Графский ужин

      У Иры всегда всё было.       Кукла, которую можно кормить? Пожалуйста.       Самое модное платье с блестками? Как скажешь.       Шоколад в час ночи? Папа сейчас сходит.       Долгожданную девочку родители очень любили, выполняли все её капризы в ту же секунду. У Ирины было всё, что надо ребенку. Даже больше.       Ира привыкла получать то, что хочет.       Она не любила конкурсы и соревнования, но если приходилось в них участвовать, то Ира делала всё возможное, чтобы победить. Абсолютно всё.       Ира была самая популярная девочка сначала в детском саду, а потом в школе. Её всегда окружала компания детей, желающая поиграть в куклы или машинки именно с Ирой.       Девушка соврёт, если скажет, что никогда этим не пользовалась.       У Иры большие наивные глаза и добрая улыбка.       «У меня же пятёрка за контрольную по физике, да?»       И обязательно похлопать ресницами.       Когда в жизни Иры появился Антон, она поняла сразу — он будет принадлежать ей. Этот лопоухий, тонкий мальчишка с заразительным смехом стал первой любовью Иры. Той самой, от которой бабочки в животе и слёзы на глазах от слишком сильного теплого чувства.       Сейчас же слёзы, стоящие комом в горле, были вызваны примерно этим же чувством. — Оставь его, — Дима, смотрящий вслед уходящему Антону, качает головой. — Дай ему придти в себя.       Ира всхлипывает, сжимает кулаки, жмурится, совершенно не заботясь о накрашенных ресницах. Какое же отвратительное ощущение горечи на корне языка от, по сути, проигрыша. Она не смогла убедить Антона в том, что до сих пор любит его.       Девушка соврет, если скажет, что ждала подобной реакции. Ира почти каждую ночь засыпала и просыпалась с мыслями о Шастуне. Она не раз представляла этот диалог. В голове девушки разговор всегда заканчивался слёзами счастья и жаркими объятиями.       Сейчас же слёзы утраты и прохладный легкий ветер, пробирающийся под легкую ткань платья.       Дима молчит, Ира почти скулит. Она растирает холодными пальцами легкий макияж по своему лицу, не веря, что Антон правда ушёл. — Крокодильи слёзы, — Шепчет парень, но Ира прекрасно его слышит. — Что? — Девушка говорит это на выдохе, разлепляя веки глаз. — Ты прекрасно знаешь о чем я, Ир, — Дима достаёт пачку сигарет, вытаскивает палочку табака из коробки. — Ты когда-нибудь плакала искренне при нас? — Огонёк зажигали подсвечивает вопросительный взгляд Димы.       Ира глотает слова вместе с воздухом. Хотелось ответить, что да, конечно, всегда всё было искренне, но девушка не уверена, что сможет убедительно ответить на вопрос.       Слёзы всегда были легким способом манипулирования мальчиками. Не хочется играть в догонялки? Заплачь, ведь мальчики совсем не прислушиваются к тебе. Не хочется идти дальше? Заплачь, ведь новые сандали «натёрли» ногу и тебя нужно понести. Мальчики не позвали тебя гулять с собой? Заплачь, ведь ты им не нужна.       Плакать для своей выгоды Ира научилась раньше, чем говорить.       Вместо ответа от девушки новая порция слёз. Позов шепчет что-то из разряда «я так и думал», но от Иры не отходит. — Успокойся, — Серый дым сопровождает слова. — Он уже ушёл. — Я… поэтому и плачу, — Ирина закусывает нижнюю губу. — Что чувствуешь? — Позов смотрит на девушку, которая рассматривает свои босоножки.       Много чего. Ира даже себе не может ответить на этот вопрос. Грусть, тоску, разочарование, злость, обиду. Всё это смешалось в страшную массу и сейчас не даёт Ире спокойно вздохнуть без новой порции слёз. — Ничего хорошего, — Ира комкает подол платья в пальцах. — Это хорошо, — Позов кидает сигарету под ногу, тушит носком кроссовка. — Расплата за ошибку она такая.       Ира смотрит на Диму со злостью и отчаянием в больших глазах. Парень выглядит спокойным. Как всегда! Что бы серьезного не случилось у Димы спокойствие за линзами очков. Ирине всегда казалось, что если начнется атомная война, то Позов даже бровью не поведёт. Диме как-то удавалось сохранять спокойствие в самых стрессовых ситуациях. — Да пошёл ты. — Уверена, что хочешь остаться одна?       