Графский ужин

      Фильм ужасов был шикарен.       Если принять во внимание тот факт, что пугливый Антон считает шедевром всё, что смогло довести его до испуга. А до испуга Антона может довести почти всё что угодно.       Арсений, гордо заявивший, что ничего не испугается — испугался. Однако, видя перепуганные глаза Антона, мужчина решил, что просто не может показать испуг. Вампир героически подавлял в себе желание закрыть лицо руками на гнетущих моментах.       Обычно Арсений ничего не боится. Он без страха идет в неизвестность, в эту же самую неизвестность опускает руки, если того требует ситуация. Арсений привык к разным экстренным ситуациям за свою долгую жизнь, но к темному фильму с резкими звуками и картинками привыкнуть не успел.       Да и по большей части Арсений боялся не страшного монстра на весь экран, а реакции Антона на всё происходящее. Парень, в отличие от вампира, закрывал глаза ладошками, дергался всем телом и еле слышно скулил. Шум от колец и браслетов, когда Шастун взмахивал руками, заглушал напряженную тишину на экране. Арсений ощущал физическую боль в районе сердца с каждым дерганьем Антона. В какой-то момент хозяин дома даже решил, что еще одна пугалка и он выключит телевизор. Стоило посмотреть на заинтересованного Шастуна, как это желание сразу отпало — парня сюжет фильма явно зацепил. Дабы облегчить страдания Антона, вампир пододвигается ближе так, что теперь они сидят плечо к плечу, нога к ноге. Шастун вопросительно посмотрел на Арсения, но не подвинулся и молча вернулся к происходящему на экране.       Во время следующего резкого появления чудовища, Антон прятал лицо не в своих влажных ладошках, а в холодном вампирском плече.       Концовка оказалась неожиданной. Антон, на эмоциях, еще какое-то время возмущался по поводу тупости какого-то персонажа, которого Арсений не запомнил. Вампир завороженно слушал собеседника, легонько улыбался, думая о том, какой же Шастун красивый. Слушая мягкий голос, наблюдая за активной жестикуляцией, мужчина чувствовал, как та щемящая боль в районе груди сменяется на приятное теплое чувство. — Почему ты так смотришь? — В какой-то момент Антон замечает то, с каким теплом на него смотрят. — Просто интересно, — Спокойно отвечает Арсений, про себя добавляя: «слушать тебя». — Как вообще это всё работает, — Вампир взмахивает в сторону телевизора.       Следующий час Антон объяснял Арсению принцип съемки фильмов.

***

      Всё свободное время Антон проводил у Арсения. Парень вставал рано утром, помогал бабушке по мелким хозяйственным делам, седлал велосипед и мчался к дому на отшибе. Возвращался Шастун уже после заката, а иногда и вовсе оставался у вампира на ночь. На все вопросы бабушки Шастун отвечал, что гуляет с Димой и Ирой. — Неужто не устал от Димки за год, а? — Спросила бабушка, вскрывая банку тушенки. — Вы ж даже в городе живёте вместе! Я от деда твоего иногда уставала, хотя он муж мой был. — Второе дыхание открылось, Ба, — Антон вместе с кожурой срезал половину картофелины.       Но в тот же вечер состоялся ещё один разговор, требующий больших импровизаторских навыков. — Тошенька, зачем ты мне врёшь? — В дверях комнаты с телевизором слишком тихо появилась бабушка.       Антон, ждущий приход родственницы куда позже, вздрагивает, снимает наушники и откладывает телефон в сторону, боясь представить что именно женщина имеет в виду под этим вопросом. Парень садится на старом диване, параллельно вытирая об пыльную обивку ладони. Женщина, принявшая это действие за приглашение, аккуратно подходит к внуку, садится на противоположный край дивана. — Я виделась с мамой Димы, — Бабушка разглаживает на коленке подол цветастого платья, пока Антон пытается успокоить сильно бьющееся сердце. — Она сказала, что ты с Димой поссорился ещё неделю назад.       Шастун нервно выдыхает, облизывает внезапно пересохшие губы. Не говорить же ей, что Антон тратит всё свободное время на древнего вампира, к которому, кажется, питает не самые дружеские чувства. — Где ты пропадаешь, Тоша? — Голос бабушки звучит озадаченно, она наклоняется чуть вперёд.       В воспоминаниях сразу появляется Ира с опухшими от поцелуев губами. Она поджимает губы, смотрит из-под ресниц на Антона так хорошо, что в паху сводит тугим узлом. «Тоша» — выдыхает девушка, а затем тянется к антоновскому лицу, чтобы стереть след от розовой помады на чужой щеке. — Ба, прости, я просто не хотел говорить, — Брови Шастуна неосознанно поднимаются вверх. — Я гуляю с Ирой.       А сердце предательски сжимается, даже на секунду перестает функционировать. Томный взгляд Иры сменяется на тот самый арсеньевский взгляд, когда Антон рассуждал по поводу действий героев в фильме.       Голубые глаза холодеют в считанные секунды, а затем и вовсе исчезают из мыслей.       Бабушка выдыхает, благодарит Господа. Наверное она думала, что её внук связался с какой-нибудь сомнительной компанией.

