Миллион ради встречи с тобой

— Чокнутый идиот, — разинув рот и выпучив глаза, Юнги неверяще уставился на грациозного вороного красавца с крепкой мускулатурой, пышная грива которого блестела на солнце, как и само тело. Коновод ипподрома, коренастый мужчина средних лет, придерживал сие великолепное животное за поводья посреди зеленой зоны, пока Юнги бил себя по щекам, восклицая, что всё это какой-то дикий сон после попойки. Казалось, будто сам конь насмехался над ним, забавно пофыркивая. — Можешь даже звать меня больным ублюдком, — издевался Чимин, засунув руки в карманы светлых спортивок, довольно наблюдая за ошарашенным парнем. — И чего мне, блядь, с ним делать? Ты вообще в своем уме? — разорался в итоге Юнги, чуть ли плюясь в лицо Чимина. Черный красавчик громко заржал, будто бы понимая каждое слово, глухо стукнув копытами по траве, и раздражённо всхрапнул. — Любить и обожать, кататься, развлекаться и дружить, — игриво подергивая бровями, говорил Чим, пока другой коновод выводил еще одного жеребца. Тот был огненно-рыжий тяжеловоз, который был крупнее и массивнее коняшки Юнги. — А еще, ты можешь придумать ему любое имя, какое пожелаешь. Юнги отчаянно заныл, прикрывая ладонями лицо, до сих пор не веря в происходящее. — Ты — псих! Джей Эм, ты же — Джей Эм. Почему ты такой?! — Юнги продолжал сокрушаться, совершенно не представляя, что делать с этим конём. Жеребец нетерпеливо стукнул копытом и снова издал призывное ржание. Чимин звонко рассмеялся, скрывая свое нервное состояние. Он мог лишь догадываться, понравился ли Юнги его подарок или нет, искренне надеясь, что все-таки понравился… — Я не могу принять твой подарок… — тихо произнес Юнги, мотая головой. Он с восхищением смотрел на черное, как уголь, потрясающее животное, поглядывающее на будущего хозяина с издевкой. Мину казалось, будто он смотрит на свое отражение в лошадином обличии. Он вспоминал, как каждый раз его сарказм лился через край на симпатичного мужчину, который платил за его тело, а иногда и за простое времяпровождение, как Юнги каждый раз насмехался и издевался над Чимином, ведь какой болван будет отдавать такие огромные деньги за обычного парня, коим считал себя Юнги. Чимин разочарованно посмотрел в испуганные глаза парня, которой тотчас отвел взгляд и раздосадовано проговорил: — Ну тогда тебе придется есть стейк из своего дружка. Мне некуда его девать, а здесь он будет занимать лишнее место. Обычный арабский скакун. Здесь полно таких, — Чимин махнул рукой и пошел к своему коню, дабы покататься и успокоить свои нервы и разрастающуюся обиду. И почему он вечно отказывается от его подарков? Немыслимо просто! Не успев запрыгнуть на своего огненного тяжеловоза по кличке Фред (да-да, Чимин был сумасшедшим фанатом Гарри Поттера, в особенности любил братьев Уизли), как услышал хриплый возглас Юнги: — Майкл! Я назову его Майкл! Вернись, помоги мне сесть на него. В который раз. Помоги… Юнги тяжело вздохнул, мысленно посылая Чимину — Твоя взяла — и направился к смоляному другу, который устал уже стоять на одном месте, нетерпеливо топтался и рьяно рыл копытами землю. Чимин удовлетворенно улыбнулся, неспешно подходя к Мину, который знакомился с новым другом, ласково поглаживая его морду. Конь строптиво мотал головой, а после игриво пихался носом в его плечо, мол, давай залезай уже, придурок. Не сдержав нахлынувших эмоций, Чимин, растрогавшись, схватил в охапку не ожидавшего такого поворота