У Ирины открывается второе дыхание. Теперь она рыдает в голос, закрывая лицо ладошками. Все эти два с половиной года она была одна. Да, вокруг было столько людей, что девушка не вспомнит и половину имен, но никто никогда не знал, что именно Ира чувствует. Никто даже не интересовался особо. Так, дежурные вопросы про дела и самочувствие и такие же дежурные ответы про отличное состояние.       Ничего не было нормально.       Раньше Ира приходила плакаться Диме. Они никогда не разговаривали о том, что чувствует девушка. Просто сидели в тишине у озера, смотрели на гладь воды. После таких посиделок обоим становилось гораздо легче. — Жалеешь хоть? — Дима подходит ближе, берёт подругу за плечи.       Вместо ответа — короткие кивки головой. Бормоча что-то под нос, Дима притягивает Иру к себе, обнимает. Сейчас самое главное успокоить девушку.       Ирина, утыкаясь носом в плечо друга, думает лишь о том, что правда жалеет.       Жалеет, что не настояла на презервативе в ту ночь. Она была слишком пьяна и возбуждена. А тот парень, имя которого сложно вспомнить, был слишком горяч и нетерпелив. — Правильно, — Дима гладит девушку по волосам, совершенно не зная о чем она думает. — Ты поговоришь с ним? — Почти шепчет Ира, сильнее прижимаясь к Диме.       Дима молчит, продолжая гладить девушку. — Пожалуйста, Дим, — Ира отстраняется, чтобы посмотреть в темные глаза. — Мне правда очень жаль. Если бы я могла вернуться в ту ночь, то многое бы поменяла.       Парень прикрывает глаза, выдыхает. — Димочка, пожалуйста, — Ира утыкается лбом в лоб парня. — Я сделаю всё что угодно. — Да ты уже сделала всё, что могла, — Позов не открывает глаза.       Сейчас он вспоминает те страшные первые дни, когда Антон плакал и пил, пил и плакал. Шастун, как и Позов, искренне не понимал в чём проблема. Всё же было так хорошо!       Дима больше месяца вытаскивал друга из сомнительного состояния, не оставлял его почти никогда. Антон проплакал Диме всё плечо. И с каждой новой порцией слёз в Позове просыпалась слепая ненависть к Ире. Шастун не заслужил такого отношения к себе.       Сейчас же в плечо Позова плакала Кузнецова, вымывая своими слезами то отвратительное чувство к себе. Если так подумать, то девушка просто испугалась реакции Антона на свою измену, поэтому решила исчезнуть молча. Да, Иру сложно было оправдать (и Дима не собирался этого делать), но попытаться понять девушку можно. — Дим, — Голос у Иры тихий, жалостливый. -Пожалуйста. Ты же всегда был со мной, Дим. Помнишь, как обещал быть со мной до конца?       Позова прошибло воспоминаниями как током. Он вздрогнул, распахнул глаза и поджал губы.       Теплый летний вечер вновь был встречен на старом мосту через озеро. Ира с Димой сидели плечом к плечу и болтали ногами в мутной зелёной воде. Солнце, отходящее ко сну, почти скрылось за кронами высоких сосен. Дима курил, вглядываясь в гладь воды, покрывающуюся рябью. Ира, убрав руки за спину, опиралась на них, подставив лицо последним лучам уходящей звезды. — Знаешь, Дим, — Ира стала болтать ногами в воде еще сильнее. — Я сейчас выдам тебе одну страшную тайну, но пообещай, что она останется между нами, хорошо?       Дима хмыкнул, улыбнулся краешком губ и выдохнул «хорошо» вместе с дымом. Девушка выпрямилась, отряхнула ладошки от песка друг об друга. Было видно, что она собирается с мыслями, чтобы выдать страшный секрет. — В общем, — Разглаживая складки на бриджах начала Ира. — Мне… очень сильно нравится Антоша, — Почти скороговоркой сказала Ирина, зажмурив глаза.       Дима понимающе кивнул, погасил сигарету о темную доску моста. Позов давно заметил, что Ира к Антону не ровно дышит. — Прикольно, — Бычок отправляется куда-то дальше по мосту, в сторону леса. — И всё? — Ира выглядит разочарованно. — Ну да, — Дима пожимает плечами, поворачивает голову к подруге. — Ты мне Америку не открыла. — Так сильно заметно? — Ага.       Ира свела брови к переносице, перевела взгляд на воду. Дима кожей ощущал, что Ира хочет что-то сказать, но стесняется. — Что случилось? — Позов наклоняется вперед в попытках заглянуть в лицо Иры, которое она умело спрятала под густыми волосами. — Не ссы, я не расскажу ему, — Парень кладет руку на плечо девушки. — Дим, — Ира теребит пальцами нитку из края футболки. — Ты поговоришь с ним? — О чём? — Ну, обо мне. — Хорошо. — Обещаешь? — Обещаю.       