***

      Ира приходит на следующий день после ссоры с Димой. Она нервно ходит вокруг калитки, не решаясь войти. Антон смотрит за этой картиной из окна на втором этаже и вспоминает, как точно так же мялся около калитки Иры. Решив поберечь нервы подруги, Шастун кричит, что сейчас спустится и закрывает окно.       Ира сразу же обнимает Антона. Делает она это чуть дольше, чем положено негласным этикетом объятий при встрече/прощании. Антон вдыхает аромат сладких духов и морщится. Наверное, Ира вылила на себя весь флакон. — Что случилось? — Антон оглядывает знакомую с ног до головы, подмечая, как ей идет мятный сарафан. — Прогуляемся? — Ира заправляет прядь волос за ухо.       Антон молча кивает. Парень всё ещё чувствует неловкость между ними, видит, что девушке стыдно. Надо бы обсудить всё, что было между ними, но оба не хотят поднимать эту тему.       Пара идет молча. Антон мыслями с Арсением. Шастуну нравилось рассказывать вампиру то, как устроен современный мир. Местами Арсений напоминал Антону маленького ребенка. Не мог не радовать тот факт, что мужчина стал более эмоционален при парне. Арсений теперь не носил маску безразличия, искренне удивляясь обыденным для Шастуна вещам. — Что произошло у вас с Димой? — Нарушает тишину Ира, сразу получая вопросительный взгляд. — Он не рассказывал? — Вопросом на вопрос. — Молчит, — Пожимает плечами девушка.       Антон понимающе кивает, останавливается под дикорастущей яблоней. Шастун старательно пытался не думать о той ссоре, забивая свою голову Арсением. Парень достает пачку сигарет, протягивает её Ире.       Раньше ребята курили одну на двоих.       Девушка отрицательно мотает головой, а Антон поджимает губы. Это хорошо, что Ира бросила курить. Шастун поджигает сигарету, затягивается. — Почему ты решила, что я что-то расскажу? — Зеленые глаза смотрят на голубое небо. — Чуйка, — Слабо улыбается Ирина. — Это личное, Ир. — Настолько, что ты не можешь рассказать мне?       Шастуна передергивает от этого вопроса. Он давится дымом, кашляет. Этот вопрос звучал как упрёк. Будто Ира всё ещё самый близкий человек для Антона. — Настолько, — Холодно отвечает парень, а затем сплевывает в сторону. — А ведь ты раньше мне всё рассказывал, — Вздыхает девушка, обнимает оголенные плечи. — Я раньше любил тебя, — Шастун стряхивает пепел, смотрит на то, как меняется выражение лица девушки.       У Иры расширяются ноздри, поджимаются губы, аккуратные брови сводятся к переносице. Антон знает, что Ира старается сдержать слёзы. — Раньше, — Скорее для себя шепотом повторяет Кузнецова, закусывает нижнюю губу. — Прошло два года, Ир, — Шастун тушит сигарету о ствол дерева. — Мне правда жаль, что всё так получилось, — Почти всхлипывает она. — Мне тоже, — Искренне вторит Антон.       Напряженную атмосферу, казалось, можно потрогать, измазать длинные пальцы в холодной и липкой некомфортности. Шастун смотрит на то, как Ира сжимает-разжимает кулаки, задирает голову и глубоко дышит. — У нас совсем нет шансов? — Голова девушки всё так же задрана. — Совсем, — Быстро слетает с обкусанных губ.       Иру прорывает. Она закрывает лицо руками, ссутулится, вздрагивает всем телом. Девушка правда пытается сдержать всхлипы, но получается довольно плохо. Антоновское сердце кровью обливается. Он в целом не любит, когда люди плачут, а когда это делают близкие для него люди — хочется плакать вместе с ними. Только сейчас это чувство не такое сильное, как обычно. С одной стороны парень не обязан (да и не хочет) её сейчас успокаивать, но с другой стороны они друзья. Друзья же должны поддерживать друг друга, верно? Шастун думает вечность прежде чем обнять Иру. Кузнецова рук от лица не убирает, но всем телом жмётся к парню. — Тише, тише, — Юноша гладит подругу по мягким волосам.       Ира отстраняется неохотно. Она утирает щеки, размазывая по лицу макияж. Шастун грустно смотрит на мокрое пятно на своей футболке. — Прости, — Ира проводит под носом тыльной стороной ладони. — Я не хотела. — Ничего страшного, — Легкая улыбка касается губ Антона. — Думаю, мы всё обсудили. Тебя проводить?       Кузнецова несколько раз кивает.