Юнги, перекрывая кислород своими до боли крепкими объятиями. — Спасибо… — шептал Чимин, нежно целуя Юнги в щеку. Он так мечтал об этом… Одним из пунктов их словесного договора было отсутствие поцелуев. Различные виды секса допускались, но никаких поцелуев, Юнги считал, что целоваться нужно исключительно с любимым человеком, превращая это занятие в наивысшее проявление любви в физическом плане. И, ох, как же мечтал Чимин когда-нибудь коснуться его недосягаемых капризных губ, которые Юнги вечно поджимал в попытках Чимина нарушить дурацкое для него правило. Юнги от неожиданности встал столбом и в смущении потупил глаза. — Ты мне скажи, — былая смелость быстренько возвращалась к нему, — а когда мне за Майклом ухаживать? И на какие шиши? — Все расходы на мне, я выкупил место в этой частной конюшне, специальный сотрудник будет всегда ухаживать за ним, а ты будешь приезжать сюда в Хвасон, когда тебе заблагорассудиться. Юнги, а почему Майкл? — Чимин с интересом ждал ответа. Действительно, почему Майкл? — Ну так ты же в интервью говорил, что хотел спеть дуэтом с Майклом Джексоном. Ну так пой теперь. Ты согласен, дружище? — громко засмеялся Юнги, глядя на коня, запрокидывая голову назад, заставляя своего нового друга заржать вместе с ним, мотая хвостом из стороны в сторону. Чимин, состроив злую моську, злобно рыкнул, прищуриваясь: — Ну всё, беги! Тебе пизда, — и с этими криками Чимин рванул за улепетывающим Юнги по зеленому полю, весело смеясь. После веселых догонялок, надавав друг другу сполна поджопников, парни всё же залезли на коней и совершили часовую тихую прогулку, изредка переходя на рысцу и галоп, так как Юнги до сих пор неуверенно держался в седле. — А конь-то с норовом, — усмехаясь, прогудел Юнги, пока коновод уводил жеребцов обратно в стойло. — Подстать тебе, — расплылся в улыбке Чимин, усаживаясь на траву. — В светлых брюках прямо жопой на землю? — подъебнул Юнги, аккуратно присев рядом, соблюдая зачем-то дистанцию между ними. — Я куплю себе новые штаны и тебе куплю, — буднично сообщил Чимин, зачесывая растрепавшиеся волосы, закусив губу. Юнги откинулся назад, опершись на руки, радостно глядя на небо, наблюдая за пролетающим самолетом, наслаждаясь прекрасным днем, забывая о прошлом и совершенно не думая о будущем. Он практически погрузился в свой собственный мир в голове, в котором звучала его любимая песня Джей Эма — Lie, Мин четко слышал его голос, умиротворенно покачиваясь в такт, словно находился на концерте. Звонкий отчаянный голос Джей Эма ласкал слух парня, пребывающего под кайфом от чудесного пения артиста в голове. Правда, для оригинала как-то слишком медленно и томно. Слишком близко. Слишком интимно. Будто бы только для него. Медленно моргая, Юнги вырвался из мира грез, шокировано уставившись на поющего Чимина, сидящего рядом с ним, касающегося губами его колечек в мочке уха. Тот исполнял его любимую песню, медленно растягивая каждое слово, сладко пропевая каждую ноту, взлетая голосом выше и выше. Юнги резко выгнулся, задрожав от пробегающих по спине мурашек, когда Чимин совсем тихо зашептал: — Пойман на лжи, прошу, найди того невинного меня, не могу выбраться из этой лжи, прошу, верни мою улыбку, пойман на лжи, вытащи меня из этого ада, не могу выбраться из этих мук, прошу, спаси меня, наказанного. — Чимин, перестань… — еле выдавил из себя Юнги, ощущая себя недостойным этого прекрасного мужчины, пытаясь отодвинуться. Схватив