Ира поднимает голову, радостно улыбается, обнимает Диму, чуть не сваливая их обоих в воду. Дима улыбается, радуясь за счастье подруги. — Ты будешь со мной до конца, Дим? — Шепчет Ира, сильнее прижимаясь к Позову. — Буду, — Вырывается так легко и быстро, что парень даже не успевает подумать над ответом.       Сумерки сгущались. Пара друзей, обнявшись, сидела на мосту. И обоим в тот момент казалось, что они будут друг у друга до конца.       И Дима поговорил. Обрабатывая укусы на плече, он рассказал Антону о вчерашнем диалоге с Ирой. Антон сначала даже слушать о ней не хотел, но после долгих уговоров всё же согласился выслушать друга. Позов настаивал на диалоге с Кузнецовой, Шастун посылал друга с этой просьбой. Всё дошло до того, что Антон просто встал, забрал свою джинсовку и вышел из дома Димы со словами: — Позовешь, когда перестанешь лечить меня по поводу Иры, окей?       Ира, стоявшая у калитки, прекрасно слышала эту фразу. Она даже вздрогнула от того, насколько грубо этот вопрос звучал.       Антон даже на Иру не посмотрел.       Когда в дверях собственного дома появился Дима и беспомощно развел руками, мол, я сделал всё, что мог, девушка понимающе кивнула и одними губами прошептала «спасибо». Ей просто не повезло проходить мимо дома Позовых именно в этот момент.       Или повезло?

***

      Следующие дни были просто отвратительными для Антона. Абсолютно все и всё вокруг напоминало об Ире. И подруги бабушки, приходившие на чай, и скамейки, на которых ребята любили сидеть. Да не было в деревне места, которое бы не хранило воспоминания о том, как было вместе с Ирой хорошо. Антону хотелось выть и кричать о несправедливости жизни, от боли воспоминаний. Но всё, что мог делать парень — курить и пинать палки под ногами.       Даже Арсений не спасал.       Ещё одна причина отвратительного состояния Антона — Арсений. Мало того, что Антон старался подавить в себе нездоровый интерес к вампирской персоне, так еще эта вампирская персона умело делала вид, будто Антон не человек, а просто ужин. Очередной донор сладкой крови.       Если раньше Антон и Арсений могли посидеть, поговорить ни о чем, то сейчас даже пустых разговоров не было. Антон приходил, из него пили кровь, давали ему плитку шоколада, спрашивали про самочувствие и оставляли парня в полном одиночестве в огромной гостинной. Шастуна никто не выгонял, но и остаться не просил. Вампир просто закрывался в своей комнате, даже не спускаясь проводить Антона. Да и в целом Арсений выглядел мрачным и угрюмым, будто сжираемый своими мыслями.       На вопрос о самочувствии вампир отвечал кратко и с холодной улыбкой — всё хорошо.       Мысли об этих двоих Антона просто убивали, разрывали его голову изнутри. Уткнувшись в экран телефона и смотря скачанный еще в городе боевик, Антон старался вникнуть в сюжет, но все мысли всё равно сводились либо к Арсению, либо к Ире.       С этим надо было что-то делать. Причем самому, ведь Диме об Арсении явно не расскажешь.       Поняв, что надо просто настоять на своём и добиться искреннего ответа от Арсения, Антон преисполнился решимостью. Он встал, поправил на себе одежду и направился к лестнице. Спускаясь на первый этаж, парень услышал знакомый голос и почти рванул обратно на второй этаж. — Да, Ир, подожди, я сейчас позову его, — Последовал ответ бабушки после вопроса девушки о том, где Шастун. — Тоша-а!       Вместо ответа Антон просто перепрыгнул последние ступеньки и остановился. Ира выглядела потрепанной. Потухший взгляд, бледные губы, растрепанный пучок на голове.       Антон и Ира молча смотрели друг на друга. Один с закипающей злостью в венах, а вторая почти сгибалась из-за неприятного чувства от волнения в животе. — Хочешь поговорить? — У Антона скорее вопрос, а у Иры просьба.       Антон разговаривать не хочет. Точнее хочет, но явно не с Ирой. Но ему приходится последовать за девушкой, после её короткого кивка. Шастун смотрит на бабушку прежде чем выйти из дома. Одним взглядом женщина просит быть с Ирой нежнее и аккуратнее в выражениях.       Идти до поляны в лесу сложно. Антон, идущий позади Иры, не раз ловит себя на мысли, что надо просто остановить девушку и уйти. Ира, идущая впереди, нервно оглядывается и так же нервно улыбается, натыкаясь на холодный взгляд Антона.       