В глубине

      Голос Дмитрия был мягок и негромок, от чего речь его еще больше манящей казалась, а слова нарочито играли с молодым сознанием, пробуждая в юноше былые бодрость и интригу. Но то была не интрига в чистом своем виде - скорее, снова страх перед неизведанным, таинственным, который не покидал Антона уже какой день подряд и только усиливался с каждой минутой на этом фрегате. - Сможешь присесть? - продолжал осмотр Дмитрий Темурович. - А встать?       Вернуть правильное чувство равновесия оказалось не так уж и просто: после нескольких попыток борьбы с головокружением и приступами тошноты парню все же удалось удержаться на спине. А вот с тем, чтобы устоять на ногах, возникли еще большие проблемы. Антон не понимал, почему тело его не слушается, но после повторных обьяснений доктора, так или иначе, смог найти ответ на свой вопрос. Каждый раз, когда Дмитрий Темурович держал его за локти или подпирал ладонью спину, парень жмурил глаза, - от неловкости, от непривычки: давно его кожа не чувствовала таких аккуратных касаний, которые по сравнению с кулаками и ногами, бывавшие на плоти юнца куда чаще, представлялись касаниями почти что женскими. Сам мужчина был очень внимателен и тактичен, каждое слово его и движение точно соответствовало видному профессионализму, красиво совмещенному с доброжелательностью пирата. Парень не был уверен точно, относится ли Дмитрий так ко всем или же жалость к его персоне вынуждает доктора свершать подобное (ссылался он, разумеется, больше на второе), однако был очень благодарен ему за первую оказанную теплоту.       Еще не отошедшие от темноты глаза тут же зажмурились от нападений солнечного света, когда Антон, сопровождаемый Дмитрием Тимуровичем, вышел на палубу; ему понадобилось не менее двух минут, чтобы избавиться от пелены перед зрачками и наконец осмотреть дневную «Викторию». Все, как он и представлял: красное дерево «горело» под солнцем, которое под качаниями волн с удовольствием танцевало блеском на полу, уводя внимание наблюдавшего то вдоль, то поперек досок; распущенные сверху паруса, играя контрастом цветов с низом, еще больше подчеркивали необычность фрегата; в свете дня мачты оказались выше, палуба - шире, а людей - намного больше. Пиратская суета, жившая на каждом сантиметре этого корабля, чувствовалась даже в воздухе и, наверняка, далеко за бортом. Антон было захотел оказаться там на мгновение - посмотреть на все движущие механизмы этого корабля со стороны. А механизмы, в свою очередь, работали точно шестеренки: всегда исправно, точно, вовремя и никогда не изноряясь. Даже сейчас, когда «Виктория» еще не отправилась в свой вероятно долгий путь и стояла недалеко от берега, работа уже шла полным ходом. Мужчины, крупные и мускулистые, на плечах носили провизионные бочки, пока парни поменьше шли за ними и несли «букеты» мушкетов; сверху падали толстые канаты и тут же исчезали в джунглях белоснежных полотен; расположившись на большом сундуке, один пират натачивал сабли, другой, послушно ожидая, складывал их в ножны и обматывал какими-то ниточками; из одной каюты, - по всей видимости, каюты кока, - то и дело вырывались огромные клубы пара и доносились невероятные ароматы. Взгляд Антона поднялся вслед за движением облака и остановился на одиночной фигуре, возвышавшейся над всей остальной корабельной суматохой. Арсений стоял, облокотившись обеими руками о деревянные перила, одетый в темно-синий сюртук, да до того роскошный, изрисованный золотыми нитками и так красиво подчеркивавший его голубые глаза, глубину которых можно было разглядеть даже на таком расстоянии. Вот он - руководитель большого и мощного механизма, главная шестеренка корабля. Капитан смотрел на Антона пристально и аккуратно, и Антон поймал этот взгляд. Арсений ждал его. То был немой разговор между ними, одними лишь глазами о том, чего не могли бы высказать уста. По всему телу юноши прошлась дрожь, обжигая синяки на его коже, и в предвкушении он выпрямил плечи. - Друзья мои, - твердый голос капитана отразился в воздухе, привлекая к себе внимание команды. - Собрание завершено и потому пиршество наше пиратское подошло к концу. Надеюсь, вы вдоволь насладились им. Наше дело сделано и сделано умело. Но прежде, чем мы отправимся в наш следующий путь, я хочу сделать объявление.       Изучая окружение, Антон даже не успел заметить, как они вместе с доктором оказались в центре палубы, на которой скапливались люди: все члены пиратской команды уже ждали чего-то. Или кого-то? - Все вы помните, что объединяет нас на этом корабле, все вы знаете нашу общую цель - помочь тому, кто в этой помощи нуждается.       Юноша весь напрягся. О какой цели и помощи могут говорить пираты? Что вообще происходит?       