его за запястье, Чимин нежно посмотрел в любимые темные глаза, стыдливо глядевшие на него из-под опущенных ресниц. Чимин едва коснулся губами его виска, опускаясь к щеке и поднимаясь к его глазам, ласково зацеловывая веки. Юнги шумно вдыхал теплый сентябрьский воздух, боясь пошевелиться, медленно умирая внутри и возрождаясь от захватывающих чувственных губ Чимина, доводящих до исступления простыми поцелуями. — Не надо… — шептал Юнги, а сам робко подставлялся под мягкие сладкие губы Чимина, порхающие вокруг да около его собственных губ, не требуя поцелуя от него. Дышать становилось всё труднее, воздух превращался в плотное, вязкое вещество, оседая в легких. — Ты мне нужен… — Чимин продолжал смотреть на скованного Юнги с нежностью и щемящей тоской. — Можно? — Можно что? — не понял Юнги, глупо уставившись на Чимина, разнеженный его поцелуями. — Губы… — с болью в голосе прошептал Чимин, желая потрогать их, удивляясь тому, как Юнги прильнул к его ладони, прикрывая глаза, отвечая: «Можно». В следующую секунду Чимин приник к его губам, оцепенев на мгновение, ожидая того, что Юнги отшатнется от него, как бывало в прошлый раз. К великому удивлению, парень притянул его к себе, жадно впиваясь в чувственные губы айдола. Юнги полностью лег на траву, утягивая за собой Чимина, целовавшего с упоением любимые губы, до которых наконец-таки дорвался, не пытаясь покусывать и причинять боль, безудержно вылизывая рот Юнги, который мычал и пытался что-то сказать, крепче прижимаясь к Чимину. Будто и не было никакого договора. Будто в первый раз. Будто бы не айдол. Будто это был Чимин. Пак Чимин. Парень, попросивший сигареты на улице. Так легче. Так нет никаких преград и глупых предрассудков. — На следующей неделе я улетаю в Германию… — сквозь поцелуй произнес Чимин, продолжая расцеловывать бледное лицо и шею Юнги. — Ну и ладно… — мурлыкал Юнги, затуманенными глазами окидывая его распухшие губы. — Ладно? И ты даже не спросишь зачем? — возмутился Пак, игриво кусая парня за нос. Мин недовольно сморщил нос, закатывая глаза: — Ну и зачем? — Стартует мой концертный тур. И ты полетишь со мной, — Чимин напирал, снова уводя Юнги в тягучий поцелуй. — Ты мне нужен. Мне нужен переводчик, ты же знаешь языки. Мин застыл, напряженный и растерянный. — Хм, ты так быстро решил всё за меня, а не охуел ли ты часом? — Юнги недовольно просипел, приподнимаясь с земли. — Я всего лишь бедный студент, совмещающий учебу с работой. — А я твой самый преданный фанат, — по губам Чимина скользнула тень улыбки. — Вообще-то это была моя фраза! — Юнги с вызовом посмотрел исподлобья, вспыхивая как спичка, вспоминая их жаркий секс. — Ой, а кто это у нас покраснел как помидорка? — лукаво пропел Чимин, снова трепетно целуя покрасневшие губы Мина. — Ты такой странный, — словно ребенка отчитывал Юнги Чимина. — Вообще меня не знаешь. А вдруг мне нужны твои деньги? Чимин схватил парня за шею, прижавшись всем телом, не прекращая его настойчиво расцеловывать. — Деньги? Да забирай. Еще заработаю, — никакие отговорки не действовали на Чимина, властно приподнимающего Мина с травы, иначе Пак не выдержит и изнасилует его прямо на поле ипподрома. — Только в следующий раз не отдавай их за встречу со мной, — усмехнулся Чимин, не удержавшись от колкостей. — Спасибо, Джей Чимин… — специально соединил его имя с псевдонимом Юнги. — Но я думаю, что мне придется отклонить столь заманчивое предложение. Мне очень жаль.