***

      За время ссоры с Димой Антон узнал много нового о вампирской жизни, даже начал вести свой список особенностей вечной жизни. В какой-то момент парень серьезно задумался о создании канала на Ютубе.       Ира приходила еще несколько раз после того разговора под деревом. Антон, не особо горящий желанием идти гулять с ней, тяжело вздыхал и выходил к девушке навстречу. Надо было придерживаться легенды о том, что Шастун гуляет с Ирой, а не сидит в «страшном» доме с Арсением.       Диалоги вечно не клеились. Все разговоры сводились к Диме, а мысли — к Арсению. Шастун думал, что у него взорвется голова.       В свободное от Иры и Арсения время, Антон помогал бабушке на огороде. Согнувшись в три погибели он вырывал сорняки, полол грядки, поливал помидоры. Шастун, наученный некоторым вещам дедушкой, прибивал в доме полки, красил оконные рамы. Парню даже казалось, что работа на участке бесконечная. Единственный плюс во всей этой работе, который Шастун для себя нашел — усталость. Антон вечером принимал душ, ложился на мягкую кровать и тут же засыпал. В целом он стал меньше думать обо всем происходящем, ведь все мысли были заняты сбором черешни или прополкой грядок.

***

      Антон приходит к Арсению как к себе домой. Арсений специально не запирает калитку, иногда даже оставляет открытой входную дверь. Всё равно никто не осмелится приблизиться даже к забору, что уж говорить о попытке проникнуть на территорию дома.       Никто, кроме Антона.       Антон зашёл в сад, закрыл калитку и оставил рядом велосипед. В дом он проходил в приподнятом настроении. Причиной этому была солнечная погода и чашка молока перед выходом из своего дома. Почему-то именно сейчас Антон чувствовал себя самым счастливым человеком, хотя ничего такого не произошло. Ловя себя на мысли, что он просто радуется скорой встрече с Арсением, Шастун даже останавливается.       Нет, лучше думать, что дело в солнце и молоке.       Парень проходит в дом, закрывает дверь, снимает кроссовки. Странно, что Арсений не стоит рядом с лестницей и не встречает гостя. Обычно вампир всегда встречает Антона у дверей. Как говорил сам Арсений: «Я слышу тебя еще при подъезде к дому». Звучало это до безумия страшно.       Антон прислушался. Из гостинной доносились звуки какого-то фильма. Поняв, что мужчина просто увлечен картиной, Шастун выдохнул. Он раздвинул деревянные бусы с улыбкой, да так и застыл на месте. На экране телевизора шёл какой-то фильм про Великую Отечественную. Присмотревшись, парень понял, что Арсений смотрит «Иди и смотри». Кожа парня покрылась мурашками от воспоминаний. Когда-то, в классе девятом, Антон начинал смотреть этот фильм чисто из интереса, но не осилил даже половины картины, ведь фильм был очень тяжелым. Даже в какой-то мере пугающим.       Антон медленно подходит к дивану, на котором сидит Арсений, не в силах оторвать взгляд от происходящего на экране: немцы сжигают амбар с жителями деревни внутри.       Хочется блевать.       Шастун кладет ладонь на холодное плечо. Вампир вздрагивает, резко поворачивает голову. Антон готов поклясться, что никогда ещё никого не видел с таким отчаянием в глазах. Парень бессильно смотрит на красноватые радужки, на собирающиеся в глазах слёзы. — Антоша, — Шепчет Арсений дрожащим голосом.       И в этом шепоте мольба. Антон быстро огибает диван, садится перед мужчиной на колени. Он пытается заглянуть в красные глаза, но Арсений снова наблюдает за ужасной картинкой на экране телевизора. Парень, заметив это, берет рядом лежащий пульт и останавливает фильм. — Тише, тише, — Голос Антона намного мягче и нежнее, чем когда он успокаивал Иру. — Арс, война закончилась семьдесят шесть лет назад.       Арсений громко сглатывает, жуёт нижнюю губу. Мужчина так и продолжает смотреть на стоп-кадр фильма. Сердце Антона готово разорваться на куски, когда он видит влажную дорожку на щеке вампира. Шастун стирает костяшками пальцев слезу с щеки Арсения. Антон видит, что Арсений ушёл в свои воспоминания. Парень наблюдает за тем, как дрожит вампир, как капают слезы на махровый халат, как с каждой секундой красный цвет скрывает за собой голубые радужки. Антон, ведомый интуицией, встаёт и прижимает Арсения к себе, в первую очередь для того, чтобы убрать от мужчины кадр фильма. Вампир же сразу хватается за парня, как за спасательный круг. Арсений сжимает футболку Антона в тонких пальцах, тихо всхлипывает в чужой живот.       Антон понимает, что сделает всё, чтобы больше не видеть слёз Арсения и не слышать его всхлипы.       Тогда, под деревом с Ирой, Шастун не испытывал таких сильных эмоций, как испытывает сейчас. Ему буквально хочется сцеловать каждую слезу с бледной кожи.       Впервые Антон не отгоняет такие мысли.       Парень гладит темные волосы нежно, мягко, не так, как гладил Иру. Антон и сам с трудом сдерживает слёзы. — Господи, Антоша, ты не должен был это видеть, — Шастун с трудом разбирает слова, сказанные в намокшую ткань. — Ты не должен был… — Всё нормально, Арс, — Антон говорит тихо. — Все плачут, ничего страшного. — Антоша, Господи, ты не должен был, — Всё, что успевает понять парень. Остальная часть предложения теряется в складках футболки. — Давай мы с тобой посмотрим комедию, хорошо? — Антон немного наклоняется к уху Арсения. — Всё хорошо. Поднимем себе настроение, да?       Вампир сбивчиво кивает, начинает дышать спокойнее, но от парня не отстраняется. И Антону не хочется, чтобы он это делал.