Капитан продолжал: - Я хочу представить вам Антона. Жизнь его сломана предательством товарищей, после которого ему пришлось бежать прямо из-под объятий смерти. Бежать к нам и просить о помощи. С вашего согласия Антон пробудет на корабле условный месяц, покуда приучится к нашему промыслу и... компании, - на этом слове Арсений улыбнулся, и некоторые пираты посмеялись. - Если он справится с работой своей и понравится вам, в следующем месяце этого же числа я попрошу вас снова проголосовать. А если не понравится... вы сами знаете, что с ним сделать.       Голосование. Вот что решает на самом деле.       Толпа загудела. Антон, все еще придерживаемый Дмитрием, боязно, почти незаметно ее осмотрел. Около 50-ти пиратов уже глазели на него: кто-то перешептывался между собой, видя юношу впервые, а кто-то успел его не только встретить, но и дать попробовать вкус своего удара. Антон опознал знакомые лица и, нервно сглатывая, повернул голову обратно, гадая, что будет дальше. - Итак, - Арсений поднял ладонь. - Кто «против»?       Вместе с насмешками из толпы показались руки. Самым первым поднял ее мужчина, стоявший на лестнице, - видно его оттуда было всем. Пират с очень суровым лицом, густой бородой и шрамом на левом глазу брезгливо смотрел на мальчонку. Парень, судя по фартуку, узнал в нем кока и пригляделся. Он уже где-то видел этот шрам… Несколько пиратов также недоверчиво поглядывали на Антона, поднимая ладони над головой. - «За»?       Сердце юноши волнительно заколотилось под грудью, от чего тот не смог даже глаз поднять, чтобы посмотреть на голосовавших. Но движение под боком заставило его повернуться, и Антон увидел поднятую руку Дмитрия Темуровича. Затем вторую, третью, пятую, седьмую. Он уже сбился со счета, смотря на множество открытых в воздухе ладоней, и в смятении, в поисках хоть какого-то объяснения снова взглянул на капитана. - 36 «за» и 11 «против», - Арсений открыто довольствовался происходящим. - Голосование окончено. Ваш выбор сделан. Возвращайтесь к своей работе и любите и жалуйте Антона в ближайший месяц.       Голоса пиратов медленно терялись в сознании парня, отдаляя его от реальности все дальше и дальше. В ушах стоял только звук ударов его сердца о грудную клетку - Антону этот стук показался незнакомым, будто тот впервые его слышал и не понимал, откуда он идет. То была растерянность, заставившее юношу почувствовать себя неподдельно живым. Даже следы от вчерашних ударов ощутились им иначе, как нечто, доказывающее сущность его жизни: полной, свободной и настоящей. Антон радовался, - впервые за несколько дней, - и радовался искренне. - Пусть капитан здесь и главный, но мы приверженцы демократии, - объяснял Дмитрий. - Вопросы общие мы решаем путем честного голосования. Ты не думай, что мы варвары, коль пиратами зовемся.       Юноша засмеялся. Со сколькими еще странностями ему придется столкнуться на этом чертовом корабле? - А если бы большинство проголосовало «против»? - Тебя бы попросту оставили здесь, на Правильном мысе. Но это только в лучшем случае, - спокойно ответил доктор. - Твое счастье, сынок, - Арсений был явно взбудоражен, в отличие от Сергея, который сделался еще угрюмее, подходя к новоиспеченному члену команды. - Захватывающее счастье. - Благодарю вас за доверие, - Антон поспешил выпрямиться. - «Господин капитан». Отныне я твой главнокомандующий и обращаться ко мне только так. - Так точно, - парень вспомнил было воинский этикет и поспешно добавил, - господин капитан. - Первое, что тебе нужно зарубить на носу, это то, что здесь никто без работы не остается. Отлынивание у нас наказывается серьезно. Пока юнгой числиться будешь - на подхвате, подашь, принесешь, унесешь. А так закрепляю тебя у Сергея, дабы присмотрел за работой твоей. На кухне помогать ему тоже будешь. - Что?! - кок возмутился, взъерошился весь. - Мне грязные крысы на кухне не нужны! Господин капи… - Приказ есть приказ, Серый, - перебил его Арсений. - Исполнять, - и развернулся в сторону своей каюты. Пират, спотыкаясь в недоумении, побежал за ним.       Антон внезапно вспомнил, где уже видел Сергея. Там, на Правильном мысе, когда он искал Арсения Попова, мужчина вверил его в то, что тот на берег не сошел и искать его незачем. И он солгал. Что сподвигло его сделать это, юноша не знал и наверняка не узнает, однако ныне закрепленный с ним в работе ясно видел, что не оставит ему это просто так.       Парень еще долго смотрел им вслед, вникая, что теперь все это - неотъемлемая часть его жизни. Антон улыбнулся: он непременно собой гордился и осознавал, через что прошел и через что еще ему предстоит пройти в ближайший месяц.