Дорога к их полянке уже заросла. После отъезда Иры парни перестали сюда ходить, ведь всё напоминало о девушке.       Когда мальчикам было лет по 10, они исследовали лес, представляя себя партизанами, скрывающимися от вражеских солдатов. В одну из таких прогулок Антон и Дима наткнулись на небольшую полянку, которую в будущем использовали как место сборов. Полянка стала их штабом. Каждый день они бегали туда, обустраивали это место. На полянке лежат бревна, образуя круг. Иногда в середине круга разводился костёр, звучали песни под попытки Димы играть на гитаре. Один раз даже шашлыки жарились.       Теперь это место выглядело заброшенным. Бревна обростали травой, покрывались мхом. Место в кругу тоже заросло разными растениями. А ведь раньше ребята вручную всё здесь вычищали.       Ира садится на одно из теплых брёвен, смотрит на остановившегося Антона снизу вверх. Понимая, что Шастун не намерен садится рядом, девушка отводит взгляд на место бывшего кострища и сжимает кулаки.       Поют птицы, стрекочут насекомые, ветер шумит листьями на деревьях. Антон вдыхает свежий воздух полной грудью и немного успокаивается.       Он все ещё не может смотреть на то, как она страдает.       Понимая, что будет ругать себя за этот поступок, Антон всё же садится на бревно и, уперев локти в колени, кладет подбородок на кулак. — В общем, — Ира заправляет прядь за ухо, собираясь с мыслями. — Прости меня, Антон, — Девушка поворачивает голову в сторону парня. — Я совершила ужасную ошибку. Если бы я могла… — Если бы, да кабы, — Прерывает её Шастун, выпрямляясь. — Я боюсь даже представить, что ты сейчас чувствуешь, но, пожалуйста, выслушай меня, — Ира выпрямляется вслед за другом, смотрит за тем, как он достает сигарету из кармана джинс. Получив слабый кивок, Ирина продолжила: — Я всё еще люблю тебя. Очень сильно люблю, правда! И я прекрасно понимаю, что теперь это невзаимно, — Кузнецова видит, как длинные пальцы сильнее сжимают фильтр сигареты, чуть ли не ломая его. Не понимая как интерпретировать этот жест, девушка даже теряет свою мысль. — Короче, Антон. Давай попытаемся начать всё сначала?       У Антона от такой наглости чуть глаза из глазниц не вываливаются. Он давится дымом, закашливается. Парень пресекает попытку Иры похлопать ему по спине одним взмахом руки. — Чего? — Отдышавшись спрашивает Шастун. — Давай попробуем начать наши отношения сначала. Нет, нет, нет! — Девушка мотает головой, осознавая, как её понял собеседник. — Я не про любовные отношения. Антон, пожалуйста, давай дружить? — Ира протягивает мизинец и парень делает слишком сильную затяжку от нахлынувших воспоминаний.       Это случилось почти 9 лет назад.       Антон шёл к Диме, чтобы позвать его поиграть в партизанов. Опять. Дима искренне не понимал почему его другу так сильно нравится ныкаться в кустах и представлять себя на войне. Война же страшное дело.       Шастун уже вооружился самой крепкой палкой яблочного дерева, которую для него сорвал дед. Представляя себя солдатом красной армии, Антон размахивал палкой так, будто сражался с кем-то в рукопашном бою, оставшись с пустым пулеметом.       Его внимание привлек чей-то высокий крик с просьбой о помощи. Разгоряченный своей же фантазией, Антон сразу же бросается в бой, на зов незнакомого голоса.       Пробравшись сквозь кусты на заброшенный участок, мальчик видит большую собаку, рычащую и лающую слишком громко. Перед животным полулежит светловолосая девчонка.       Антон, чувствуя себя героем с помощью выброса адреналина, оглушительно свистит и привлекает внимание собаки к себе. Животное переключает своё внимание на Шастуна, мучительно медленно поворачиваясь. Антон узнает в страшном чудовище собаку тёти Лиды. — Артемон, — Как можно громче произносит Антон, взмахивая палкой. — Фас!       Собака исчезает в кустах вслед за палкой, оставляя мальчика наедине с плачущей незнакомкой. Перепуганная девочка обнимает колени, уткнувшись в них лбом. Шастун аккуратно, боясь напугать девчонку еще больше, подходит к ней и садится перед незнакомкой на колени. Он видит разодранные коленки и не находит ничего лучше, чем подуть на явно горящие ссадины.       