***

      Ира объявляется на пороге дома Шастунов неожиданно. Антон, поливающий огурцы из шланга, даже не сразу обращает на гостью внимание. Да он бы и не обратил, если бы бабушка не начала звать его по имени.       Антон был слишком занят тем обдумыванием ситуации с Арсением. Парень соврет, если скажет, что его пугают чувства, которые он испытывает, смотря на Арсения. Раньше Шастун думал, что никогда не сможет влюбиться в парня или мужчину. Думал, что если это произойдет, то легче будет уйти в монастырь, чтобы остатки жизни заглаживать свой грех. На деле всё оказалось куда проще. Как будто Антон любил Арсения всю жизнь. Как будто любить Арсения было нормально и очевидно, так же, как 2+2=4.       Антон положил шланг и направился к Ирине. Девушка выглядела немного взволнованной. Бабушка, дождавшись внука, сказала о каких-то неотложных делах и тактично растворилась в доме. — Тош, выручай, — Ира складывает руки в умоляющем жесте. — Надо срочно спустить стол на первый этаж. Мама назвала гостей, там у какого-то дяди в третьем поколении день рождения сегодня! — А папа? — Антон вопросительно выгибает бровь. — Он с мамой в город за продуктами уехали, — Ирина хлопает глазами, улыбается. — Тоша, выручай, пожалуйста! — Девушка прикладывает сложенные ладони ко лбу.       Шастун лишь тяжело вздыхает. Желания таскать что-то тяжелое, да еще и в такую жару, абсолютно нет. Но делать нечего. Надо выручать знакомую. — Ба, я скоро! — Кричит Антон в сторону входной двери.       Ира, поняв, что Шастун согласен, пару раз хлопнула в ладоши и заулыбалась еще ярче. — Конечно, — Она кивнула сама себе. — Буквально 15 минут.       Двухэтажный дом Кузнецовых был одним из самых больших домов в деревне. Родители Иры построили целый особняк для бабушки и дедушки по маминой линии. Летом здесь жила почти вся семья Кузнецовых, а зимой оставалось только старшее поколение. Сейчас же старшее поколение находилось в Москве в своеобразном отпуске. Родителям Иры от этого было только легче.       Антон следует за девушкой, которая без умолку рассказывает о том, как сдавала ЕГЭ по русскому. Шастун сначала удивился болтливости своей подруги, ведь сейчас она и слово лишнее боялась при нем сказать, но затем вспомнил, что девушка всегда была такой до своего исчезновения, поэтому расслабился. Не сказать, что история была занимательная, но это было куда лучше, чем снова слушать напряженную тишину. — Я ещё и Диму позвала, — Резко выдает Ира, когда Антон уже снял кроссовкив прихожей. — Чтобы вам легче было.       Антон выдыхает тихое «блять». Прошло ровно 10 дней с их ссоры. Ровно 10 дней Антон старался не вспоминать эту ссору. По-хорошему бы надеть кроссовки и уйти, только это будет максимально некрасивый поступок. А ещё это будет выглядеть как побег, а Антон не трус! — Похуй, — Парень проводит по лицу ладонями, собирается с мыслями. — Веди меня к этому столу.       Юноша старается не смотреть по сторонам, когда идет вслед за Ирой до лестницы. Очень много воспоминаний хранит каждая деталь интерьера в этом доме. Даже жёлтый торшер рядом с лестницей видел столько всего, что его, как свидетеля, можно было бы ликвидировать. Антон лишь грустно улыбнулся торшеру, который стал невольным свидетелем первого поцелуя с Ирой. — Вот этот стол, — Ира останавливается напротив входа в гостевую спальню, где сейчас спали родители девушки.       