волшебники, и вынуждены все время взаимодействовать друг с другом. И я считаю, что волшебному миру следовало бы поучиться у них этому. Так что мы с… моими друзьями предпочитаем встречаться с Томом… исключительно в хорошей компании. И, по возможности, не меньше трех к одному, так честнее.       — Мистер Поттер — прирожденный лидер, не так ли, Альбус? — тихо спросил Слагхорн. — Полагаю, в прошлом году Минерва выбрала его префектом?       — Нет, сэр, — вместо директора ответил Гарри. — Префектом Гриффиндора стал Невилл, Невилл Лонгботтом. И он прекрасно справляется, — уверил юноша, чтобы пресечь неизбежные и бессмысленные соболезнования.       — Вот как… Полагаю, Альбус, мистер Поттер… действительно обладает весьма и весьма примечательным потенциалом, не так ли? Ну что ж, я могу только пожелать тебе, мой дорогой старый друг, всяческой удачи.       — Но…       — О, Альбус, давай не портить друг другу остаток этого прекрасного вечера совершенно бессмысленной дискуссией. Я стар, и школьные хлопоты — даже при том, что юный Северус останется главой Слизерина — мне уже не по силам. Тем более после стольких путешествий. Я действительно мечтал было насладиться некоторым покоем, да-с…       Гарри был готов поспорить на… Гарри был уверен, что в ярко-голубых глазах Дамблдора мелькнуло отчаяние.       — Надеюсь, мы еще встретимся, друг мой, — очень мило улыбнулся Слагхорн, убирая палочкой сервиз и вазочку с так и не тронутыми фруктами. — Однако, боюсь, я вынужден отказать тебе в твоей просьбе.       Дамблдор встал, немного, на взгляд Гарри, демонстративно кряхтя и щелкая суставами, и грустно улыбнулся.       — Я надеюсь, что смогу переубедить тебя, Гораций, — сказал он. — Могу я посетить твой дом, скажем, через неделю?       — Только сначала пошли сову, чтобы я мог приготовиться, Альбус, — голос Слагхорна звучал напряженно.       Старики — длинный и толстенький — буравили друг друга ужасающе-доброжелательными взглядами секунд десять, так что Гарри надеялся, что плавное короткое движение его левой руки осталось незамеченным.       Входная дверь закрылась за ним и профессором Дамблдором крайне решительным и совершенно окончательным образом.       Они отошли на десяток шагов, и Гарри, сунув в ухо наушник от маггловского фонендоскопа, кинул второй такой же Дамблдору, каковой наушник тот поймал и вставил в ухо с завидной для старика ловкостью.       — Мерлин мой! Мерлин милостивый! — прилепленная под ручку кресла мембрана производства «Томас и Уизли» исправно транслировала панические нотки в голосе старого зельевара. — Третий! Это уже третий Темный Лорд на моей памяти! Но, с другой стороны, как могло бы случиться иначе?! О, бедная Лили! Если то, что она говорила о своей сестре, правда… Если это правда, детство бедного мальчика с его маггловскими родственниками было ничем не лучше, чем в маггловском же приюте! И вот результат: его родственники «уехали»… Хм… «Уехали» — это значительно… тоньше, чем… И как он закрылся, когда Альбус говорил о той магглорожденной девочке! Его ненависть наверняка не уступает…       Раздалось несколько мягких глухих ударов — примерно таких, которые издают упавшие на пол чемоданы.       — Маврикий? Бермуды? Новая Зеландия? — бормотал Слагхорн. — Неважно, лишь бы подальше от… Спаси нас всех Моргана, Мордред и кто угодно! Этот мальчик даже не нуждается в формальной власти, как в свое время Том, чтобы создать и даже вести в бой свою армию, да еще и всего-навсего на пятом курсе! А если учесть, что он тоже совершенно определенный змееуст, и что даже Рита Скитер теперь опасается его трогать… О чем думал Альбус, отправляя младенца к этой… Гортензии? Бегонии? Петунии?       В наушниках раздался шелест стремительно пакующейся в чемоданы одежды, звякнуло уменьшаемое, как понял Гарри, пианино.       — И ананасы! Бог мой, засахаренные ананасы! Точно такие же, какие преподнёс мне тогда сам Том… И эта вежливая холодная отстранённость, я узнаю ее! Боже! Господе Иисусе Христе, помилуй и нас, и магглов! Он… Он хуже Тома!