Девочка вздрагивает, поднимает голову и смотрит на Антона. Ему кажется, что в самую душу. — Всё нормально? — Шастун улыбается. — Теперь да, — Девочка вытирает лицо грязными ладошками, тем самым оставляя на щеках черные полоски. — Спасибо.       Когда из кустов появляется довольная немецкая овчарка с палкой в зубах, девочка вскрикивает и снова закрывает лицо ладошками. Животное непонимающе скулит, выпускает палку из пасти. — Тише, тише, — Антон и сам не до конца понимает кого именно просит успокоится. — Всё хорошо. Артемон, домой!       Собака гавкает, виляет хвостом и вновь исчезает в кустах. Когда опасность окончательно миновала, Антон оборачивается на девочку и вновь встречает полный доверия взгляд. — Артемон? — Звучит немного дрожащий голос незнакомки. — Почему Артемон, если это не пудель? — Тётя Лида, его хозяйка, очень любит сказку про Буратино, — Шастун улыбается, когда вспоминает приветливую женщину, работающую поварихой в детском лагере неподалёку.       Артемон Антона слушается из-за того, что Шастун сам руководил обучением собаки. Тётя Лида, появляющаяся дома довольно редко, попросила Диму и Антона присматривать за собакой. Мальчики, от нечего делать, научили собаку нескольким командам. — Ты очень храбрый, — Ира улыбается и Антон замирает, теряя всю свою уверенность. — Ты очень красивая, — Шастун выдаёт это без задней мысли.       Ира хихикает, мотает головой, чтобы закрыть краснеющие щеки своими волосами. — Я тебя раньше не видел, — Замечает Антон, садясь по-турецки перед девочкой. — Я недавно приехала, — Она заправляет прядь за ухо и снова улыбается. — Меня Ира зовут. — Меня Антон, — Представляется Шастун, нескрываемо разглядывая новую знакомую. — Антон, пожалуйста, давай дружить? — Ирина протягивает мизинец.       Шастун, не задумываясь, перекрещивает свой мизинец с мизинцем девочки и уверенно кивает головой.       Дым Антон выдыхает через нос, совершенно не зная как реагировать на это предложение. Он всё еще не простил девушку, всё ещё зол. Вспоминая те доверчивые глаза, парень немного мягчеет. Ира, кажется, заметив это, продолжает: — А помнишь, как мы на озеро на рассвете бегали? Было холодно и страшно что нас поймают. Зато как весело! Особенно когда вы с Димой, дурачась, в воду свалились, — Ира хихикает, взгляд с задумавшегося парня не сводит. — А помнишь, как яблоки у дяди Паши воровали? Он еще грозился, что отведет нас в тот страшный дом и там оставит!       Антон кидает окурок под ноги, тушит его краем кроссовок. Что было бы, если бы дядя Паша и вправду отвел детей в арсеньевский дом? Получается, что Арсений всё время спал в темной гостинной. И никто из жителей деревни даже не догадывался. Это озарение приносит с собой мурашки по коже. Сколько же ещё есть страшных вещей и тайн, о которых никто не знает? — Помнишь, как клялись здесь, что будем вместе до конца своих дней? — Ира смотрит на место, где раньше мальчики разводили костер. — Помнишь, как делали тут картошку в мундире? Я тогда сильно обожглась и вы перепугались.       Мысли об Арсении действительно сменились калейдоскопом мыслей. Разные картинки, словно цветные стекла, складывались в разные воспоминания, до этого дня царапавшие где-то там, под ребрами. Сейчас вспоминать те веселые дни было куда легче. Может, действительно стоит дать Ире второй шанс? Было же так весело втроём.       Было.       Шастун выдыхает «блять», поворачивается всем корпусом в сторону Иры и снова переплетает их мизинцы.       Сейчас Антоном движет тот десятилетний влюбленный мальчишка, разбуженный простой ирининой фразой. Тот мальчик, который еще не знает о предательстве его лучшей подруги. Тот мальчик, который готов сутки напролет бегать по лесу и купаться в озере. Главное, чтобы с Ирой. Главное, чтобы с Димой.       Кузнецова пускает слезу, тут же стирает её левой рукой. — Дура ты, Ир, — Антон притягивает девушку к себе, крепко обнимает. — Я скучала, — Шепчет девушка в плечо, Шастун понимающе мычит.       Он скучал. Безумно скучал.       Где-то рядом слышится хруст веток. Парень поворачивает голову в сторону звука, прижимает вздрогнувшую Иру к себе сильнее. Ничего не найдя, Антон расслабляется. Наверное, это был ёж.       Наверное.