Антон осматривает просторную комнату: двуспальная кровать, большой шкаф, туалетный столик и стол еще советских времен под окном, который так не вписывался в светлую цветовую гамму комнаты. А ещё сюда не вписывалось хмурое выражение лица Димы, сидевшего на заправленной кровати. — Ты же сказала, что за соседом сходишь, — Позов недоумевающе смотрел на подругу. — Его не было дома, — Девушка пожимает плечами. — Ну ладно, мальчики, всего лишь стол надо спустить. Потом снова разбежитесь по разным концам деревни.       Парни молча посмотрели друг на друга. Антон прекрасно видел, что Дима очень не рад этой навязанной компанией. Да что там Дима? Шастун тоже не горел желанием даже близко подходить к другу. Он сам не до конца понимал почему именно злится на Диму. Позов же просто хотел помочь! Но просил ли эту помощь Антон?       Антон хлопает себя по карманам джинс, тяжело вздыхает. Делать нечего. Он молча проходит в комнату, подмечая мягкий ковер под пыльными носками. Дима следует примеру Антона. Когда юноши берутся за края стола напротив друг друга, Ира хихикает и закрывает дверь. Одновременно парни смотрят на закрывшуюся дверь. Антон готов разбить голову об этот самый стол от осознания своей тупости. Какое день рождение дяди? Кузнецовы никогда не отмечали праздники в этом доме! Перенос стола быль лишь прикрытием, чтобы оставить парней наедине. — Что за детский сад? — Выдыхает Дима.       Позов подходит к двери, хватается за ручку и громко чертыхается, когда понимает, что девушка подперла ручку чем-то с другой стороны. Дверь теперь только выламывать. — Ир, открой! — Дима стучит по двери. — Открою, когда помиритесь! — Раздается веселый голос из коридора. — Ты в третьем классе застряла? — Позов снова стучит по двери.       За перегородкой тишина. Дима еще пару раз стучит по дереву, а затем, явно от злости, пинает дверь. Антон не видит смысла дозваться до разума подруги. Если Ира решила, что выпустит их только тогда, когда парни помирятся, то значит так и будет. Кузнецова своё слово держала.       Почти всегда. — Ебаный сюр, — Позов ещё раз ударяет кулаком по двери.       Антон смотрит на попытки Димы изменить ситуацию и легко улыбается. Приятно знать, что не только Шастуну всё это не нравится. — Поз, успокойся, — Антон проводит по лакированному столу ладонью, стирая небольшое количество пыли. — Она не выпустит нас сейчас, ты же слышал.       Дима упирается лбом в дверь, опускает руки по швам. Он глубоко дышит, почти рычит. — Значит, будем ждать возвращения её родителей, — Бубнит Дима, поворачиваясь спиной к двери.       Парни садятся на пол напротив друг друга: Дима оперевшись спиной на дверь, Антон оперевшись спиной на стол. Воздух, кажется, раскален не лучами солнца, а напряжением между друзьями. Они смотрели друг на друга молча, оценивающе. Антон, согнув колени и подтянув их к себе, крутил на пальцах кольца. Дима притянул к себе одну ногу и оперся на колено подбородком. Каждый думал о своем. Шастун хотел поскорее добраться до дома, чтобы взять велосипед и уехать к Арсению. Позов же хотел поскорее добраться до дома, чтобы продолжить читать интересную книгу, найденную чисто случайно на книжной полке. — Оголи плечо, — Голос Димы после долгого молчания хриплый. — Это отдельная доплата, — Голос Антона не лучше. — Ты понял меня, — Звучит довольно раздражённо. — Он больше не прикасался ко мне после того дня, — Шастун имеет ввиду именно укусы, но видит по выражению диминого лица, что Позов понимает его по-другому. — Зубами в смысле.       Позов хмыкает, качает головой. — Дурной ты, Шаст, — Произносит Дима с легкой улыбкой. — Я же о тебе переживал. — Я не просил, — Антон неосознанно включает защитный механизм. — Так друзей просить и не надо, — Позов пожимает плечами.       Антон лишь поджимает губы и переводит взгляд на множество колец на пальцах. Дима прав. Позов же ничего плохого не сделал. Он находился рядом с Антоном весь тот страшный день, боясь даже отойти на пару минут. Шастун вспоминает, как Дима храбро набросился на вампира с палкой(!) в руках. Кто ещё тут дурной.       Антону становится стыдно. Так уж устроена его психика, что при любой иллюзии «нападения», разум Шастуна начинает защищаться всякими колкими фразами и отвратительным поведением. Тогда, при ссоре, Антону казалось, что его хотят разлучить с Арсением. Парень этого не хотел, поэтому выставил свои колючки в сторону друга, даже не задумываясь о чувствах Димы.       Испуганные димины глаза с берега озера сразу услужливо всплывают в памяти.       Позов всё время переживал за друга. — Я такой мудак, — Наконец-то доходит до Антона смысл тех слов, которыми он кидался в друга под раскаты грома. — Пиздец, Поз.       Шастун откидывает голову, скрывает лицо за ладонями. Дима же всегда был рядом! — Тебе потребовалось больше недели, чтобы это понять? — Звучит с легкой усмешкой со стороны двери. — Десять ебаных дней, — Отвечает Антон в свои ладони. — Прости меня, Поз. Я не должен был говорить, что ты для меня никто, — Шастун выпрямляется, смотрит на Диму большими глазами. — Ты же самый близкий человек для меня! А я поступил как последний подонок, говоря, что мне всё равно на твое мнение. — Как подонок, — Повторяет высказывание Антона Дима и старательно сдерживает улыбку. — Ещё раз подобное в свою сторону услышу — всеку, — Обещает Позов, вспоминая все те больные слова, произнесенные Антоном. — Да я лучше сам себе всеку! — Шастун взмахивает руками.       Оба говорили чистую правду. Антон даже сейчас готов был себя ударить за отвратительные высказывания в адрес Димы. Шастун встает на колени, ползёт в сторону друга. Позов, следуя примеру Антона, ползёт к нему навстречу. — Мир? — Антон протягивает вперед мизинец правой руки. — Мир, — Дима скрещивает свой мизинец с антоновским.       Парни трясут сцепленными руками, а затем Антон тянет Диму на себя. Позов, почти упав на друга, еле успевает поставить руки в стороны, упираясь в пол. Шастун так крепко обнимает друга, что аж ребра трещат. — Я тоже рад, Шаст, — Позов обнимает юношу одной рукой, второй все ещё опираясь на пол. — Ир, мы помирились! — Радостно кричит Антон.       Произнеся эту фразу Шастун почувствовал облегчение. Как будто с него слезла застывшая корочкой грязь. Ира распахивает дверь, восхищенно смотрит на обнимающихся парней, а затем буквально влетает в них, вышибая из Димы последние крупицы равновесия. Вся троица валится на светлый ковер и громко смеется. На душе становится гораздо легче. Да и дышать, кажется, тоже.